Мадлена V ч

                V.

     Утренняя звезда утопала в мутной синеве просветлевших небес, и, казалось, будто это угасала над просыпающимся садом последняя душа этой ночи. Кем-то зажжённая крошечная искорка жизни сейчас потухала от дыхания нового дня, чтоб вечером снова засиять, но не ярче и не слабей прежнего, а как и всегда – холодно и призрачно… Где-то далеко выл пёс на поблекшую луну, наперебой пели соловьи, то замолкая, то вновь возвращаясь в птичье многоголосное щебетание, шелестела листва задрожавших в ознобе ветвей деревьев, - всё живое, пробудившееся ото сна, ждало холодного летнего рассвета.
     - Лёша, - тихо шептала Мадлена, - что же с нами будет? Пройдёт время – и…
      На её тёмных глазах появились слёзы, голова склонилась к груди. Она вздохнула и продолжала чуть спокойнее:
     - Я не хочу, чтобы ты… умирал…
     - Но я не собираюсь умирать, - возразил Алексей, целуя её горячую шею.
     - Как только я рожу ребёнка… ты… ты умрёшь. Барнава не оставит тебя в живых, - он хотел что-то сказать, но Мадлена продолжала ещё настойчивей, - Он никогда не миловал отцов ведьм… из принципа, или опасений…
     - Послушай, - Алексей крепко сжал её похолодевшие руки, хотел поцеловать, но она отвернулась, - кем бы ни был этот Барнава, ты ему ничем не обязана!
     - Нет, ты не понимаешь…
      Она отняла свои руки и долгим взглядом пыталась убедить его, но Алексей так умоляюще и любовно смотрел на неё, что Мадлена не выдержала и снова отвернулась. Слёзы душили её, и голос слегка дрожал.
     - Он отпустил меня,… потому что я слишком сильная ведьма. От таких, как я, и нужны ему подданные, он хочет… от меня дочь, такую же даровитую колдунью… как я. Представь, как трудно ему было меня отпустить!.. – она жалобно посмотрела в его глаза, - из всех наложниц я была… его страстью, его постоянным вожделением. И так просто он меня не отдаст!
Мадлена поправила на плече тёплую шаль и поднялась, чтоб уйти.
     - Не уходи! – он взял её за руку.
     - Я не могу не уйти… я слишком тебя полюбила.
      Алексей подошёл к ней вплотную. Губы шевелились, но голос был не послушен ему; глаза его вновь смотрели умоляюще.
     - Я прошу тебя, не уходи… Я так люблю тебя, что, кажется, за счастье быть с тобой не пожалел бы и жизни.
     - Вот видишь – тебе кажется… Ты говоришь слишком громкие слова, - снисходительно улыбнулась Мадлена, - и я даже верю им… Но остаться я не могу. Если ты… умрёшь… по моей вине, я не вынесу этого.
     - А я не вынесу твоего ухода.
      Он поцеловал её, сначала коротко, затем жадно, дыша всё тяжелей с каждой минутой. Мадлена расслабилась, отдаваясь его объятиям, плечи её слегка опустились, иногда она всхлипывала и вместе с тем чувствовала, как  ощущение его близости и надёжности успокаивает её.
     - Я люблю тебя, - тихо и благодарно прошептала она ему на ухо.
     - А я люблю тебя ещё больше…
     - Больше уже невозможно.
     - Любовь способна и на невозможное.
     - Вывернулся! – улыбнулась она, но так болезненно и сдавленно, будто чья-то немилосердная рука душила её в этот момент.
      Алексей отступил на шаг и долгим внимательным взглядом пытался заглянуть в самую её душу, чтобы хоть немного развеять там горечь и тупую боль.
     - Прости меня, - она опустила голову на его грудь и тихо заплакала, - прости… Зачем же ты полюбил меня? Зачем я не могу теперь от тебя уйти?.. почему судьба так жестоко со мной обошлась? И ты знаешь… - она посмотрела на него и губ её коснулась лёгкая, но горькая усмешка, - … я беременна.
     - Беременна? – почти в испуге повторил Каретников. Неожиданное известие как будто не обрадовало его, а вызвало страх.
      Но потом он обнял её очень крепко, так, что ей было больно, но не только физически. Мадлена поняла, что теперь не только она не в силах уйти от Алексея навсегда, но что и он её уже не отпустит. Слёзы безжалостно лились по её щекам, она громко всхлипывала и вздыхала, а губы её шептали нескончаемое «прости».
     - Прости… я не должна была… Прости меня, прости, пожалуйста… Почему я просто не могу от тебя уйти?.. Господи, я беременна – и сама себе не верю… Ты простишь меня, хоть когда-нибудь?..
      Над пшеничным полем светлел восток. Огромное облако обагрилось лучами ещё не появившегося светила. Таял последний обломок луны, и за горизонтом вдруг вспыхнул краешек извечно жаркого круга солнца. Поднялся шумный птичий гвалт, а соловьи начали в нём замолкать, ветер резко сорвался с земли и помчался в сторону светлого источника жизни, чтобы как можно раньше встретить долгожданный рассвет.
     - Второй год мы с тобой его встречаем, а он не изменился ни капельки! – сказала Мадлена, глядя на открытую в саду панораму востока, - А знаешь, по-настоящему он греет меня только сейчас. Не знаю, почему так… Там, за горизонтом, каждый день рождается новая жизнь, а моя сегодня заканчивается… И как было бы хорошо, если б и мы с тобой, как и это солнце, воскресли каким-нибудь замечательным летним утром!.. А так хочется просто взять и – тихо умереть… Ты прости меня, я глупости, наверное, говорю. А ты и не слушай! Просто обними меня – и всё…
      Алексей обнял её и прижал к себе, а по лицу её слёзы так и текли. Она не могла перебороть себя, понимая, что сейчас у неё нет сил уйти от любимого. Но до боли стиснув зубы, она обещала самой себе, что совсем скоро станет сильнее, исчезнет из его жизни раньше, чем Барнава позаботится о его смерти. Но она с досадой закусила губу – Мадлена уже не верила самой себе.
     - Прости меня, прости… - прошептала она ещё раз.
      Солнце почти поднялось над горизонтом, бросая миру под собой холодные ослепительные лучи. Но Мадлене они показались жгучими. Она посмотрела на мутный жёлтый круг восставшего светила и уже не могла оторвать взгляд от него.
     Ей казалось, что это жаркое пятно пульсирует какой-то тайной жизнью. Дрожь солнца отзывалась в её сердце учащённым и взволнованным стуком. От яркого света слепли глаза, но она, зачарованная живым биением внутри раскалённой горящей звезды, смотрела на восход немигающим взглядом. Все звуки окружающего мира слились в монотонный гул, и только бой, шедший как будто от огромного вселенского барабана, сопровождал ужасающий пульс бессмертного солнца.
     Из-за слёз взор Мадлены помутнел, светило как будто раздвоилось, обратившись в два горящих глаза её самого страшного кошмара. Дыхание её пресеклось, на лице застыло выражение ужаса…
     Раздался удар в колокол…