Глава 9. Не проводи черту

          Предыдущая глава: http://proza.ru/2016/06/21/2015


          «Не подводи итог, еще не время. Не проводи последнюю черту…
          Мы поровну с тобою не поделим давно уже забытую мечту.
          Ночное небо помнишь? Так, как прежде? И теплый ветер, легок, свеж и тих?
          А лунный свет? Над нами, а не между… Его мы не делили на двоих…
          Не верю в то, что разошлись дороги… Смотри, снежинки тают на лету!
          Еще не время подводить итоги, не проводи последнюю черту…»


          Музыка вдохновения: Рoets of the fal – Where do we draw the line.
         

          1


          Сигюн встала с постели, босиком подошла к раскрытому окну и перегнулась через подоконник. Стояла звенящая тишина, не было слышно голосов ночных цикад, даже ветер замер. Только волны мягко шуршали у подножия скалистого берега, накатывая и отступая, напевая свою монотонную песню. В их шёпоте Сигюн чудились странные голоса, которые будто звали её, обещая защиту от боли, покой и облегчение. Это было бы так просто – раскинуть руки и полететь в эту манящую бездну, погрузиться с головой в холодную чёрную воду, где её ждала мёртвая пустота и абсолютный покой.

          И вдруг что-то неуловимо изменилось в окружающем воздухе. Откуда-то налетел холодный (в разгар лета!) порыв ветра, принеся с собой запах мяты, освежающий и морозящий. Дева, словно очнувшись, отпрянула от окна, обхватив себя руками за плечи, ёжась от внезапного холода и нахлынувших воспоминаний. В комнате пахло... им. Локи очень дорожил своим личным пространством, и только Сигюн была настолько близка к нему, что единственная могла различить эти, недоступные другим, оттенки его запаха. Он пах освежающе и пряно, как охапка мокрых листьев, собранных в осеннем лесу. Это было так странно и так непонятно. Как будто он только что покинул эту комнату.

          Решение пришло внезапно, как озарение. Она должна вернуться туда, откуда всё началось. Немедленно.

          *   *   *

          Где-то в Асгарде. Источник Вирда. Чертог Судьбы.

          Три женщины сидели под огромным раскидистым ясенем, из-под корней которого бил прозрачный источник. Они были похожи друг на друга, как сёстры. Но приглядевшись, становилось ясно, насколько они разные. У одной из них были белокурые волосы, обрамлявшие совсем юное лицо, на котором выделялись прозрачно-голубые холодные глаза, казавшиеся устрашающе пустыми и спокойными для столь юной девушки. У второй были длинные чёрные волосы и лицо чуть тронуто первыми морщинками, а ясные синие глаза лучились теплом. Третья же была уже не молодая женщина, с лицом, изрезанным глубокими морщинами, уставшими, поблекшими глазами и длинными светлыми волосами, прореженными седыми прядями.

          Возле старой женщины тихо жужжало колесо веретённой прялки. Пальцами левой руки она бережно вытягивала тонкие шёлковые нити, которые наматывались на веретено. Вторая, пряча в глазах тень улыбки, ловко сплетала нити в полотно, то и дело завязывая на них узелки. Молодая девушка следила за полотном, сжав губы в тонкую жёсткую линию, отмечая то тут, то там те места, где должны были измениться узор или цвет, и периодически отрезала от полотна то одну, то другую нить.

          Вдруг черноволосая женщина прекратила ткать и, взглянув на юную девушку, которая в очередной раз подняла свои ножницы, чтобы перерезать едва мерцавшую красную нить, резко воскликнула:

           – Постой, Скульд,* не спеши! Её время ещё не пришло!

          Скульд вздрогнула и уронила лезвия, которые, упав, вонзились в землю. Наклонившись за своим инструментом, девушка выпустила нить, которую держала в руке, и недовольно произнесла:

          – Посмотри на эту слабую ниточку, Верданди,* разве можно из неё соткать хорошее полотно? Какова нить, такова и жизнь. Сигюн сейчас идёт по самому краю бездны, словно нет для неё другой дороги. Почему бы мне не помочь ей сделать выбор?

          Верданди незаметно перехватила нить, выскользнувшую из рук Скульд, и снова закрепила её в полотне. В это время пожилая жещина повернулась к спорящим сестрам и, вытянув из пряжи сияющую серебряную нить, протянула её той, что звалась Верданди:

          – Возьми нить Локи, сестра, она сейчас прочна, как никогда. Свяжи её узелком с нитью Сигюн. Она укрепит полотно её жизни.

          – Я переплела их много лет назад, Урд,* – ответила Верданди. – Однако сам Локи расплёл их, развязал все узлы, которые связывали его с близкими людьми, решив, что чувства и эмоции делают его слабым.

          – Локи многому научился. Он сильный маг, – задумчиво произнесла Урд, – и сам управляет своим вирдом*. Даже мы не можем запретить ему это.

          – Я с самого начала была против того, чтобы сплетать судьбы этих двоих. Во всех Девяти Мирах нет мужчины, который бы подходил Сигюн меньше, чем Локи. Поэтому я была не против, когда он вмешался в свою судьбу и расплёл нити – свою и этой девушки, – голос Скульд был холоден и спокоен. – Зачем чёрному магу такие чувства, как любовь и вера? Локи – из тех, чью силу питает ненависть, зависть и злоба. Пытаясь манипулировать своим вирдом, Локи только измял и испачкал ткань своей судьбы. Я не мешала ему делать глупости и плести свой собственный узор. Но, в конце концов, этот несносный маг так запутал все нити и усложнил нам работу, что я бы с удовольствием укоротила нить его жизни.

          Урд посмотрела на юную девушку с укоризной и произнесла:

          – Ты не права, Скульд. Во всех Девяти Мирах только Сигюн и подошла для Локи. Чтобы стать таким, каким он стал, нужно пережить нечто, что ломает не только тело, но и дух. Мы не знаем, что произошло с ним в Бездне: наша сила не распространяется на эту Тварь. Но я точно знаю, что она пыталась его убить. Но даже ей это не удалось. Теперь Локи пытается забыть своё прошлое и идти вперёд, балансируя над пропастью, словно акробат на канате. Но прошлое чересчур глубоко пустило в нём свои корни. И что-то зовёт его оттуда и не хочет отпускать. Мы должны помочь ему вспомнить.

          – Помогать лжецу, безумцу, убийце и узурпатору, который силой и чужой кровью добился власти – это чушь. Никто не может помочь монстру изменить его сущность. И у меня нет такого желания, – отрезала Скульд. – Он сделал свой выбор и никогда не жалел о нем. Его удел – не помнить, не знать, не чувствовать. Равнодушие, безучастие – вот его личное блаженство.

          – Все совершают ошибки. И не у всех есть шанс их исправить. У Локи – есть. Принц не без души, как ты думаешь. Он очень остро ощущает свою сущность. И это пугает его. В нём много злости и обиды, но не они движут его поступками. Им движет жажда безграничной свободы.

          – Никто не свободен. У всех есть долг, обязанности, прошлое… – настаивала на своём Скульд.

          – А я уверена: свобода существует и принадлежит она Локи, потому что нет ничего, что смогло бы его сдержать. В нём нет ни грамма смирения. Ему неведомы правила.  Он будет бороться до конца, – снова подала голос Верданди. – Но сейчас жизнь Локи – это иллюзия. Иллюзия власти, иллюзия покоя. Ему кажется, что он создал идеальный мир. Но правда в том, что мир никогда не был и не будет идеальным. Особенно мир Локи. Он живёт во мраке Бездны. У него осталась только одна надежда вернуть свою душу. Эта надежда – Сигюн. Она – его маяк. Без неё он не справится.

          И Верданди связала в крепкий узелок две нити – красную и серебряную, приговаривая:

          – То, что сверху и то, что снизу – нити судьбы.
             Как сплетаются эти нити, так сплетаются ваши судьбы.
             Как сплетаются эти нити, так сплетутся ваши дороги.
             Нити я соединяю, в тугую косу сплетаю.
             Вьётся нить от сердца к сердцу,
             Как нить едина, так судьба неделима.
             Быть вам вместе всегда.
             Да будет так.

          И завертелось магическое веретено, и потекли из-под пальцев повелительницы прошлого, могущественной хранительницы всего сущего, Хозяйки Веретена Урд разноцветные, тонкие, крепкие нити жизни; а беспощадная и грозная владычица перемен и рока, Хозяйка Ножниц, продолжала острым лезвием отрезать нити, отделяя плоть от жизни. А властительница настоящего, Хозяйка Челнока Верданди продолжила ткать разноцветные и яркие узоры жизни, загадочно улыбаясь своим мыслям.

          Колесо жизни продолжало крутиться.

          *   *   *

          Асгард. Валаскьяльв. Настоящее.

          Асгард спал, убаюканный мерным кружением снежинок. Локи любил мягкую и снежную зиму в городе асов. Особенно – тишину зимних ночей, когда пушистые хлопья снега бесшумно падали на землю, укрывая её мягким белым покрывалом. Облокотившись о перила, Локи стоял на балконе, вдыхая свежесть ночи и с тоской вглядываясь в звёздно-ясное зимнее небо.

          Личина Одина, которую он старательно удерживал все последние годы, изматывала и тянула силы из его тела, словно карая за его проступки. Локи чувствовал себя старцем, заключённым в неизменно молодом теле. В его венах больше не было огня, только разливающийся холодом лёд. Он и не заметил, как стал забывать образы тех, кого когда-то отпустил, своей ли, чужой ли волей. В памяти всё ещё теплились силуэты былого: образ матери – светлой царицы, подёрнутый пеленой серой тоски, и образ той, другой женщины, с пламенеющими волосами и серебристым смехом, что порой являлась ему в его беспокойных, болезненных снах. Этих воспоминаний было крайне мало, чтобы заполнить образовавшуюся в нём пустоту. Он пытался и никак не мог вспомнить что-то очень важное, что сам же когда-то заставил себя забыть. И это «что-то» хватало его за руки и, не отпуская, тянуло назад, в прошлое, затягивая в омут нескончаемого отчаяния. Локи боролся с собой, с ноющей, тянущей, щемящей и не желающей отпускать его ни на секунду болью, разрывающей душу на ошмётки. И проигрывал. Оказалось, что не желать вспоминать – не значит не помнить вовсе.

          Он прикрыл глаза ненадолго и глубоко вздохнул. Внезапный порыв ветра дохнул в лицо Локи странным, непривычным для зимы, теплом. Растрепал волосы, принеся с собой откуда-то дурманящую, острую смесь запахов: летней травы после дождя, ландышей, напоённого солнцем мёда, солёных морских брызг и ещё чего-то, что он не мог облечь в слова. Локи вздохнул всей грудью, вбирая в себя эту дурманящую смесь, и вспомнил. Это был запах девочки с обезоруживающе синими тёплыми глазами, её волос, её кожи, её горячего дыхания из губ в губы. Он вспомнил ту, кто, сама того не зная, могла изменить всю его жизнь и которую он предал, проведя между ними черту, разделив то, что было связано самой судьбой.



          ПОЯСНЕНИЯ К ТЕКСТУ:

          Норны Урд, Верданди и Скульд – в скандинавской мифологии богини судьбы, ткущие узор вирда – судеб людей и богов, в соответствии с объективными законами мироздания.

       * Скульд («долг» или «будущее») – «то, что может случиться». Те изменения, которые могут произойти по логике причинно-следственной связи, исходя из «того, что есть» и «того, что становится». Самая грозная из норн. Отмечает события на полотне жизни, отмечает точки перехода, уничтожая старый образ жизни и создавая новый. Скульд выражает «должное», или идеальный вектор пути. Дева в своей разрушительной ипостаси, ибо она отрезает нить жизни и властвует над окончанием любого пути.

       * Верданди («настоящее» или «становление») – «то, что становится». Те изменения, которые происходят сейчас. Мать, олицетворяющая плодородие. Ткёт полотно жизни. Помогает воспринимать миг настоящего, не заглядывая вперёд и не оглядываясь назад. Верданди следит за реализацией жизненных событий.

       * Урд («прошлое» или «судьба») – это «то, что есть», уже свершившиеся события, кармическая память. Главная и самая мудрая из норн, несущая в себе мудрость прошлого. Прядёт нить жизни, неся знание и понимание истории, того, что происходит в нашей жизни и в нашем прошлом. Урд завязывает узлы на нитях жизни согласно информации-предписанию, хранящейся в матрице человека ещё до его рождения.

       * Вирд – в скандинавской мифологии предназначение человека в этой жизни, его жизненная цель высшего порядка, предопределённая ему от рождения, сродни индуистскому понятию кармы (дхармы).

       Следующая глава: http://proza.ru/2016/06/22/1