Луч солнца гексаграммы

ТЮМЕНЬ. ЛУЧ СОЛНЦА ГЕКСАГРАММЫ

Небольшое по сравнению с соседними высотками  кирпичное строение отличалось украшением фасада  удлинёнными окнами с округлым верхом, белевшими наличниками. Зелёный купол венчала гексаграмма на  шпиле. Аккуратный двор за прозрачной оградой не скрывал большую чёрную менору - девятисвечник. Изящная компактность и неброская красота выделили среди массивности построек это здание  с вывеской:  «Памятник истории и культуры регионального значения. СИНАГОГА 1911-1912 г.г. Восстановлена 2000-2001 г.г.»  У косяков дверей были установлены символические серебряные свитки.

Площадь просторного зала в окружении светлых стен разлиновали на линолеуме  ряды стульев.
Центральную стену занял за оградкой чёрный шкаф  с колоннами - арон гакодеш, покрытый занавесом -  парохетом, на котором выделялись белые изображения атрибутов древней веры:  скрижалей, меноры и чаши. Внизу надпись  сообщала -  Дар ДЖОЙНТа Тюменской общине. Так помогла тюменской еврейской общине всемирная благотворительная организация. Арон гакодеш стал символизировать золотой храмовый короб со скрижалями, содержавшими бесценные заповеди, и открывался с целью доставания Торы на ограниченное время. Сверху знаменовала место на стене выпуклая белая гексаграмма – Маген Давид – щит Давида – символ единства и надежды.

Разливали по залу небесный свет витражные окна. Настенные подсвечники  возле углов разместились  по контуру гексаграммы. Нер-тамид – негасимый светильник символизировал  службу в Иерусалимском Храме. У ограды стеклянный короб защищал точный макет синагоги. Бима – возвышение за оградой  и стол для свитка Торы для чтения стали символом помоста, с которого в Храме читали Тору.

Противоположную стену закрывали стенды с фотографиями. Справа от алтаря  уводил в ретровремя уголок быта начала и середины прошлого века. Знакомые с детства предметы возле витражного окна напоминали дом родителей. Чёрное на чугунной основе пианино с двумя поворачивающимися подсвечниками, потёртыми плавными углами крышки для клавиатуры имело собственное имя и адрес рождения -   Юлиус Фойцих, Лейпциг. Оно притягивало мои пальцы пожелтевшими клавишами и отзывалось приятным тембром отремонтированной старины. Старинные часы наверху музыкального инструмента пытались поддакивать моим мыслям.
Трюмо на комоде выставило  самовары. Сервант с книгами и предметами быта, швейная машинка на столике, окружённом  изящными стульями, создали полузабытый уют. Недавно такая же машинка, потеряв полностью свой вид, бесславно перекочевала в утиль из моего чердака. Незримой птицей слетела память о дальнем детстве. Патефон в открытом красном футляре отдыхал от бурной молодости.  Словно невзначай заняли нужные места в уголке угольный утюг, деревянный вентилятор.

У выхода висел стенд с заповедями и запретами. Чтобы утвердить верность советов, были приведены  соответствующие номера страниц Торы. Заповеди несли в себе общечеловеческие ценности и глубокий выверенный историей смысл: не стоять на крови ближнего своего, гостеприимство, утешать скорбящих, прощение, предупреждать и увещевать, уважение к мудрецам и старцам, навещать родных и почитание родителей.
Запреты оберегали честь и свободу каждого человека: нельзя никому позорить и оскорблять, злословить и сплетничать, ненавидеть ближнего, мстить и хранить злобу.
Предлагались правила для общины: почитание синагоги, изучение Торы и Цдака.

С балкона открывалась панорама основного зала синагоги – продуманный и компактно информационный интерьер. На белой стене темнели геометрическим построением подсвечники. Узор периметра потолка многократно повторял контур меноры. У боковой стены ожидал посетителей длинный стол со скатертью  и рядом стульев.
«Человека в синагоге ничто не должно отвлекать от молитвы -  сказано в Торе: знай, перед Кем стоишь», поэтому балкон с рядом стульев у ограждения предназначался для женщин во время службы: Эзрат нашим – женская половина. Её убранство напоминало музейные коллекции. На полочках под стеклом с зеркальной стенкой сияли яркостью и чистотой национальные атрибуты: обилие  металлических и фарфоровых тарелок с символикой, подсвечники-меноры, скульптурки, бутылочки, кувшины, металлические и фарфоровые бокалы. Несли со стеллажей в мир  тепло искусных рук  поделки в честь традиционного праздника: бутыли с сухоцветами, небольшие картинки в фоторамках, самодельные свечи, флажки Израиля, тарелочки с рисунками, кувшины, корзинки с разноцветными искусственными фруктами.  Дышали мудрыми знаниями старинные священные книги под стеклом.  По-видимому, это были  Пятикнижие, Талмуд, Шулхан арух.

Тюменская синагога, как мечети, костёл и православные храмы города и области пережила разрушение и забвение в годы репрессий: неоднократно меняла статус, была общежитием, помещением разного культурного предназначения. Лишь в годы перестройки культовые здания вернули в себя свою душу.  Начало века возродило архитектурную ценность синагоги – дома для людей, сохранивших древние традиции многотысячелетней культуры. Народная боль утери Иерусалимского храма мудрого Соломона сохранилась на генетическом уровне в еврейской общине с горестного момента его разрушения два тысячелетия назад -  люди талантливой нации в глубине души надеялись на возрождение древнего Храма.
Каждая вера пронесла сквозь время человеческие ценности и истины, которые в общих чертах идентичны. Это я ощутила, прочитав заповеди на стенде. Моё сердце с благодарностью восприняло слова о том, что древние религии в ореоле своих традиций явились равноценными лучами одного солнца, чтобы люди шли по жизненному свету своего луча, проложенного родителями, родителями родителей, и не меняли предназначенного предками пути, не бегали от луча к лучу в поисках лучшего. Равноценность их определилась вечностью.

2016, 29 мая, Тюмень


Из книги «Прикосновение к истоку»:

…Несмотря на то, что властвовала пятница, громким протяжным звуком вострубил призыв встречи субботы в наступившем вечере. Поэтому в помещение Гробницы Давида попасть не удалось, хотя это было предусмотрено программой паломничества: не пустили, потому что начиналась служба шабата.  Над дверным проёмом входа в священное место изогнулась арочная каменная рама с надписью на иврите. К чёрной двустворчатой двери отвернулся,  уткнувшись в молитвенник, молодой человек в белой рубашке,  без шляпы.
Традиции народа достойны уважения. Соблюдение субботы у евреев стало выражением веры и признанием того, что существуют высокие духовные миры. Этот день предназначался только для обрядов, служб и молитв.
Давид с прародительницей арфы в руках, вдохновенно устремив взор вдаль,  был увлечён своим душевным пением.  Его ступни в сандалиях устойчиво опирались  на ступени,  складки дорогой одежды каскадом спадали с плеч.  Руки с профессиональной уверенностью держали инструмент, но длинные пальцы замерли, сорвав сладкозвучный звон со струн, слышимый только сердцем. К левому плечу скульптуры склонилась пышно-зелёная ветвь.  Бронзово-золотистые волны волос поющего царя украсила корона, а  его мужественно красивое лицо обрамила окладистая аккуратная борода.

***
Забрал моё сердце, Иерусалим -
Ты неисчерпаем и непостижим,
в единстве контрастов Ты неповторим.
Тому, кто коснулся Тебя лишь на миг,
Ты в душу дыханием древним проник…
Прощай, буду помнить Твой кипельный Лик.

2013, И. Ж.







http://www.proza.ru/2016/06/16/1459     2016. ЕМБАЕВО. УХА ДЛЯ ЦЕСАРЕВИЧА ОТ НИГМАТУЛЛЫ
http://www.proza.ru/2016/06/19/1126     2016. ТЮМЕНЬ. МОЛЧАЛ   ОРГАН   КОСТЁЛА
http://www.proza.ru/2016/06/21/1604     2016. ТЮМЕНЬ. ЛУЧ СОЛНЦА ГЕКСАГРАММЫ
http://www.proza.ru/2016/04/30/1789     2016. СОЗОНОВО. ПОКЛОН  ЕКАТЕРИНЫ