Глава 13

                Глава 13

Где люди гибнут за металл, политики строят планы, Феранор тоскует, а Бальфур демонстрирует всестороннее образование.

    Когда в двери влетел «светляк» стало видно, что в центре зала зияет огромная дыра, закрытая железной решеткой, сквозь ячейки которой мог пролезть взрослый человек. Второй ярус опоясывала широкая терраса с высоким бортиком. Потолок уходил ввысь, свод поддерживали статуи вставших на дыбы драконов. Свет волшебного шара пробудил множество теней, которые словно застигнутые врасплох ночные насекомые, метались под куполом, корчились в щелях и трещинах, скрывались в складках паутины. Паутина была повсюду — на барельефах и статуях, как саваном, затягивала дверные проёмы.
    С противным стрёкотом поползли прочь от яркого света новые хозяева подземелья — линуги — около десятка тварей не больше кошки или некрупной собаки и среди них одно настоящее чудовище. Если то, чьи останки они видели в коридоре, было размером с овчарку, то это превосходило годовалого телёнка.
    — Милостивый Таэ! — выдохнул Аримэль
    Бальфур и Агаолайт выхватили по пучку стрел, синхронно вскинули натянутые луки. Несколько мгновений спустя к ним присоединились сафуады Митра. Линуг завизжал, вздрагивая всякий раз когда в него вонзались острые бронебойные наконечники. Получил больше десятка, сорвался, упал, царапая пол клешнями и судорожно дёргая конечностями. Тварям поменьше хватало одной-двух стрел. Они с шуршанием сыпались со стен, застревали в паутине.  Кто-то догадался намотать на древко пропитанную маслом тряпку, запалил её от плюющегося факела. Феранор никогда не видел как сгорает паутина. Примерно как волосы — легко, быстро, оставляя после себя удушающий запах мокрых перьев. С потолка дождём полетели обожжённые линуги, пустые панцири и прочий мусор. Немногие успели забиться в щели и трещины.
    С потолка, ударяясь о выступы, свалился обглоданный человеческий костяк. Сыпались последние горящие ошмётки паутины. Аримэль сделал несколько шагов — под каблуками щегольских сапог хрустел ковёр из пыли и мусора. Огляделся. Расставленные вдоль стен сундуки блестели целыми навесными замками. На крышках серел слой нетронутой пыли.
    Альбинос взглянул на скелет, на истыканный стрелами труп чудовища, запрокинул голову, громко и неудержимо захохотал.
     — Кто бы подумал! — воскликнул он.— Кто бы подумал, что в сокровищнице появилась охрана!
    Он вскинул посох. Воздух у его оголовья задрожал. Один из сундуков у стены вдруг лопнул, развалился. На пол просыпались сверкающие золотом кругляши, вырвав у людей дружный вздох.
    — Золото и серебро — вам,— Аримэль повернулся к людям.— Остальное...
    — Анар-Аллу! — обрадовался Митр.— Я помню договор!
    В рядах людей началась радостная суета. Загрохотали взламываемые сундуки. Совсем не к месту прозвучал вопрос Феранора.
    — А что они здесь ели?
    — Друг друга,— брякнул Агаолайт.
    — Линуги могут долго обходиться без пищи,— проявил учёность Бальфур.
    — Но не полтораста же лет!
    — Кто знает, куда ведёт эта дыра. Возможно, что в нижние подземелья. Что-то могло приползать и оттуда,— Бальфур с опаской глянул в чернильную темноту за решёткой, зябко передёрнулся и огляделся, будто в поисках источника сквозняка.— Я чувствую магию… может это манящие чары…
    — Что за чары? — насупил брови Феранор.—  Что за магия?! На нас она не подействует?! Аримэль!
    Аримэля уже не было рядом.
    — Это обычные заклинания сохраняющие от плесени и старения,— донёсся его голос со второго яруса.— Я бы сказал, что они безопасны. Но, с вами, капитан, возможно всё, что угодно. Вы чудесным образом притягиваете к себе неприятности. Орки, разбойники, пьяные наёмники и работорговцы… не удивлюсь, если запах вашей удачи привлечёт к нам чудовищ со Дна Мира.
    Голова Аримэля в перепачканный пылью шляпе появилась над бортиком.
    — Поднимайтесь сюда, капитан,— бросил он запросто.— Кое-что покажу.

                ***
     — Что это?
     Феранор с сомнением посмотрел на два плотных рулона пергамента, длиной с взрослого человека и толщиной со столетний дуб каждый. Это была книга. Написанная как принято в старину, когда ещё не додумались до твёрдого переплёта, а каждую новую страницу просто приклеивали к предыдущей. Ему вдруг подумалось, что если их размотать, то хватит выстелить дорогу до самой Шандаары.
     — Летопись города,— буркнул Аримэль.— От самого основания.
     Они находились на втором ярусе, в одной из маленьких комнаток, похожих на монастырские кельи.
     — Что же в ней ценного?
     — Это не должно касаться командира охраны.
     — Слушайте, Аримэль,— Феранор шагнул вперёд, упёр руки в бока, чувствуя как на лицо наползает оскал.— Мне надоели ваша таинственность и высокомерие! Даже не знаю что из этого больше. За этой книжонкой мы прошли половину пустыни, рисковали и будем рисковать своими жизнями. Я должен знать ради чего!
      — Должны? — Аримэль метнул на него злой взгляд.— Вы должны повиноваться моим приказам и ничего более…
    — Не пытайтесь доказать мою ничтожность перед вами! — прервал Феранор.— То, что вы сенешаль Даемары не делает вас моим начальником. Моя задача всего лишь довести вас до этого подземелья и вернуть обратно, но знаете…. В дороге с вами может случиться беда и тогда  отвечать за сохранность летописи придётся мне! А я куда лучше справлюсь с поручением, если буду представлять себе его смысл.
    — О да, пустыня опасна и коварна! — с издёвкой подтвердил Аримэль, хлопнув по ладони оголовьем магического жезла.— Я могу потеряться в песчаной буре, в мою постель может заползти ядовитая змея, в конце концов, в мою спину может вонзиться разбойничья стрела.
    — Ненавижу намёки. Говорите прямо, что я хочу убить вас и присвоить всю славу себе.
   Он взглянул в малахитовые глаза альбиноса. Некоторое время они молчали, прожигая друг друга взглядами.
   — В чем слабость людей, капитан? — неожиданно спросил помощник волшебницы.
   — Они мелочны и жадны,— проговорил Феранор.— Их легко обмануть…
   — Они слишком быстро умирают. Не успеешь договориться с одним, смотришь, а его уже нет — на троне другой и всё приходится начинать сначала. Сколько протянет Саффир-Шах? А кто будет править после него?
   — Слышали о Коэнне ибн Шари?— продолжал Аримэль, не дожидаясь ответа.— Он волшебник, ему почти две сотни лет, его мать была перворождённой, поэтому его иногда ещё зовут Коэнна аль Алялат. В этом городе он родился, жил и овладевал секретами волшебства. Его учителями были первейшие маги города. Теперь он один из сильнейших чародеев Атравана. И, пожалуй, что самый влиятельный из них. К его словам прислушиваются визирь и Диван Чародеев. Сделай его своим другом и получишь возможность влиять на весь Атраван!
   Капитан свёл к переносице брови. Ненадолго задумался. Лицо озарила улыбка.
   — Магверит! — обрадованный прозрением фыркнул он.— «Зрительный камень» среди даров. Так вот кому он предназначался! Хотели им задобрить Коэнну — не получилось и тогда вы вспомнили о его происхождении. Откуда уверенность, что ему вообще интересна эта летопись?
   — А почему нет? — вроде бы обиделся альбинос.— Ходит слух, что он любит всё, что связанно с историей Амаэля. Это не просто старые свитки с именами его забытых героев, это вместилище его Духа! Это память о том кто Коэнна есть сам и кто его предки. Нельзя забывать о своей крови!
   Он отвернулся, ласково смахивая с пергамента пыль. Феранор подумал, что разговор закончен.
   — Её надо поднять на поверхность,— реплика Аримэля остановила его на полушаге.
   — Немедленно не получится. Лаз слишком узкий.
   — Пусть рабы разломают плиту.
   — Может, стоит им дать отдохнуть? Они махали кувалдами весь день...
   — Уверен, у них ещё есть силы,— отмахнулся Аримэль.— Пусть надсмотрщики оставят свои хворостины и возьмут кнуты. А чтобы работали усердней — поставьте над ними воинов.

                ***
   Не смотря на близость Аримэля, вызывавшего у него стойкую неприязнь, капитана переполняла радость. Радовала быстрота, с которой сафуады потрошили сундуки, вытряхивая содержимое прямо на усеянный мусором пол. Прелестно блестело золото и переливались самоцветы, в той куче добычи, что предназначалась эльдарам. Сама куча приятно разрасталось. Гул ритмичных ударов, доносившийся от входа в подземелье, звучал в его ушах триумфальной музыкой. С каждым отколотым камнем, с каждым набитым мешком приближалось его возвращение домой, к порогу прекрасной Талиан.
   Надо привезти ей подарок.
   Не выпуская возлюбленную из мыслей, он бродил по кельям сокровищницы, придирчиво перебирая в руках украшения. Эта диадема отлично подойдёт к её серебряным кудрям, а это изумрудное ожерелье будет замечательно сочетаться с цветом её глаз.
   Однако,— взял себя в руки Феранор,— о возвращении в Эльвенор думать пока рановато. Тысячи миль отделяют его от возлюбленной. Между ними моря и пустыни, кишащие чудовищами, орками и разбойниками. Такими как Сагмира…
    При воспоминании о Сагмире по коже пробежал неприятный холодок.
    Она, должно быть, сильно на него зла! Зря он так поступил с ней. Надо было как-то иначе… милосерднее… ударить кинжалом и разом избавить её от позора, а себя от возможной мести.
    «А смог бы я нанести тот удар?» — ему вдруг представилась атаманша, нагая, безоружная и связанная, плачущая от беспомощности на кровати.
    «Но, что это, троллиха им мать, там за грохот?» — видение рассыпалось как карточный домик. С нехорошим предчувствием Феранор бросил пригоршню браслетов и поспешил на террасу.
    Митр стоял на постаменте из сложенных вместе сундуков, в руке он держал эльдарское копьё с золочёной чашкой и золотым набалдашником противовеса — без сомнения найденное в сокровищнице. Перед постаментом толпился десяток сафуадов. Люди громко перекрикивались, трясли кулаками и саблями и выглядели очень разгневанными.
   — Похоже, у Митрасира бунт! — на противоположной стороне террасного кольца возник Аримэль. Выглядел он озабоченным.
   Феранор мысленно выругался, пересчитал присутствовавших в зале эльдаров. Выходило пятеро, считая его и Аримэля. Он взглядом поискал Бальфура, вспомнил, что отправил его наверх, к надсмотрщикам и спросил в пустоту.
   — Что на них нашло?!

                ***
    А происходило то, что Митр не узнавал собственных воинов.
    Элита шахского воска, сыновья мирз и эмиров, верные и храбрые фариды, чьи предки поколениями не занимались ни чем кроме войны, вела себя как кучка жадных нищих разбойников. Они украдкой прятали монеты в пояс и за пазуху, пытались проглотить драгоценные камни. Наконец, двое из них сцепились в драке из-за какой-то золотой цепи, разбили друг другу носы, схватились за сабли…
     Митр не помнил как схватил попавшееся под руку копьё. Он оказался между драчунами. Стукнул противовесом по кисти одного, ударил под колено другого. Опираясь на копьё как на шест, запрыгнул на кучу сундуков, громко оттуда воззвал:
    — А ну, все слушайте меня!!! — эхо его звонкого голоса взметнулось под купол сокровищницы, заставляя всех отвлечься от своих дел.— Что вы творите, безумцы?! Вы нищие, готовые удавиться за дихрем, или «стража царских покоев»?![1]
    — Я первый заметил эту цепь! — закричал один из поколоченных, тот, получивший по кисти древком.— Она по праву моя!
    — Молчи, собака!— огрызнулся стукнутый под колено.— Ты увидел её когда она выпала из моего сундука!
   Митр зажмурился, слушая их перепалку, затряс головой.
    — Алуит, отринь мне слух!— возопил он.— Что за бред несут ваши собачьи языки?! О чём вы говорите?! Вы — отродье дохлых раков!
    — Золото наше! — нестройно заорали в ответ сафуады.
    В воздух взлетели сжатые кулаки и обнажённое оружие.
    — И пусть кто-то попробует посягнуть на мою долю… — зло пробурчал самый высокий из них, но при этом с маленьким, почти детским подбородком.
    — Твою долю?! — переспросил Митр.— Не рановато-ли ты вздумал его делить, Муталиб? У золота есть хозяин!
    — И кто же? Алялаты? Или твой вонючий дядя, напяливший тюрбан шаха на свою лысину? Они мне не указ! И ты, сын рабыни, мне не указ!
    — Что нам шах-ан-шах? Здесь столько богатства, что каждый из нас станет шахом!
    Митр вздрогнул, будто поймал грудью крепкий удар. Скользнул взглядом по раскрасневшимся перекошенным лицам, нашёл новоявленного царя, размахнулся...
    Копьё с гулом пронзило воздух. Разговорчивого идиота отбросило, пришпилило спиной к куче золота, где он замер, раскинув руки, будто пытался защитить его своим телом. На лице убитого кривлялись тени, порождённые магическим светом прошедшим сквозь трепещущие ошмётки паутины. Казалось, что он улыбается. Предвкушающе и одновременно мерзко и глумливо.
    — Кто ещё возомнил себя царём?! — скошенное остриё сабли в руках Митра угрожающе нацелилось на толпу.— Ты, Муталиб?!
    Ответом стал протяжный крик. Кричал эльдар.

                ***
   — Что там происходит? О чём они говорят?! — Феранор дёргал альбиноса за плечо.—  Аримэль!
    — С-сейчас… — бормотал альбинос, наблюдая за происходящим поверх чародейского жезла.— Они как будто одурманены... не пойму… что если…
    — Да колдуйте же быстрее!
    — Я вам не какой-то колдун…— вскинулся он, но сразу замолчал, только громко скрипнул зубами.— Быстрее не могу — «светляк» погаснет!
    Сверкнуло брошенное копьё. На миг из зала пропали все звуки, а подземелье огласил надрывный крик заставивший всех обернуться.
    — Хеи-ир!
    В дверях стоял Бальфур. Стоял едва держась на ногах и потому опирался на стену. Его соломенные волосы почернели от засохшей крови, чешуйчатая броня хранила следы ударов. Он поднял бледное как мел лицо.
    — Хеир... капитан...— с трудом проговорил он в тишине и повалился с душераздирающим стоном.
    — Алу-улла-а!!! — своды сокровищницы вздрогнули от воющего атраванского клича.— Убить их! Убить их всех!
    Феранор не тратил время на ненужные размышления. Он не задавал вопросов. Он выхватил меч, одним рывком перемахивая через парапет. В полёте увидел как атраванец рубит замешкавшегося улана.
   — Пелла нэн![2]— боевой призыв меллорафонских улан потонул в звоне мечей и криках первых раненных и умирающих.
    Сапоги мягко скрипнули, встречаясь с полом. Феранор перекатился через плечо, секанул ближайшего сафуада на уровне колен, вскочил, звеня кольчугой. Сафуад заорал, повалился на пол. Его товарищ уколол Феранора в горло, Феранор отбил, провёл серию быстрых выпадов, отгоняя врага. Увидел Митра, схватившегося с тремя сафуадами. Они согнали его с постамента, теснили к забранной решёткой дыре в центре зала. Феранора атаковали с двух сторон. На какое-то время ему стало не до шахского племянника.
    Наверху что-то хлопнуло, как-будто ударили по столу мокрым полотенцем. Капитана накрыло облаком пыли, по шлему забарабанили мелкие камушки. Ударил, почти в слепую, куда попал — не видел, но почувствовал, как дёрнулся меч, преодолевая сопротивление чего-то упругого. Враг хрипло вскрикнул, согнулся, снимаясь с клинка.
    Феранора крепко саданули по шлему. Сталь зазвенела. В ушах — тоже. Капитан запоздало отмахнулся, споткнулся, теряя равновесие.
    — Ага! — купившись на уловку человек ринулся вперёд только за тем, чтобы получить по-змеиному коварный укол в бок.
     Казалось, в зале стало на порядок темнее. У подножия лестницы заливая кровью ступени лежали друг на друге эльдар и сафуад. Другой улан ожесточённо отбивался от троих. На глазах капитана его обезоружили и закололи сразу тремя клинками. Митр бился с двумя, Муталиб обходил его по решетке над пропастью. Феранор не успевал прыгнуть на помощь, он просто метнул  подхваченной с пола саблей. Неистово вращаясь, кривой клинок врезался в замахнувшегося Муталиба. Врезался и бессильно отлетел в сторону от стальной чешуи, но главное было сделано — Митр заметил опасность. Пригнулся. Обернулся. Ударил. Сафуад вскрикнул, пошатнулся и упал, свечкой проскользнув между решёткой. На бортике осталась стоять нога в сафьяновом сапоге.
    На Феранора кинулся сафуад, ещё двое дрались между собою на лестнице. На террасе  с кем-то серьёзно схватился Аримэль. Воняло горелым мясом. Мелькали белые всполохи, трещало дерево, вниз летели обломки и мелкие камни.
    На шлем сафуада упал чёрный комок с голову ребёнка величиной. Один из них неожиданно глухо стукнул сафуада по шлему, зацепился за одежду, зашуршал, расправляя многочисленные лапы. Человек отреагировал слишком поздно. Линуг зашипел, обхватил голову клешнями, впился хелицерами в лицо. Человек закричал, бросил саблю, обеими руками срывая с себя неведомую напасть. Феранор прыгнул вперёд, нанёс стремительный укол сафуаду в грудь. Раздавил маленькое чудовище каблуком и едва не взвыл от боли сам — панцирь линуга оказался неожиданно крепким.
    Митр неистово бился с последним противником. Сабля его так и свистела, сливаясь в одну сплошную дугу, звенела, ударяясь о чужие клинки, высекала искры с гранёных шлемов. Феранор прыгнул к ним, поразил сафуада в спину. Сафуад упал на колени, повалился ничком и затих.
    Неожиданно Митр двинулся прямо на него мягким скользящим шагом. Отведённая в сторону сабля угрожающе поблескивала.
    — Митрасир? — горло Феранора сдавил мерзкий комок.
   Он непонимающе отступил на пару шагов. Глаза шахского племянника сверкнули дико, безумно. Он прыгнул. Ударил. Клинки со звоном скрестились и отлетели.
   — Виттэ-ут-нах![3] Что с тобой?! Тебя, что сильно ударили по голове?!
    Царевич коротко рассмеялся.
    — Ты мнишь себя великим воином? — голос его звучал чуждо.— Сейчас я узнаю так ли хорош ты, как мне показалось!
    Он махнул саблей, атакуя сверху. Феранор вскинул меч. Обман! Едва успел довернуть клинок, парируя с боку. Сабля описала невообразимую восьмёрку, ударила справа, рассекла воздух у горла, уколола в живот. Феранор отскочил. Защитился серединой клинка, завращал им, опутывая саблю, пытаясь вырвать её из рук Митра. Убивать он его не хотел.
    — Глупый алялат!
    Митр вывернулся из ловушки, скользнул в сторону, играючи пропуская капитана мимо себя. Уколол в почку. Феранор отвёл, ударив по плоскости сабли наручем. Снова отскочил.
    — Аримэль! Нужна помощь!
    Волшебник не отзывался, а Феранор вдруг заметил, что в зале стало как-то темнее. Украдкой взглянул наверх. Магический шар на глазах усыхал и тускнел. Света становилось всё меньше.
    — Аримэль!
    Митр налетел на него, сделал молниеносный выпад в глаза. Опять обман! Он обошёл с боку, ударил. Феранор уклонился, ударил с разворота. Меч впустую рассёк воздух. Сабля царевича попала ему меж пластин панциря, пробила кольчугу, поддоспешник и застряла уколов грудь. Уши резанул торжествующий хохот.
    — Алулла! Первая кровь — моя!
    Феранор рассердился. Сделал вид, что собирается принять новый выпад на меч, но вместо этого стремглав метнулся вперёд, поднырнул под руку с оружием, перехватил её, вывернул локтём вверх. Митр зарычал как зверь, схватился левой рукой за кинжал. Феранор бросил меч, успев перехватить его за запястье. Противники упали, покатились. Феранор оказывался внизу. Он уже не видел искажённого злобой лица царевича — единственным источником света стали отблески факелов в коридоре — но видел опасный блеск стали в занесённой для удара руке.
    Что-то тяжёлое рассекло воздух, опустилось на голову Митра. Оглушительно зазвенел шлем. Царевич обмяк. Завалился в сторону.
    Бальфур выронил золотой скипетр, упал на колени.
    — Хеир? — хрипло спросил он.— Вы живы?

                ***
    Феранор выругался. Перевернулся, поднимая себя на одно колено.
    — Что случилось, хеир? — Бальфур говорил хрипло и слегка заторможено.— Почему вы…
    — Это у тебя что случилось, драконье семя! — рявкнул Феранор, шаря в темноте свой меч.— Почему ты…
    — Тихо! — оборвал себя капитан, поднимая раскрытую ладонь.
    В темноте по террасе блуждал маленький огонёк. Видимо Аримэль пересидел бой трусливо спрятавшись в темноте.
    — Аримэль? — позвал капитан.
     Как и в прошлый раз Аримэль предпочёл промолчать.
    В душе Феранора шевельнулось нехорошее подозрение. Он сходил в коридор за факелом и, держа его от себя на отлёт, поднялся на террасу. Трепещущий свет факела вырвал из тьмы разбитые ящики, обваленные стеллажи, раздробленные и опалённые камни. Прямо на полу валялись свитки и восковые таблички. У расколотой белоснежной статуи безвестной эльдарки лежал сафуад попавший под магическую молнию. Осталось от него, в общем-то, мало. Впереди, белело какое-то светлое пятно, Феранор посветил туда. Аримэль полусидел, привалившись плечом к парапету, уронив голову на грудь. Его белые одежды пропитывала кровь, казавшаяся в свете факела чёрной. Совершенно точно альбинос был мёртв.
    Выставив перед собою меч, капитан двинулся вдоль темнеющих дверных провалов. Комната с запорошенными пылью зеркалами в массивной оправе, запах масла. Совсем свежий. Шорох.
    Он замер, затаил дыхание. Вскинул меч.
    Нацеленная в голову сабля зазвенела, встречая на пути сталь. Не раздумывая ударил факелом. Враг коротко взвыл, отскочил в сторону, срывая загоревшийся плащ. Плащ упал на груду брошенных свитков. Старый пергамент затрещал, загорелся. Вспыхнувшее пламя вырвало из мрака фигуру в одежде сафуада. На голове был шлем, но маска оказалась поднята. Лицо его казалось знакомым, что в общем понятно, но принадлежало точно не атраванцу. Нет у них жёлтых глаз и таких острых зубов. Все эти особенности сознание отмечало походя, как бы непроизвольно. Феранор сделал быстрый финт факелом, отвлекая внимание, рубанул мечом. На уровне шеи. В последний момент враг попытался отклониться, изогнув спину. Меч достал его на излёте, полоснул по лицу самым концом.
    Из горла человека вырвался хриплый вскрик. Он не упал. Отпрыгнул в темноту. Феранор сунулся следом. В последний момент обострённые боем инстинкты предупредили об опасности. Большой и тяжёлый символ солнца, с острыми, как ножи, изогнутыми лучами, пролетел мимо, ударился в стену и загремел по полу. Больше пытать удачу сафуад не стал. Перемахнул через парапет. Раздался лязг мечей. Коротко вскрикнул Бальфур.
    Проклиная всё на свете, Феранор спрыгнул вниз, увидел Бальфура. Улан сидел, прижимал обе руки к левому боку. Кровь просачивалась между пальцев, стекала тоненькими ручейками по граням пластин панциря, капала на пол.
   — Это орк! Это орк! — твердил он как заведённый.— Это наш полукровка… Я узнал… узнал его!
   Он застонал и что-то зашептал, беззвучно шевеля губами.
   Из коридора слышался быстрый удаляющийся топот. Феранор ринулся следом. Остановился. Оглянулся на Бальфура. Посмотрел вслед беглецу и снова на Бальфура. Зарычал, затопал ногами. Громко и чётко послал вслед сбежавшему непристойное пожелание извращённого толка. Повернулся, пошёл к раненому. По пути подхватил золотой скипетр и ещё раз отоварил им начавшего приходить в себя Митра.
   — Хеир,— Бальфур поднял голову.— У вас кровь…
   — Знаю. Молчи. Дай взглянуть на рану…
   — Пустое, хеир. Я заговорил…— он скривился, когда Феранор стаскивал с него кольчугу.
   Стащил и с удивлением увидел, что кровь на ране свернулась.
    — Меня учили волшебству, хеир. Немного…
    Бальфур смущённо заёрзал под обращённым на него удивлённо-подозрительным взглядом.
    Каждый, кто хоть немного пожил в Эльвеноре, знал, что эльдары учили детей волшебству только в двух случаях. Либо если обнаруживался сильный Дар, либо наследников Дома. На мага Бальфур не тянул, а наследника бы в Атраван ни за что не пустили.
    Из коридора прилетело эхо шагов, бряцанье железа, гул множества голосов. Феранор встал. На всякий случай поднял меч. В дверях появился Агаолайт. За ним двое эльдар и незнакомый сафуад с поднятой маской, несколько погонщиков, за которыми ещё толпился народ. В руках оружие, факелы, на одежде и доспехах следы недавнего боя.
    — Срань Солнцеликого…— были первые слова Агаолайта.— Что здесь случилось?!
    — Где он? — кровожадно спросил Феранор.
    — Кто? — не понял знаменосец.
    — Сафуад, который сбежал отсюда. Вы должны были с ним встретиться.
    Недоумение, отразившееся на лице соратника, было красноречивее любых слов. Феранор зарычал как зверь, растолкал толпу, опрометью бросился в коридор, к лестнице в водохранилища…
   

[1] Именно так переводятся «сафуады»
[2] Зарубить их!
[3] Нецензурный возглас крайнего изумления.