Звёздная горка детский рассказ для взрослых

Часть первая. Утро.

Солнце сегодня встало особенно рано и настырно облизывало своими лучами щеки Серёги. По крайней мере так ему казалось до того как «Солнце» стало поскуливать и залезло передними лапами на кровать.

— Маркиз, ты же знаешь, если мама застукает нас за играми на кровати, получим мы с тобой так, что мало не покажется, — но большой черный пес только вилял хвостом и, свесив язык, улыбался во всю свою клыкастую пасть. Потом он повернул голову к двери, на секунду прислушался, облизнулся и быстро сунул морду под одеяло своего друга.

 — Ну ладно, залезай ко мне, сегодня будем с тобой разведчиками, — улыбаясь и поглядывая на дверь, прошептал мальчик, и собака тут же словно испарилась из комнаты, только кончик хвоста остался торчать из-под одеяла, — А вот и карта, и фонарик. Видишь, как здорово, что я его припрятал под подушкой, мы сможем запланировать на сегодня маршрут передвижений. В ответ пес снова облизнулся и клацнул зубами.

Серёга стал старательно выводить на карте припрятанным здесь же карандашом пунктирную линию, которая обозначала их вымышленный маршрут. На карте было несколько значков в форме прямоугольников или квадратов. Они обозначали дома и другие разные здания: школу, магазины, спортивный комплекс, больницу, аэропорт и еще несколько ориентиров. Все они были подписаны мелкими плотными буквами, также как названия улиц и переулков на вырисованных дорогах. Эту карту нарисовали они с папой, когда тот последний раз приезжал домой из своей военной командировки около девяти месяцев назад. Серёга скучал по отцу и почти каждый день придумывал новый маршрут и наносил его карандашом на карту, фотографировал то что получилось, потом стирал его ластиком, а на следующий день разрабатывал новый маршрут. Серёга не мог объяснить зачем ему это надо, он только думал: «Пусть папа сам выберет тот маршрут, который ему больше понравится» 

Снег за окошком захрустел, и по стеклу распластались один за другим не меньше пяти снежков — это Витька уже прибежал звать своего лучшего друга гулять по утреннему лесу, проведывать их собственное чудо. Витька всегда вставал ни свет ни заря и частенько придумывал различные шуточки и пугалочки, чтобы повеселее разбудить Серёгу, чем основательно бесил последнего. Но сегодня Маркиз его опередил и, словно понимая это, выглядывал из-под одеяла с такой довольной и ухмыляющейся мордой, что Серёга засмеялся в голос, глядя на него. А морда внезапно исчезла.

— Ага, ты уже проснулся, мой дорогой! – мама быстро вошла в комнату с грудой свежевыглаженного белья и стала раскладывать его по ящикам комода, — Очень хорошо, у меня есть для тебя много новостей, кроме того сегодня тетя Ира ждет нас на обед, а Юля уже дважды звонила и уточняла точно ли ты приедешь вместе со мной, — мама задвинула последний ящик комода и повернулась лицом к Серёге.

— Поднимайся с кровати и… — только и смогла сказать мама, а потом сжала губы между зубами и беззвучно засмеялась, наблюдая как сантиметр за сантиметром из-под одеяла сына появляются сперва хвост, а затем сразу обе задние лапы их любимой непослушной собаки.

— Маркиз, вылезай, мы раскрыты и теперь мужественно примем любое наказание от этой доброй и мудрой женщины — сказал Серёга, особенно выделяя слова «доброй» и «мудрой».

Веснушчатая рожица Витьки показалась в дверном проеме:
— Да, да, о-о-очень доброй и о-о-очень мудрой!

А мама засмеялась и ответила:
— Хитрецы какие! Ну да ладно, сегодня день очень хорошо начался, и я прощу вам эту шалость. Но если еще раз увижу такое вопиющее самоуправство, то заставлю некоторых целый месяц самостоятельно стирать и гладить всё белье в доме.

— Теть Лен, а вы отпустите Серёгу со мной в лес? Совсем ненадолго, минут на двадцать, только взглянуть как там наши малыши ночевали и сразу назад.

— Ладно, Витёк, бегите, только шапки и шарфы не забудьте надеть.
Когда мальчишки и собака вывалились на крыльцо, пытаясь опередить друг друга, «добрая и мудрая женщина» окликнула их из дома:

— Постойте, мальчики! Вот вам баночка теплого молока и миска. Бегите скорее, пока молоко не остыло.

Ребята добрались до нужного места не больше чем за пять минут, хотя бежать пришлось по глубоким сугробам. Их шапки стали мокрыми от пота, а шарфы у обоих болтались на шеях, как ненужные тряпочки. Они стояли и смотрели на одноглазую лисицу, а она стояла и смотрела на них. Мальчики боялись спугнуть рыжую. Она, наверное, тоже чего-то боялась. Кто знает? Так они стояли секунд тридцать. Потом Серёга плавно присел, осторожно и медленно вытащил из-за пазухи баночку с молоком и шепотом скомандовал:

— Давай миску!

Витька также медленно присел и поставил перед другом миску.  Одноглазая лисица, прихрамывая и не отводя взгляд от гостей, прошлась перед норой, и когда ее пушистый хвост миновал вход в нору, оттуда уже поблескивали три пары глаз. А Серёга аккуратно наливал молоко в миску.

— Вон они! — прошептал Витька и затаил дыхание. Его лицо озарила удивительная улыбка. Удивительной она была не потому что Витька редко улыбался, просто в ней было столько света, и добра, и нежного трепета, что казалось даже одноглазая лисица это заметила. Она уселась рядом с норой и, склонив голову набок, причмокнула языком. Трое маленьких лисят, пошатываясь, выбрались из норы и прижались к матери. Они поглядывали на мать и с интересом наблюдали за гостями. У гостей не было хвостов, они ходили на двух задних лапах, и их шерсть была очень странная и совсем непонятная.

— Трое. Почему их трое? — забеспокоился Витя.

— Подождем еще, может выйдет и четвертый, — деловито отозвался Серёга.
Потом он огляделся по сторонам и очень медленно стал пододвигать миску с молоком по направлению к лисьему семейству. Мама-лиса тут же встала и настороженно вскинула уши, но продолжала наблюдать за действиями маленького человека. Но вот она, видимо почуяв запах молока, стала двигать носом и, облизнувшись, боязливо шагнула к миске. Лисята потопали за ней, но все трое как по команде уселись на рыжие попки, когда мать резко повернула морду в их сторону.

— Давай отойдем, она нас боится, — предложил Витя. Мальчики на корточках попятились назад, и когда расстояние между ними и миской стало примерно два метра, лиса подошла к ней вплотную. Она понюхала молоко, облизнулась, но пить сразу не стала. Подняв как можно выше морду, одноглазая лисица окинула взглядом утренний лес, принюхалась и снова наклонилась к миске.

— Лачет, смотри, лачет! — почти беззвучно радовался Витька и дергал друга за рукав. А Серёга молчал, он только улыбался и, прищурившись одним глазом, наблюдал за лисами.

Но мама-лиса лишь попробовала угощение и уселась рядом с миской. У Витьки вытянулось лицо, и округлились глаза:

— Что это с ней? Не понравилось, что ли?

Лисица посмотрела на детенышей и махнула рыжим хвостом. В ответ малыши подбежали к миске с таким манящим запахом и все трое, уткнувшись в нее, стали пить молоко. И тут из норы показался рыжий хвост, потом ноги, а затем на снегу оказался и весь лисенок. Это был четвертый детеныш одноглазой лисицы, самый пушистый. Казалось, что его шерсть вдвое длиннее и гуще, чем у его братьев или сестер и даже длиннее, чем у его мамы. Он явно был соней — затуманенные глаза и местами примятая пушистая шерстка говорили о том, что их владелец только что вырвался из лап Морфея. Солнце пробилось сквозь ветви зимнего леса, и лисенок зажмурился от яркого света. Он крутил головой из стороны в сторону, наверное, пытался понять куда подевалось его семейство. Лисица совсем осмелела, быстро подошла к детенышу и носом подтолкнула его к остальным. Соня был сообразительный и шустрый, мигом пробился между урчащих от удовольствия сородичей к нежданному лакомству.

Серёга поднял лицо к небу, он смотрел на голые верхушки деревьев, на медленно плывущие над ними облака и колючий зимний ветерок казался ему ласковым, а солнечный свет почему-то напоминал море. Серёга только один раз был на море, когда ему исполнилось семь лет и папа с мамой возили его в Ялту перед тем как он впервые пошел в школу.

Мальчик стоял и вспоминал как папа учил его нырять со своих коленок, как они наперегонки рыли водные ходы к морю от песочного замка на берегу, как папу за мизинец цапнул огромный краб, когда тот пытался подтолкнуть краба с берега к кромке воды. На мгновение мальчику даже показалось что свежий морозный ветерок принес откуда-то запах моря. И всё внутри у Серёги стало тёплым и солнечным. И тут что-то коснулось его ноги.

Серёга посмотрел вниз и замер — пушистый лисенок поставил передние лапки на ногу мальчика и смотрел прямо на него, свесив на бок кончик языка. Очень медленно, чтобы не спугнуть пушистика Серёжа начал протягивать к нему правую ладонь. Лисенок оказался смелым и любопытным — он потянулся носом к Серегиным пальцам и стал их обнюхивать, потом плюхнулся на снег и чихнул. Слева послышался веселый негромкий смех Витьки.

Одноглазая лисица издала тихое «тяв» и все четыре лисенка собрались у входа в нору.

— Пошли может? — спросил друга Витя, поднимая со снега пустую миску.
— Да, пошли, нам надо готовиться к папиному возвращению — ответил Серёга, а Витя только вздохнул в ответ и пошагал прочь.

Часть вторая. День.

В этот маленький северный городок Серёга с мамой приехали, когда в их родной деревне оставалось не больше десяти домов, чудом уцелевших под градом снарядов, сыпавшихся почти каждую ночь на окрестные крыши, как камни из рук злобных и уродливых людишек на грязную, тощую собачонку с испуганными глазами. Последние несколько недель перед отъездом Серёга помнил плохо. К тому времени он уже привык, что почти каждый раз, когда удавалось заснуть, ему снился один и тот же сон. О том, как некогда веселая и белая собачка под нескончаемым камнепадом превращается в грязную красную тряпочку, которую один из её обидчиков небрежно кладет к себе в карман и все они, противно смеясь, поворачиваются и уходят прочь.
К отъезду из родной разрушенной деревни Серёга уже перестал просыпаться в слезах от этого жуткого сна, просто открывал глаза и уже больше не спал до утра. Теперь его мучил вопрос, почему же люди, которые во сне стояли за забором и смотрели на то как забивают животинку, просто стояли и смотрели. Серёга не мог найти ответ. Он много думал и ничего не говорил. Ничего, никому. Он ждал, когда вернется папа, чтобы спросить у него. Папа всегда мог объяснить всё, о чем спрашивал Серёжа и сейчас мальчик был уверен, что кроме папы никто не даст ему ответ.

Когда автобус, в котором они с мамой ехали, пересёк границу соседнего государства и въехал в какой-то населенный пункт, Серёга сидел в обнимку с Маркизом на ступеньках салона автобуса. Первым, на что обратил внимание мальчик, было то, что вокруг ни одно здание не было разрушено и даже все стекла в окнах стояли на своих местах.

Два дня они с мамой ночевали в доме у незнакомой семьи, встретивших их как родных, а потом сели на поезд и поехали на Север, где их ждала тетя Ира, мамина школьная подруга. Она помогла маме устроиться на работу в столовую в одном из вахтовых посёлков, где они и жили сейчас в небольшом одноэтажном общежитии с длинным предлинным коридором. Все соседи оказались людьми добрыми, и никто не стал возражать, чтобы Маркиз устроился в общем коридоре на старом, но добротном одеяле. Только ворчливая старушка баба Шура решительно заявила: «Пусть живёт, но до первой пакости!», а через два дня уже сама тайком от всех угощала доброго и умного черного пса котлетами.

Тетя Ира жила не в поселке, а на окраине города, доехать до которого можно было на вахтовке или на попутной машине. Вахтовками здесь называли УРАЛы, с желтыми похожими на автобус будками вместо кузова. Она работала в детской поликлинике врачом, но не простым, а самым главным. Иногда маме нужно было пройтись по магазинам или сходить в салон красоты и тогда они с Серёгой приезжали к тете Ире домой, и он гостил там, пока мама занималась своими взрослыми делами. Серёге нравилось бывать у тети Иры дома. Он быстро подружился с Юлькой, тети Ириной дочкой, и её друзьями, живущими по соседству. Серёга вместе с Юлей и соседскими ребятами частенько придумывали себе развлечения, о которых взрослым знать было не положено. 

Например, они тайком пробирались на складскую территорию строительной базы и устраивали внутри огромных бетонных труб «квартиры». Эти трубы стояли вертикально прямо на земле, поэтому «входить», точнее залезать, приходилось сверху, а чтобы выбраться, нужно было хорошенько постараться. Они находили и притаскивали в свои убежища разные строительные детали. Кое-какие из них выполняли роль столов, другие — стульев. Те, кому позволяли родители, притаскивали в «квартиры» шторы, старую посуду, коврики и даже часы. Ребята обустраивали свои «жилища» мягкими диванами — приволакивали автомобильные сидения со свалки старых машин, расположенной неподалеку. Когда «квартиры» были обустроены, дети ходили друг к другу в гости, угощались купленной за 10 рублей сухой лапшой быстрого приготовления или сухариками, пили сладкую газировку. А когда охраняемую территорию обходил дозором сторож, все мигом замирали и не издавали ни звука, чтобы не выдать своего присутствия и не быть выселенными из своих «квартир».

Когда Серёга с мамой приезжали, тетя Ира почти каждый раз отправляла Юлю в комнату учить уроки или в магазин за чем-нибудь из продуктов, а сама приглашала Серёжу попить чай в её кабинете. За этим занятием тетя Ира всегда разговаривала с Серёгой, иногда она что-то спрашивала, он отвечал, а иногда просто слушала воспоминания и рассуждения мальчика. Сначала он неохотно делится с малознакомой женщиной своими мыслями, но постепенно она стала для него настоящим другом, и теперь он с нетерпением ждал, когда же они с мамой снова поедут в гости к тете Ире и Юльке.

В свои десять лет Юля была девочкой высокой и можно сказать упитанной. У нее были длинные рыжие волосы, обычно заплетенные в косы, и немного веснушек на носу, которые страшно бесили саму Юлю, но при этом делали её совершенно особенной и нисколько не портили, а скорее дополняли образ маленькой разбойницы с огромными зелеными глазами.

— Подумаешь, сальто он с забора сделал!  А как тебе такое? — весело прокричала Юлька и кувыркнулась головой вперед с крыши одного из стоящих в ряд гаражей. Сделав в воздухе оборот, местная заводила приземлилась на спину в высоченный сугроб, походивший на пышный белый торт, и теперь с озорной улыбкой смотрела оттуда на друзей взглядом победителя.

— Круто! Парни, кто за мной? — прокричал кто-то из детей и все как по команде полезли на гаражи, а Юлька уже догоняла их.
Именно за этим занятие Серёга увидел друзей сегодня, когда они с мамой шли к дому тети Иры от автобусной остановки мило гаражного кооператива.

— Мам, можно я погуляю здесь, а потом мы с Юлькой вместе зайдем домой? — спросил мальчик.

— Нет, нельзя. А вот погулять здесь с Юлей, а потом вместе с ней зайти домой можно, — ответила мама.

 — Ну я так и спросил вроде?! — возмутился Серега, а мама сказала:

 — Так да не так. Послушай, ты ведь мальчик, будущий мужчина, а за мужчину говорят его поступки и поведение. Между собой с мальчиками можете общаться как вам больше нравится, но девочек, будь добр, называй по имени. То есть по нормальному имени, например, Света, Лера, Даша, а не Светка, Лерка и Дашка. Что скажешь?

— Ладно, мам, думаю здесь ты права, — деловито ответил «будущий мужчина».
Пока мама говорила, Серёга дважды приподнимал правую бровь. Мама знала, что так сын реагирует на важную информацию, которую позже непременно обдумает и примет к сведению, поэтому она улыбнулась и сказала:

— Ну и отлично! Теперь беги к друзьям, а я пойду к тете Ире. Надеюсь, что когда вы с Юлей вернетесь, я смогу тебя кое-чем порадовать.

— Чем это?
— Пока точно не знаю, но не думай сейчас об этом, иди лучше погуляй, — и мама быстро зашагала по направлению к нужному подъезду.

Часть третья. Вечер.

Когда в домофон раздался звонок, на улице уже стало темнеть. Две радостные женщины с заплаканными глазами сидели за кухонным столом и пили чай. Еще пятнадцать минут назад они плакали от радости, после того как закончили сеанс связи по скайпу, а Серёжина мама, как маленькая девочка, скакала чуть не до потолка с криками «Ирыч! Я знала! Живой, конечно же, живой! Представляешь?!», а потом подбежала к подруге, расцеловала её, крепко обняла и, закрыв глаза, прошептала:

— Спасибо тебе, дорогая, ты необыкновенная. Спасибо за всё! Я так тебя люблю!
— И я тебя люблю, — так же тихо сказала тетя Ира и, вытирая слезы то со своих щек, то со щек подруги, добавила: - Ну всё, пошли на кухню чайку попьём. Скоро вернуться наши снеговики и воды на полу будет предостаточно, так что хватит мне тут лужи лить.

И вот теперь в прихожей перед ними стояли двое раскрасневшихся детей, которые по очереди шмыгали носами. Сейчас они больше напоминали белых лохматых пуделей после парикмахерской. Их штаны, рукавицы, шарфы и воротники были покрыты множеством белых снежных комочков, издали создававших впечатление лохматой шерсти. Такими они стали, потому что купались в снегу. Именно в снегу и именно купались. Юля знала, что Серёжа приедет сегодня в гости и приготовила для него особенное развлечение. За огороженной забором территорией строительной базы, которая примыкала к дальнему краю жилого района, был полигон для автомобилей, где всегда проводились занятия автошколы. Но пару месяцев назад им почему-то перестали пользоваться и закрыли шлагбаумом. За это время уже несколько раз случались долгие снегопады, и теперь вся территория полигона была завалена высоченными плотными сугробами. Юля знала, что эта местность ровная и на её территории нет никаких сооружений, заборчиков, столбов или коряг, на которые можно было бы наткнуться и пораниться. Когда дети толпой подбежали к шлагбауму, Юля сделала такой жест, как будто она снимает шляпу, кланяется всем присутствующим и, показывая на нетронутое поле сугробов высотой почти с её рост, торжественно объявила, что теперь это их собственное море, и они могут купаться в нем сколько угодно.

— Да от вас же пар идет! — весело воскликнула тетя Ира.

А мама подошла к Серёге, присела перед ним на корточки, и погладила по алой щеке своей мягкой теплой ладонью:

— Милый мой, я не говорила тебе раньше, потому что не хотела зря обнадеживать, а сегодня всё уже точно подтвердилось… – мама радостно улыбнулась и, стараясь унять дрожь в голосе, рассказала, что недавно звонил дядя Женя. Он сказал, что среди тех, кто полгода назад был задержан противниками в месте, где стояла папина часть, был и Серёгин папа. Еще дядя Женя сказал, что всех их тогда посадили в тюрьму и держали там, не разрешая ни с кем связываться, а теперь отпустили. Что завтра папа приедет в приграничный город и сможет им позвонить, а очень скоро он приедет сюда, к ним и никогда, никогда больше не исчезнет так надолго. И тут внутри у Серёги стало жарко и щекотно, он машинально открыл рот и сделал глубокий вдох. Мальчик обнял маму, а когда выдохнул, то почувствовал, как по горячим щекам потекли крупные слезинки. Мама целовала его и вытирала слезы тыльной стороной ладони. Потом мама еще что-то говорила о том, как война на их родине скоро закончится, и все солдаты вернутся к своим семьям, как наконец-то можно будет связаться с их родственниками, друзьями и соседями, которые так и не покинули воюющую страну. Серёга уже не слышал маму, он только смотрел на неё, такую радостную и красивую, смотрел на улыбающиеся лица тети Иры и Юли, и почему-то ему вспомнилась одноглазая лисица, два дня назад неизвестно откуда появившаяся в ближнем лесу вместе со своими щенятами. И как будто снова осторожный морозный ветерок принес откуда-то запах моря, а внутри у Сереги всё было залито солнечным светом.

* * *

Двое друзей лежали рядом на верхней площадке широкой деревянной горки и смотрели на темно-фиолетовое зимнее северное небо. Оно было усеяно множеством разноцветных звёздочек: у некоторых звёзд свет был жёлто-белый, у других слегка зеленоватый, у третьих бледно-голубой, а некоторые мерцали мягким розовым свечением. Звёзды были разного размера, в некоторых местах они как будто собирались в кучку, а кое-где сверкали одиночные звёзды.

— Видал, снова полетела? — негромко сказал Витя.
— Я бы на их месте тоже летал, — отозвался Серёжа.
— И я, — согласился Витя.

Мальчики лежали молча еще несколько минут, прежде чем Витя наконец решился спросить друга:
— Слушай, а ты ведь никогда не верил, что твой папа пропал на войне навсегда. Откуда ты знал?
— А я не знал. Я просто его ждал. И еще мне звёзды помогли, они передавали ему, что мы с мамой его очень ждём и верим, что он отыщется.
— Ну-у-у, так не бывает… — со вздохом возразил Витя и тихо добавил — сказки всё это!
— А вот и не сказки, — Серёжин голос звучал спокойно и ровно, мальчик улыбался, — посмотри какие они яркие и сколько их много. Своим сиянием звёзды могут притягивать, а потом отражать наши желания и мысли. И когда такое происходит, то наши мысли и желания обретают великую силу. И чем больше раз они отражаются, тем больше силы приобретают. Мне это папа рассказывал, когда мы в Ялте поздно вечером на берег моря ходили. Поэтому, когда небо бывало ясным, я ходил сюда, чтобы просить звёзды передать папе, чтобы он не сдавался и вернулся к нам. И видишь, помогло!
— Ого, а я не знал такого, но спорить не буду, может и правда помогло…
— Точно помогло, — сказал Серёга и представил как его мысли летят от этой старой деревянной горки через весь Космос прямо к во-о-он той белой звёздочке, отражаются от неё и по очереди долетают до соседних звёзд, отражаются от них и летят дальше, а потом возвращаются на Землю, облетев её множество раз.

На детской площадке, расположенной в жилой части вахтового поселка стояла хрупкая морозная тишина. Казалось ветер тоже замер, чтобы понаблюдать за тем, как в молочном лунном свете купаются звёзды. А двое довольных мальчишек шагали домой по хрустящему снегу, напоминавшему разноцветный переливающийся ковер. Теперь они рассуждали о том, что для того, чтобы произошло какое-нибудь чудо, нужно очень захотеть и очень поверить в то, что оно произойдет, и нужно всеми силами помогать чудесам появляться в нашей жизни.