Попаданец

Мотя любил одно глупое занятие: слоняться без дела по тихим переулкам Москвы. Во-первых, это его не слишком утруждало, а во-вторых, было невероятно увлекательным. Так иной раз он что-нибудь находил на дороге необыкновенное или знакомился с кем-нибудь ненужным, но симпатичным. Больше всего Матвею нравились встречи со знаменитостями, которые норовили незаметно прошмыгнуть. Мотькой тут же овладевала жажда авантюр и приключений и он бросался к жертве с криком: Можно автограф? - создавая вокруг ажиотаж и смываясь.
     Особенно радовали Мотя встречи со слегка подзабытых знаменитостями, которые уже сползли  с пика своей славы и рисовались на публике. С ними можно было запросто поговорить и даже выпить, причем за их счет, но у него, у Матвея дома.
      Любил Матвей прицепиться к пешей экскурсии, походить послушать, а потом в неожиданный момент, когда гид заходился в воспевании архитектуры, Мотя вдруг как заорет: "Враки! Не было этого! Это все богатые придумали, чтобы бедных стращать!" - и резким движением отделялся от компании и удалялся, внутренне хохоча. Чудак, что с него возьмешь!
      Летом по Москве тут и там бродили туристы, которые спрашивали: как пройти или как проехать к тому или иному месту. И эти вопросы, попадая к нашему Мотьке, находили самый добродушный отклик.
      Он пространно и витиевато укручивал фразы, доводя туристов до полного изнеможения, а затем смущенно улыбаясь, предлагал свои услуги гида за символическую плату.
- Я живу тут с рождения и лабиринты столичных дворов для меня - ладонь! Пойдемте, пока мы движемся к ближайшей станции метро, я расскажу вам историю этой улицы. 
       Когда он слышал восклицания, типа: Вот как? Да что вы? Быть не может?
Он неизменно спрашивал:
- В какую сторону вы удивляетесь? Хотите заплатить больше или рады? что за недорого купили советскую энциклопедию? - все дружно смеялись.
   Нужно особо отметить,  что за 15 лет таких прогулок по Москве в поисках «подзаработать», Мотя ни разу не встретил ни одного человека дважды! Когда он осознал этот факт  – мозг его взорвался! Он понял, что можно приличия особо не соблюдать – краснеть-то все равно не придется.
И с этого дня язык его при виде девушек лебезил, отклёцывал комплименты и разве что он не слизывал тополиный пух с плеч красавиц. Спросит бывало даму:
- Как вы думаете, чего в Москве больше монастырей или интим-салонов?
Иная смущалась, а иная напротив - активизировалась в сторону интима. Но тут уже срабатывал мотин личный кодекс "чужих не брать". Он резко сбрасывал обороты и ретировался в ближайший проулок. 
А с мужчинами он говорил нарочито развязно и самоуверенно. Даже пару раз мужики пытались дать ему пинка, но Матвей Власов всегда спасал свою загорелую шкуру бегством.
   Я уже чувствую, как морщится читатель, дескать, враки все это, и никакого такого Мотеньки в помине не было в первопристольной.
Но поверьте: был, да сплыл. Когда в его жизнь вмешалась хваткая до разговорчивых малых провинциалка.
        Дело было плохо и не заладилось оно с самого утра. Когда на Тверской к нему подошли двое и спросили правильно ли они идут к Манежке. «Правильно, да не ровно», - сострил наш гуляка.
«Что ты сказал?» - переспросил мужик в кепке. Он оказался хромым, но прытким? а еще злым очень. Наш Матюша летел от них по всем бульварам и площадям, минуя арки и ворота – по прямой – к Манежке. У самой гостиницы Националь – он резко свернул в проулок и вдруг - внедрился головой между двух гелиевых шариков Арины Аркадьевны ПройдОхоровой. Сильная женщина не испугалась, а напротив, грозой пошла на мотиных обидчиков. Мужики, конечно, увидев заступницу, попятились.
Арина Аркадьевна с победным чмоком оторвала от груди нашего беглеца и сказала:
- Попался!
- Очень выручили!
- Теперь твоя очередь! Я в принципе женщина порядочная, Ты на мой прикид не смотри, это просто ради денег. И если ты также свободен и расположен ко мне – давай съездим со мной ко мне на родину.... в Фершампенуаз, - как то подозрительно прокартавила женщина со странно, не по-московски гуляющими интонациями. - Я обещала маме мужа из Москвы привезти.
- Я не выездной - долги по квартире и прочее, увы, визу во Францию мне не дадут, - цикнул Мотик.
- Москвичи-москвичи, дальше садового кольца не знаете ничего, Фершампенуаз - это деревня в Челябинской области, довольно известная.

         Вот же незадача! Влюбленный в столицу прельстится ли даже и такой! - женщиной из провинции и...? Рискнет ли, приподняв пыльную юбку МКАДа, заглянуть за подол ее, и угукнуть в темноту уральской глубинки?
"Хотя... что я теряю? Ничего. Побуду там недельку и сбежим. Такую даму упускать нельзя, - думал сиротливо озираясь Мотя, - хваткая, додельная, такая отовсюду вытянет и все сдюжит. А вот ехать в этот Шампиньеннараз ... "
- Я имею климатическую слабость,- нашелся Матвей. - Мне из Москвы надолго врачи уезжать не разрешают. Давайте, вы...
- Арина Аркадьевна!
- Вы ко мне перебирайтесь.
Заявление вызвало бурю эмоций: от "Как я счастлива", до "а мама?".
- Мама... пусть пока приглядывает за домом в деревне.
            Надо сказать, что Матвей Власов проживал в центре в сталинском доме, в небольшой, но все-таки приватизированной комнате 22 квадратных метра, в которой четыре он отвел под кухню, а остальные 18 под бардак. Его родители давно покинули этот бренный мир, других родственников Власов не искал.
      Арина Аркадьевна согласилась на "пока так поживем, а потом с мамой решим".

 Мотя понятия не имел, что даже двоим комната на 2-й Тверской-Ямской будет в обтяжку. После трех совместно проведенных ночей в союзе с богом данной женщиной, герой наш понял, что одиночество не самая страшная вещь, которая могла с ним случиться и хотел просить Аришу его оставить с целью все обмозговать...
- Насчет свадьбы обмозговать? - с пониманием посмотрела Арина, - Мне просто кажется, что в Москве свадьба дорого встанет, - с улыбкой пролепетала невеста. - Надо ехать в Фершампенуаз, мама рубанет гуся, картошечки, грибочков... и мы с тобой законные супруги. А можно и просто расписаться.
        В общем, когда женщина знает, чего она хочет, она выжмет из мужчины все соки, которыми польет ростки своих желаний, получит плоды и скормит их тому же мужчине, а потом станет ездить на нем пока не исчерпает ресурс.
Ариша добилась своего. Скормила старый паспорт "шредеру" в столичном паспортном, получила новый с пропиской в центре Москвы и мужа соколика.
- Мотя, а чем вы на жизнь промышляете? - иногда из провинциального трепета перед коренным москвичем молодая жена переходила на "вы" .
- Да я когда как... Сначала учился - стипендия была. Потом экскурсии частные водил, а сейчас женился - так не знаю даже как быть. Работать-то - это надо из дома выходить, а как же я пойду, если у меня жена молодая дома?
- Это верно, - кривилась на вставной зуб Аркадьевна. - Но только все равно захотим есть и придется выходить. А вы не думали, Матвей, оформить себе инвалидность. Это очень прогрессивная идея. Мы никогда не останемся без средств - пенсию на дом носить будут, вон как Степану Федоровичу из первой комнаты.
- А как я ее получу инвалидность эту?...я и не болел никогда...ну кроме климатического...
- Я могу помочь в оформлении, - скромно выдохнула Арина.
- Знакомые, что ль есть? - недоверчево хмыкнул Мотька.
- Знакомых нет, но я и сама могу аккуратно отсечь конечность, какую-нибудь неважную... а скажем, что на производстве, мол, травмировался.
- Ты, Ариша двинулась, что ль? - испуганно отполз от супруги Матвей. - Я лучше экскурсии.
- А я не говорила? Я ревнивая. Увижу, что баб на экскурсию повел - убью.
- Ты что ж порешить меня хочешь, бестия? Сначала значит прицепилась, женила на себе, а теперь на куски порубить ради наживы? А что ж ты себе не хочешь что-нибудь не нужное отсечь?   
- Мотя, вообще то мужчина кормилец у нас! - обиженно протянула жена.
      И началась такая буча и такая свара... На крики сбежались соседи по коммуналке. Выяснилось, что новая жилица им не особо и нравилась, и подозрения вызывала! Даже обвинили ее в нечистоте на руку, мол у одной соседки с веревки бельевой колготы пропали почти не ношенные, а у старика одинокого Степана Федоровича из тридцати пельменей в кастрюле только десяток остался, когда Арина Аркадьевна по кухне шастала. И вообще, развратная она, все жильцы высказались, что крики доносящиеся по два раза на дню из комнаты Матвея Львовича осложняют психоэмоциональное состояние одиноких жителей квартиры.
- Когда же ваша супруга выходит в одной комбинации на общий балкон и  развешивает там свои превосходные бюстгальтеры и кружевные трусы 56 размера - Степан Федорович закрывается в комнате и сидит там до вечера в тяжелейшей депрессии.   
     Матвей был не прочь жить с такой яркой женщиной, ведь это существенно улучшало его половую активность, но ссориться с соседями из-за ее поведения, а теперь и опасаться за свое физическое здоровье, каждую ночь засыпая, неуверенный в том, что проснешься целым, было ему не под силу. В общем Мотя решил тайно подать на развод, а затем вывести любимую обратно за Урал. Для реализации цели, Матвей разработал план: пригласит к себе друга, которого заранее подговорит соблазнить благоверную, все это дело вскроет и за измену тут же подаст на развод. Друг сразу согласился. Во-первых, бесплатный портвейн и закусь, во-вторых, легальная ночевка да еще и с привлекательной дамой, а в-третьих, сама авантюра заводила.
Наступил вечер пятницы и Матвей объявил жене, что у него приехал старинный друг, который останется с ночевой. Жинка фыркнула и хотела упорхнуть к подруге в Котельники, якобы не желая смущать, но Матвей Львович рыкнул: "Не смей позорить меня своей провинциальной стыдливостью". Арина осталась.
       Дмитрий завалился к шести вечера. Элегантная куртка и брюки по размеру, стиранный и наглаженный заботливой женской рукой, он сразу вызвал интерес замужней дамы.
- Вы женаты, Дмитрий?
- Нет, пока не имею счастья.
- Хм, так что же это ваша мама так охаживает вас в ваши годы?
- О, нет, - Дмитрий даже слегка погрустнел,- я живу один, и ухаживаю за собой с особой тщательностью, чтоб не подумали, что моя покойная мама не вложила в меня ни капли воспитания.
- Завели бы жену?
- Разве жена питомец, чтоб ее заводить? Я, к великому своему страданию, верю в чувства про меж людей.
- Да, чувства случаются, таинственно произнесла Арина, - хотите пирога или еще портвейна?
- Охотно! И то, и другое, и третье.
На этих словах Арина торжественно всосала верхнюю губу Дмитрия в свой златозубый зоб и закатила глаза в забытьи.
Ближе к утру, совершенно голые и счастливые "лжедмитрий" и изменщица были засняты на плохонькую камеру китайского телефона, и обруганы последними словами для профилактики. Соседи были вызваны свидетелями. Степан Федорович с особой тщательностью разглядывал голую соседку и обрисовывая рукой в воздухе силуэт
Арины, все приговаривал:
- Совершенно голая, безупречно голая, само совершенство.
А Дмитрий, прикрыв причинное место, одними глазами спрашивал друга, все ли он сделал правильно. Матвей ему неочевидно подмигивал. 
         Суд был коротким. Матвей Львович вываливал жалобы четко сформулированными, оттопыривая нижнюю губу, трясущуюся от нервного напряжения. Дмитрий все признал. Сказал, что она соблазнила, видимо, не в первый раз изменяет, раз так смело напала на него.
       Судья стукнул молотком и развел, уточнив, что жилплощадь размену не подлежит, так как нажитого совместного нет и сантиметра.
После заседания Мотя тихонько спрятался в мужском туалете и сидел там пока, по его мнению, бывшая супружница не испарилась из здания.
Через четверть часа, выскочив из укрытия первым делом он помчался домой, проверить, все ли вещи его на месте. Особых ценностей не было, но Арина могла ведь и не очень ценные вещи прихватить или попортить от обиды.
      На пороге коммуналки стоял Степан Федорович и извиняющимся тоном сообщил, что Арина Аркадьевна от него (от Матвея) съехала. Но останется жить в квартире на 2-й Тверской-Ямской у него, у Степана Федоровича. Оказывается, что Ариша давно испытывала к нему нежное чувство, высказать которое смогла только сегодня после развода. А поскольку чувство оказалось взаимным, то они начали подготовку к свадьбе и просят Матвея понять их, как принято, и простить.
Мотя не ожидал такого оборота. Где-то в душе чувствовал облегчение, что отделался от тяжелой ноши, но еще появилось чувство, что врагов теперь у него двое. Ведь алчности уральской женщины могло бы хватить не только на одну комнату в коммунальной квартире,но и вполне себе на две! В голове выстроился приблизительный ее план: сначала они со Степаном Федоровичем отравят Матвея, предварительно подделав документы через черных риэлторов, а потом Арина сбросит с балкона и Степана Федоровича. Мотюша хотел поделиться мыслями с соседом, но видя его счастливые глаза, понял, что он сейчас его не поймет.
Матвей решился на крайние меры. Позвонил матери Арины в Фершампенуаз, он все рассказал ей и в завершение плача просил забрать дочь. Совершенно цинично мать "бывшей" воскликнула:
- Уже на вторую свадьбу меня не пригласила! Арина-аферина!
Через два дня, но как показалось Моте, в ту же секунду, бывшая теща была в Москве, еще через секунду такси доставило ее на 2-ю Тверскую-Ямскую и зазвонил дверной звонок. Кот Степана Федоровича, сидевший на шкафу в коридоре в один момент перелетел на левое плечо уральской старушки вошедшей в открытую дверь. Старушка змеей потекла по коридору в крепких руках у нее бился в предсмертном ужасе свадебный гусь.
Власов словно вышел из забытья, а от Степана Федоровича уже доносилось:
- Мама, идите прямо, мы тут. - 
И наш московский гуляка понял, что крепко попал.
Под гогот гуся и хохот знакомства в соседней комнате, словно в бреду Матвей вошел в свою комнату. Молча оглядел царившей в ней порядок, созданный рукой бывшей супруги. Достал мобильный телефон, судорожно сделал серию фотографий из угла в угол и вида из окна. Тут же упал на диван, и отправил фотографии в агентство недвижимости с подписью: сдается комната на 2-й Тверской-Ямской. В самом центре с прекрасными соседями и видом из окна. Недорого. Далее открыл сайт с авиабилетами, ткнул в первый попавшийся город, им оказался Анадырь, приобрел невозвратный билет в один конец и начал собирать вещи.