По одёжке встречают...

Сегодня покупал у частницы помидоры и огурцы. Это была не очень ещё старая азербайджанка. Между нею и ещё одним лотком ходил её муж. Старый азербайджанец. Он зорко следил за обеими продавщицами. И когда она стала искать калькулятор, чтобы сложить двадцать семь и тринадцать, он не выдержал, и мы с ним вместе сказали ей, что будет сорок рублей. Она заулыбалась и что-то по-своему запричитала, но потихоньку. Подавая мне мешочек с овощами, она спросила: «Ты, наверное, большим начальником был?» «Почему вы так решили?» - спросил я. «Да ты так красиво одет, аккуратно, брюки отглаженные и рубашка, наверное, дорогая» -смущённо улыбаясь говорила она. Ну что я мог ответить ей на её вопрос? «Да, я был большим начальником, и всегда одевался хорошо. Этому меня приучили с детства». Она сказала мне, что в России она живёт уже двадцать шесть лет. Но я слышал, что по-русски она говорила плохо. Самая главная черта выходцев Востока- нашего Востока, что они никогда не хамили людям. Их воспитание не позволяло им этого. С приятным чувством, что меня хоть раз в этом месте кто-то заметил и похвалил, хотя здесь я бываю каждый день, я пошёл через садик домой.

Вспоминаются все мои бесчисленные командировки, в которые начальство предпочитало посылать меня для решения сложных вопросов поставок или «обмена». Наш Генеральный очень ценил мою выдержку, умение разговаривать с людьми, и умение «выглядеть всегда и на все сто». «Как вам это удаётся. Ведь вы раньше двенадцати ночи не уходите с завода?» - иногда спрашивал он. «У меня отец был морским офицером. Сами понимаете откуда всё это- преемственность». Он всегда пожимал мне руку, подписывая очередную командировку.
На этот раз я летел в Абовян – северные ворота Армении. Грандиозный международный аэропорт «Звартноц». На их языке это означало- Северный.
Прилетел рано утром. Устроился в гостиницу, чуть позже поехал на завод.
Удивительно, что наша страна, тогда ещё СССР, разбросала заводы по самым различным видам продукции от Читы до Калининграда, от Архангельска до юга Таджикистана, Киргизии, Армении, Узбекистана, Азербайджана.  И везде приходилось бывать с различными миссиями.
Мы эти заводы построили, не предполагая, что скоро СССР перестанет существовать, развалятся заводы, и эти десятки заводов, оснащённые хорошим оборудованием выпускали для нас не только обычный электронный ширпотреб, но почти в каждом из них была частичка ВПК.
Вот за этим оборудованием – приборами для ВПК, я и отправился в Абовян. Было так принято в России, в СССР, приезжая куда-то, дарить подарки руководству, дабы этим начать переговоры с обнадёживающей ноты.
На заводе мне выдали копчёных лещей, которые почти насквозь светились на солнце. И три дорогих бутылки коньяка.
В Абовяне было тепло, гостиница была на горе. Я спускался по дорожке с многочисленными лесенками, и через некоторое время был уже в проходной. Пропуск был заказан.
Я вошёл в огромный кабинет директора. Поздоровались. Он пригласил своего заместителя и ещё каких-то людей. Я среди них выглядел как-то особо. Они поглядывали на меня, сидя в креслах вокруг овального стола, отделанного зелёным сукном.
Я поставил свой дипломат с дарами в уголок, и тоже сел недалеко от директора. Он был приветлив. «Ну что ты хочешь на этот раз?» спросил он. «Опять будешь предлагать свои телевизоры? Хочу тебе сказать, что у нас давно полно западных телевизоров, и ваши мы при любых условиях не возьмём».
«Давай так! Ты делаешь мне сто килограмм жаропрочной стали, а я тебе даю приборов столько, сколько тебе нужно!».  Я тогда даже не представлял, что такое жаропрочная сталь, и где её взять на нашем заводе. Я спросил: «Есть- ли у вас телетайп?» Мне разрешили пройти в комнату связи. Я умел работать на телетайпе, и быстро связался с заводом. Мне ответили, что жаропрочная сталь поставляется из Запорожья по строгому лимиту и всего на год сто восемьдесят килограмм. Никакого разговора о поставке жаропрочной стали не может быть. Я оторвал ленту с телетайпа и показал её директору.  «На нет и суда нет. Так у вас говорят в России? Извини, дорогой, но нет стали, нет приборов». Мы были уже один на один. Я пошёл за дипломатом, но чувствовал, что здесь мой внешний вид никого не взволновал. Когда я достал подарки, директор махнул рукой: «Знаешь дорогой, ты приехал в страну конька и хочешь мне подарить коньяк?» Он достал из шкафа «Арарат» - пять звёздочек- предел мечтаний любого россиянина в то время. «Держи» - сказал он. «Это тебе в подарок за смелость. Вообще ты хороший парень. Я бы тебя взял к себе на работу. Ты езжай обратно, а я наедине подумаю». Я попрощался.
 На другое утро я вылетел в Москву. Приехал на завод, и меня сразу вызвали к Генеральному. Он, улыбаясь, сказал: «Ну ты молодец!» На столе лежала телеграмма о том, что десять нужных нам приборов отправлены сегодня рейсом в Москву, счёт выставлен. Директор завода в Абовяне был хорошим человеком, впрочем, как и все они.
Остались приятные воспоминания. Вот о чём я думал, идя домой и вспоминая ту продавщицу, которой понравился мой внешний вид.

Через два дня я должен был лететь в Ташкент. Здесь на «прозе» есть об этом рассказ «Две цены».

22 июня 2016 год.