Мороз и лоси

 Однажды в декабре 80-х годов наш охотколлектив получил путёвку в Угличское охот-хозяйство для добычи спортивного лося. В Москве мороз держался необычайно крепкий. В вечер отъезда он достигал двадцати семи градусов. Жена заметила, что вот такие охотники и замерзают, вместо того, чтобы сидеть дома и дождаться более
благоприятной погоды. Да разве охотника остановишь чем-либо, когда он, наконец-то, получил право на участие в облавной охоте?! Знала бы жена, какой мороз поджидал нас в Угличе!               
 Наша команда разместилась в только что прошедшем капремонт ПАЗе. Похоже, на самом деле ремонт сделали лишь косметический, поскольку уже минут через десять в
продуваемом через дверь авто салоне стало так холодно, что все охотники стали заниматься пробежкой у своего места. Но вскоре мы не выдержали, развязали рюкзаки и надели на себя всё тёплое и запасное бельё, взятое для сохранения тепла при стоянии на номерах и для других непредвиденных ситуаций. Вот одна из них уже и наступила.               
 То ли поздней ночью, то ли ранним утром добрались до гостиницы, где заранее
заказали номера. Утром подошли к автобусу, чтобы ехать к начальнику охотхозяйства. Однако, наш железный конь не хотел заводиться. Он просто замёрз. По наружному градуснику гостиницы мы увидели температуру, не поверив своим глазам. Стоял сорокадвухградусный мороз! Мало того, что из-за качества капремонта нашего автобуса его не могли в самом начале завести в течение нескольких часов, так теперь, в условиях сильнейшего морозища предстояло вновь биться за сердце машины.
 Достали паяльную лампу и стали прогревать все соединения, где вероятнее всего образовались ледяные пробки. Пара часов работы давала надежду на разогрев мотора. Но оказалось, что сильно замёрзшая смазка не позволяет завести двигатель. По счастью появилась городская снегоуборочная машина. Мы закрепили к ней буксирный трос и в такой связке автобус почти час катался по городским улицам. Во время этого движения пар валил от автобуса изо всех соединений. Впечатление такое, что по улицам едет паровоз, пыхтя и дымя вокруг себя. Наконец, двигатель заработал, и мы поехали к начальнику, а затем и к двум его егерям, назначенным загонщиками и распорядителем охоты. Поскольку егерей было мало, пришлось пятерых стрелков отдать им в помощь. Надо сказать, каждый из нас рвался в загон, чтобы погреться на этой ходовой работе, и не мёрзнуть в цепи в ожидании подхода загоняемого лося.               
 Расставили нас совершенно безалаберно: между охотниками расстояние доходило до двухсот метров, стрелять предлагалось в любую сторону, откуда появится зверь. Как и следовало ожидать, лосей в загоне не оказалось. Уж на какой кордон они ушли, мы не знали, но скорее всего егеря давно не бывали в этих местах, потому что никто во время загона нигде не увидел лосиных следов. Кроме того, егеря спутали направление гона и, вначале идя на нас, сменили свой курс так, что пошли параллельно стрелковой линии. Потому, будь даже в загоне лось, он скорее всего не пошёл бы на людей. После загона егеря предложили перебраться в другой район,  километрах в пятнадцати от прежнего. Пока доехали и разместили стрелков, стало темнеть. На этот раз в загон отправилась другая группа охотников. И в этот раз ни зверей, ни их следов никто не видел. Расскажу о своих ощущениях  во время загона. Лыж у нас не было. Их имели только егеря. Поэтому очень скоро после начала движения загонщикам стало жарко. Ноги проваливались в снег, глубина которого местами доходила до колена. Идти было очень тяжело, пришлось расстегнуть свой ватник. По лбу и телу градом катил пот. Движение было медленным, но это, в принципе, то, что нужно: если лось в данном месте, он не будет сильно напуган и двинется на стрелков медленно, позволяя тем хорошо прицелиться. К сожалению, наши мучения оказались вновь напрасными. Тоскливо проводил я глазами налетевшую стайку тетеревов, по которым стрелять нельзя до завершения охоты на лося. День закончился.               
 Мы встретились с начальником хозяйства и потребовали заменить егерей и отвезти нас туда, где лоси всё же должны держаться. Мы не могли поверить, что егерям не известно, где же на самом деле могут быть лоси. Нам предложили ещё раз попытать удачу с теми же егерями, но в другом районе, поскольку остальные работали с другой приехавшей командой, также не имевшей успеха в первый день охоты.       
 Второй день так называемой охоты оказался более тёплым: термометр показывал всего(?!)минус тридцать девять градусов. После вчерашнего наша команда не боялась холода. Оказалось, можно охотиться и в сорокоградусную стужу! Утренний загон принёс нулевой результат. Тогда мы отправились к начальнику хозяйства и заявили, что не уйдём от него, пока нас не отвезут туда, где по его личному мнению должны быть звери. Он сел в  "газик", взяв одного из наших лучших стрелков-ветеранов и меня. Мы поехали в ельник, где по мнению егеря точно должны находиться лоси. Он раскрыл нам маленькую тайну: в такие сильные холода зверь старается экономить энергию и не любит передвигаться, расходуя на движение тепло. Посылая нас в прежние места возможной охоты, старший егерь надеялся, что мы обнаружим там зверя, которого там видели неделю назад до прихода холодов. Значит, зверь переместился. Егеря того не знали, поскольку им не совсем хотелось отслеживать перемещения лосей в сильный мороз. Дома-то сидеть куда как теплее.               
 Проехав километров пять от города по укатанной дороге, мы остановились по знаку провожатого. Показав на начинающийся в сотне метров ельник, он сказал: "Вчера здесь видели лосей. Думаю, они здесь и стоят, греясь друг от друга и поедая хвою". Мы вдвоём с товарищем вышли из машины и, не торопясь, пошли по дороге, всматриваясь в лес. Шедший впереди приятель первым увидел лосей: "Смотри,- сказал он шёпотом,- видишь те высокие сосны? А перед ними в невысоком ельнике - лось". Я увидел лося. Он стоял и смотрел куда-то в сторону. Мой старший товарищ медленно поднял ружьё, стараясь не спугнуть этим движением лося, и пошёл по дороге прямо. Я - в шаге за ним. До лося оставалось метров семьдесят, когда он повернул голову в нашу сторону. Товарищ прицелился и нажал курок. Я - вслед за ним. Лось постоял немного, а затем упал на колени и после завалился. Когда мы сделали несколько шагов вперёд, ещё два лося метнулись в лес. Один выглядел особенно крупным.      
 "Эх, дураки мы, - сказал товарищ,- ну чтобы сделать ещё пару шагов и тогда бы нам открылись остальные!" - "Да ладно, ответил я,- во-первых дураки не мы, а один из нас, а во-вторых, и упавший экземпляр вполне компенсирует наши 2-х дневные мучения на морозе". Старший егерь привёз двоих своих помощников, которые, орудуя острыми ножами, минут за пятнадцать так разделали лося, что от него на снегу остались только внутренности. Налетевшие сороки уже ожидали нашего ухода, чтобы начать пиршество живота. Меня же просто поразила картина: только что здесь было крупное животное, и вот от него остались лишь рожки да ножки.               
 Завершающий охоту обед под жареную печёнку прошёл на ура.