Глава 1. Предсказание

          Пролог: http://proza.ru/2019/08/20/1593


          «Кто покой мой тревожит,
          Истины требует?
          Берегись –
          Непосильной
          Окажется правда»


          Музыка вдохновения: Sieben(Matt Howden) - Loki Rides Again


          Когда Локи после своей мнимой «гибели» вернулся из Свартальфхейма* в облике эйнхерия и предстал пред светлые очи Всеотца, ему не удалось долго дурачить Одина, который быстро распознал своего неугомонного приёмного сынка по глазам, в которых пылало неукротимое пламя преисподней, цвета райских кущ, и прыгали стаи йотунов. Эти зеленые глазищи могли принадлежать только Локи. Но не успела эта мысль оформиться в многомудрой голове царя всея Асгарда, как стоящий перед ним солдат щёлкнул пальцами, и тело Одина, словно змеи, опутали магические веревки. Царь тяжело повалился на пол у подножия трона, в глазах у него помутилось, и он провалился в долгий сон.

          *   *   *

          Асгард. Валаскьяльв*.

          Шёл второй год, как Локи правил Асгардом под личиной Одина. Казалось бы, он достиг желаемого: золотой город лежал у его ног. Тор, оплакав младшего брата, женился на своей смертной и жил в Мидгарде,* не помышляя о троне. Из младшего принца получился хороший правитель – жёсткий, но справедливый, хороший политик, умело просчитывающий свои действия на несколько шагов вперед. Асы любили своего царя и преклонялись перед ним. Но этого было мало. Локи понимал, что они любят Одина, а не его. О самом злокозненном, злоязыком принце почти не вспоминали.

          Правление, как таковое, никогда не было для Локи самоцелью. Куда больше ему хотелось признания и уважения. Добившись всего, о чём только мог мечтать, он вскоре начал ощущать непомерную и непроглядную усталость, отравленную тоскливой виной, и страшное одиночество. Да и придворные, глядя на осунувшегося, мрачного царя, взирающего со своего трона потухшим взглядом, шептались за его спиной, мол, сдал Один, закатилось солнце Асгарда, ушло за горизонт вместе с его душой – царицей Фригг.

          Оказалось, что править девятью мирами совсем не весело, а поклонение и раболепство очень быстро начинает раздражать. Всё чаще Локи возвращался в мечтах к своему прошлому, помыслами и чувствами уносился в те времена, когда все Девять миров были открыты для него и каждый наполнен неизведанной мудростью и сладостью. Локи скучал о своей былой независимости. Мечтая о троне, он даже не подозревал, насколько несвободен царь, связанный по рукам и ногам долгом, обязанностями и обстоятельствами, сколь тяжело возложенное на него бремя власти. Золотой дворец, ставший теперь его безраздельным владением, превратился в золотую клетку, хранящую пепельно-горестные воспоминания. Железный обруч из обид и горьких разочарований, стягивающий грудь опального принца, не ослаб под личиной Всеотца. А в душе прочно поселились тоска да разъедающие душу сомнения. Прежняя сила его духа поблекла и погасла, оставив лишь глухую пустоту – ни любви, ни ненависти, ни злобы, ни жизни.
         
          Единственное, что скрашивало тоску и откровенную скуку – личная библиотека Одина, к которой жадный до знаний принц всегда стремился, и теперь, наконец-то, получил доступ. Однажды, разбирая бумаги Всеотца, Локи наткнулся на древний-предревний свиток, перевязанный льняной ленточкой. С превеликой осторожностью развернув ветхую, полуистлевшую кожу, Локи увидел, что он сплошь исписан непонятными значками, скорее всего, древними рунами. Перерыв всю библиотеку сверху донизу, принц нашел не менее древний манускрипт, написанный рукой самого Одина, в котором содержалась информация об этой таинственной письменности богов-прародителей. Локи вспомнил, как Всеотец рассказывал ему и Тору, когда они были детьми, как, ещё не будучи царем Асгарда, он предпринял длительное путешествие к источнику мудрости Мимира, чтобы получить тайные знания. И какую дорогую цену пришлось заплатить ему за эту мудрость. Девять дней и девять ночей провисел он вниз головой на священном древе Иггдрасиле, прибитый к нему Гунгниром, прежде чем постиг колдовскую суть рун и их способность творить чудеса, научился видеть невидимое, составлять магические формулы, чтобы добиваться истины, снимать действие злой воли, лечиться и исцелять.


          Внимательно прочитав записи отца и проведя несколько ночей за изучением свитка, Локи смог, наконец, прочесть и понять таинственные письмена. В самом начале свитка содержалось предупреждение, что никто, ни одна живая душа никогда не должны узнать то, о чем пойдёт речь далее. Естественно, это ещё больше подогрело любопытство мага, и он с головой ушёл в чтение, забыв обо всём. Руна за руной разворачивалось перед ним необыкновенное пророчество.

 
          Давным-давно Один с помощью колдовства поднял из могилы мёртвую вёльву – бесконечно древнее создание, рождённое ещё до начала миров, и силой вырвал у неё предсказание о будущем Асгарда и всех Девяти миров.

        «В тот миг, когда погибнет мир
          И рухнет небосвод,
          Исчезнет всё под звон секир
          В поток бурлящих вод.

          Хель отворит врата свои
          Для тысяч мертвецов.
          Выползет змей из воды
          В день гибели богов.

          Начнётся страшная гроза,
          Заменит солнце мрак,
          Исчезнет в темноте луна
          Под лай и вой собак.

          Сгорит в огне священный ствол –
          На ясене пожар.
          Поднимется из чёрных волн
          Корабль Нагальфар».

          В самом конце этого зловещего пророчества вёльва рассказывала о том, в чьих руках окажется такая огромная власть, которая позволит изменить судьбу миров. Локи буквально впал в отчаяние, обнаружив, что последняя часть свитка, где говорилось, кто именно станет проклятием или же спасением асгардцев, рассыпалась от древности. Текст обрывался.

          Закончив чтение, Локи глубоко задумался: есть ли какая-то логика в этих смутных пророчествах и стоит ли знать о будущем. Он вспомнил слова мудрой Фригг, которая часто повторяла: «Посеешь неправду – пожнёшь неправду». Так стоило ли верить словам безумной старухи, вырванным у неё силой?

         И принц решил, что лучший способ получить ответы на свои вопросы – спросить у самого Одина. Он спустился в подземелье Асгарда, в тайную камеру, созданную им по образу и подобию той, где держал его в заточении Всеотец, и где теперь под шелковым одеялом и магическим щитом глубоким сном спал сам Один.
 
          Войдя в камеру, Локи сбросил иллюзию и присел на кровать уже в своём привычном облике. Взяв спящего за руку, он внимательно всмотрелся в его лицо. Несмотря на целительные свойства сна, Один постарел, это было видно невооружённым глазом. Морщины стали глубже, кожа приобрела землистый оттенок и стала дряблой. В головах постели на специальных подставках сидели вороны Хугин и Мунин, демонстрируя вошедшему своё презрение. Локи не рискнул пользоваться услугами фамильяров отца, заменив их искусной иллюзией, а самих птиц запер вместе с их хозяином.

         – Здравствуй, отец, – неожиданно грустно произнёс принц, сжимая в ладонях морщинистую, но всё еще крепкую руку. – Грустно здесь у тебя. Не находишь? Да и у меня не лучше. Говорят, во сне ты видишь всё, что происходит в Асгарде. Тоска смертная, не правда ли?

          Маг чувствовал себя крайне неуютно рядом со спящим отцом. Да еще эти птицы, глядящие на него с ненавистью и жаждой мщения в чёрных глазах. Локи вздохнул.

          – Я устал, отец. Вся моя жизнь – иллюзия. Прошлое – иллюзия, настоящее – иллюзия, а будущее настолько неопределённо, что кажется ещё большей пустышкой, чем иллюзия. Возможно, тебе что-то известно о грядущем? Знаешь, а ведь я нашёл твой тайный свиток и расшифровал пророчество.
         
           Царевич внимательно вгляделся в знакомое с детства лицо, пытаясь найти в нём отклик на свои слова. Ему показалось, или отец действительно глубоко вздохнул? Локи поднял голову и увидел, что оба ворона напряжённо вслушиваются в его слова, проявляя заинтересованность. Локи продолжил:

          – Я не смог прочесть до конца: нет последнего фрагмента свитка. Наверняка тебе известно, о ком вещала вёльва? Кто принесёт мирам смерть и разрушение? Молчишь? Прости уж, отец, но придётся мне самому до всего докапываться.

          С этими словами он прикрыл глаза и мысленно потянулся к дремлющему, расслабленному разуму Всеотца. Легко преодолев небольшое сопротивление, он начал слой за слоем погружаться в воспоминания Одина, пока внезапно не вздрогнул, натолкнувшись на то, что заставило его забыть обо всём.

          *   *   *

          Пылающий, словно факел, озарённый всплохами огня, прекраснейший из всех Девяти миров, золотой Асгард умирал, захлёбываясь кровью, криками и стонами своего народа.

          Над почерневшим, сожжённым миром с неумолимостью рока, медленно, тяжело накренясь, скользил Нагльфар*. Его огромная тень, казалось, накрыла собой весь умирающий мир. Там, где он проходил, меркли все звуки жизни, и только было слышно, как трутся друг о друга ногти мертвецов, из которых была собрана его обшивка. Впереди корабля нёсся ледяной вихрь, превращая в лёд всё, с чем соприкасался.

         От самой Вальгаллы и до равнины Вигрид* выстроились воины-эйнхерии, готовые к бою, а над ними парили валькирии в золотых доспехах. Над Асгардом и всеми Девятью мирами ревел могучий рог Гьяллархорн,* перекрывая горестные стоны и вопли жертв.

           Громадный волк, вырвавшийся из своей тюрьмы, сражался с могучим воином, облачённым в багряный плащ и золотой шлем с бычьими рогами. Это был Один верхом на своём восьминогом жеребце Слейпнире. Он раз за разом поражал своим волшебным копьём нападавшего на него хищника. Но, в конце концов, зверь, не уступавший размерами коню, своим огромным весом обрушился на всадника, выбив его из седла могучими когтистыми лапами. Волк и воин покатились клубком по земле, рыча и хрипя, орошая землю своей кровью. Но вдруг Гунгнир выпал из обессилевших пальцев Всеотца, а зверь, подняв к небу хищную морду, с которой ручьями стекала густая багряная кровь, издал леднящий душу торжествующий вой, от звука которого померкло Солнце, и весь мир погрузился в непроглядную тьму.

          Из океана выполз невероятных размеров змей, разинув свою кошмарную пасть. Его появление вызвало огромную волну, которая, смешавшись с ядом, капавшим с длинных и острых, как бритва, клыков рептилии, понеслась вперед, сметая всё на своем пути. Навстречу чудовищу ринулся молодой светловолосый бог с боевым молотом в могучей руке. С болью Локи узнал в этом воине своего названного брата – непобедимого, несокрушимого Тора. Воин успел сделать только один яростный бросок молота, поразивший змея в клыкастую ядовитую пасть, как в следующий момент он исчез под бесчисленными кольцами гибкого и сильного чудовищного змеиного тела, и его последний крик, исполненный муки и боли, потонул в предсмертном шипении гада.

          Вокруг кипел страшный бой – две армии схлестнулись друг с другом в такой яростной битве, что казалось, будто все сражаются против всех. Они бились страшно, без надежды, и гибли, покрывая землю трупами и сломанным оружием. Звон, лязг, крик, песнь и вопль – все эти звуки слились в единый жуткий вой.

          Чёрное небо над Бифрестом прочерчивали молнии и алые всполохи. Воздух был горячим и липким. Хлопья жирного белого пепла, похожего на горячий снег, кружились вокруг, укрывая залитую кровью землю толстым липким покрывалом, похожим на саван, ожидающий покойника.

          А вдали уже виднелось яркое зарево – это приближался владыка Муспельхейма Сурт с армией огненных великанов. Его пылающая шевелюра развевалась под яростными порывами горячего ветра, рассыпая снопы искр. От его горящего меча свет разливался ярче, чем от солнца. Войско Сурта вступило на Бифрест, и мост жалобно застонал, зазвенел  под его тяжестью, грозя обрушиться в любую минуту. Вот-вот сыны Муспелля воссоединятся с легионами мертвецов Хель, и их пламя сожжёт дотла этот мир, уничтожив всё и поставив окончательную точку в сражении.

          Могучий, древний Иггдрасиль отчаянно скрипел и трещал, с сухим треском рвались его жилы.
 
          Локи увидел, как остановился Нагльфар, и пространство вокруг него начало покрываться льдом. Корабль заскользил по нему ещё быстрее, и тьма чёрными волнами расползалась из-под его бортов, поглощая всё, с чем только соприкасалась, пожирая тех, кто ещё оставался в живых. Глаза дракона, венчавшего корабль мертвецов, горели диким неукротимым огнем так, что больно было смотреть.

          На носу корабля маг увидел устрашающую и величественную фигуру мужчины, мрачной тенью возвышающуюся над всеобщим хаосом, подобно непреклонному утёсу, рождённому тьмой и пламенем великой бездны.  Глаза его светились жутким рубиново-алым светом, огненные искры рассыпались в длинных смоляных волосах, развевавшихся на ветру, кожа была синей, гладкой и жёсткой, как льды Йотунхейма, а под ней чёрными змеями вились толстые вены, образуя чёткий и яркий рисунок, похожий на татуировку. В его вытянутых ладонях горело зелёное пламя, стекавшее по длинным тонким пальцам, словно кровь.

          С ужасом Локи узнал в этом монстре самого себя, с бесстрастным спокойствием взирающего на гибель и страдания народа, который многие столетия он считал своим, и который его предал.

          Стало отчаянно больно.
          И невозможно закричать.
          И темно.
          И страшно.

          *   *   *

          Царевич резко открыл глаза и жадно, с шумом и хрипом втянул в себя воздух сквозь судорожно сжатые зубы. Сердце колотилось, как бешеное, пытаясь вырваться из груди, сотрясавшейся от беззвучных рыданий. Его трясло. Лицо было мокрым от струящихся по щекам слёз.

          Ужас, холодный и безысходный, сковал его тело. Он не чудовище, нет. У него есть сердце, истерзанное, покрытое рубцами и уродливыми шрамами, но живое и ранимое.
          Он должен изменить свою судьбу.
          Подарить Асгарду еще немного времени.


          Следующая глава - http://www.proza.ru/2016/06/21/1970


          ПОЯСНЕНИЯ К ТЕКСТУ:


    (*) Свартальфхейм – (букв. Дом чёрных альвов) это мир карликов, которые предпочитают обитать под землей. Истинные древние мастера, ранее они считались альвами, сородичами светлых (эльфов), которые принесли в мир много прекрасного и много ужасного. Поэтому и зовутся тёмными.

     * Валаскьяльв - в скандинавской мифологии чертог Одина.

    (*) Мидгард – в германо-скандинавской мифологии мир, населённый людьми.

    (*) Вёльва – в скандинавской мифологии провидица, женщина-пророчица, почитаемая как божество.

    (*) Нагльфар – неизменный атрибут Рагнарёка. Корабль, построенный целиком из ногтей мертвецов в подземном царстве владычицы мертвых – Хель. Согласно пророчеству, в Рагнарёк, освобождённый из подземного царства потопом, Нагльфар понесёт воинственных йотунов на последнюю битву против асов. Возглавит Нагльфар сам Локи. Древние скандинавы свято верили в пророчество и, чтобы отсрочить строительство Нагльфара, коротко стригли ногти своим мертвецам.

    (*) Вигрид – равнина, поле битвы, где произойдут основные события Рагнарёка.

    (*) Гьяллархорн. В германо-скандинавской мифологии Гьяллархорн (др.-сканд. «Рог» (для кричания)) – золотой рог стража богов Хеймдалля, звук которого будет слышен во всех уголках мира. Звук его рога возвестит о начале Рагнарёка. чале Рагнарёка.