Солнце Фриды

   В гетто со странным названием «Терезин» привезли очередную партию заключённых. Их осмотрел местный врач – Герхард Бессер. Он понимал, что ожидает всех этих людей – тяжёлая работа, крематории, газовые камеры. Его взгляд остановился на одной из узниц. Она не отличалось особой красотой, но в ней чувствовалась такая сила характера, что доктор Бессер невольно проникся уважением к незнакомке. Она чем-то напомнила ему дочку – такая же гордая, независимая, с выразительным взглядом огромных глаз.
– Как вас зовут?
– Фрида Диккер.
– Вы похожи на мою дочь.
– Сомневаюсь. Ваша дочь наверняка находится в лучшем месте, чем я.
– Кто знает? Она умерла полгода назад.
– Я тоже потеряла близких на этой проклятой войне, – голос Фриды предательски дрогнул. – А моего жениха Павла отправили в Освенцим. И я даже не знаю, увижу ли его когда-нибудь. Прошу вас, отправьте меня к нему! Я хочу умереть вместе с ним.
   Доктор Бессер покачал головой:
– Вам нельзя туда ехать, Фрида. Вы слишком истощены. И лёгкие у вас слабые. Можете не доехать до вашего жениха. Умереть вы всегда успеете. Похоже, эта война будет долгой. Поживите пока здесь. Вы будете работать. Чем вы занимались в мирное время?
– Преподавала живопись.
– Вы можете заниматься этим и здесь. Что вам для этого нужно?
– Помещение, бумага, карандаши, кисти, краски. И дети. Здесь очень много сирот. Я бы хотела преподавать им.
– Хорошо. Постараюсь помочь вам.
   Фрида была уверена, что доктор Бессер её обманывает. Она готовилась к смерти. И очень удивилась, когда её отправили в просторный барак.
   Вскоре туда привели детей – голодных, оборванных, грязных и перепуганных. Фрида попросила еды, чтобы накормить ребят, но сама потеряла сознание от голода.

   Женщина пришла в себя от резкого запаха нашатыря. Открыла глаза – и тут же отшатнулась.
– Не бойтесь.
– Что со мной?
– Ничего страшного. Слабость. Вам нужно лучше питаться. Я позабочусь об этом.
– Не воображайте, что за ваши благодеяния я буду спать с вами! Лучше смерть, чем такая участь.
   Герхард Бессер усмехнулся:
– Не волнуйтесь. Обещаю, что не притронусь к вам, если сами не захотите. А вы обещайте мне, что сегодня отдохнёте и выспитесь, как следует. А к работе приступите завтра. Договорились?
   За время войны Фрида привыкла не доверять. А тут перед ней был враг. Сколько раз она слышала, что каких-то девушек изнасиловали. А некоторых, жестоко надругавшись, убили – выстрелом в лицо. Так, что даже узнать было нельзя. Звери! Жаль, что она так слаба, а то бы сказала этому душегубу, кто он такой. Внезапно Фриду охватила такая безмерная усталость, что она сама не заметила, как отключилась.
   Женщине снилось, что их с Павлом тащит куда-то неведомая сила – больных, изувеченных, голодных. «Необходимо принять душ», – говорит доктор Бессер и открывает кран. Но вместо воды на них льются потоки крови. Сквозь сон Фрида услышала детский голос:
– Гляди, солнышко на полу!

   Открыв глаза, женщина не сразу догадалась, что проспала целые сутки. Рядом с ней стояла чашка куриного бульона, и лежал большой ломоть хлеба. Забыв о гордости, Фрида вцепилась в него зубами – как будто это было её последнее спасение. Почувствовав прилив сил, она встала на ноги. Её окружили дети.
– Давайте знакомиться. Меня зовут Фрида. А вас?
– Дора! Карл! Борис! Магда! – послышались детские голоса.
– Вам кое-что принесли, – сказала наголо обритая кареглазая девочка.
   Подойдя к столу, Фрида нежно погладила бумагу, взяла в руки краски. Какое счастье вновь стать творцом!
– Ребята, сегодня рисуем на свободную тему – кто что хочет.
   Когда рисунки были готовы, юные художники заметили, что по щекам наставницы текут слёзы.
– Что с вами, Фрида? Вы плачете?
– Это от счастья. Не могу поверить, что снова рисую! Покажите, что у кого получилось.
   Посмотрев рисунки, женщина улыбнулась. Большинство детей нарисовали мир – родных, дом, цветы, животных, птиц. Только один мальчик изобразил танк, а другой – самолёт. Но танк ехал между цветущих деревьев, а самолёт летел по чистому голубому небу. Самая маленькая девочка замазала весь лист чёрной краской. Взяв рисунок в руки, Фрида постаралась встретиться с малышкой взглядом. Но она упрямо опускала глаза.
– У неё всю семью фашисты убили, – сказал беззубый мальчик со шрамом на лбу.
– Как тебя зовут? – спросила Фрида, взяв девочку за руку.
– Зося, – тихо ответила малышка. – Я плохо нарисовала?
– Наоборот, очень запоминающийся образ. Я сразу поняла, что значит твой рисунок. Это война, правда?
– Как вы догадались?
– Война – это чёрная страница. Как у тебя на картинке.
– А что нарисовали вы?
– Вот, смотрите.
– Это пол. Мы на нём сидим. Сбоку окно. А это солнышко!
– Верно, Дора. Когда мы любим, творим, создаём что-то прекрасное, мы дарим миру энергию света. Как солнце. Вы чувствуете, как будто здесь стало теплее?
– Верно! Нас греет ваше солнце, Фрида.

   До поздней ночи они вспоминали родителей, дом, братьев и сестёр, поездки в деревню, игры, любимые песни.
– Фрида, а вы что помните из прошлой жизни? Расскажите!
– Когда мне было лет семь, наша собака родила щенков – рыжих, чёрных, пятнистых. А один, самый маленький, был белый и самый мой любимый. Я назвала его Снежок. И вот однажды он потерялся. Я так плакала, что отец пообещал купить настоящую породистую собаку. Но мне был нужен только мой Снежок. Тогда мы с папой отправились на поиски, облазили все окрестности и к вечеру нашли его – в густых зарослях, грязного, голодного, чуть живого. Это был самый счастливый день в моей жизни!
– А что с ним стало потом?
– Жил у нас во дворе до глубокой старости, охраняя дом. Обожал детей. Невероятно добрый пёс. Наша кошка преспокойно оставляла с ним котят. Они лазили по нему, а Снежок вылизывал их. Под старость он ослеп. Однажды мы проснулись от лая. А утром Снежка нашли мёртвым.
– Его убили враги?
– Можно сказать и так. Ой, уже ночь на дворе. Пора спать.
   Но заснуть не получалось. Фрида ворочалась с боку на бок и кашляла. Её знобило. В бараке было холодно, и ей никак не удавалось согреться. На следующий день кашель усилился, и появилась боль в груди. Женщину перевели в лазарет. Несмотря на ужасное самочувствие, она не понимала, что умирает. Вошёл доктор Бессер со шприцем в руках.
– Это новое лекарство – пенициллин. Попробуем?
– Что это? Хотите сделать мне укол смерти?
   Фрида смотрела на доктора Герхарда огромными, блестящими от жара глазами. Без единой жалобы переносила она болезненные уколы. Появилось странное безразличие. Жива или нет – какая разница? Родители, жених, друзья – всё это осталось в прошлом. Впереди ждала лишь угрожающая неизвестность.
   Жар провоцировал галлюцинации. В одной из них Фрида увидела детей в бараке. Сидя на полу, они смотрели на неё, не отрываясь. Вот новый смысл её жизни! Она должна поправиться ради ребят.
 
   Прошло несколько дней. Женщине становилось лучше, но её тревога усиливалась. Доктор Бессер испытывал на ней новые методы лечения. Она догадалась, что стала для него кем-то вроде подопытной мыши. К тому же, рядом с этим человеком Фрида испытывала странное томление. Зависимость от него настораживала и пугала её. Почему он имеет над ней такую власть? Ведь она любит другого! Когда доктор Бессер прикасался к её телу, женщина вздрагивала и сжималась в комочек. Ей хотелось исчезнуть или стать прозрачной, как воздух. Он видел её реакцию и улыбался, как заправский садист. Тогда она закрывала глаза и пыталась вспомнить улыбку и глаза своего жениха – Павла. Поворот его головы, когда он оглянулся перед тем, как его отправили в Освенцим. Столько достоинства было в нём! Подумать только, такие, как Герхард Бессер, сейчас мучают Павла. Возможно, ставят над ним опыты, гонят на принудительные работы или даже тащат в газовую камеру. А она ничем не может ему помочь. Как говорил один из её друзей: «Только любви недостаточно!»
– О чём задумались, Фрида?
   Увидев рядом проницательные глаза Бессера, женщина вздрогнула.
– О прошлом.
– Его нет, понимаете?
– Если есть память, значит, есть и прошлое.
– Память – да. Но она зависит от самого человека. Наступает день, когда вы говорите себе: если я буду вспоминать, то сойду с ума. И выключусь из жизни. А я ещё хочу побороться. И вам не остаётся ничего другого, как выключить память.

– То, что вы говорите, доктор, очень страшно.
– Жизнь порой страшнее любых слов.
– Согласна – когда уходит надежда.
– Моя жена была лучшей женщиной из тех, кого я знал. Страстная поклонница Эрнста Тельмана. Мы были счастливы.
– А где она теперь?
– Её убили.
– У вас были дети?
– Да, трое. Старшая дочка после смерти жены покончила с собой. Двое младших сейчас с бабушкой. Я здесь ради их жизни и спокойствия.
– Почему вы рассказываете это мне?
– Потому что больше не могу молчать. Не имею права. Знаете, зачем меня взяли на эту работу? Чтобы я наблюдал за поведением заключённых, испытывал на них новые методы лечения, действие ядов, микробов, низких температур и прочие мерзости.
– Я догадалась. В последнее время чувствую себя подопытной мышью. Отвратительно!
– Так и есть. Вы очень проницательны, Фрида.
– Скажите, что меня ждёт? Только правду.
– Смерть. Или жизнь, полная испытаний.
– Спасибо за откровенность.
– Но я не могу убить вас! Более того, я хочу, чтобы вы жили.
– Не понимаю. Вы противоречите сами себе.
– Знаете что? Выходите за меня замуж! Тогда, клянусь, я сделаю всё, чтобы спасти вам жизнь! Когда вижу вас, я теряю голову. Но что-то мешает мне овладеть вами насильно, Фрида.
– Герхард, поймите, я не могу! Потому что люблю другого. Хочу жить или умереть вместе с ним.
– Тогда я бессилен. Что ж, вы сами выбрали свою судьбу.

   Фрида лежала в бараке. За стеной спали дети. Прошло полгода после того разговора с доктором Бессером. Но его взгляд и слова крепко запали ей в душу. Отказав ему, она обрекла себя на другое отношение. Он отстранился и вот теперь решил убрать её с глаз долой. Завтра она едет в Освенцим. Если Павел жив, они встретятся. Значит, Бог есть! Грустно только расставаться с ребятами. В каждом из них живёт маленькое солнышко. Что же будет с ними теперь?
– Дора, обещай, что не бросишь рисовать! Борис, тебе обязательно надо учиться! Магда, я уверена, твой брат жив! Карл, береги своих друзей, у тебя такое храброе сердце! А где Зося?
– Я здесь. Фрида, это тебе на память. Вчера нарисовала.
   На картинке было светло, играли дети. А на полу сидела Фрида с солнечными лучами вместо волос.