На станции Обсл

В южной части рассыпанной по улице помойки, неподалёку от автобусной остановки "Большая городская лужа", где листва на деревьях, не успев зазеленеть, тут же превращается в серые от пыли пятна, у бетонного столбика, косящегося из пучка такой же серой травы без особого предназначения, расположился понурый Тихон, целиком и полностью оправдывающий своё имя именно этой своей неброскостью.
Цель его дислокации в вышесказанном месте была до уныния банальна: он пил водку. Пил он её в своём одиночестве, давно не терпя никаких компаний. Друзья говорили много и пусто, напрочь лишены были творчества, что выявлялось хотя бы в том, что ни один из них никогда в жизни подобно ему, Тихону, перед употреблением малосольных огурцов с горячительным, не засовывал салфетку за воротник.
И надо сказать, что он очень любил размышлять - сидит, пьёт и думает. Когда не о чем, то бывают попросту мысли не о чём; тогда у человека даже более вдумчивое выражение лица - вот его-то, такое выражение, никому Тихон показывать не хотел. Иногда, в унисон его думам, совсем рядом, мимо него, мерно покачивая бёдрами, проходили длиннющие грузовые составы, минуя платформу без названия станции, которое и старожилы уже позабыли. Только на двухэтажном здании у самой дороги зияли четыре буквы, не опавшие по какой-нибудь осени вместе с серыми листами дерев и буквами остальными, образуя непонятное буквосочетание, гласящее: "Обсл", происходящее, видимо, от более полного и вразумительного, как например: "Бытовое обслуживание". Скорей всего - от него, хотя и этого тоже уже никто не помнит.
В единый миг мимо затряслись рельсы, как турник с гимнастом, задребезжала в луже вода, подёргиваясь капельками вверх и возвращаясь, становясь разводами, и в голове Тихона пронеслась мысль о луже и небе, о малом и многом, о том, что ему не интересны одни, а другим не интересен он сам - о вечном подумал.
Подумал - и разбудил стихию: неожиданно поднялся ветер, и понесло по ухабам пластиковый его стаканчик, швырнуло за ним и Тихона, и тот, не переставая думать, нёсся за ним и нёсся, оставляя за собою зигзаги следов.
Рядом, из-за забора, гуляющего парусом, также о чём-то задумавшись, показался, уходя в свою сторону, батюшка Серафим, настоятель теперь уже починяемой церкви, в которой до сих пор стоит ещё дух овощного склада - дух овощей, издавна передержанных, разложившихся и всё собой пропитавших. Но, тем не менее, поп уже есть, приход восстанавливается и жизнь потому налаживается!
  Стаканчик и Тихон подались было в его сторону, но отец Серафим, не оглядываясь, продолжал идти своею дорогой, а стаканчик меж тем, зацепившись за кочку, полетел в другом направлении. Тихон встал, помедлил, и потерял обоих из виду. Присел, и задумался. О том, где нагнать батюшку? или о том, как пить из горлышка?.. Неизвестно.