Березовый сок

  Наверное, каждый из нас хотя бы раз в жизни звонким весенним днем, придя в лес, пил березовый сок – один из замечательных напитков в мире, предоставленных нам природой. Пишу сейчас эти строки и представляю себе кажущимися хрустальными, большие и чистые, капли березового сока, текущие из-под белой коры. Давно, очень давно, я попробовал его в первый раз. Я бы мог долго подробно и, наверное, интересно рассказывать о сборе березового сока, о долгожданных веснах, о синем небе, о таянии снега, но речь в моем рассказе пойдет не только о березовом соке, но и о событии, или вернее, событиях, связанных с ним. Все это было в уже далекие времена начала шестидесятых годов прошлого века, в годы моего отрочества.
 Скажу сразу, что мне сильно повезло с детских лет жить летом в деревне на даче, пусть в небольшом, но своем домике. У нас был совсем маленький огород, дом был тесен для двух семей и их детей и, кроме того, к нам каждое лето приезжали в гости родственники, но все вокруг, все леса, речка, Волга, все окрестности деревни были нашим Большим Миром, где мы, молодежь, чувствовали себя прекрасно. Мы жгли костры по вечерам, ходили в окрестные леса за грибами и ягодами, ловили с пристани и в омутах рыбу, а весной в апреле во время первых приездов в деревню шли в березняк за березовым соком.
 Мой школьный друг Вадим Пекарев в отличие от меня не имел такой возможности отдохнуть весной и летом, максимум, что ему удавалось, так это побыть одну смену в пионерском лагере, но что там был за отдых – знают все, главное, той свободы, что была у нас, у него не было. Разумеется, я бы хотел, чтобы он пожил у нас на даче летом, но, как я уже говорил, там у нас было и так много народа. Единственное, что наша семья могла себе позволить это осенью, когда гости разъехались, взять его на один день в лес за грибами. Однажды моему другу в библиотеке попалась на глаза книга о растущих в нашей местности диких растениях, плоды и корневища которых можно употреблять в пищу. Помню, как он зачитывался этой книгой, как рассказывал мне вычитанные там рецепты изготовления, к примеру, кофе из желудей, оладий из корневищ рогоза (растущего по кюветам дорог растения с коричневыми початками, неправильно называемым у нас камышом), сладкого сиропа из кленового сока. Не подумайте, что мой друг жил в малообеспеченной семье и недоедал, просто он, живя среди городской суеты, хотел пусть немного, но почувствовать себя частью природы. А что разве это чувство не испытываем мы все в большей или меньшей степени, выезжая на дачи, уходя на рыбалку, катаясь по зимнему лесу на лыжах, сплавляясь по рекам или уходя в горные походы?
 Каждая эпоха имеет свои неповторимые черты, которые впоследствии исчезают, теряются, становятся ненужными. То чему поклонялись раньше или поклоняются сейчас, со временем забудется или будет казаться рутинным и бесполезным. Люди старшего поколения помнят, как 22 апреля, в день рождения В.И. Ленина все пионеры города в составе своих школ шествовали по проспекту к его памятнику, как готовили к этим манифестациям самодельные цветы, как били барабаны и трубили горны. Движение транспорта по проспекту тогда было небольшое и такие шествия почти ему не мешали. Признаться, мне эти мероприятия были не по душе и вовсе не из-за того, что я был плохим пионером и не уважал первого главу советского государства, скорее наоборот, но на улицах тогда было еще грязно, погода часто была холодная. Однако для меня это событие было своеобразной ступенькой для следующего праздника – дня Первого мая, после которого мы второго мая уезжали на дачу и были там не пару часов как в апреле, а целый день, возвращаясь домой в город только поздним вечером уставшими, но очень довольными. А потом в перспективе был май с белым цветом черемух, криком кукушки, распустившейся сирени, май с окончанием очередного класса школы, и впереди было долгожданное, кажущие таким бесконечным лето! Так что день 22 апреля был для меня поворотной точкой, отделявшей зиму от лета, которую надо пройти, чтобы приблизиться к желанным летним дням.
Таким был бы для меня и этот апрельский день 1962 года, когда я не спеша начал готовиться к выходу из дома, как в дверь нашей коммунальной квартиры постучали и к нам в комнату вошли мои школьные друзья Вадим Пекарев и Гера Степанов. Вадим держал в руке небольшой бидончик. Я подумал, что его послали до манифестации сходить за молоком и удивился тому, что времени для похода на базар к «корове» уже мало. Но Вадик сказал мне, что они решили "к Ленину" не ходить, а пойти в Дом Воровского (так в те времена называли санаторий) за березовым соком, для чего и взяли бидон. Суть их захода ко мне была простой: они приглашали меня пойти с ними. Скажу честно, если бы они пришли в другой день, я бы обязательно пошел вместе с ними, и пусть не ради сока, а ради познания окрестностей города: мне было просто интересно побывать там, где я раньше не бывал. И я отказался по той причине, что рассказал выше, но чувствуя, что для них мои доводы непонятны, сказал, что на такие мероприятия надо ходить, а то, как знать, могут быть неприятности. Я как в воду глядел! Время было вовсе не сталинское, но порядок оставался порядком!
Мои друзья вскоре ушли, а я пошел к школе. Классный руководитель, молодая женщина, впервые назначенная на эту должность, даже и не поинтересовалась, почему моих друзей нет на манифестации, хотя знала, что Гера живет этажом выше меня, а Вадик – рядом в соседнем доме, и мы часто бываем вместе. Погода в тот день была солнечная, но холодная и ветреная, и мы сильно замерзли пока шли по городу, я же про себя думал, что хорошо сделал, раз не пошел вместе с друзьями. По возвращении домой, мать спросила меня, был ли я на манифестации, и искренне удивившись этому вопросу, я поинтересовался, почему она задает его. Оказалось, что Геркина мать сильно расстроилась, узнав, что ее сын вместо того, чтобы пойти вместе со школой, поддавшись уговорам Вадима, отправился за березовым соком. Она считала, что этот день большим светлым праздником, сродни христианским праздникам, который обязателен для всех. Окна и балкон комнаты, где жила семья Геры, выходили на проспект, поэтому наблюдать демонстрации оттуда было прекрасно. Вот и в этот раз Герина мать, услышав дробь барабанов и звуки горнов, вышла на балкон. Прошла наша школа, впереди, как всегда, шел директор, завуч, пионервожатые, горнисты и барабанщики, она видела, как прошел класс, где учится Гера, и ей было досадно, что среди учеников она не видит своего сына. Замолчала музыка, но вновь на проспекте показалась голова колонны очередной школы, опять трубили горны, опять били барабаны… Шла школа за школой, все казалось праздничным и торжественным, а она не могла себе простить, что отпустила сына неизвестно куда, и он сейчас не участвует в этом торжестве. Расстроенная, она пришла к нам в квартиру и, узнав от моей мамы, что я в отличие от Герки, ушел на манифестацию, решила, что его надо наказать. «Музыка играет, у людей праздник, а Герка и Вадька ушли за березовым соком!» - повторяла она.
Пару слов надо сказать о семье Геры. Это были простые в смысле культуры люди, однако четко представляющие, что им выгодно. Мать, приехав из деревни, работала вахтером в охране, отец же работал в горячем цехе, как он говорил «в кузне», рука у него была тяжелая. И если Гера получал плохую отметку или того хуже запись в дневник, то с ним не проводилось отеческих бесед на тему «Почему надо хорошо учиться?», и вскоре звуки, сопутствующие наказанию, слышало пол подъезда. Я сейчас думаю, отчего мы с ним дружили, наверное, только потому, что жили рядом и учились в одном классе. Еще одним фактором было то, что Герина мать часто приходила к нам, к моей маме, и, изливая душу, жаловалась на Геру, на его неважное учение, на его невнимательность и попутно просила меня позаниматься с ним. Потом, после окончания школы, наши пути стали расходиться и, спустя пять лет, мы больше не встречались.
Придя домой, я пообедал, отогрелся и собрался делать уроки, но тут в дверь опять постучали и ко мне снова явились мои друзья и снова в руках у Вадима был бидончик. Вид их был жалким: замерзшие с красными носами, а Герка к тому же еще и хлюпал носом, но улыбка проскальзывала на их лицах. Я поинтересовался о том, много ли они набрали березового сока и получил в ответ, что мало. И тут они непонятно отчего рассмеялись. Ребята попросили попить воды, и я налил им из графина, стоявшего в комнате, и они жадно выпили всю воду. Тут Вадим сказал мне, что во дворе нашего дома они только что видели что-то интересное, но я принял это за шутку, потому что как раз перед их приходом ходил на кухню и оттуда смотрел в окно на двор, там ничего заслуживающего внимания не было. Они постояли в дверях, и тут их разобрал такой хохот, что они выбежали из квартиры. Я не понял, в чем дело и после их ухода опять сходил на кухню и посмотрел в окно, нет, ничего интересного я не увидел: Вадим вышел из подъезда и пошел к своему дому.
Я сел готовить уроки и тут услышал знакомые вопли, несущиеся с верхнего этажа. Это Геркин отец, узнав от жены про игнорирование своим чадом праздничного мероприятия, решил провести с ним профилактическую беседу при помощи доступного инструмента, всегда находящегося на поясе. «Беседа» продолжалась недолго: Геркин отец три-четыре раза прошелся по соответствующему месту ниже спины, причем, только один из ударов был сильным, а остальные наносились с чисто психологическими целями, и посчитал, что этого вполне достаточно. Герка, поначалу испугавшийся, надел штаны, вытер слезы, почесал ушибленное место и решил, что хорошо отделался. Он еще не знал, что получил только аванс, а под расчет получит завтра.
Как ни в чем не бывало я, да и мои друзья тоже, пришли на следующий день в школу, и ничто не обещало для них грозы. Однако в конце урока, который вела наш классный руководитель, она спросила всех не пришедших на манифестацию о причинах отсутствия на ней – таких оказалось кроме моих друзей еще двое, и не получив внятных объяснений всем сделала запись в дневнике, запись вполне безобидную: «Отсутствовал на манифестации, посвященной дню рождения В.И. Ленина». Потом я понял, что наша классная решила подстраховаться: ведь если кто-то из учеников не пришел на это мероприятие, то виноват, прежде всего, учитель – не провел беседу, не объяснил значение и тд. А тут пусть и поздно, но беседа проведена, родители о проступке своего ребенка проинформированы, и теперь спрос с них.
Вечером я отправился к Герке, помогать ему «делать» математику: стараниями его мамаши и классной меня «прикрепили» к нему в помощь. Я, как всегда, постучал в дверь, но открыла мне ее не Геркина мать, а их соседка. И тут из комнаты, где жил мой друг, я опять услышал такие знакомые вопли – это Геркин папаша, ознакомившись с содержанием дневника, решил повторить урок воспитания. Однако в это раз он, вероятно, долго не мог попасть по Геркиному заду – Герка умудрялся вывертываться, и, промахнувшись, отец бил ремнем то мимо, то себе по ноге, это добавляло ему злости, злость переходила в силу и волнение, и он снова промахивался. Наконец, Герка от страха потерял чутье и, попав под удар ремня, замер, а его папаша наоборот вошел в раж, да так, что Геркина мать, жалея сына, стала кричать: «Коля, хватит!» Так мой друг получил не только аванс, но и под расчет.
Мне бы надо было сразу уйти, но замок у двери квартиры у них открывалась как-то особенно, по - хитрому, и я невольно прослушал всю сцену до конца, а потом посмотрел и финал, когда Герка, подтягивая штаны, выскочил в коридор, а оттуда в ванную умывать лицо. Потом из комнаты вышла его мамаша и стала утешать сына, а я стоял и не знал, кого мне попросить открыть дверь. Но тут в коридор вышла соседки и выпустила меня.
На следующий день в школе Гера сидел на парте как-то бочком, был тих и прилежен, впрочем, это продолжалось недолго, не больше недели.
Я рассказал Вадиму, что Герку высекли, причем высекли дважды за одну вину, на что Вадим мне сказал, что и ему попало, но не в такой степени. Хуже было то, что его две недели не отпускали гулять на улицу – это наказание было, наверное, хуже порки! Тем более от него страдал и я, любивший гулять со своим другом.
На этом история с березовым соком должна бы и кончиться, но спустя месяц, уже перед началом летних каникул Вадим мне рассказал, как они сходили за березовым соком.
Как я уже говорил, погода в этот день была холодная, и мои друзья сильно озябли пока шли в Дом Воровского, кроме того идти туда было далеко, и дорога была плохая. Это сейчас туда ходят рейсовые автобусы или почти до этого места можно проехать на троллейбусе, а тогда вдоль нынешнего проспекта генерала Батова шла дорога каменка, ходить по которой совсем непросто, а тротуаров и в помине не было. Придя к тому месту, где ныне проходит окружная дорога, друзья стали искать подходящую березу, и, найдя, сделали ножом в ней отверстие, но такого долгожданного сока оттуда не потекло ни капли! Они не знали, что при похолодании движение сока в березах прекращается. Так проделав в березах еще несколько отверстий и убедившись, что ничего не получается, моим друзьям вдруг сильно захотелось пить. Тут они увидели, что на пне спиленной березы скопилась какая-то красноватая жидкость с примесью семян березы, мошек, муравьев и другого сора вполне естественного происхождения. Это был настоящий березовый сок, но уже окислившийся и негодный для питья, но друзья этого не знали и стали собирать его в бидончик, соскабливая его в бидон с места распила при помощи ножа. Вадим предложил Гере первому продегустировать напиток и Гера, больше страдавший от жажды, приложился к бидону, но сделав пару глотков, выплюнул содержимое (хорошо, что последствий для желудка у него не было!), а Вадиму после снятия пробы и пить расхотелось. Содержание бидона было выплеснуто, и друзья отправились домой. Но тут на глаза Вадиму попалась большая лужа, а в ней – вот чудо природы – лягушачья икра! Вадим рассказывал мне, что они набрали ее в бидончик (Гера при этом оступился и промочил ноги), чтобы посадить тишком в аквариум одному нашему однокласснику (Вадим назвал мне его фамилию) и представляли, как он или его отец спустя пару дней обнаружат там головастиков. Это казалось Вадиму очень смешно. Я, конечно, догадался, что это они хотели ко мне, а не к нашему однокласснику в аквариум подсадить лягушачью икру, вот поэтому и был придуман предлог, для того, чтобы я хоть на минуту вышел из комнаты. Я, разумеется, ничего не сказал Вадиму, что догадался об их замысле, но ситуацию оценил достойно – придумано было неплохо! Правда, мой друг не учел того обстоятельства, что аквариум у нас был подсвечен лампочкой, а мой отец не только каждый день кормил рыбок, но и просто смотрел на то, как они плавают, часто это делал и я, так что чужеродная фауна была бы нами сразу же обнаружена!
Вот и окончена история про березовый сок, но эта одна из моих школьных историй! Разумеется, имена и фамилии моих друзей изменены.