Памяти Олега Ашихмина боксера и человека

Летом 1977 года я с семьей (женой и годовалым сыном) вернулся домой в город Киселевск Кемеровской области.
Пять лет я не жил дома: два года служил в армии на Байконуре и три года работал в городе Воркуте  Коми АССР на строительстве шахты Воргашорская-1. В Воркуте же я и женился, и старший сын родился у нас с женой в Воркуте. В Киселевске я устроился на работу, на родную свою шахту «Тайбинская» проходчиком горных выработок.
Комсорг шахты и председатель шахкткома  предложили мне открыть в ДК шахты «Тайбинская» секцию бокса. Меня  хорошо знали как боксера, потому что я до армии пять лет тренировался сам в спортзале этого ДК под руководством известного тренера А.Н.Дугаева и успешно отстаивал на соревнованиях честь «Тайбинских молотобойцев», как нас тогда прозвали газетчики.
В армии и в Воркуте я уже тренировался сам и тренировал своих товарищей и у меня неплохо получалось.
Наш тренер А.Н.Дугаев на тот момент из Киселевска переехал в другой город и его секция в ДК шахты «Тайбинская» не работала. Я без колебаний согласился тренировать, тем более что мне как тренеру – общественнику вышеупомянутые руководители пообещали ключи от квартиры вне всякой очереди. В общем – живи да радуйся!!!
Не называю их фамилий, хотя отлично помню обе, потому что они меня благополучно обманули, поставив при этом жирную галочку о проведенной работе в свой актив.
Две группы ребят, старших и младших, желающих заниматься боксом я набрал без проблем.
С началом нового учебного года ко мне в младшую группу записались мальчишки из пятого класса соседней с ДК восьмилетней школы № 23, в которой в свое время я сам учился с пятого по восьмой класс.
Среди этих мальчишек пришел ко мне и одиннадцатилетний Олег Ашихмин, сын мастера спорта по вольной борьбе Анатолия Ашихмина, с которым мы были очень хорошо знакомы.
До армии, когда я тренировался в секции бокса у А.Н.Дугаева, в нашем же спортзале в другие дни и часы тренировал борцов вольного стиля Анатолий Ашихмин. Он был значительно старше меня.
Иногда мы пересекались с борцами и мы с пацанами всегда с завистью смотрели на атлетически сложенного Анатолия Ашихмина, до чего же он был мощным и техничным. Думаю сейчас, что даже скульптор, который в свое время  создавал скульптуру Геракла, значительно пересмотрел бы свое видение мощи и красоты мужского тела, если бы ему хоть раз довелось увидеть в деле Анатолия Ашихмина.
Это отступление я сделал специально для того, чтобы было понятно, какие гены были заложены в этого долговязого пацаненка – Олега Ашихмина, который пришел ко мне учиться драться.
Мне самому тогда было всего двадцать три года, поэтому понятно, что я с себя почти не снимал перчатки, обучая пацанов всем премудростям бокса.
Как кошка обучает своих котят всем своим хищным повадкам, устраивая с ними бурные игрища, так и я шел, поэтому же пути, обучая пацанов.
Олег (вот уж действительно – значение заложенных в него породы и генов), как губка впитывал в себя все на лету, сразу и мгновенно повторял все, что я показывал, будто он занимался этим всегда!
Среди ребят, своих сверстников и тех, кто постарше, он был абсолютно своим парнем.  Веселый, заводной, он всегда был в центре мальчишеских событий, но чувствуя свое физическое превосходство над кем-либо, он всегда шутливо и тактично уходил от возможности померяться силой. Но если соперник в чем-либо превосходил его, был старше, выше ростом, сильнее, Олег раскрывал свои способности полностью! Это был настоящий боец!..
Моей задачей было обучить его всему и не подставить раньше времени, «не дать пробить», как говорят боксеры. Это примерно, то же самое, как охотник приучает к выстрелу из ружья молодую собаку – сначала с дальнего расстояния, затем все ближе, ближе, чтобы не дай Бог не напугать и тем самым не сломать психику.
Тренировки у меня были ежедневно: три дня – младшая группа, где был Олег и через день между их тренировками, три дня – старшая.
Все шло как нельзя лучше, квартиру мне обещали уже по-настоящему, на секции у меня шел обычный естественный отбор – слабаки отсеивались, оставались те, кто и должен был остаться. В старшую группу пришли тренироваться ко мне мои товарищи, с кем я тренировался сам до армии у А. Н. Дугаева. Новичкам уже было с кого брать пример.
В шахте, в забое, у меня шла обычная притирка к новому коллективу. Хоть я и был уже опытным проходчиком, но способы работы и даже терминология в Воркуте и здесь, в Киселевске, отличались, как китайский язык отличается от русского.
Но шахта, есть шахта! Работа на грани человеческих возможностей не предполагает возвышенных отношений и изысканных слов при общении между людьми. Но все же ювелирная точность мата в забое никогда не заходила и не заходит за красную линию, поэтому мордобитие в шахте исключено.  Выкладываются все до конца, и я выкладывался тоже!
Приходя на тренировку, я только с пацанами приходил в себя. Олег, бывало, пропускал тренировки, на что его лучший друг, Серега Кожевников, обычно говорил за него, что он, то болел, то еще какая-то уважительная причина. Но его пропуски никак не сказывались на его обучении, он все равно был лучшим.
В конце концов, я насторожился, потому что пропуски стали регулярными.
Серега Кожевников не выдержал моих аргументов и сказал правду. Оказалось, что Олега отец не пускает на тренировки, если тот в школе получал двойку.
Узнав на шахте, в какую смену работает Ашихмин старший, я решил встретиться с ним и побеседовать в ближайшее же время. Работал Анатолий Ашихмин забойщиком под щитом на тринадцатом участке нашей шахты.
Для тех, кто не знает, это самая опасная, самая виртуозная и самая высокооплачиваемая работа в шахте на крутопадающих пластах.
Встретившись в фойе комбината шахты перед нарядом, мы с ним тепло поздоровались, поговорили о том, о сем.
- Ты чего сына на тренировки не пускаешь? – задаю я ему главный свой вопрос.
- Да в школе у него проблемы, иногда случаются, вот и приходится,  – нехотя выдавил из себя Ашихмин старший, как будто речь шла о чем-то  совершенно ему не нужном.
- Слушай, Толя! – начал нажимать я, чтобы быть услышанным.
- Ты даже сам себе не представляешь, чему ты препятствуешь, и кем будет твой сын, когда вырастет?!..
 - Что думаешь, будет толк? – спросил он.
- Я не думаю, а знаю! – ответил я, - и когда-нибудь ты сам мне напомнишь вот этот наш разговор.
В общем, друг друга мы поняли. Ашихмин отец пообещал больше сыну не препятствовать в посещении тренировок, а я пообещал отцу не перегружать Олега. На том и разошлись.
Много лет спустя, когда Олег в городе Кемерово защищал в бою свой титул чемпиона Советского Союза среди профессионалов по боксу в супертяжелом весе, мы с Анатолием Ашихминым сидели в зале рядом, и я напомнил тогда ему тот наш давний разговор.
- Моя заслуга в нем, только мои гены! – тоном стороннего наблюдателя ответил он, - я же его не воспитывал!..
Да, через некоторое время после нашего того разговора на шахте, я с ужасом узнал, что Ашихмин старший бросил семью и с молодой подружкой уехал в Кемерово.
Ужас для меня заключался в том, что я сам с пятилетнего возраста рос без отца. Мой отец умер в тридцать три года от инфаркта прямо на работе, и я как никто другой знал, каково теперь Олегу без мужской опоры и поэтому всячески старался сгладить невосполнимую утрату своего любимого ученика.
Тем временем в семье у меня ожидалось пополнение, жить в доме у матери с ее сожителем становилось невозможным, квартиру мне на шахте обещали, чем дальше, тем серьезнее, в общем, все шло своим чередом.
Некоторые мои друзья, вернувшись из тюрьмы, устраивались на нашу же шахту работать и тут же получали квартиры!
Я с удивлением спрашивал у них, как им это удалось?!..
- Дал этому козлу  двести рублей сразу, и квартира нашлась! – ответил по-секрету один из них.
Козлом он величал нашего ушлого председателя шахт-кома.  Я был воспитан бескомпромиссными законами улицы с пятилетнего возраста и для меня более естественным и правильным было дать козлу в морду, но, ни в коем случае не взятку, при этом заискивающе улыбаясь ему и горячо пожимая его паскудную лапу.
Олегу я, чтобы хоть как-то поддержать его, подарил свою боксерскую грушу, которая верой и правдой служила мне все три года в Воркуте и как родная приехала со мной в Киселевск.
Он часто приходил к нам домой просто, чтобы пообщаться, стал дружить с девчонкой, нашей соседкой.  Как-то он пришел и мы с ним стояли у калитки нашего дома и болтали о том, о сем. Олег при этом почему-то блаженно улыбался и ежился. Я никак не мог понять, что с ним пока у него из-под куртки в области шеи и подбородка не вылезла любопытная бело-розовая ручная крыса.  Для меня любая крыса была просто грызун – враг человека. А для Олега это животное  было маленьким беззащитным существом, которое следовало опекать, защищать, заботится о нем, что он непосредственно и делал! Сказывалось, наверное, то, что его самого бросил отец, и ему не хватало надежной опоры той, которую он всеми силами своей мальчишеской души старался создать вот этому юркому и очень трогательному зверьку.
На втором году тренировок я объединил младшую группу со старшей группой и здесь уже работа пошла посерьезнее. Олег освоился быстро! Работал он, как всегда, с полной самоотдачей, как и все остальные ребята, но он был особенным! Я не встречал еще таких! Это был самородок, каких в реальной жизни просто не может быть вообще!..
Я уже смело ставил его с более старшими ребятами, с более мощными, более опытными и видел, что для него было самым главным, чтобы у него хватило росту, а дальше он разносил любого своего оппонента в пух и прах!
Работал Олег одинаково великолепно для своего возраста, как в ближнем бою сериями, так и на средней и дальней дистанциях. А главное, чего мы с ним достигли в совместной работе – он был неуязвим!
Главное мое правило здесь работало в совершенстве, попасть в Олега было практически невозможно, в то время как сам он жалил своих соперников с обеих рук и из любого положения.  Опять же может быть сказывалось стремление доказать своему блудному знаменитому отцу, что зря он так поступил с собственным сыном.
Тем временем в семье у меня родилась дочь и нас стало четверо. От матери мы ушли, не желая больше терпеть ее бесконечные придирки, и жили теперь с двумя детьми на квартире у знакомой бабушки. Квартиру же мне на шахте по-прежнему горячо обещали и ничего для этого не делали.
Пора уже было вывозить своих воспитанников на соревнования, но куда я поеду, когда в семье один ребенок грудной, другому два годика, жилья своего нет!..
Бабушка, у которой мы тогда жили, оказалась тихой алкоголичкой! Они с двумя такими же, как она, бабками – соседками выгоняли крепчайший самогон, закрывались в доме втроем на мощный засов и упивались в хлам, чтобы их никто не видел. Как я мог оставить в такой компании свою семью хоть на день?!..
В городе у нас тогда только в школе № 25 работала секция бокса, кроме моей. Мы с ними только однажды устроили спарринги и все.
Потеряв всякую надежду на квартиру от шахты, я занял денег у родных и мы с женой купили небольшой домишко (одна комната и кухня) в частном секторе по улице Победы 47. Счастью в нашей семье не было предела! Наконец-то у нас было свое собственное жилье! Но и работы теперь у меня прибавилось вдвое! Теперь, кроме работы проходчиком в забое, кроме ежедневных тренировок с ребятами, мне необходимо было еще очень много работать по ремонту своего ветхого домишка и обработке своего приусадебного участка.
Дети подрастали, одной комнаты на четверых нам уже не хватало, и я затеял грандиозное строительство – пристроить к дому еще столько же, увеличив тем самым жилплощадь вдвое.
Главной проблемой теперь для меня было – куда определить моих бойцов.  Бросать их было уже нельзя. За время наших тренировок (а это около трех лет) они стали уже неплохими боксерами. Если говорить проще, драться я их научил, а ума и опыта дать не успел. На улице с таким багажом – прямая дорога на скамью подсудимых.
В то время в нашем городе в спорткомплексе «Родник» при маш-заводе имени И.С. Черных открылись сразу две секции бокса.  Одну секцию бокса вел неизвестный никому молодой П. А. Николаев, а вторую открыл вернувшийся в Киселевск знаменитый наш А. Н. Дугаев.  Кроме того А. Н. Дугаев, как и прежде устроился на постоянное место работы горно - рабочим на нашу шахту.  На шахте же я и нашел его со своим предложением.
В деталях я объяснил ему свое безвыходное положение, рассказал ему о своих ребятах, что боюсь их потерять, что их нужно довести под опытным руководством до совершеннолетия, когда они уже в состоянии будут оценивать свои шаги и отвечать за них.  Тогда я еще произнес примерно следующее:
 - Ты всю жизнь, Николаевич, искал таланты и у тебя они были и очень даже выдающиеся, но такого парня, как у меня сейчас, у тебя никогда не было!
- Приди – говорю – ко мне на тренировку и забери его себе. Он сделает для тебя все!..
Я говорил об Олеге Ашихмине. Тем более, я был уверен в благополучном решении этого вопроса, потому что Дугаев и Ашихмин старший были давними и закадычными друзьями.
На тренировку ко мне А. Н. Дугаев пришел не один, с ним был Толя Гончаров – наш общий друг и один из лучших воспитанников А. Н. Дугаева. Не говорю – боксер в прошлом, потому что бывших боксеров не бывает и эта болезнь уже не лечится.
Я построил своих ребят (около пятнадцати человек, Олега, как назло, на тренировке в этот день не было) представил ребятам пришедших гостей, объяснил цель этой встречи. Я в красках объяснил ребятам то положение, в котором сейчас нахожусь и что я объективно не могу продолжать вести секцию дальше. По сути я встал перед выбором или семья или секция. А так как я сам вырос без отца, то своих детей оставить я не имею права, потому что слишком хорошо знаю все прелести жизни «безотцовщины».
- Так же я не могу бросить и Вас, - продолжал я свои признания перед пацанами, - Поэтому и пригласил на тренировку своего тренера, потому что только у него в нашем городе вы можете стать настоящими мастерами.
В общем, прощальная тренировка прошла под внимательным контролем «покупателей», как я мысленно тогда их назвал и мои ребята перешли к новым наставникам.
Немного позже я узнал, что старших моих воспитанников взял к себе А. Н. Дугаев, а младшие (среди которых был и Олег Ашихмин) достались П. А. Николаеву.
Почему так произошло, я не знаю. Лучше было бы, конечно, наоборот, но с моим мнением тогда никто не считался.
Много позже А. Н. Дугаев сетовал и не раз на то, что не послушал меня и не взял к себе Олега, но сложилось все так, как сложилось. Олег с первых же соревнований начал приносить славу и новому тренеру и городу. По-другому просто быть не могло!
Но после каждой своей победы он непременно прибегал ко мне и мы вместе с ним радовались его успехам. Я тогда полностью отошел от бокса – строил свой дом, затем учился в горном техникуме на заочном отделении. Кроме дочери у нас родился еще один сын.
Олег тоже закончил горный техникум, и мы с ним даже встречались в шахте. Он был уже знаменит на всю страну, но в общении со мной он был по-прежнему тем, же доверчивым мальчишкой.
Я уже работал в шахте начальником участка, а Олег в то время с друзьями создали строительный кооператив «Труд».
 Случилось так, что я во время наряда чуть не врезал по морде новому чересчур разговорчивому директору нашей шахты и мне в итоге пришлось с шахты уходить, о чем я ни разу потом не пожалел.
По поводу работы я тогда обратился к Олегу. Вечером он приехал ко мне домой и сказал, что на работу я могу выходить хоть завтра. Так я стал строителем.
Начались лихие девяностые!
Бандитские разборки!
Забастовки на шахтах!
Того директора с моей родной шахты с позором выперли, но я уже зла на него не держал. Я не участвовал ни в чем! Мне нужно было обеспечивать семью.
Набравшись опыта я создал свой кооператив. Когда же до меня дошли сведения, что за занятия спортом с пацанов собираются брать плату, создал свой боксерский клуб «Гонг» в бывшем клубе Афонинского кирпичного завода. Олег бывал у меня там, в качестве почетного гостя, всячески поддерживал. Затем мне удалось создать в центре города Детско-юношескую спортивную школу при спорткомитете города.  Бесплатный бокс для пацанов мне удалось сохранить.
Для этого мне пришлось своими силами воссоздать из руин центральный спортивный зал на стадионе «Шахтер». Олег Ашихмин тогда уже был сошедшим с ринга – знаменитым на всю страну боксером профессионалом супертяжелого веса. У него уже был точно такого же возраста, каким когда-то пришел ко мне сам Олег, сын Ванька, от первой жены Олега, с которой Олег уже давно не жил.
Ванька тренировался в секции бокса у П. А. Николаева, который в числе других восьми тренеров по боксу теперь работал в моей спортшколе. Я видел с какой тоской Ванька смотрит на своего отца.
- Олег?!.. – обратился я тогда к Ашихмину, - Помнишь, как тебе было плохо, когда тебя бросил отец?!.. – я видел, как при этом побледнел Олег.
- А теперь, - продолжал я - твой сын точно в таком же положении, в котором когда-то оказался ты.
- Давай, - говорю - устраивайся к нам в спортшколу старшим тренером по боксу и забирай Ваньку под свою опеку.
Как Олег тогда воспрял! Это надо было видеть! Он полностью отошел от всего, чем тогда жил и стал снова жить боксом, своим сыном и подготовкой наших ведущих бойцов к соревнованиям.
Я тоже летал в небесах!.. Дело всей моей жизни процветало, мой любимый ученик снова был со мной через столько-то лет и уже совершенно в другом качестве.
Я тогда еще спросил у Олега:
- Ты там, в той жизни, никому не остался должен?!..
- Я никому ничего не должен! – успокоил меня Олег. Но нехорошие предчувствия меня почему-то не покидали.
Шел 1996 год и Киселевск в те времена очень отличался от других городов в стране по количеству убийств.
В канун 1997-го нового года мы с Олегом договорились после праздника бросить курить. Праздник, есть праздник – мало ли что?
Чтобы не смущать Олега я выдержал паузу и позвонил ему на домашний телефон пятого января 1997 года. Трубку взяла гражданская жена Олега – Оксана.
- А Вы разве ничего не знаете?! – спросила она, еле сдерживая рыдания.
- Что?!.. – вырвалось у меня.
- Олега застрелили и сожгли в машине! – плачущий женский голос ударил по моему сознанию, по моему существу беспощадно, без разбору, словно притаившийся фугас ужасающей силы и дальше пошли гудки.
Хоронили мы Олега перед Рождеством Христовым. Закрытый оцинкованный гроб с обгоревшими останками был установлен в его родном доме у матери в поселке шахты «Тайбинская».
Народу и машин в день похорон было неисчислимое множество на Тайбинке. К дому вообще было не пробиться. Работники спецслужб в штатском, стараясь быть незаметными, непрерывно вели фото и видео съемку.
Когда подошло время выносить гроб из дома на улицу, все почему-то испуганно отшатнулись, боясь попасть под всевидящее око видеокамер.
Неимоверно тяжелый гроб с останками Олега, мы выносили вдвоем – я и Василий Ушаков – мой ровесник и тоже боксер. Мы с ним вместе тренировались у А. Н. Дугаева. С Олегом их связывала очень крепкая дружба. Нам нечего было бояться, мы хоронили нашего друга, а те, кто побоялся в тот момент помочь нам – пусть это будет их маленькой сокровенной тайной.
Перед входом на кладбище в районе шахты № 12 похоронная процессия остановилась на продолжительное время. Говорят, на месте захоронения была заложена мина?!.. Пока все обследовали!.. Какая мразь все это творит?!.. Эта мразь в предсмертной агонии убивает других!..
Олег был прекрасным парнем, но этого оказалось мало для того, чтобы жить!
Поминки по Олегу после похорон были организованы в столовой шахты «Киселевская». Помянув Олега, как было принято и попрощавшись с его родственниками, мы с тренерами и друзьями – боксерами на машинах уехали ко мне в кабинет, что расположен на втором этаже спортивного зала школы бокса и поминали его уже по-мужски, всей нашей старой боксерской гвардией.
Я к тому времени уже много лет вообще не пил никакого спиртного, а в тот вечер я просто сидел у себя в кабинете, чуть в сторонке от шумной команды своих товарищей, пил молча, одну за другой и плакал, не стесняясь абсолютно никого.
Я плакал от злобы на этот жестокий и несправедливый мир и от своего бессилия что-либо сделать, чтобы не допустить такие вот утраты.
Олег был мне близок тем, что он также как и я рос без отца. Он также как и я, не надеясь ни на кого, всеми своими силами завоевывал себе право на жизнь. Но его убили!..
Перед моими глазами неотступно стоит его счастливое мальчишеское лицо, когда у него из-за пазухи вылезла на свет божий, ручная белая крыса!..
Ко мне подсел Виктор Гузеев – тренер по боксу в моей же спортшколе, ровесник Олега, который вместе с ним тренировался у П. А. Николаева.
- Василич?! – обратился он ко мне – Так Олег что, у тебя начинал?!..
Собравшиеся все притихли, потому что никто толком ничего не знал.
- Да! – говорю – Он пришел ко мне с одноклассниками, как только перешел в пятый класс и около трех лет я с ними со всеми работал.
- А мы се голову ломали! – продолжал Гузеев – Почему так?.. Мы все пашем до седьмого пота, Олег даже на тренировках не появляется! Едем на соревнования, где мы все вылетаем, а он выигрывает!
П. А. Николаев при этом откровении своего бывшего воспитанника ревниво напрягся. Он привык к тому, что Олега выдающимся боксером сделал он. А мне было абсолютно без разницы, кто к чему привык. Я просто сидел и плакал! Я оплакивал своих пацанов! Они все погибли!  Олег погиб последним.
Все, которые тогда пришли ко мне пятиклассниками научиться драться. Первым погиб друг Олега – Серега Кожевников. А все только потому, что я вынужден был их оставить. Драться их я научил, а умения разбираться в жизни дать не успел.
А все только потому, что я в свое время не дал двести рублей взятки ушлому председателю шахткома, в обмен на ключи от квартиры. Не потому я не дал эту взятку, что мне жаль было двести рублей. Просто я воспитан был по-другому. Я не знал, как к этому подступиться. Мне совесть не позволяла унизить этого человека до такой степени, чтобы предложить ему прямым текстом незаконное обогащение за мой счет. Вот если бы он сам мне об этом как-то, хотя бы намекнул, тогда бы конечно другое дело!..
Девятнадцать лет уже прошло со дня гибели Олега!
Давно уже мы похоронили П. А. Николаева. В стране по-прежнему три самые главные и самые обсуждаемые проблемы, как и во все прежние века: дураки, дороги и коррупция!..
А я вот по прошествии стольких лет очень  сожалею о том, что никто меня не научил в молодости, как нужно было дать тому козлу в лапу двести рублей, чтобы он выполнил свои же обязательства!..
Если бы мне тогда не пообещали жилье, я бы ни в коем случае не собирал пацанов, не открывал бы свою секцию, а занимался бы непосредственно поиском жилья для своей семьи и все мои бывшие воспитанники сейчас были бы живы.