Линии пересечения

Ты идешь по мокрым улицам. И они накрывают вишневым плащом омут твоих карих глаз. Как же подняться с этой безумной глубины. Следовало бы коснуться дна, чтобы, оттолкнувшись, попытаться всплыть. Но на это уйдет много дней, людей, эмоций – и всплывешь ты брюхом вверх. Можно плыть где-то посередине, хватаясь за каждый пузырек воздуха, который здесь, к слову, невиданная редкость. Но в этой проклятой середине… Чем только она не кишит. И глотание воздуха, вполне возможно, отойдет на второй план. Тебя станут заботить иные вещи и субстанции. Как трудно, когда ты долго плыл ли, шёл ли и уже забыл, где же было начало, где была та самая точка отсчета. Тебе не от чего оттолкнуться, не на что опереться. Но страшнее всего, что ты не можешь ни за что зацепиться, ни за кого. Это невозможно, ведь никто из них теперь  ничего не значит, не несет в себе ни смысла, ни разума, ни чувств. Ты же не хочешь увидеть на себе действие якорей. Или ты хочешь зацепиться за песок, смешанный с камнями и ракушками, залегающий на дне, и остановиться навсегда. Эту цепь будет трудно порвать, с каждым днем и часом она будет всё сильнее обвивать и впиваться в твое горло. В конечном счете, ты будешь впечатан в морское дно. Эта земля будет постепенно поглощать тебя. Ей от этого ни лучше и ни хуже. Она привыкла забирать чей-то разум, а затем и жизни. А ты привык отдавать. Не то чтобы тебе это нравилось. Ты не хочешь сопротивляться.  Не то чтобы ты не в силах это сделать. Твой отказ от сопротивления – и есть сопротивление. Самое мощное, из тех, что ты можешь предложить данному миру. Ты пытался, да и до сих пор пытаешься доказать, себе, в первую очередь, что способен оставить что-либо, а лучше кого-либо. И совершать сие деяние ты будешь с таким жутким налетом безразличия и холода в лице, что не мудрено удивляться, как твоё тело еще не окоченело от этой мерзлоты. Но ты хочешь, чтобы обморожением жизнь одарила тебя сполна. Ты хочешь быть ажурным куском льда, высеченным из стали. Вот что, по-твоему, защитит тебя на весь остаток жизни от непомерных невзгод, казусов и аномалий. Так зачем же тебе сия способность, если ты сам бредешь на неурядицы. Для тебя счастье не светит огнями, светят только беды, ярким маяком виднеются сквозь туман за сотни километров. Ты веришь, что счастье вытекает из несчастья, а несчастье – из счастья. А если честно, ты просто-напросто привык, установил для себя табу – никогда не разграничивать счастье и горе, забыть, что существуют на Земле такие понятия, и просто жить жизнь. Может, ты уже пресытился и тем, и тем.  А, может, в твоем сердце бушует дикая ярость и зависть. Скорее всего, ты всего лишь озлоблен на весь мир. Потому что он научил тебя понимать, и ты понял то, что не намеревался пропускать через себя вплоть до самой смерти. И не знаешь ты, что теперь делать со всем этим грузом знаний. Знаний в форме мыслей, чувств, людей, не нарочно услышанных фраз и диалогов и монологов.