Конечный маршрут

Кажется, они заблудились. На узкой просёлочной дороге старенький уазик забуксовал, издал натужный хриплый рык и затих.
- Приехали, - процедил водитель, мрачный молчаливый мужик, - конечная станция, все на выход.
- Как приехали, что значит приехали? - визгливо вскрикнула с заднего сиденья раскрашенная под матрёшку Наталья. - Мне в город срочно надо, у меня билет, я на море собираюсь!
- Ты куда нас завёз, водила? - фальцетом поддержал её сидящий рядом Анатолий.
Водитель обернулся и равнодушно мазнул по ним взглядом:
 - Вы, уважаемые, потише - я не глухой. Похоже, мы пропустили нужный поворот и заехали не туда.
- Ты уж не деликатничай, - бодро сказал Сэм. - Не мы, а я пропустил. Хотя…- он потряс картой, - здесь сразу за Дарновой балкой показан только один поворот, ведущий к основной дороге. На него мы и свернули.
- Всё из-за тебя! Ты же вроде спец, экскурсии водишь не первый год. И с картой сверялся, штурман хренов! - продолжал бушевать Анатолий. - Далась тебе эта короткая дорога! «Скостим путь, сэкономим время». Сэкономили, блин, уроды! 
Он выхватил карту из рук Сэма, скомкал её и, отшвырнув, выскочил из машины.
- Не обращай внимания, он только лается, укусить не может, – Сэм повернулся к водителю.
- Да мне всё равно, - пробормотал тот. – Сейчас главное сообразить, куда мы заехали.
Вслед за Анатолием он выбрался из салона и осмотрелся – по обеим сторонам дороги простиралось однообразное пространство поросших порыжелой травой полей. Они скрывались вдали, сливаясь с бесцветным небом. Ни души не было вокруг. Только запустение и заброшенность. И тишина.
Толстый неряшливый Анатолий чуть поодаль демонстрировал крайнюю степень раздражения – пинал носком растоптанной туфли камешки, что-то восклицал, взмахивая руками. Заметив, что водитель смотрит в его сторону, он прокричал:
- Чего уставился? Ты скажи лучше, куда нас завёз, Сусанин? И как нам теперь отсюда выбираться?!
С силой хлопнув дверцей, из машины выскочила взбудораженная Наталья, продолжая орать про море, путёвку и сроки, требуя немедленно трогаться в путь.
- Господа и дамы, вы пар-то поубавьте, - Сэм подошёл неслышно. - Я всё стараюсь понять, почему мы не заметили, что дорога изменилась? И когда она изменилась? За балкой должны были начинаться лесополосы, вдоль дороги должны расти деревья, много деревьев! А здесь только степь. Повсюду одна лишь степь!
Сэм махнул рукой назад. В той стороне, откуда они приехали, виднелись тусклые полотнища полей. Казалось, что у них нет ни начала, ни конца.
Водитель кивнул в ответ:
- Согласен. Впечатление такое, что мы довольно прилично отмахали не по тому пути - вот только как мы на него попали? На карте никаких других альтернативных маршрутов нет. И этой дороги, затерянной среди степей, тоже не указано.
- А может, эта дорога ведёт к какому-то населённому пункту? – неожиданно спокойно произнёс Анатолий. – Местные могли бы помочь нам сориентироваться.
- Да где их искать, местных, где?! - в сердцах выкрикнула Наталья, - Местные, ау! Отзовитесь! 
И глядя, как поморщились её спутники, злорадно  подытожила:
- А местных-то и нету. Никого вокруг. Только мы.
- Послушайте, - Сэм примирительно обвёл всех взглядом. - Если верить карте, здесь неподалёку должны располагаться деревеньки, их множество по границе с соседней областью понатыркано.
- Карте мы уже поверили - водитель устало потёр лицо. - Ты сам сюда раньше не совался, правильно я понимаю? И твоё знание носит чисто практический характер?
- Ну, в общем, да. В этой стороне эко-маршрутов не проложено, поскольку территория для туристов не представляет никакого интереса.
- Вот это ты зря, - возразил Анатолий, - место это как раз интересное, необычное даже! Когда-то давно в районе Дарнинской балки у древних славян было то ли поселение, то ли капище. Москвичи уже несколько раз просили нашего главного, - он закатил глаза вверх, - оказать содействие для раскопок. Только он пока не спешит, хочет привлечь учёных из области, чтобы…
- Чтобы не растянули плошки-поварёшки и прочие предметы культа? - хохотнул Сэм.
- Вроде того. Чтобы археологические артефакты остались там, где их найдут.  - Анатолий мечтательно улыбнулся. - В нашем музее, например.
- Ясно, - отшвырнув окурок, водитель заглянул в салон, достал смятую карту, повертел в руках. - Продвигаться дальше не вижу смысла. Поедем назад к основному тракту. Прошу вас всех внимательно следить за дорогой, нам надо не ошибиться с нужным поворотом.
- Давно пора отсюда двигать! Как-то здесь неуютно, - Наталья неожиданно поддержала водителя и первая пошла к машине. Остальные  молча последовали за ней.
Но уехать им не удалось. У многострадального уаза заглох мотор и его пассажиры вновь сцепились языками, ища виноватых в создавшейся ситуации, выкрикивая бессвязные угрозы в адрес водителя.
- Я сто раз пожалел, что поехал с этим ослом! - неистовствовал Анатолий. – На допотопном рыдване, без элементарного джипиэса!
- Сам поехал и меня зазвал, никчемушник, - неожиданно накинулась на него Наталья. - И зачем я тебя послушала?! Ведь знала, что ты плохой человек! Животных не любишь, кошек моих всё время обижал.
- Да ты развела целый кошачий притон при своём визит-центре! Шаг нельзя было ступить, чтобы не наткнуться на очередную вонючую тварь! -  Анатолий оскорблённо таращил белёсые глазки.
- А не твоё дело. Кошки ласковые существа. Они гораздо умнее и приятнее большинства людей!
- Во-во, про твою нелюбовь к людям всем известно. Ты и к постояльцам своим придиралась, и детей их шпыняла, и то тебе не так, и это не эдак. Не зря тебя с прошлой работы попёрли, Катька с кухни рассказывала…
- Заткнулся бы ты уже, крысёныш музейный, - зло оборвала его  Наталья. - Теперь понятно, почему ты кошек ненавидишь - твоя крысиная сущность их боится!
Не обращая внимания на завязавшуюся перепалку, водитель безуспешно пытался дозвониться по номеру экстренного вызова до патрульной службы. Попытки Сэма связаться с главной усадьбой тоже не удались. С досады он рявкнул на разошедшуюся парочку:
- Что вы как дети малые! Нашли время для склок. Ситуация серьёзная, и похоже, помощи ждать неоткуда!
Окрик подействовал. Какое-то время все сидели молча, лишь водитель рассеянно крутил колёсико радиоприёмника. Среди шума помех вдруг послышалось: «Точное время шестнадцать часов».
- Мы проторчали здесь уже два часа! – встрепенулась Наталья. - Мужчины, ну что же вы медлите? Надо что-то делать!
- Внимательно послушаем твои предложения, - съязвил Анатолий.  – Как видишь, узнать о дороге нам не у кого.
- Ждать, что кто-то проедет по этой дороге - только время терять, - решительно проговорил Сэм. - Сделаем так: я прогуляюсь через поля, разведаю, что да как. Должны же быть здесь какие-то поселения, на карте есть несколько отметок. Связываться будем по сотовому. Мой полностью заряжен. Надеюсь, ваши тоже?
Его спутники согласно закивали.
- Телефоны заряжены у всех,  - подтвердил Анатолий, - но ждать я не стану, пойду с тобой, опротивело торчать здесь без дела.
- Нам надо держаться вместе, поэтому я - с вами, - Наталье очень не хотелось никуда идти, но оставаться с водителем, о котором в заказнике болтали разное, ей было неприятно. Поговаривали, что у него тёмное прошлое, что на его совести – какой-то давний грех. Он сторонился людей и с работниками заповедника держался холодно и отстранённо. Странный это был человек, чувствовалась какая-то надломленность в его угасшем взгляде, затаённая боль и тоска. Наталья даже имя его запомнить не смогла. Как же к нему обращались…Глеб? Герасим? Гордей?
- Идти никуда не нужно, сейчас октябрь, темнеет довольно рано, да и заблудиться в степи легко, - водитель смотрел на них безо всякого выражения.
- И что ты предлагаешь? Сидеть и ждать, пока нас засечёт патруль? Может, они планируют проехать здесь через несколько дней? Если вообще посещают эту окраину. Я же работаю инструктором, ты помнишь? – усмехнулся Сэм. – Мы найдём людей, узнаем, что это за место и как нам выбираться. Если повезёт, нам помогут и с транспортом. Наши вещи останутся в машине. Мы будем на связи.
Он оглядел свою маленькую группу:
- Ну что, двинулись?
И они пошли вперёд через поле по невысокой усохшей траве.
Толстый лысоватый Анатолий в мешковатых растянутых брюках и причудливом жилете со множеством топорщащихся карманов, шёл слегка подпрыгивающей походкой, выворачивая носки туфлей, нелепо взмахивая руками.
Сэм шагал уверенно и широко. Упакованный в кожаные штаны и косуху, в берцах, с волосами, собранными в хвост, он, тем не менее, являл собой гротескную фигуру - всё из-за того, что его тренированный могучий торс оканчивался короткими кривыми ногами. Словно кто-то старательно лепил его из пластилина, а к концу заленился, заспешил и закончил свою работу кое-как.
Сзади всех плелась Наталья. Её походная одежда, спортивный костюм и крепкие, похожие на мужские, туфли не вязались с черезмерно раскрашенным лицом, свежим маникюром и начёсом в стиле буфетчиц далёких советских времён.
- Мальчики, подождите меня, не спешите, - донеслась до водителя её немного манерная речь. - Я же женщина, мне тяжело поспевать за вами!
- Вы бы, Натальиванна, лучше остались у машины, - чуть насмешливо откликнулся на это Сэм. - В вашем возрасте трудно даются такие незапланированные переходы.
- В возрасте?! - поперхнулась от возмущения Наталья. - Ты на свой возраст посмотри, стручок молодящийся!
И она ещё что-то визгливо неразборчиво выкрикивала, поспешая за гоготавшими мужиками.
Водитель некоторое время смотрел, как идущие по цепочке фигуры медленно отдаляются от него, постепенно растворяясь в мутноватой серой мгле. А потом вернулся к машине, сел и прикрыл глаза.

***
Эта местность была совершенно незнакома Гордею. Почему он поддался на уговоры Сэма? Как мог довериться незнакомому человеку? Ведь он всегда и во всём привык полагаться только на себя. И так лоханулся! Видимо, начала сказываться усталость - последние четыре месяца, самый горячий сезон в заповеднике, он работал в напряжённом режиме.
Несколько лет назад его пристроил на эту работу двоюродный дядька, лесничествовавший в соседней области. Когда после страшных трагических обстоятельств Гордей забросил свой бизнес, дела, оборвал все дружеские связи, когда ему казалось, что жизнь кончена, именно дядька поддержал его, не дал совершить над собой непоправимое. Постепенно Гордей свыкся со своей работой, она даже начала ему нравиться. Работа отвлекала его от страданий, благодаря ей мучительное ощущение вины и тоска притупились, отступили в самые потаённые уголки его души.
Он работал шофёром на одной из трёх принадлежащих заповеднику машин, перевозил небольшие туристические группы до центральной усадьбы и обратно. На территории усадьбы всех желающих ждал отдых в уютном визит-центре, маленький музей со множеством интересных экспонатов и дальние пешие переходы по специально разработанным эко-маршрутам. Экологический туризм в последние годы стал новым модным веянием, и в заповеднике разработали три сложно проходимых живописных эко-тропы для любителей природы и энергичного отдыха.
Чаще всего люди ехали в заповедник небольшими дружными компаниями. По дороге туда они предвкушали хороший активный отдых, по дороге обратно, усталые, но оживлённые, делились впечатлениями от увиденного. Гордей оставался равнодушным к их восторгам. Замкнувшись в своём маленьком одиноком мирке, он не обращал на своих пассажиров никакого внимания, механически выполняя обязанности перевозчика.
Последний в нынешнем сезоне рейс Гордей повёл практически на автопилоте - совсем выдохся. Ему нужно было вывезти с территории работников одной из туристических зон. Длящаяся с апреля по сентябрь сезонная смена окончилась, и люди возвращались домой, в город. Пассажиров было трое: брезгливо-высокомерный Анатолий, смотритель музея природы, неприятная тётка неопределённого возраста с цепким оценивающим взглядом - хозяйка визит-центра Наталья и инструктор Сэм,  доброжелательный компанейский парень. Это он предложил Гордею не тащиться через всю территорию заповедника, а поехать по незнакомой дороге, сократив путь почти в два раза.
«Как же я мог довериться ему?», - в который уже раз укорил себя Гордей. Он досадовал, что застрял неизвестно где, что не отговорил своих пассажиров от бесполезной разведывательной вылазки. Гордей был уверен, что их поиски ни к чему не приведут, и они скоро вернутся к машине разочарованные и разругавшиеся.
***
Они шли уже минут тридцать, но вокруг ничего не менялось. Пейзаж был однообразный, и в какой-то момент Наталье стало казаться, что они перестали двигаться и просто топчутся на одном месте. Оглянувшись, женщина увидела всё ту же картину – бесцветное и словно безразмерное, пространство поля растеклось повсюду густым киселём, поглотив и машину, и дорогу, и все звуки. «Как же здесь тихо. Ни птиц, ни зверья, ни насекомых. Хотя, какие сейчас уже насекомые», - уныло подумалось ей.
Сэм не спешил. Он часто останавливался, присаживался на корточки и рассматривал что-то в траве. У одного из ссохшихся растений он сорвал колючую коробочку, растёр на ладони семена, понюхал и присвистнул.
- Да тут оказывается Клондайк, - удовлетворённо пробормотал он. - Надо будет договориться с Кимом, выверить маршрут и вернуться в этот богом забытый угол.
- Сэм, ты чего всё время рассматриваешь? Ищешь что-то? - вяло  поинтересовался Анатолий.
- Природой любуюсь, Толяныч, - в отличие от своих спутников, Сэм находился в приподнятом настроении. - В душе я вечный юннат. 
- Сколько раз я просил не коверкать моё имя! Неужели так трудно прислушаться к моей просьбе? Не надоело хохмить? - знакомо занудил Анатолий, и Наталья перестала его слушать. Она устала, растёрла ноги. В туфлях что-то кололо, мешало идти.
- Сэм! Толик! Давайте возвращаться, - предложила она.
Не оборачиваясь, Сэм что-то крикнул. «Догоняй» - послышалось ей.
- Ребята, да подождите же! Мне нужна передышка!
В ответ «ребята» опять прокричали что-то обидное про её возраст.
 «Ну и плевать, вернусь одна, - разозлившись, решила Наталья, – В машине можно спокойно провести ночь, а утром мы решим, что делать дальше. Да хоть пешком пойдём обратно, дорога выведет».
Вытряхивая соринки и возясь со шнурками, женщина замешкалась, и темнота застала её врасплох, внезапно подступив вплотную со всех сторон.
Сразу стало так темно, что Наталья не смогла увидеть даже собственные пальцы, поднесённые к лицу. Темноты она не боялась. Наталья даже обрадовалась ей, уверенная, что мужикам теперь ничего не останется, как повернуть назад вместе с ней.
- Сэм, Толик, пошли обратно! И включите фонарик, я ничего не могу разглядеть.
Ответом ей было молчание. Не раздалось ни шороха, ни звука шагов, ничего.
 - Ребята, где вы? Отзовитесь! – Наталья осторожно шагнула вперёд и снова позвала своих спутников.
Ни звука в ответ. Тишина стояла такая неестественная и настороженная, что Наталья невольно напряглась. У женщины появилось ощущение, что за ней наблюдают, затылком она почувствовала какую-то пустую точку, словно её держал на прицеле чей-то взгляд. А потом позади неё что-то легонько хрустнуло. Вновь прозвучал какой-то шорох - теперь уже ближе. Как будто кто-то двигался у неё за спиной, осторожно подкрадываясь к ней. Наталья замерла, прислушиваясь, по позвоночнику пробежал неприятный холодок.
 - Ребята? Вздумали поиграть со мной в прятки? – севшим от страха голосом прошептала она. – Отзовитесь!
Вновь никто не ответил, и это непонятное молчание, напугало её ещё сильнее. Обращаясь к своим спутникам, Наталья закричала, закружила на месте, совершенно растерявшись в вязкой густой темноте.
Темнота была словно живая. Она напирала сзади, подступала с боков, липла к лицу, мешая дышать, коконом опутывая Наталью. А потом вдруг зашептала что-то неразборчивое пронзительными голосами каких-то насекомых:
- Фффф…Ццццццц…Шшшшш - Ссссссссс…
 В какой-то момент между их перекличкой Наталье послышался другой посторонний звук. Кто-то тихонечко плакал там, среди кромешной тьмы. Плач то усиливался, то затихал, переходя во всхлипывающее бормотание.
- Тётенька, тётенька, - отчётливо расслышала Наталья, - не забирай нас от мамки, тётенька! Мы хотим с мамкой жить!
Эти молящие интонации Наталья узнала сразу. Казалось, за прошедшие годы она почти забыла про двух малышей, которых по её решению забрали у любящей, но стеснённой в средствах матери. И хотя коллеги Натальи были против подобной жёсткой меры, она была непреклонна: детей разлучили не только с матерью, но и друг с другом. Эта история окончилась трагически, из-за неё Наталья лишилась работы, потеряла репутацию и была вынуждена заново устраивать свою жизнь.
Наталья предпочитала не вспоминать тот случай, осиротевшие по её вине дети не являлись даже во сне. Откуда же они взялись здесь, сейчас? Наверное, от страха ей просто померещились их голоса.
- Тётенька, тётенька - голоса повторились, резанули по натянутым нервам. – Тётенька, где наша мамка?
- Кто здесь? Покажитесь, хватит играть в прятки! – закричала Наталья и, не выдержав напряжения, пошла вперёд, отчаянно прорываясь сквозь темноту.
- Тётенька, - прозвучавший впереди голос, заставил Наталью в страхе замереть.
– Тётенька, тётенька, - раздавалось то справа, то слева от неё.  - Ты ведь не забыла нас, правда? Ты помнишь о нас, тётенька?
- Нет, нет, замолчите, я не хочу вас больше слушать! – охваченная ужасом, Наталья заметалась среди темноты.
- Тётенька! Тётенька, не забирай нас! Оставь с мамкой, тётенька!
Голоса звучали громко, они окружали её со всех сторон, подбираясь всё ближе.
Омертвев от страха, прижав руку ко рту, Наталья словно пыталась заглушить собственный отчаянный крик:
 - Прочь! Пошли прочь! Уйдите, не приближайтесь ко мне, мерзкие оборвыши! Прочь, прочь! …Ненавижу! Из-за вас я лишилась всего! Всего! Работы, друзей, нормальной жизни!...
Крики опустошили её, лишили сил. И, когда чьи-то холодные костлявые пальцы вцепились ей в волосы, сопротивляться она уже не смогла.
***
Анатолий так и не понял, в какой момент стало совсем темно. Он плёлся, глядя себе под ноги, злой и голодный, и почти не слушал болтавшего о каких-то пустяках Сэма.
«Зачем я попёрся с ними? Надо было пересидеть до утра в машине. А дальше действовать по ситуации».
Темнота была непроглядная, плотная. Словно чёрная пелена, зависла она перед глазами. Ощущение собственной слепоты стало таким явным, что Анатолий почувствовал дурноту.
 - Сэм? Наталья? -  встревоженно позвал он. – Где вы?
Ответом ему было непонятное шипение и потрескивание, раздававшееся поблизости.
- Кто здесь?
- Ктоздеськтоздеськтоздесь…, - заглумилась в ответ темнота.
- Сэм, это ты? Оставь хоть сейчас свои приколы! Слышь, Семён? – Анатолий лихорадочно протер рукавом покрывшийся испариной лоб. - Семён, не дури, отзовись нормально!
В ответ лишь продолжало что-то потрескивать и шуршать. Испуганный Анатолий напряжённо всматривался в непроницаемый мрак, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь. В какой-то момент ему показалось, что там, в его глубине, что-то ворочается, трепещет в нетерпении, словно готовится к прыжку. Что-то невидимое, непонятное – и оттого ещё более страшное.
«Свет! Нужно что-то зажечь! Немедленно!»
Ни спичек, ни зажигалки у него не было, но в заднем кармане брюк лежал старенький мобильник. Светящееся окошечко экрана спасёт его, оно хоть немного развеет темноту. Как он мог про него забыть! Сейчас он позвонит Наталье или Сэму.
Анатолий был уверен, что они недалеко и зазвеневший телефон выдаст их, поможет ему сориентироваться среди мрака. Торопясь, он вытащил телефон, но дрожащие руки не удержали маленький пластиковый корпус, тот выскользнул, упал куда-то с тихим стуком.
Рухнув на колени, чертыхаясь в отчаянии, Анатолий зашарил руками по колючей сухой траве и замер. Совсем рядом с ним кто-то был, кто-то невидимый подобрался к нему очень близко. Тихое прерывистое дыхание почти касалось его лица. На Анатолия пахнуло чем-то сладковато-смрадным, затхлым.
- Помогите! – подскочил он.  - Кто-нибудь! Сэм! Наталья!
 Ни звука в ответ. А потом… кто-то потёрся о его ноги, замяукал  тоненько-пронзительно, словно захихикал. Вскрикнув от ужаса, Анатолий отпрыгнул, потерял равновесие, упал.
 - Ауа, - послышалось рядом, - ааууа….мауа…мааау..мяяяяяяууу… - надрывался хор кошачьих голосов. - Мррррраууууууу-мяяяуууууууу…
Вибрируя от нестерпимого истошного визга, чернильная чернота живой шевелящейся массой надвигалась на Анатолия со всех сторон, затягивала в себя, словно собиралась проглотить.
Ужас тисками сжал горло. Анатолий захрипел, обращаясь неизвестно к кому:
-Брысь! Брысь!! Пошли вон! Брысь!!! Мало я вас травил, мерзкое отродье! Травил и ещё буду травить!
Кто-то прыгнул к нему на колени, вцепился зубами в одежду, что-то  пушистое вплотную придвинулось к его лицу, защекотав кожу. Стало трудно дышать. Вонючая шерсть набилась в нос, он ощутил её тошнотворным комком во рту. Тщетно пытался он отодрать от себя извивающийся живой меховой клубок – чьи-то острые когти полоснули его по глазам, ослепив алой нестерпимой болью. Последнее, что услышал Анатолий, теряя сознание, это свой собственный, полный боли и ужаса, крик.
***
Присев на корточки, Сэм что-то рассматривал среди спутанной травы. Потом вытащил из заднего кармана нож и стал осторожно срезать хрупкие растрескавшиеся коробочки семян.
Он отвлёкся всего на пару минут и за этот миг мир стремительно потемнел.
-Твою ж мать... откуда взялась эта грёбаная темнота, - пробормотал Сэм. – Толяныч, включай фонарик!
Сэм не выносил темноту, с детских лет не мог ориентироваться в ней. Он задышал часто, глубоко, борясь с подступившим приступом страха.
- Вот и встретились, Сэмми, вот и свиделись…
От звуков этого голоса Сэм дёрнулся, рассыпав собранные семена.
- Сэмми, ты скучал обо мне? – чуть насмешливо прозвучало рядом.
- Наталья! Это вы меня разыгрываете? – пробормотал растерянный Сэм, прекрасно понимая, кому принадлежит этот голос.
- Сэ-э-эмми, ты угостишь меня конфеткой? Не жадничай, Сэмми.
Сэм знал, что Лада не может появиться в этом незнакомом месте. Она вообще больше нигде не может появиться.
«Неужели те двое идиотов решили меня разыграть?»
В кромешной темноте Сэм очень болезненно ощутил чувство собственной беспомощности и, разозлившись, заорал:
- Толяныч, Натальиванна, вы специально всё подстроили? Специально, да? Напугать меня решили?
В ответ раздался шорох. А потом кто-то тихонечко рассмеялся. Кто-то, кто прекрасно видел его растерянность и наслаждался его страхом.
- Не молчите, мать вашу! Хватит играть в прятки!
И опять раздался тихий смешок, где-то рядом зашуршала трава.
- Чё вы ржёте?! Поигрались и хватит! – Сэм затравленно поворачивался по кругу, пытаясь определить, откуда идут звуки.
- Сэмми, – близко у самого уха он ощутил чьё-то тёплое дыхание, - Сэмми, не жадничай, дай конфетку.
Выругавшись, Сэм отпрянул в сторону и чуть не выронил нож.
- Кто ты? Что тебе надо? – прохрипел он.
- Сэмми, Сэмми, это же я. Неужели ты успел меня забыть? А я помню твою щедрость. Сэмми, Сэмми, пойдём со мной, – нежный переливчатый голос обволакивал его, звучал отовсюду.
Сэму почудилось, что чьи-то руки тронули его за рукав куртки, коснулись лица. И, тогда он не выдержал, заорал, ударяя ножом в слепую тёмную пустоту:
- Кто бы ты ни был, покажись! Играй по правилам!
Словно в ответ на его призыв, сквозь непроницаемую пелену мрака проглянула луна. Её зловещее красноватое око мутно осветило окрестности,  и почти рядом с собой Сэм увидел тёмную странную фигуру. Припадая к земле, нелепо, по-лягушачьи отталкиваясь от неё всеми четырьмя конечностями, она проворно продвинулась в его сторону и выпрямилась перед ним. Оцепенев от ужаса, Сэм смотрел на тощее угловатое жердеобразное существо. Лысый череп, покрытый ссохшейся словно пергамент, кожей, узкая щель рта, нечеловеческие круглые провалы чёрных глаз. Скривив безгубый рот, тварь произнесла голосом Лады:
- Сэмми, ведь это ты убил меня, Сэмми!
- Нет, нет! Ты сама! Это был передоз! – собственный голос показался Сэму чужим.
– Ты не Лада! Кто ты? – охваченный первобытным ужасом, он нашёл в себе силы задать вопрос.
- Я - это ты, а ты станешь мной, человечек, – прошелестела тварь и схватила Сэма за шею. Когти, подобно крюкам, впились в кожу, сдавили, застряли глубоко. Сэм захрипел, по шее потекли горячие струйки. Он не мог пошевелиться, не мог управлять своим телом. Словно загипнотизированный он смотрел, как в глазах твари мерцает красноватыми точками свет. Его слабый красноватый отблеск породил алые искры. Они затрепетали, разгораясь всё сильнее, и нестерпимым обжигающим пламенем полыхнули из глазниц. Пламя ослепило Сэма болью, запылавшие в его груди угли прожгли плоть насквозь, отнимая силы и жизнь.
***
Гордей проснулся, словно от толчка. Тело затекло от неудобной позы, голова болела.
«Вот это я отрубился вчера, всё на свете проспал».
 Он потянулся. И только теперь, уже окончательно проснувшись, сообразил, что по-прежнему один. Его пассажиры отсутствовали.
Он вышел из машины, огляделся. Никого.
Часы показывали семь утра - но ничего похожего на рассвет не наблюдалось. Вокруг царило всё тоже непонятное безвременье. Оно проявлялось в зыбкости очертаний, неподвижности и нечёткости контуров, тусклости красок и странной пугающей тишине. Ни голосов птиц, ни шорохов трав, ни шума ветра.
Гордей напрасно вглядывался вдаль, пытаясь увидеть хоть какие-то признаки человеческого жилья. Тусклая серая дымка мешала что-либо рассмотреть.
«Где же они, почему до сих пор не вернулись?» - смутное беспокойство разрасталось в душе. Он набрал по мобильному сначала Сэма, потом Анатолия. Равнодушный механический голос попросил «перезвонить позже». Патрульная служба по-прежнему была «вне зоны доступа».
«Чертовщина какая-то» - Гордей начал злиться. – «Похоже, придётся идти за ними. Другого выхода нет».
Он взял с собой карту, запер машину и быстро двинулся через поле, стараясь придерживаться направления, по которому вчера ушла группа Сэма.
Первой он увидел Наталью. Чуть поодаль лежали мужчины. Они лежали, как и шли, один за другим, недалеко, метрах в пяти друг от друга. Скрюченные тела, искажённые ужасом лица, черные обожжённые провалы вместо глаз. Словно в трансе, Гордей уставился на эту страшную картину. Безотчётно он отметил нож в руке Сэма, телефон, лежащий возле Анатолия, растрёпанные волосы Натальи. Прикоснуться к ним он не смог.
«Господи, что с ними случилось?! Кто же здесь был, кто напал на них? Почему они не пытались защититься?» – вопросы бестолково роились в его голове. Изо всех сил пытаясь приглушить поднимающуюся волной панику, Гордей осмотрелся.
Теперь вдалеке он заметил какое-то строение. Сквозь серое марево он не мог хорошо разобрать, что это такое, но, не мешкая поспешил в его сторону. Так быстро он не бегал давно - шок от увиденного оказался хорошим допингом.
Старый, сложенный из почерневших от времени брёвен дом стоял на самом краю поля. За ним росла небольшая роща из голых покорёженных деревьев, а дальше… дальше была долина, в которой что-то клубилось туманными щупальцами, шевелилось, пульсировало, меняло цвет.
«Как же я раньше не видел ни этого дома, ни рощи, ни этой странной причудливой игры красок?» - подумал Гордей.
- Не гляди туда, - раздался сзади сердитый окрик. Вздрогнув, Гордей обернулся.
Недалеко от него стоял крепкий кряжистый старик. Длинная борода топорщилась растрёпанным веником. Он без улыбки, пристально смотрел на Гордея.
- Хозяин, я за помощью к вам! Какой-то сумасшедший расправился с моими…знакомыми, - Гордей запнулся всего на долю секунды. – Нужно вызвать полицию, предупредить местных, где-то здесь скрывается опасный маньяк. Есть у вас телефон? Мой сотовый не ловит.
- Здесь нет никого, кроме меня. – Дед смерил Гордея цепким колючим взглядом. - В дом проходи, гость незваный, нечего нам на пороге разговаривать.
Осторожно ступая на подгнившие деревянные ступени, Гордей вслед за хозяином вошёл в небольшую тёмную комнатёнку. На него пахнуло затхлостью и холодом нежилого помещения. Гроздья паутины, пыль, кучи хлама вдоль стен довершили неприглядную картину. 
- Проходи, не стесняйся, - дед тяжело опустился на лавку у покосившегося стола. – Присядь рядом, отдохни.
- Некогда мне рассиживаться. Убиты люди, мне нужна помощь! – Гордей не смог сдержать раздражение. - Далеко отсюда жильё? Деревня, может быть? Или поселение какое?
- Никаких людей ты здесь не найдёшь. Один я здесь живу. Сколько помню себя, столько и живу.
-Тогда я пойду дальше, - сделав несколько шагов к двери, Гордей споткнулся обо что-то, чуть не упал. Машинально поднял небольшую жестяную коробочку, повертел в руках. Это была старая музыкальная шкатулка. Рассматривая почти стёртый цветочный узор, Гордей повернул ключ, и знакомая дребезжащая мелодия отозвалась в сердце занозистой болью.
Его жена любила крутить музыкальную шкатулку с такой мелодией, а дети с восторгом прыгали вокруг, просили повторить еще и ещё. Вот и вмятина с одного бока, там, где его дочь неудачно пыталась открыть крышку.
Гордей выдохнул изумлённо, протёр повлажневшие глаза, оглянулся на деда:
- Откуда у тебя эта шкатулка?
Дед лишь покачал головой. А потом невпопад сказал:
- Казнишь ты себя, виной живёшь, а ведь нет твоей вины в том, что произошло.
- Ты, дед, ясновидящий что-ль? – хрипло спросил Гордей, отшвырнув прочь коробочку.
Дед взглянул на него как-то странно, помолчал.
- Дед, где я? Куда мы заехали? – Гордей всё отчётливее ощущал неправильность, странность места, в котором оказался.
-  Тебе здесь нельзя оставаться. Уходи!
- А как же они? Мои спутники? Надо забрать их, расследовать… - под насмешливым взглядом деда он осёкся.
- Понял, стало быть, что глупость сморозил? Некому здесь расследованиями заниматься, парень. Люди те - Ырова добыча. Чуть позже я их уберу, в роще закопаю.
- Чья добыча?! – Гордею показалось, что он ослышался.
- Ыра, – спокойно повторил дед. – Ыр долго может находиться без еды, но уж если почует добычу – вряд ли  отпустит. Ему тепло и энергия души человеческой нужна. Хоть на миг почувствовать себя живым хочет, хочет согреться, да всё без толку.
«Дед сумасшедший, - подумал Гордей. - Не он ли их порешил? Хотя вряд ли он бы справился с двумя здоровыми мужиками и крепкой тёткой».
Вслух же сказал как можно спокойнее:
 - Дед, не обижайся, но в эти байки я не верю.
Дед смотрел на Гордея странным немигающим взглядом:
- Не веришь. Не веришь, что Ыр их души выпил. А во что ты поверишь? Может быть, в неизбежность расплаты? В то, что спутникам твоим пришла пора ответ держать за прегрешения их. Ведь вы здесь не случайно оказались. Дарна позвала.
- Темнишь ты что-то, дед. То говоришь, что никого здесь, кроме тебя нет. А теперь получается, что здесь ещё живёт какая-то женщина. И как, как она могла нас позвать?!
- Эх, человек. Живёшь в невежестве. Все вы сейчас такие стали, – вздохнул дед. – Ничего-то не знаете, ничего не помните, никого не почитаете. Дарна…как бы тебе объяснить… Дарна…это всё: вечность, природа, согласие, равновесие. Дарна бесстрастна, но справедлива. Каждый остаётся с тем, что заслужил помыслами своими и поступками.
Гордей молчал. Его рациональный, не склонный ко всяким фантазиям мозг отказывался принимать подобные объяснения.
Заиграла знакомая мелодия – это дед завёл музыкальную шкатулку.
- Выключи её! – крикнул Гордей. – Это шкатулка моей жены. Откуда она у тебя?
Дед ничего не ответил, опять покрутил ключ, вызывая к жизни старинный напев.
- Это шкатулка моей жены! Я узнал её по вмятине на боку. Она… - он судорожно глотнул, горло сжал спазм, - она осталась в машине, сгорела… вместе с ними.
Дед молчал, лишь шкатулка снова и снова продолжала свой печальный наигрыш.
- Прекрати! Я не могу её больше слушать! – заорал Гордей, сжав голову руками.
- Не слушай, я не держу тебя здесь. Уходи, не медли, человек. С приходом темноты Ыр проснётся. А темнеет здесь рано. И запомни, если встретишься с Ыром - молчи. Даже если услышишь голоса знакомых людей -не отвечай. Если сильно наседать станет - молись. Знаешь молитвы? Нет? Тогда меня позови. Так и крикни: «Дед, помоги!». Ыр тогда присмиреет, отстанет, боится он меня.
 - А проку от тебя? Ты ж старый, – машинально спросил Гордей.
- Ты, главное, крикни. Тебе помогу, потому что нет на тебе вины.
- А почему же ты не помог им, тем несчастным?
- Я помогаю только тем, кто меня позовёт. А позвать меня дано не многим.
«Дед точно спятил, надо возвращаться к машине, оставлять маячок и выбираться за подмогой. Тех бедняг нельзя здесь бросать».
-  Так я пойду? - Гордей кивнул на прощание деду.
- Давно пора. Прямо у дома ты увидишь тропинку, по ней дойдёшь до машины. И пойми наконец – ты ни в чём не виноват.

***
Гордей торопился. Он хотел как можно быстрее покинуть это странное место.
Дребезжащая мелодия из шкатулки всколыхнула запрятанную глубоко в душе боль, воспоминания затопили его: «Дорогой, я немного боюсь. Я же первый раз за рулём. Может, поедешь с нами?». Чуть виноватая милая улыбка жены будет теперь преследовать его всегда. Как и собственное небрежное вечно спешащее напутствие: «Ты справишься, родная. У тебя замечательные помощники».
Когда мир потемнел, Гордей даже не дрогнул. Он не почувствовал никакой опасности. Предохранительный механизм в его душе давно износился. Достав мобильный, он включил фонарик, чтобы хоть как-то осветить себе дорогу. Фонарик мигнул и погас. «Разрядился» - равнодушно подумал Гордей. Когда за его спиной послышался то ли шёпот, то ли стон - он не обернулся, продолжая упорно пробираться вперёд сквозь темноту. Ему было всё равно.
- Дорогой мой, как же мы скучаем без тебя! – мысленный диалог обрёл реальность, голос жены зазвучал наяву. - Гордей, нам очень не хватает тебя!
«Мне тоже, - подумал он, - мне тоже не хватает вас. Я очень сильно виноват перед вами».
- Гордей, нам было больно, очень больно. Теперь остались тоска и холод. И пустота. - Голос звучал совсем близко. - Поговори со мной, не молчи.
«Не отвечай, - вспомнил он напутствие деда. - Всё морок, блазь. Ыру нужно, чтобы ему ответили. Ответ - своего рода приглашение. Только тогда он может забрать человеческую душу».
- Гордей, - в голосе жены зазвучали слёзы. - Ну почему ты молчишь!
«Прости меня, прости, если сможешь, родная,» - всем сердцем, всеми помыслами он рвался к ним, его семье, единственным близким людям, не замечая, как слёзы текут по его лицу.
- Почему ты молчишь, Гордей! Ты никогда не любил нас, да? Никогда! Твоя работа всегда стояла на первом месте! - отчаянный крик его жены отозвался болью.
- Если б я мог, то за одно мгновение увидеть вас и обнять, я бы пожертвовал всем! Всем! - не выдержав, закричал Гордей.
- Мы здесь, мы рядом, посмотри. Обними нас, останься с нами. Иди же к нам. Мы так давно тебя ждём!
 Гордею вдруг стало необыкновенно легко. Наконец-то он сможет соединиться со своей семьёй, остаться с ними навсегда. Наконец-то сможет успокоиться, и закончатся его тягостные пустые дни.
Любовь расцвела в его душе, заполнила всё его существо. И он обернулся навстречу разгорающемуся алому сиянию.