Прасковея Глава2 Герасим

Глава 2   Герасим

 С утра Герасим еле-еле управился в конюшне. После бессонной ночи ожидания сегодняшнего дня, работать совсем не было сил. Его настоятельная просьба к отцу, была удовлетворена — он сегодня ждал свою невесту, будущую жену. Не сразу батька согласился, но… не зря же его братья звали любимчиком у родичей. Красавец и умница, здоровяк, всегда радовал родителей своими успехами и в учебе и в работе. С малого возраста помогал он старшим в работе на конюшне. Никогда не отказывал им ни в черной работе, ни в чтении по вечерам. А читать он любил. Всё, что попадётся под руку. Пробовал сам что-то писать, даже рисовать… старшие братья посмеивались над ним, а малограмотный, только трудом своим прославившийся отец — гордился таким умным сыном. Поэтому, недолго противился желанию своего сынка жениться. Мол, девка из бедных, ничаво, прокормить сможем, а женские трудовые руки лишними никогда не будут.
 После работы, Герасим пошёл на реку. Зазорно будет встречать невесту с «лошадиным духом». Плавал долго, стараясь поглубже нырнуть. Прохладная с утра река Сосыка так и манила своим чистым и быстрым течением заплыть к другому берегу, но некогда было Герасиму сегодня тратить своё время на ежедневный ритуал. Сегодня обойдусь и так, решил он и поплыл к родному берегу. Попрыгав на одной ноге, чтобы вылилась вода из ушей, он встряхнул головой, слегка взъерошив волосы. Причесываться? Да что толку, всё-равно закудрятся так, что не разодрать ни одним гребнем, мало ли он их уже сломал…
 Дома мать накрывала уже на стол, но Герасим, проголодавшись, не стал дожидаться приглашения, просто стянул со стола увесистую краюху свежеиспеченного хлеба и запил его «глэчиком» парного молока. Это был его обычный завтрак, после утренних процедур купанием в реке и работы на конюшне. День был хоть и не совсем обычный, но Герасим воспитан был так, что всё делал строго по порядку, поэтому никогда не получал нареканий от старших. Вообще, батька всех членов этой большой и дружной семьи держал строго и требовал каждого знать своё место, особенно женщин. Уважал мать, невесток своих тоже не обижал никогда, но и не баловал сверх меры. Каждый был занят своей работой, за которую нёс ответственность. С виду, эта семья напоминала общину — где один за всех, а каждый за тебя. Когда вся родня собиралась за столом, казалось, что праздник пришёл в этот большой дом, так много было народу. Уже и внучата народились, места было мало для них за общим столом, поэтому решено было ставить для них еду на отдельный низенький стол с лавками, специально сделанные старшим сыном Полякова, который увлекался столярными делами и практически всю мебель делал сам. Средний из братьев — кузнец, мастер своего дела, подковы для лошадей никому делать не доверяли, только ему. Кто просто работал на конюшне, кто ездил по делам в ближайшие районы, а то и в города, на закупку и на продажу своего же, выращенного на подворье скота и кое-какой провизии. Огороды и сенокосы, уход за скотиной и за ребятнёй — никто не сидел без дела.
 И вот в дом пришла очередная свадьба. Решено было вначале встретить невесту, накормить, познакомиться а наутро ехать расписываться в сельсовет. А потом можно и погулять, с горилочкой и песнями-плясками. Это мы могём, думал про себя Герасим. Он никому не подавал виду, но в душе очень волновался. Какая она будет, моя Пашенька, так он уже нарёк по-своему свою будущую жену, сойдёмся ли мы по жизни? Красивая, ещё не значит, что добрая. А как воспримут её в доме старшие невестки, мама? Поладят ли? На вид девица кроткого нраву, а вот что внутри неё? Не было времени узнать её поближе — далеко ездить за ухаживаниями. Вот сердце подсказало мне, что моя она должна быть, и всё тут!
 И вот уже в ворота въезжает повозка… Герасим бежит навстречу своей суженной. Родня выскакивает со всех многочисленных дверей, спеша и расталкивая на ходу всех, кто путался под ногами.  Шум, гвалт, толкотня…
 Герасим еле протиснулся в первый ряд, чтобы подать руку своей Паше…
 Но младший брат, Мишка, такой шустрец, прошмыгнул впереди Герасима и  открыл дверцу у брички:

- Милости просим до нашей хаты, красна девица…

-  Спа-сибо, - испугавшись такого скопления народу, Прасковья и не поняла даже, кто её суженный и кому надо подать руку…

- А, ну-ка отойди, Миха, дай Паше хоть меня разглядеть,- грозно прикрикнул на брата Герасим.

Он хоть и нарядил свою лучшую рубаху и штаны, всё-равно шибко напугал Прасковею своим трубным голосом и строгим видом. Та не решалась ступить на ступеньку брички, чтобы сделать свой первый шаг навстречу своему будущему мужу…
 И тогда Герасим, решительно бросился сам навстречу к ней, подхватил на руки и поставил рядом с собой. Пашенька оказалась такой маленькой, что кудряшки её, выскочившие из-под сбившейся косынки едва доставали ему до подмышек. А потом он, зная и чтя обычаи семьи, повернулся сам и развернул Пашу лицом к родителям и произнёс:

- Благословите, тятя и мамо, пожените нас…

 Мама уже держала в руках икону, на красиво вышитом рушнике, отец улыбался по-доброму, широко, утирая усы. Всё семейство что-то запричитало. Краем уха Герасим всё-же услышал, как одна из невесток осуждающе заметила:

- А бедна то как, вон даже заплатки на юбчёнке. Небось лучшего и нетути… В чем же на роспись её Гераська поведёт, не в этом ли? Ой припозорит она усех нас, ай-яй-яй!

 Больно резанули эти слова Герасима, но ничаво… Мать поможет небось, знала, что из бедной семьи везут невестку ей. И не в её правилах завсегда было обижать невесток, она любила их наравне со своими сыновьями и всегда защищала от недоброго…
 А мать просто подошла к Пашеньке, взяла её за руку и сказала:

- Пойдём, дочка, покажу тебе, где отдохнёшь с дороги, а потом и за стол тебя провожу.

 И вдруг отец гаркнул на всех так, что Паша даже ростом ещё ниже стала:

- А ну-ка расходитесь все по своим делам, что работы мало, так я добавлю!

 И семейка разлетелась вмиг, как будто никого и не было. Даже малые дети слушали своего деда беспрекословно, а уж сыновья и невестки не посмели бы никогда оспаривать отцов авторитет. Герасим поплелся позади матери и Паши, но почувствовал на своём плече тяжёлую отцову руку:

- Погодь, Гераська, пусть мамка ей займется, ты опосля…

 И Герасиму пришлось остаться, слушая волю батьки...