Капли воспоминаний

Угрюмый ветер пробился в щели подземелий и грозный предостерегающий гул разнёсся
над старым некрополем, заставляя черных призраков поджать собачьи хвосты и броситься подальше от колючих лиан и розовых кустов, что оплели стены из дикого тёмного камня серыми, ссохшимися щупальцами. Полуразрушенные стены выпустили из укрытий изломанные тени, бросившиеся из стороны в сторону, под едва проглянувшими лучами серебристого ночного солнца и впустили сущность, куда более страшную, чем большинство властвующих в некрополе демонов. Бездушную, холодную сущность со стеклянным взглядом. Но не всё так просто, как кажется на первый взгляд. Так же не прост и этот некрополь, расползшийся на территории древнего города и поселивший здесь своих граждан, воющих по ночам от нелегкой участи неупокоенных призраков. Иногда они показывали что-то случайным путникам. Картины из прошлого, когда город ещё был полон жизни, радостного смеха карнавалов и плясок, картины из будущего, где власть принадлежит лишь теням, лежащим под камнями и картины безумных видений какого-нибудь умалишенного висельника. Но сейчас, тени не решались играть с разумом сущности, что ступила на порог мертвого города. Они лишь робко тянулись к ней и тут же отскакивали в стороны, словно фонтан брызг, понимая, что играть с этим существом много опаснее. Вoт и сейчас, тени пытались изобразить перед существом нечто из своего спектакля, вытянув картины из его сознания, но отчего-то получалось крайне скверно. Словно хрупкий рисунок из песчинок, морок таял в воздухе под пронизывающим холодным ветром. Не высокая фигура, сокрытая в темный балахон с изодранным в крупные лоскуты подолом, остановилась и её яркие, но холодные, с бессмысленным, как у кукол взглядом, безразлично уставились на шествие теней. Разворачивающийся спектакль с картинами, которые то и дело, покрывались, будто водной рябью, показывал серые тени, так похожие на человеческие. Вот одна из них идет по улице, проталкивается сквозь такие же серые, но равнодушные тени. Подобно чернилам осьминога в воде, улица и толпы народа растворились, и на их месте возникла простая комнатка с сорящимися родителями. Снова пьяный отец избивает вечно работающую мать. Достаётся и их ребёнку и это повторяется вновь и вновь. До бесконечности долго и мучительно. Пока в голове у ребенка, словно не щёлкнул тумблер, и преданная любовь к родителям не превратилось в чувство несправедливости и жажды мести за годы невыносимых страданий. Ветер загудел угрожающе и с новым порывом ворвался в марево чёрно-серых иллюзий, безжалостно развеял последнюю картину, изображающую на полу мужчину и женщину. Из их тел уже едва-едва сочится кровь, лишь  лужи описали вокруг двух трупов глянцевые ореолы багрового цвета. И лишь один силуэт подростка бросает на заляпанный кровью гитарный гриф с торчащими щепками и струнами-удавками, после чего тот же ветер укрывает чернильный силуэт в темный балахон с изодранным в крупные лоскуты подолом.