Любовь зла

Она чувствует легкое шевеление внутри стеклянного шара – и выходит к Ванде.

- Зачем звала?

Голос у нее – словно шелест травы, которую позабыли скосить, у края поля, которое со дня на день заметет снегом.

- Видеть тебя кое-кто хочет.

Если бы она могла удивляться – то удивилась бы, и сильно. Но удивление не было ей дано – только вечный покой, вечное забвение, вечный сон, который страшнее могильного. Казалось, Ванда нервничала. Даже так – Ванда сильно нервничала. Ванда, которая называла себя цыганской баронессой, скандалила с дьяволом и пережила смену трех начальников налоговой полиции – Ванда нервничала настолько сильно, что не могла этого скрыть.

- Меня? Видеть?

Она даже представить себе не могла такой ситуации, когда кто-то захотел бы видеть ее.

В их мире жило много существ – и лучезарные, словно солнце, дети света, и черные, словно бездна, дети тьмы. Но таких, как она, – их были единицы. Никто не знал, откуда они появились и кому подчинялись. Они были словно туман, белесые и бесцветные, бесстрастные и бесплотные. Они высасывали жизнь, забирали радость, оставляя после себя пустоту и серость, не жизнь и не смерть – просто бесконечное зависание между ними.

  – Угу, – нервно икнула  Ванда.

- Но зачем?

Она была древней, словно существовала испокон веков. Хотя почему – словно? Она родилась в тот же день, что и любовь – когда был он, была она… И когда приходила разлучница. Та, новая, или та, старая, неизменно звали ее – помоги, спаси, верни мне, отверни от другой, все сделаю, любую цену заплачу… 

Ей хватало работы, хотя ее цена и была высока. Да, тот, для кого ее вызывали, не смотрел больше на другую – но он ни на кого больше не смотрел. С этого момента он видел только ее, бесплотную, белесую, туманную – его жизнь утекала, глаза угасали, все шло прахом.  Он был обречен.

- Спроси – узнаешь. Он в той комнате, – кивнула Ванда, опять икнув.

Она полжала плечами и шагнула через порог.

Он, совершенно по-гусарски, вскочил ей навстречу и затараторил:

- Дорогая, как ты прекрасна сегодня!

Если бы она могла опешить – она бы опешила.

Она помнила его – красавец-брюнет, неисправимый бабник, которого одна из любовниц решила вот так перевоспитать, навсегда сделав  своим.

 – Я не видел тебя вчера – и так соскучился!

Одет он был в молочно-белый костюм. В цвет костюма были подобраны и галстук, и ботинки, и ремень.

- Я купил тебе цветы. Они – лучшее, что я нашел в этом городе, но даже они не достойны твоей прелести.

Он протянул ей огромный букет белых роз.

- Возьми же их!

Она автоматически взяла букет.

 Таким же волшебным образом он откуда-то из-за спины извлек бутылку шампанского и два бокала.

- Давай же выпьем за нашу судьбоносную встречу, любовь моя!

Где-то в соседней комнате послышался глухой стук – судя по всему, Ванда упала без чувств.

Мужчина опять сделал странное телодвижение  и откуда-то достал белую гитару:

- Эту песню я посвящаю тебе, ненаглядная!

И запел. 

Тогда она впервые в жизни позавидовала и пожалела, что не может тоже упасть в обморок.