Глава 10. Чёрное солнце

Вереск на равнине, да горы – как горький лёд:
Не найти долины, где встречи трава растет.
Где найти мне сил, чтоб вернуться через века,
Чтобы ты – простил?..
А трава разлуки высока…




      Предыдущая глава – http://www.proza.ru/2016/06/21/104


      После поражения, дожидаясь своего часа, колдун с остатками своего воинства затаился в Свартальфхейме – древней родине Тёмных эльфов. Тор знал, что Малекит не оставит попыток завладеть Эфиром и, накопив новые силы, снова предпримет атаку на Асгард. И, кроме того, Эфир быстро истощал жизненные силы Джейн, и она слабела на глазах.

     Поэтому громовержец решил похитить девушку из-под стражи, денно и нощно охранявшей драгоценное «вместилище» страшного артефакта, и с помощью Локи отвести её в Свартальфхейм, в самое логово Тёмных эльфов. Тор надеялся, что в тот момент, когда Малекит извлечет из Джейн Эфир, он шарахнет по нему Мьёлльниром, уничтожив одним ударом и Эфир, и самого Малекита. Тор отдавал себе отчёт в том, что нарушая запрет Всеотца, он тем самым подписывает себе приговор, ибо его поступок приравнивался к государственной измене.

     Первая часть плана прошла, как по маслу. С помощью своих верных друзей он освободил Джейн и Локи, и они трое бежали из дворца на корабле Тёмных эльфов, брошенном ими после битвы. Локи должен был провести корабль одному ему известными тропами из Асгарда в Свартальфхейм – в самое логово врага.

     Не доверяя брату и опасаясь, что он сбежит или выкинет очередную шутку, Тор заковал Локи в магические наручники. Друзья проводили братьев к брошенному кораблю эльфов, на котором они собирались бежать из Гладсхейма, и пригрозили младшему царевичу всеми смертными карами в том случае, если он предаст Тора.

     – Становитеь в очередь, – насмешливо ответил Локи. Это был уже не тот сломленный горем, уязвимый юноша, которого увидел Тор в камере. Глаза его горели прежней разрушительной силой.

     Бог грома не был специалистом в управлении воздушными судами, однако с грехом пополам ему удалось поднять в воздух громоздкий корабль, переполошив при этом всю стражу Гладсхейма. Не зная, что на корабле находятся царские сыновья, стражники открыли огонь, однако беглецам удалось уйти от погони.

     Вылетев за пределы дворца, где они уже были недосягаемы для асгардской артиллерии, оба принца и Джейн пересели на маленький летающий флайер. Джейн чувствовала себя очень слабой и еле держалась на ногах. Эфир уже почти разрушил её слабое земное тело.

     Локи сел за штурвал, хотя управлять кораблем скованными наручниками руками было не так-то просто. Давненько принцу не приходилось управлять такой штуковиной, но он надеялся, что руки сами вспомнят, что надо делать.

     Тор, как мраморное изваяние сидел напротив, обнимая обессилевшую Джейн, и молча смотрел на брата. И было в его взгляде что-то такое, отчего принцу стало не по себе. Он улыбнулся:

     – Я сделаю, что должен, – голубые глаза громовержца слегка сощурились в ответ. – Не веришь? Ну, как хочешь...

     Флаер взмыл свечой в небо, совершил широкий поворот над рекой и бесшумно помчался в пространство. Послушная умелым движениям, маленькая лодка неслась по воздуху с огромной скоростью. Локи был счастлив. После стольких лет заточения в подземелье он, наконец, почувствовал свободу! Волосы его развевались на ветру, с лица не сходила счастливая улыбка.

     Наконец, на горизонте появилась скальная гряда. Лодка, не снижая скорости, мчалась прямо на неё. Тор обеспокоенно поглядывал на брата. А тот и не думал тормозить. В последний момент он заметил в скале расщелину, и в тот же миг на огромной скорости они влетели в трещину, цепляя бортами об острые камни и высекая искры.

     Стремительнее пули флайер с тремя пассажирами проскочил через гору и влетел в Свартальвхейм. Глазам их предстал мёртвый мир сухих камней и пустоты, бескрайнее пространство пепла. Иссохшая, истлевшая ветвь Великого ясеня, бесприютный, отвергнутый мир. Грязные клочья облаков заслоняли желтоватый антисвет чёрной звезды.

     Совсем ослабевшая, Джейн спала, свернувшись калачиком на дне лодки. Тор подошел к ней и сняв плащ, заботливо укутал. Локи, сидевший за рулем и уверенно управлявший, по-прежнему, скованными руками, глядя на них, тихо произнес:

     – Единственную, чья любовь тебе дорога, ты потеряешь.

     – Не сегодня, – зло огрызнулся Тор.

     – Какая разница? Не сегодня, так завтра. Сколько она проживет? Её жизнь – сущий пустяк.

     – Знай, я не сдамся, – упрямо произнес Тор.

     – Ну конечно... Ты же сын Одина, – ехидно протянул Локи.

     – Не только Одина! – Тор резко вскочил и бросился к брату. – Думаешь, только ты любил нашу мать? Тебе она потакала, а мне – доверяла!

     – Вот как? Она доверила тебе жизнь! – С неприкрытой болью в голосе воскликнул Локи. – И что же? Теперь ее нет!

     – И что ж ты не помог? Сидел в темнице? – уже не сдерживаясь, заорал Тор.

     – А кто меня туда посадил? Кто?! – также закричал Локи в ответ.

     Не выдержав, Тор бросился на брата, сгрёб в охапку камзол на его груди и занёс сжатый кулак над его лицом.

     – А то ты не знаешь – кто!

     Локи смотрел на Тора снизу вверх. Разные выражения – презрение, ненависть, укор, горечь быстро сменяли друг друга на его лице, выдавая ту бурю чувств, которая бушевала в его душе.

     Не выдержав обвиняющего взгляда брата, Тор разжал кулак и отпустил камзол со словами:

     – Она бы этого не желала.

     – Но вряд ли бы удивилась, – тихо добавил маг.

     – Жаль, что я тебе не верю, – горько произнес громовержец, отворачиваясь от Локи, и внезапно вздрогнул, услышав прозвучавшее ему в спину, горькое:

     – Тогда поверь в мой гнев.

     *  *  *

     Локи аккуратно посадил воздушное судно между серых скал. Тусклое солнце медленно, как бы нехотя, всходило на тёмном небе среди свинцово-серых туч, низко висевших над скалистой песчаной пустыней. Его мутные лучи с трудом пробивались через пыльное марево от нескончаемых песчаных бурь, бушевавших в пустыне.

     Оставив корабль, троица поднялась на холм, с которого открывался вид на каменистую пустошь, в центре которой мрачной тенью возвышался огромный черный корабль Малекита. По-видимому, эльфы уже заметили гостей, и от корабля по направлению к ним двигалась небольшая группа во главе с самим Малекитом.

     – Боюсь, твоя затея сведёт нас в могилу раньше времени, брат, – сказал Локи, протягивая Тору руки, скованные наручниками.

     – Я придумал план побега – твоя очередь поработать головой, – огрызнулся Громовержец.

     – Может, тогда хотя бы снимешь с меня это? Всё ещё не доверяешь мне?

     – А надо? — с сомнением покачал головой Тор, расстегивая наручники.

     – А вот и не стоило! – коварно усмехнулся Локи и с этими словами выхватил кинжал из-за голенища сапога и, вонзив его Тору под ребра, со всей силы пнул  брата.

     Тор кубарем покатился с насыпи. Джейн замерла от ужаса, не в силах поверить в страшное коварство принца, и в следующий момент с криком бросилась вслед за Тором. На губах Локи зазмеилась хищная улыбка. Он спрыгнул вниз и быстро сбежал по каменистому склону.

     – Неужели ты поверил в то, что я страдал из-за смерти Фригг, Тор?! Моим самым большим желанием всегда было, чтобы ты и Один сдохли у моих ног!

     Локи не переставал осыпать ударами сапог брата, который тщетно пытался встать. Тор попытался призвать к себе Мьёльнир, выроненный им в момент падения, но Локи молниеносным движением руки отсек ему правую кисть. Тор снова упал, прижимая к себе окровавленный обрубок. Локи нагнулся, подхватил с земли Джейн, которая почти потеряла сознание от слабости и ужаса, и бросил её под ноги подоспевшему Малекиту.

     – Я к тебе с дарами, Малекит. В награду прошу для себя лишь тихое местечко, из которого я буду наблюдать, как Асгард сгорит в огне!

     Тёмный эльф недоверчиво посмотрел на принца и кивнул своим солдатам, чтобы они не спускали глаз с неожиданного союзника. Пнул ногой неподвижно лежащего могучего воина, а затем подошел к Джейн и простёр над ней руку. Девушку подняло в воздух, словно сухой безжизненный лист. Из глаз её кроваво-красным туманом заструился Эфир и, словно гигантские щупальца, устремился к хозяину.

     Маг заворожённо смотрел, как артефакт покидает тело Джейн. Словно боялся пропустить что-то очень важное. В тот момент, когда тело девушки безжизненно рухнуло на землю, Тор, который до тех пор лежал почти без движения, вдруг привстал на локте и крикнул:

     – Локи, давай! Сейчас!

     В следующее мгновение из рук Локи полыхнула зелёная вспышка, с громовержца слетела иллюзия, наведённая магией брата, и на месте окровавленного обрубка оказалась абсолютно здоровая кисть.

     Тор выбросил в сторону руку, призывая молот, с усилием оттолкнулся от земли, вскакивая на ноги, и через мгновение ощутил, как крепко легла в ладонь увитая рунами, шершавая рукоять Мьёльнира. В ту же минуту он изо всех сил запустил его прямо в самый центр чудовищного артефакта, который, покинув тело Джейн, словно огромная багровая каракатица перебирался в тело своего прежнего хозяина.

     Раздался оглушительный звон, и Эфир разлетелся в разные стороны мириадами мелких, острых кристаллов. Локи упал сверху на Джейн, чтобы прикрыть её своим телом от осколков Эфира.

     Но что-то пошло не так.

     Вместо того чтобы исчезнуть, Эфир вновь стал собираться вокруг Малекита, как металлическая стружка вокруг магнита, и через мгновение втянулся в тело эльфа. Древний артефакт был слишком силён. Практически неуязвим. Тор понял свою ошибку, но было слишком поздно.

     Глаза Малекита полыхнули красным пламенем:

     – Убейте их всех, – равнодушно бросил он через плечо своим солдатам и, развернувшись, зашагал к своему кораблю, оставив за спиной обоих братьев, поражённых их общей неудачей.

     Пустынное плато Свартальвхейма превратилось в поле боя. Силы были неравны: Тор и Локи против нескольких десятков вооруженных тёмных эльфов.

     Братья дрались, как одержимые, спиной к спине, понимая, что этот бой может быть последним для них обоих. Сейчас их главной целью было – выжить и уничтожить как можно больше врагов, чтобы не дать им уничтожить себя.

     Краем глаза Локи видел, как Тор, размахивая молотом направо и налево, раскидывает подбирающихся к нему эльфов, безрезультатно пытаясь прорваться к быстро удаляющемуся Малекиту. На секунду его вдруг обуял неконтролируемый гнев.

   «Неужели вот так всё и закончится? Неужели весь тщательно разработанный план пропадет зря и Фригг так и останется неотомщённой, а Девять миров погрузятся в вечную тьму?».

     Поддавшись этому чувству, Локи чуть было не пропустил удар, и это заставило его вновь собраться и начать мыслить трезво и спокойно.

     Эльфы не были умелыми бойцами, они полагались лишь на своё оружие. Локи же сам был оружием – жестоким и хладнокровным. Сейчас он представлял собой лишь телесную оболочку, наполненную магией, злостью и нескончаемым запасом ненависти, которую он вымещал на эльфах, встававших на его пути. Он чувствовал, как в нём пробуждается первобытная сила его предков, которая вкупе с сумасшествием, подаренным ему Бездной, хитростью, интеллектом и магией превращало его в нечто страшное, настоящую машину для убийства, смертельно опасную угрозу. Он вертелся волчком между противниками, нанося безжалостные, смертельные удары зажатыми в обеих руках обоюдоострыми кинжалами, усиленными магией, погружая их по самую рукоятку в уязвимые зоны между пластинами доспехов. Локи использовал каждое отпущенное мгновение, чтобы защитить себя, швыряя в развороте одной рукой сразу несколько клинков, и одновременно, с раскрытой ладони другой руки, – жидкое зелёное пламя, поражая нападающих в радиусе нескольких метров вокруг. Вот где пригодилось виртуозное умение принца метать ножи. Эльфы падали вокруг него, даже не сумев сообразить, откуда к ним прилетела смерть. Принц двигался слишком стремительно для тяжёлых, закованных в латы противников. Они ничего не могли противопоставить неуловимо перемещавшемуся магу.

     Все меньше эльфов оставалось на поле боя, и казалось, что чаша весов склоняется в пользу принцев. На какое-то время Локи потерял Тора из поля зрения. Расправившись с последним из нападавших, он обернулся в поисках брата и с ужасом увидел, что на него напал оруженосец Малекита – чудовищный воин, наделённый колдуном магической неуязвимостью и сверхъестественной силой. Тот самый монстр, что предательски воткнул отравленный клинок в спину Фригг. Даже такой могучий боец, как Тор с его волшебным молотом, был не в силах противостоять этому чудовищу. Монстр сбил громовержца с ног и методично наносил ему жестокие удары. Тор слабел на глазах. Он уже даже не в силах был подняться и только пытался парировать удары, зажатым в руке молотом.

     Выхватив меч, выпавший из рук мёртвого эльфа, Локи бросился на помощь брату. Меч вошёл в спину чудища на удивление легко. Не ожидавший нападения сзади, монстр прекратил избивать Тора, с удивлением глядя на двойное лезвие, торчащее из его груди. Медленно обернувшись, он увидел стоящего за его спиной Локи. И в следующий момент, схватив царевича за плечи, с силой насадил на торчащий из своей груди меч так, что он пронзил Локи насквозь и вышел между лопатками.

    Это длилось несколько мгновений, но для Тора, который лежал на песке без сил и почти без сознания, показалось, что время замедлилось в разы. Словно во сне, сквозь густую, липкую пелену он увидел, как кровь чудовища смешалась с кровью Локи, хлынувшей из огромной раны в груди. Как монстр резко сдернул обмякшее тело принца с лезвия и отбросил далеко от себя, словно сломанную куклу.

     Одного не учёл чудовищный оруженосец Малекита. Ещё никому не удавалось перехитрить бога лжи и обмана. Даже лицом к лицу со своим убийцей, истекая кровью и задыхаясь от боли, Локи умудрился снять с пояса одно из тех странных приспособлений, которыми тёмные эльфы пользовались при штурме Асгарда – гранату, поглощающую материю. Прошептав посеревшими губами последнее заклинание, трясущимися пальцами принц выдернул чеку и припечатал гранату к груди  монстра.

     – Встретимся у Хель, – с трудом разлепляя губы в кривой ухмылке, из последних сил прошептал Локи, глядя, как чудище со страшным воем втягивается в открывшуюся воронку, буквально выворачиваясь наизнанку.

     Тор рухнул на колени возле умирающего брата.   

     – Нет, Локи, нет, нет, нет, – как заведенный шептал он, пытаясь поднять обмякшее тело, ставшее вдруг таким хрупким. – Что же ты наделал, глупый. Почему не послушал меня.

     – Верно, – с трудом разлепил губы Локи, пытаясь всмотреться расфокусированным взглядом в лицо того, кого считал братом. – Я был глуп. Я был очень глуп.

     – Не умирай, – в отчаянии почти закричал Тор, встряхивая безвольно обвисшее тело. – Ты не можешь умереть!

     Он не просил. Он требовал. Приказывал. Тряс за плечи. Всё было неправильно, всё было будто во сне, в страшном, бредовом сне. Тор видел, как яд, которым эльфы смазывают свои клинки, разливается по венам Локи, как чернеет его кожа, превращаясь в серый пепел, как глаза теряют свою зелень, превращаясь в стылый лёд. Он снова терял своего брата. Во второй раз. И, как и в тот раз, не мог ничем помочь. Ему хотелось  ухватиться руками, ногами, зубами, всем, чем можно, за его ускользающую жизнь. Вцепиться намертво и не отпускать. Тор не знал, что слёзы текут по его лицу, пока не понял, что они застилают взор.

     – Прости, брат, – Локи с трудом разлепил губы в слабой улыбке.

     Его била крупная дрожь. На лбу выступили  мелкие капельки пота.

     – Почему так холодно? Как больно...

     Ему показалось или его венценосный брат плакал? Слёзы текли будто бы сами по себе, будто бы отдельно от него. И Тор словно не замечал их.

     – Всё хорошо, Локи, всё будет хорошо, – заплетающимся языком лепетал он, поправляя прилипшие ко лбу пряди черных волос. – Отец всё узнает. Он простит. Поверь.

     Из последних сил Локи улыбнулся, чуть насмешливо растянув уголки рта, как мог улыбаться только он:

     – Я сделал это не для отца. Я сделал это... для тебя, – глаза его померкли и закрылись.

     Тор продолжал баюкать на руках ставшее вдруг тяжелым тело, шепча что-то успокоительное, не отдавая себе отчёта, что именно, звал брата, просил прощения. Искажённое болью лицо Локи разгладилось, он больше не шевелился, будто превратившись в один из окружающих холодных камней.
   
   «Брат мой. Враг мой».

    Мёртвое, чёрное солнце висело над пустошью.

    В Свартальфхейме нет ветра – лишь затхлое дыхание старого склепа. И так же пусто и темно стало в душе Тора, когда погасло солнце в глазах Локи.




      Следующая глава – http://www.proza.ru/2016/06/21/1862