Последняя книга 7

Психологическая мелодрама или драма, с элементами мистики, фантастики, эротики, трагедии, детектива. Как в жизни – всего понемногу. Этакая полуфантазийная реальность, густо разбавленная бредом пожилого графомана.
18+ Мат.

Книга. Ольга. Система.


   Бессонная ночь и алкоголь дали себя знать. Я уже засыпал, когда Ольга вернулась из душа.
- Оля, кто здесь сегодня ночью дежурил? – едва сдерживая зевоту, спросил я.
- Никого не было. Пока не могут найти второго сторожа. Пенсионеры все на фазендах, радикулит зарабатывают. Осенью кто-нибудь устроится. Директриса доплачивает мне, но не 100%, поэтому бывают ночи, когда тут никого нет.
- А если воры? – поинтересовался я.
- Да, что тут красть? - Засмеялась Ольга. – Мебель старая, одеяла тоже. Бельё всё стиранное-перестиранное, матрасы проссаны. Игрушки…, да кому они нужны. Если кто-то и залезет, то ничего не унесёт. Домовой такого страху нагонит или просто выгонит, - уверенно закончила она.
- Ты сама-то его видела?
- Если захочет – покажется. Сейчас он тихий, к тебе привыкает. Если ты ему понравишься, вредничать тебе не будет. А если нет, придётся договариваться.
- Как вредничать?
- Да, по-разному. Сигареты спрячет или ключи. Носки любит воровать, зимой варежки. Так, по мелочи. У одной поварёшки японский зонтик тут пропал. Новый, жалко. Она ревела минут пятнадцать, просила отдать. Вернул.
- Он всегда всё возвращает?
- Нет. Сигареты может не вернуть. Кошелёк с мелочью. С бумажными деньгами кошельки ни разу не пропадали. Золотые серьги, цепочки, кольца не трогает. А серебряная цепочка так и не нашлась.
Варежки у меня в начале весны пропали. Подарок одного…, - она замялась, - да они мне и не нравились, колючие какие-то, и руки в них чесались.
- Я как-то по телику видел фильм про домовых, «Деревня Утка» называется.
- Не люблю ужастики.
- Это детский фильм, очень добрый и интересный. Ролан Быков там играет деревенского домового, который переезжает в городскую квартиру. Так вот, они – домовые, зовут себя Шишка;ми. Шиш – это ничего, пустота, а Шишо;к – ещё меньше.
- Ши-шо;к…, Ши-шо;к…, - задумчиво произнесла Ольга и улыбнулась, – а что он делал, там, в фильме?
- Да, ничего не делал. У бабки ножи воровал. И у отца её, и у деда. А когда в город собрался переехать, то всю коллекцию ножей почистил, наточил и бабке вернул. Не обижайся, мол, уезжаю. Вот тогда бабка его в первый раз и увидела. А ты здешнего домового видела или нет?
- Если он уплотнится, его может увидеть любой человек.
- Так ты видела его или нет.
- Я могу видеть по-разному. Это трудно объяснить. Человеческими глазами ещё не видела.
- Разве у тебя есть другие глаза.
- Нет, других глаз у меня нет. Но я способна снимать информацию напрямую, мозгом.
- Ни фигасе. Ну, ты даёшь!
- Даю-даю, – Ольга рассмеялась, – но только тебе. – Она набросилась на меня и стала целовать. – А сейчас не дам. Закрой глаза.
   После бурного секса я быстро уснул.
   Ольга разбудила меня вечером.
- Сегодня мне нужна твоя помощь. Сейчас ты примешь душ, а после десяти сходим ко мне домой. Это ненадолго.
- Зачем, - стараясь скрыть недовольство, поинтересовался я.
- Нужно кое-что забрать. Мой старший сын Вадик у первого мужа. Дома только мама – Ольга Георгиевна. Серёжа с Ладушкой – это мои младшие, уже будут спать.
- Почему тебя назвали Ольгой, как маму?
- Дома меня зовут Алёной.
   Я вспомнил, что Верка-абалделка тоже называла её Алёной, а та её – Верони;кой, но не придавал этому значения.
- Мне было почти два годика, когда вторая жена моего отца – женщина, родившая меня, сбежала с каким-то чернож@пым на юга. Мой папа – бабник. Вот она и не выдержала. Потом отец женился на моей маме. Всё это я узнала в 20 лет и не от родителей. Для меня не существует другой мамы, кроме той, что меня вырастила и воспитала. Той, что я знаю и люблю с детства.
- Кем работает твой отец?
- До пенсии был зам. генерального по продукции, а сейчас, - она улыбнулась, - Ночной Директор, это он сам придумал. Возглавляет охрану завода. Дома ему не сидится, всё норовит налево сходить лишний раз, не нагулялся ещё, а его работа так, для отмазки. С его генеральской пенсией можно и не работать. Мама знает или догадывается, но молчит, виду не подаёт.
- Твой отец военный?
- Нет. Не совсем. Ты же знаешь, всё заводы в нашем городе работают на оборонку. Даже маленькая кастрюльная фабрика. Там каски штампуют, чуть ли не для всего Варшавского договора, ну, и ещё кое-что, о чём не все знают, но догадываются. Мой папа, как и многие парни, кто учился на военной кафедре, закончил наш политех в звании младшего лейтенанта. Потом год армии, потом военные сборы и повышения квалификации. А когда стал замом по продукции, тут уж ген. директор подсуетился через Москву. Представляешь, приезжают к нам на полигон полковники с генералами, и не только из Союза, новую продукцию принимать, а представитель от завода – какой-то вшивый майоришко. Не солидно.
   Ольга жила совсем рядом, через два двора.
- Это первый инженерный, - показала Ольга, - это второй, был ещё третий, но его уже снесли. А это – директорский. Нам сюда.
   Между новых семиэтажек в зелени спрятались три двухэтажных и двухподъездных домика старой постройки из шлакоблока. Наверное, годов пятидесятых.
- Я думал генералы в других домах живут, - с сомнением выдал я.
   Но Ольга не обиделась.
- Мой отец – полковник. Это он свою пенсию называет генеральской. Ему уже много раз предлагали переехать. Не хочет, привык. Эти дома строили немецкие военнопленные после войны. Типовой проект был переработан немецким инженером. Комнаты и коридор в квартирах большие, санузел и ванна раздельно, стены толстенные. Дом очень тёплый и звукоизоляция 100%. Сейчас так не строят. В своё время, когда горячую воду проводили, титаны убрали. Помнишь, такие, дровами топились?
- Конечно, мы в коммуналке с титаном почти десять лет прожили.
- Не жила в коммуналках, не довелось.
   Дом и в самом деле оказался не типовым. В подъезде по две квартиры на этаже, а не четыре, как я видел в аналогичных домах. Полированный пол из мраморной крошки и лестницы в отличном состоянии. Идеальная чистота.
   Ольга открыла дверь своим ключом.
- Николай, это ты? – Послышалась откуда-то из глубины квартиры женский голос.
- Нет, мам. Это мы. – Ольга включила свет в прихожей.
  Появилась высокая, худощавая женщина и строго посмотрела на меня. Я поздоровался. Ольга мимоходом представила нас и тут же юркнула за ближайшую дверь. За ней были слышны детские голоса. Женщина даже не улыбнулась и продолжала смотреть на меня. В её взгляде явно читалось удивление.
- Проходите, - наконец произнесла она, указав на дверь, за которой скрылась Ольга.
   В комнате два голеньких, светловолосых карапуза бегали по кругу от Ольги и явно не хотели укладываться спать. Мальчик, увидев меня с криком: "Папа! Папа!" -  побежал ко мне. Девочка, следую его примеру, тоже. Но папа она не кричала, а быстро говорила что-то непонятное. Мальчик, видимо поняв, что ошибся, остановился в метре от меня и хмуро стал разглядывать. А девочка подбежала вплотную и, хватаясь за одежду, полезла на меня, как на дерево. Пришлось взять её на руки. Она непрерывно что-то говорила. Подошла Ольга.
- Да, Ладушка, да. Это не папа. Да, он очень похож на папу. А-ан-дрю-ша. Его зовут А-ан-дрю-ша.
   Девочка, лопоча что-то своё и постоянно меняя интонацию, взяла моё лицо в свои ладошки, ухватилась за уши, погладила волосы. Ольга протянула к ней руки.
- Обезьянка моя, иди ко мне.
   Но девочка отвернулась от неё и крепко обхватила мою шею двумя ручонками, продолжая что-то говорить. Ольга была в явном замешательстве. Девочка повернула к ней голову и выдала нечто длинное на своём странном языке. Но одно слово отличалось от других: дю;са. Лицо Ольги моментально изменилось, она выглядела растерянной, но, совладав с собой, стала прежней. Даже попыталась улыбнуться. Ребёнок, не обращая на неё никого внимания, продолжала изучать моё лицо, трогая нос, губы, брови. Лопотала без умолку, и слово дю;са проскочило ещё несколько раз. Наконец Ольга окончательно пришла в себя и строго сказала:
- Нет. Маленькие девочки не спят с чужими мужчинами в одной кроватке.
 Малышка недовольно выдала ещё, что было понятно и без перевода. И цепляясь за одежду, начала с меня спускаться. Я аккуратно поставил её на пол, и она, взяв меня за руку, повела в угол с игрушками. Подняв куклу, протянула её мне, что-то объясняя.
- Подержи, - перевела Ольга, - Катю нужно уложить спать, но она не слушается, поэтому Ладушка тебе поможет.
   Девочка из груды игрушек вытянула кукольную кроватку, одеяльце и подушку. Потом уложила куклу и накрыла одеялом. Я сидел на корточках рядом и наблюдал за её манипуляциями. Она взяла меня за запястье и потянула на себя.
- Катю нужно гладить по головке, - перевела Ольга.
   Надо, так надо. Процесс усыпления куклы пошел, я гладил кукольные волосы, а ребёнок сидела рядом и на своём странном языке пела. По мотиву нетрудно было угадать одну из колыбельных.
Видимо эта кукла засыпала очень быстро. Девочка поцеловала её в лобик, заботливо поправила одеяльце и, снова взяв меня за руку, повела к своей кроватке, что-то объясняя на ходу.
- Тебе только что на кукле показали, что нужно делать, - тихонько смеясь, пояснила Ольга. – Если нельзя спать с тобой, то усыпляться с тобой можно. Железная логика. У неё под кроваткой ящик, немного выдвини его.
  Девочка выудила из ящика трусики, надела их и ловко перелезла через предохранительную стенку кроватки, довольно высокую.
- Ладушка гиперподвижна, даже когда спит, - пояснила Ольга, -  поэтому пока не убираем. А Серёжа уже спит без неё, взрослеет.
   Ольга зажгла ночник, выключила верхний свет.
- Быстренько засыпаем, - строго сказала она.
   Тихонько подошла и встала рядом. Зашептала:
- Ты извини. Всё так спонтанно получилось. Дети уже должны были спать. Но сегодня у мамы не получилось. Ты Ладушке понравился. Странно. Обычно она так себя не ведёт. Кстати, она сразу поняла, что ты не Сергей, хотя вы и очень похожи. Я пойду на кухню, мама там, кажется, что-то на стол собирает. Тебя будут кормить. Странно. Дюша, вы пользуетесь успехом у женщин всех возрастов.
- Она сказала Дюса.
- Маленькие не выговаривают эту букву. Ладушка дала тебе имя, а у меня всё никак не получалось.
- Но тебе что-то не понравилось?
- Всё нормально. Всё так и должно быть. Сама виновата. Но по-другому нельзя. Ты ещё минут пять с ней посиди. Она поиграет с тобой, а потом отпустит.
- Во что с ней поиграть? – удивился я.
- Ты будешь у неё во сне. О, новая кукла. И где она её увидела? Давай завтра сходим по магазинам?
- Ты видишь её сны?
- Конечно. Это же мой ребёнок. Почти все дети рождаются с открытым мозгом. Я на кухню. Ночник не выключай.
   Ольга, как кошка, слегка потёрлась об меня и ушла.
Минут через пять Лада выпустила мою руку. Я погладил её волосы, легонько коснулся губами её щеки, поправил одеяло и тихонько пошёл из комнаты.
- Дюса, - донеслось из кроватки.
   Я быстро вернулся, но Лада спала. Поцеловав её в лобик, отправился на кухню.
   Вкусно пахло жареной колбасой. Женщины тихонько разговаривали. Я остановился.
- У него девочка, два года.
- Тогда понятно, почему Ладушка к нему так потянулась.
- Нет, тут что-то другое.
- Как он похож на Сергея, когда увидела, подумала, что родной брат.
   Я не стал дальше подслушивать и вошёл на кухню. Ольга сидела за столом и лениво ковырялась в тарелке. Она подняла на меня взгляд и оторопела, даже рот слегка приоткрылся.
- Уснула? – тихо спросила Ольга Георгиевна.
- Ага, уснула, - так же тихо ответил я, не сводя с Ольги взгляд.
   Ольга моментально сменила выражение лица на обычное и кивнула на тарелку.
- Садись, поешь, с утра ведь ничего не ел.
   Уговаривать меня было не нужно. Жареная колбаса и макароны с майонезом. Вкуснятина. Женщины почти с умилением наблюдали за мной.
   Ольга встала.
- Я сейчас быстренько всё соберу и мы пойдём.
- Алёна, сегодня ведь не твоя смена. Ночуйте здесь.
- Нет, мама, у нас ещё сегодня дела. В другой раз обязательно, - и она вышла из кухни.
   Ольга Георгиевна немного посетовала на непослушных детей, на цены в магазинах. Я, как мог, поддерживал разговор.
   Вошла Ольга, вся в джинсе.
- Пойдём. Мам, нам пора.
В коридоре стояла большая сумка и рядом поменьше.
- Алён, зачем всё сразу берёшь? Может половину? Вдруг не продашь?
- Продам. Не сразу, но продам.
Мы вышли на улицу и пересекли двор. Я еле поспевал за быстро идущей Ольгой. Дойдя до первой попавшейся скамейки, она уселась на неё.
- Всё. Больше не могу. Это надо перекурить.
   Я уселся рядом. Закурили.
- Оля, что случилось?
- Ты можешь называть меня Алёной?
- Зачем?
- Я – Ольга, а не Алёна. Но лучше будет, если ты больше никогда не назовешь меня по имени. Так надо. Я, конечно, могу попытаться тебе объяснить, но, боюсь, что ты не поймёшь или поймёшь не правильно. Потом ты убедишься, что я права. А сейчас просто поверь. Пожалуйста. Ты быстро привыкнешь. Ну, пожалуйста, Дюша.
- Ладно. Надо, так надо. Когда я на кухню вошёл, ты очень странно на меня смотрела.
   Ольга курила и молчала. Потом взяла из пачки ещё одну, но не стала её зажигать. Сидела и вертела в пальцах.
- Понимаешь, когда я со своими детьми, то не отвлекаюсь на других людей. Им так много нужно мне рассказать. Поток информации едёт сразу с двух сторон, а ещё нужно отвечать, радоваться вместе с ними, сопереживать. Серёжа ножку подвернул, пришлось немного подлечить, завтра даже забудет, что болела. Ладушка на бабушку постоянно жалуется, приходится всё объяснять. Я совсем тебя не смотрела. А когда ты на кухню вошёл, просто была поражена. Твой мозг весь в светящихся разноцветных точках, много-много.
- И что это значит?
- Тебе пытались открыть мозг.
- Зачем?
- Чтоб общаться.
- Кто может открывать мозг? Такие, как ты? Или кто-то ещё?
- Эта Ладушка постаралась. А я сначала и не поняла, что с ней такое сегодня. Очень странная реакция на тебя. Если бы я тебя смотрела, то всё бы увидела и остановила бы её. Но отвлеклась на Серёжу. Она почувствовала, что ты, такой же, как она, но только болен и стала накачивать тебя энергией. Пробовала сначала зелёной, потом твоей синей, потом оранжевой, даже коричневой тебя подкормила. Но быстро устала. Маленькая ещё. Котёнка подлечить или щенка, это ей запросто, хотя я ей и запрещаю. Но тебя, с твоей защитой вылечить трудно. Даже я пробовать не буду.
- Ты знаешь, мне пока как-то и с закрытым мозгом нормально. А как ты разбираешь, что они тебе говорят, так быстро и не понятно. Ольга Георгиевна тоже ничего не понимает?
- Внешне, это язык звуков, мимики и жестов. До внятной человеческой речи, так общаются многие дети.
- Я знаю, как общаются маленькие дети, ничего подобного я раньше не слышал.
- Они просто дурачатся. Мы общаемся картинками или, как сейчас говорят, мыслеобразами. А я делаю вид, что понимаю всю эту белиберду, и выступаю в роли переводчика. Картинками общаться намного проще и быстрее. Почти невозможно соврать.
- Почти?
- Да почти. Я, конечно, могу, они – ещё нет. Но их я не обманываю. Не договариваю – да, но не вру.
- Твоя мама обычная?
- Да, и папа тоже.
- А как с тобой так получилось.
- Мой мозг закрылся, как и у многих, в восемь лет. Но не до конца. Такое бывает. Не часто, но бывает. А потом мне его снова открыли.
- Как?
- Так же, как и тебе Ладушка пробовала открыть. Процедура стандартная.
- И ты знаешь, кто это сделал?
- Да. Это был Ян. Но перед этим он всё подробно объяснил, как я изменюсь. Это будет, как в детстве, и я всё вспомню. Так и произошло. Я всё вспомнила. Сначала было трудно. От общения со многими людьми пришлось отказаться. Но потом привыкла и всё вроде наладилось.
- А потом?
- А потом я заболела. - Ольга закурила. - Я не буду тебе это рассказывать, не хочу.
   Помолчали.
- Тебе не понравилось, что Лада назвала меня Дюса.
- Не правда! С чего ты взял?
- Я видел, как ты переменилась в лице.
- Понимаешь. Вадик произнёс первое слово де;дя. Серёжа – папа. Я очень хотела, чтоб хоть Ладушка сказала мама. Но, как и следовало ожидать, чуда не произошло. Мне нельзя много находиться со своими детьми в этот период. Они должны научиться говорить на человеческом языке. Им придётся жить среди обычных людей. Мама их учит каждый день, и уже есть первые успехи. Ладушка с Серёжей продолжают общаться между собой, как обычно, но, специально для мамы, придумали свой, детский язык и уверенно разговаривают на нём. Ты его уже слышал, правда, здорово. Мама, конечно, ничего не понимает и, когда я забегаю, просит переводить. Даже что-то записывает.
   Ольга встала.
- Всё пойдём. Как уже темно.
Взяв маленькую сумку, Ольга пошла, но не в сторону садика.
- Ты куда?
- Сегодня мы идём в гости.


На сегодня достаточно. Нужен соавтор. В реале не нашёл, ищу в инете. Мир "Писателя и Малышки" совсем пустой, только диалоги.
Для связи -  boss.rybak71@mail.ru