Глава 1. Сын Северных Ветров

«Будешь стрелой отмщенья, будешь Ему расплатой,
Тому, кто пришёл не с миром, кто большое всех виноватый.
Станешь ему отравой, старшего сына болью,
Будешь богам расплатой, предвестником Рагнарёка...». (*) 

 
     Древние скандинавы представляли  Вселенную в виде мирового дерева – исполинского ясеня Иггдрасиля, пребывающего в пустоте бездны, именуемой Гиннунгагап. Вокруг ясеня обращаются Девять миров:

     Асгард – небесный город богов-асов;
     Йотунхейм – земля ледяных великанов, гигантов, рождённых задолго до появления богов;
     Нифльхейм – обитель льдов и туманов, место, где хранится семя жизни;
     Мидгард – мир людей;
     Муспельхейм – обитель хаоса и разрушения, земля огненного гиганта Сурта;
     Хельхейм – обитель богини смерти и возрождения Хель;
     Ванахейм – земля ванов, богов более древних, чем асы, властителей жизни, счастья и колдовства.
     Свартальфхейм – мир тёмных эльфов, владеющих тайнами алхимии и кузнечного мастерства;
     Альвхейм – земля самых светлых существ: эльфов и фей, созданий невероятной красоты, властителей фантазий.

     *  *  *

     Мир богов-асов – Асгард – самый высокий из миров, окружающих Иггдрасиль, и самый маленький. Расы, населяющие другие миры, часто называли его Золотым королевством. Асгард был сотворён как место, где бы боги-асы могли жить, не опасаясь нападения со стороны других рас. Для связи с другими мирами асы построили Радужный Мост – Бифрёст, который формировался потоком магии и направлялся туда, куда было необходимо.
     Чтобы обезопасить Асгард от внезапного нападения, асы поставили для охраны моста стража – могучего воина по имени Хеймдаль, который днём и ночью стоял на нём дозором. Хеймдаль был богом света, всевидящим и всезнающим. Никто и ничто в Девяти мирах не могло укрыться от его золотых глаз. Асы вооружили Стража грозным волшебным мечом и колдовским рогом Гьяллархорном, звук которого, в случае беды, долетал до самых дальних пределов.

     Правил Асгардом Один – самый старший из асов, почитаемый всеми, как Всеотец. Именно он – великий бог войны, мудрости и доблести воинской – решал, кому даровать победу, а кого обречь на поражение. Два помощника Одина – вороны Хугин и Мунин («думающий» и «помнящий») сообщали ему, в каком из миров начинались войны или сражения, и Один посылал туда валькирий. А его волшебный восьминогий конь Слейпнир в мгновение ока мог перенести своего хозяина в любой из Девяти миров.

     Один был хитёр, неумолим, свиреп и великолепен в битве, коварен и кровожаден, но также мудр и образован. Чтобы познать мудрость всего Мира, в молодости Один отдал свой глаз великану Мимиру, хозяину источника мудрости и знаний, чтобы испить из него волшебной воды. Но этого знания Одину показалось недостаточно, и он отправился в Мир Мёртвых – Хельхейм, где пробудил от вечного сна пророчицу Вёльву, которую попросил поведать о грядущей судьбе богов. Но рассказ её был подобен надвигающемуся шторму – страшному и неотвратимому. Поведала Вёльва о том, как свершится Последняя война, в которой сойдутся друг с другом все боги, великаны, люди и чудовища. Войско богов возглавит Один, а войско великанов и чудовищ – сын Йотунхейма, ледяной великан Локи. И не будет победителей в этой последней войне, которую нарекут Рагнарёк. (**) Вымрет земля, опустеют небеса. Во мраке исчезнут и боги, и люди, и великаны, и чудовища. Лишь немногим удастся спастись и возродить землю к новой жизни.

     Узнав свою судьбу, Один не смирился с пророчеством и продолжал вести войны и завоёвывать новые миры. И было у него волшебное копье Гунгнир, которое било без промаха. Именно с его помощью Один развязал Первую в мире войну с Ванахеймом – обителью колдунов и магов, позавидовавших хорошей жизни богов в Асгарде. Война эта была очень жестокой и кровопролитной, и ни одна из сторон не могла одержать верх. И тогда предводители обоих миров решили остановить бессмысленное кровопролитие и обменяться заложниками. И с тех пор, чтобы обеспечить мир, Один завел обычай брать в Асгард заложников, и, как правило, это были дети правителей, которые воспитывались вместе с детьми самого Одина.


     В X веке н. э. началась война между Асгардом и Йотунхеймом – грозным и опасным миром великанов. Особой жестокостью в Йотунхейме отличался клан инеистых великанов, возглавляемых могущественным и воинственным предводителем по имени Лафей.

     Намереваясь завоевать новый мир для своего народа, Лафей вместе с подвластными ему войсками йотунов вторгся в Мидгард – обитель людей и самый слабый из миров. Йотуны обладали одним из самых могучих артефактов среди Девяти миров – Ларцом Вечных Зим, источником исключительной силы ледяных великанов, который, к тому же, служил одновременно мощнейшим оружием, поскольку был способен в мгновение ока обращать в лёд всё вокруг себя и вымораживать целые миры.

     Не в силах противостоять войску Лафея, мидгардцы воззвали к Одину, которому поклонялись, как верховному божеству. И он откликнулся на призыв людей. Небеса разверзлись и словно пролились на землю слепящим белым светом. Войско  Одина обрушилось на йотунов всей своей мощью. А впереди – сам Всеотец на сияющем белом коне Слейпнире. Воины Одина выбили йотунов из Мидгарда и гнали до самого Йотунхейма. Асам удалось завладеть Ларцом Вечных Зим. Йотуны бились с отчаянием обречённых, но без своего оружия долго сопротивляться не могли. Силы их были на исходе.

     Разгромив очередное поселение йотунов, Один остановился перевести дух, как вдруг почувствовал, что воздух вокруг него начал сгущаться. С каждой секундой становилось всё труднее дышать, и холод пробирался сквозь кожаные доспехи, пронизывая до самых костей. Один медленно развернулся и встретился взглядом с алыми глазами своего заклятого врага – Лафея. Великан замер перед ним, подобно ледяной глыбе, из которой был рожден тысячелетия назад.
     – Пришел просить о пощаде, Лафей? –  раскатисто спросил Один, глядя в упор своим единственным глазом
     – Ты украл сердце Йотунхейма, источник жизни нашего мира – Ларец Вечных Зим. Думаешь, что сумеешь разгадать его силу и забрать её себе? – презрительно сказал великан, словно выплюнул слова из глотки. – Тебе не удастся заполучить секреты ледяных великанов, Один!
     – Мир, который вы так яростно защищаете, без Ларца погибнет. Твой народ превратится в ослабленных и озлобленных монстров, которыми матери Асгарда будут пугать своих детей! А Йотунхейм станет лишь  жалким осколком некогда великого мира! – мстительно произнёс Один.
     – О, это очень благородно, очень по-асгардски: не уничтожить противника сразу, а медленно, жестоко, исподволь убивать народ более древний, чем любой другой во всех Девяти мирах! Ведь не из-за этих жалких мидгарцев ты вступил в войну со мной, о великий Один! Тебе не даёт покоя предсказание Вёльвы о Последней из войн, в которой сойдутся асы и йотуны… Тебе не нужны сильные противники, ведь так?
     – Зачем задавать вопрос, ответ на который ты знаешь сам… Чего ты добиваешься, Лафей? – мрачно произнес Один. – Ты первый напал на Мидгард. Решил уничтожить целый народ, завоевать себе новый мир. Так что не тебе обвинять меня в жестокости и коварстве.
     – Мидгард… – презрительно протянул Лафей. – Это сборище примитивных созданий, движимых животными инстинктами! Они живут всего лишь несколько десятков лет и бездарно тратят отведённое им время на создание кумиров, которым поклоняются, словно богам! Все их мысли направлены на то, чтобы урвать побольше! В своей нескончаемой гонке за властью и презренным металлом они убивают друг друга сотнями тысяч в своих бессмысленных войнах. Возомнили себя хозяевами природы и к чему пришли, в конце концов? Сколько осталось их миру до того, как они окончательно уничтожат его? Людишки, как паразиты, высасывают все жизненные соки из своей земли, обрекая её на медленное умирание. Завоевав Мидгард, я бы оказал огромную услугу его жителям, уничтожив их быстро и безболезненно, прежде чем они истребят друг друга в бесчисленных войнах или вымрут от голода и болезней. Мне не нужны рабы, как тебе, Один. И не нужны доказательства своей собственной силы.
     – Так что же нужно тебе, Лафей? – отозвался Один негромко, внимательно разглядывая своего врага.
     – Ты не поверишь мне, Один, если я скажу, что мною движет...
     – И что же это?
     – Любовь.
     – Что?! – Один в изумлении вскинул брови.
     – Ты не ослышался, Один, – любовь. Как ни абсурдно это звучит. Вам, асам, никогда не понять нас, йотунов, ибо вы, в первую очередь, любите свою Отчизну, свой золотой, плодородный Асгард. Йотунхейм – это сплошные льды, скалы и вулканы. Любить там особо нечего. Поэтому мы, прежде всего, любим свой род и свою кровь. Вы без конца воюете за свои и чужие земли, гибнете за них и считаете такую смерть героической и достойной воспевания. В Йотунхейме никто не станет умирать за кусок льда. И поэтому йотуны бъются только за свою кровь, за свой род и за своих детей. Это то, что дороже всех миров, вместе взятых. Для меня любить – значит, нести ответственность за свой народ, за тех, кого любишь. Для тебя, Один, как и для всех остальных асов, по большому счету, безразлична судьба Мидгарда, да и Йотунхейма также, судя по тому, с каким остервенением твои воины его разрушают. Главное для вас – война. Это то, чего вы желаете. Вы ведете захватнические войны, играете в героев, прикрываясь красивыми фразами о спасении всех девяти миров и защите других народов. Лжете сами себе!
     – Я устал слушать пустые речи, Лафей! Я хочу, чтобы ты исчез, чтобы даже следа твоего не осталось ни в одном из Девяти миров. И ты даже не представляешь, как скоро мое желание исполнится! – многообещающе прорычал Один и стремительно перешёл в наступление, сбив ледяного великана с ног. Лафей грузно опрокинулся на спину, и от его падения земля пошла глубокими трещинами. Падая, Лафей бросил отчаянный взгляд на ближайшие скалы, у подножия которых высился храм йотунов. Этот взгляд не укрылся от Одина. «Что же ты там скрываешь, Лафей? Должно быть, что-нибудь ценное!» – подумал он. И воспользовавшись минутной заминкой своего противника, мгновенно приставил острие копья к его горлу.
     – Ты проиграл, – произнёс он, тяжело дыша, глядя прямо в пылающие яростью алые глаза великана. – Твоя судьба и судьба твоего народа предопределены, и с этим ты уже ничего не сможешь поделать. Ничто и никто не может остановить неизбежное.

     Лицо Лафея исказилось от бессильной злобы.
     – Расплата придет очень скоро, Один. Стрела отмщенья прилетит. Тетива уже натянута. И ты, и твой сын, и все боги содрогнутся от ужаса, когда сбудется пророчество. Ты сам, собственными руками приблизишь Рагнарёк! – прошипел он прямо в лицо ненавистному противнику.

     Один размахнулся и со всей силы впечатал кулак в синее лицо, исполосованное магическими татуировками, почувствовав, как хрустнули кости. Глаза Лафея закатились.

     Один быстрым шагом направился в цитадель йотунов. Когда он поднимался по высоким ступеням, до его слуха долетел тихий плач. Тоненький слабый голосок принадлежал, без сомнения, ребенку, и Один поспешно вошел под своды храма. По стенам плясал голубоватый свет пламени ледяных факелов. Под алтарём, на холодном каменном полу, на тонком зелёном плаще лежал крохотный младенец. На шее его красовалось ожерелье царей Йотунхейма. Похоже, ребенок был оставлен здесь умирать, был принесен в жертву в отчаянной попытке умилостливить какого-то жестокого бога и выиграть войну против асов. Один печально усмехнулся:
   «Йотуны бьются за своих детей… Эх, Лафей, я так и знал, что все это только красивые слова».

     Он аккуратно поднял ребенка на руки, завернув в зелёный плащ. Тот тотчас же примолк и уставился на воина алыми глазами. Один аккуратно смахнул несколько хлопьев снега, упавших на лицо малыша и провел пальцем по ритуальным шрамам на синей коже йотуна. Каково же было его удивление, когда в ответ на его прикосновение на щеках младенца проступил румянец, какого никогда не бывает у детей йотунов. Один завороженно смотрел, как синева сходит с его лица, шеи, тела, – еще мгновение и ребенок цветом кожи уже не отличался от его собственного сына, а глаза его приобрели чистый, как кристалл, виридиановый (***) цвет. Один завернул ребёнка в подол плаща и, бережно прижимая к груди свою ношу, вышел наружу.


     Услышав долгожданную весть о возвращении мужа, супруга Одина, Фригг, радостно бросилась ему  навстречу. Она страшно скучала в разлуке, когда её царь воевал все эти долгие месяцы вдали от нее.
     Один стоял к ней спиной. Его красный плащ был порван и покрыт пятнами засохшей крови. Услышав легкие шаги жены, он медленно повернулся, и Фриг едва смогла сдержать крик. Он весь был залит кровью, не понятно – своей или чужой.

     – Фригг… – голос Одина звучал устало. – Моя Королева…
     Женщина хотела броситься на грудь мужу, но в следующий момент опустила глаза и увидела, что страшные раны были не единственным, что Один принес из царства ледяных великанов. В руках Один держал свёрток, из которого доносился слабый писк. Фригг медленно подошла к мужу, поочередно переводя взгляд то на его израненное лицо, то на свёрток в его руках. Один неуверенно протянул ей свою ношу.

     – Что это? Что… – неуверенно спросила Фригг и тут же ахнула, – ребенок?
     Фригг сорвала с ребенка зелёный плащ, в который он был завернут, и прижала его к груди. Ощутив тепло и мягкость её тела впервые за свою короткую жизнь, малыш инстинктивно повернулся лицом к ней и зачмокал губами. Глаза Фригг наполнились слезами.

     – Ох, Один, что ты наделал?! Кто он? Откуда родом? Он такой крохотный… Ему, наверное, всего несколько дней от роду.
     Один тяжело вздохнул. Его королева требовала ответов, и он начал свой рассказ...
     Окончив говорить, Один с нежностью посмотрел на Фригг, которая всё это время осторожно укачивала на руках малыша, который, засунув в рот её мизинец, сладко посапывал во сне.

     – Он прелестный! – сказала Фригг, подняв взгляд на мужа. Лицо её светилось, и Один залюбовался ею.
     – Фригг, любовь моя, не сделал ли я ошибку, принеся в Асгард сына Лафея, принца йотунов? Он никогда не сможет стать настоящим асгардийцем.
     – Тем не менее, ты это сделал. Что-то же заставило тебя пойти в этот храм, взять ребёнка и принести его сюда. В противном случае, он просто бы погиб.

     Один немного подумал и медленно произнес:

     – Этот ребенок станет заложником. Вместе с Ларцом Вечных Зим он станет гарантией того, что Йотунхейм будет вести себя тихо и перестанет вторгаться в другие, слабее его, миры. Мы воспитаем его, как своего сына.
     Фригг подошла к кроватке Тора и положила младенца рядом со своим сыном, показывая, что принимает его в семью. Тор, не просыпаясь, сразу же по-хозяйски обнял его. Стоя у детской кроватки и глядя на крохотное личико, она вдруг почувствовала, как сердце её наполняется любовью к этому бедному, брошенному мальчику.
     – Теперь у Тора есть младший брат… Назовём его Локи.

     Услышав имя, которым назвала Фригг их приёмного сына, Один невольно вздрогнул и внимательно посмотрел на розовощекого младенца, мирно посапывающего в кроватке. Локи. Огонь. Огонь – такой переменчивый, такой непредсказуемый. Огонь, не ведающий грани между добром и злом. Огонь, дразнящий и манящий, обогревающий и опасный.

     Локи… Пока ещё такой крохотный язычок огня, который столь легко погасить!



     Пояснения к тексту:

    (*) Эпиграф взят частично из произведения "мать говорит ему, раскачивая колыбель фандомное" автора Поэт Императорских Лилий (http://www.stihi.ru/2014/03/28/8777).

    (**) Рагнарёк – гибель богов (судьба богов) и всего мира, следующая за последней битвой между богами и хтоническими (олицетворяющими собой дикую природную мощь земли, относящимися к подземному царству) чудовищами. Пророчество о Рагнарёке было произнесено мёртвой провидицей Вельвой, которую специально для этого на время вызвал из могилы Один. Согласно пророчеству, дружину Одина, состоящую из погибших воинов-храбрецов, разбудит крик петуха с золотым гребнем. Но ему будет вторить чёрно-красный петух в подземном мире Хель, сзывая силы зла. Затрясётся земля, и задрожит всемирное дерево – ясень Иггдрасиль. Из-под корней его вырвется огромный волк Фенрир, который проглотит солнце, погрузив мир во тьму. Из глубин всплывёт мировой змей Ёрмунганд, и море выйдет из берегов. К ним примкнут огненный великан Сурт с пылающим мечом, который выжжет землю, повелительница загробного царства Хель и коварный бог огня Локи вместе с инеистыми великанами. Из Хельхейма приплывает корабль мертвецов Нагльфар. Разрушатся горы, расколется небо, в подземный мир Хель падут люди. Волк Фенрир захлопнет пасть и сожрёт Одина. Его сын, мстя за отца, рассечет волчью пасть, но тут же сам погибнет. Тор поразит мирового змея, но сделав девять шагов, падет замертво. Змей поразит его ядом. Участники всех поединков погибнут. И тогда бог вулканов Сурт метнёт огонь, и земля, словно сгоревшая погребальная ладья, потонет в море. Упадут с неба светлые звёзды. Жар нестерпимый до неба дойдет... Таким образом закончится битва Тьмы и Света. Боги, поднявшие друг на друга оружие, все погибнут. Без них вздымется снова из моря земля, зеленея, как прежде. Орел пролетит — ловить рыбу. Заколосятся хлеба без посева, зло станет благом. Вместо суровых богов на землю вернется добрый бог весны Бальдр. Он простит своего нечаянного убийцу Хеда и заживет вместе с ним. Двое людей – Лив и Ливтрасир – выживут и положат начало новому роду человеческому.

    (***) Виридиановый – оттенок глубинной зелени с нотами синевы, напоминающий переливы павлиньих перьев.