Эссе 5 Пропасть между Нами и Ними Имперскость Духа

Пропасть между Нами и Ними Имперскость Духа

Эссе 5

Сам русский Консерватизм XIX века, вслед за государственными институтами, уже полностью приобрел бюрократический характер, с лозунгом «важны личности, а институты потом», но быстро вынужден был трансформироваться в примирительное «наши люди в институтах». Но люди то, безрасовое чиновничество, давно было уже далеко не «нашим». И об этом говорит, и само название книги А.Э. Котова:,- «Царский путь Михаила Каткова» Идеология бюрократического национализма в политической публицистике 1860-1890 годов.

Также не «нашими» были в то время и СМИ России, захваченные либеральным инорасовым спекулятивным капиталом. И сами СМИ дружно и активно стали насаждать либеральные мантры «свободы» во всех областях жизни. В театр, литературу и общественную мысль исподволь проникали элементы модернизма и греческо-римского и другого язычества. Так наша Русская Культура, усилиями нигилистов от культуры, катилась в болото Серебренного века. На смену выродившемуся смыслу синодаидального «стяжательного» христианства пришел вульгарный материализм и разные суеверия иудохристианского пошиба.

Короткое правление Императора Александра III и далее Николая II своей прорусской направленностью изменить уже ничего не смогли, инорасовый бюрократический государственный аппарат, в лице институтов западного типа, оказался сильней тогдашней подорванной инорасовой экспансией Русской Имперской Государственности и пустил государственную жизнь под откос.

И все же в это время были заложены основы Русского Имперского Возрождения. Это в жизни страны Транссибирская магистраль надежно связавшая всю Империю и в жизни Духа возрождение древней Русской Иконы и Патриаршества. Русская Икона недвусмысленно показала яркие вечно живые краски жизни Древней Руси и ее могучий потенциал. Сразу стал уходить в прошлое образ «убогой, темной, забитой» Руси, всячески до этого принижающийся западниками их «нормандскими теориями», «варяжскими баснями». Стал ближе и понятней Нам с Вами переданный через века нашими предками Завет чаяний русской расовой Культуры - храма Покрова на Нерли и деревянной архитектуры Севера, облика Кремля и Колокольни Ивана Великого. 

А возвращенное Патриаршество стало островком Русского Сопротивления оккупантам - революционным бесам, сатанистам, утопившим исконную Русь в крови.

Век XIX намертво связан с веками XX и XXI. Сейчас Мы с Вами на многое смотрим с вершины опыта исторической жизни и либерализм по праву стал ругательным словом, каким и должен быть изначально. Но прошлое еще не дало нашему сознанию тот верный и необходимый импульс правильного направления Русской Имперской Мысли. Осознано многое, но еще большее пока в тумане мутных представлений.

Вот показательный пример нашего авторитетного мыслителя русского толка доктора технических наук, профессора СПб ТУ Николая Ильина, которого бросает «то в жар, то в холод» в его значительных по смыслу мнениях.

Его произведение «Трагедия русской философии» – это книга, главной темой которой является и самосознание как таковое, и конкретно: самосознание русского человека (??? определение самого автора; самосознание не русское расовое народа или коллективное «безсознательное», как выражаются современные авторы, а  «конкретно: самосознание русского человека»; ниже я вернусь к этому коренному заблуждению В.М.).

Н. Ильин отмечает уникальный характер самосознания, которое нельзя «разрушить», словно это – некое материальное «сооружение». «Не имели такой власти и большевики, как не имели ее и те, кто раньше большевиков пытались или создать ложное представление о русском самосознании, или вообще отрицать значение  самосознания в жизни нации. Почин в этих попытках принадлежал, несомненно, П. Я. Чаадаеву («всего чужого гордый раб» – безупречно точно сказал о нем поэт Николай Языков); но всерьез,  взялся за дело борьбы с русским национальным самосознанием именно Вл. Соловьев, а вскоре после его смерти – “вышедшие из марксизма” так называемые «русские религиозные философы». Именно эта компания «духовно» подготовила  революцию, энергично приветствовала ее «февральскую» часть и не поладила с большевиками, собственно говоря, как с «похитителями» их победы».

Ильин: - «Склад мыслей Солженицына – это склад мыслей Соловьева и его продолжателей, только в более  вульгарном, по сути, материалистическом варианте.

Уточним этот момент. В отличие от Солженицына, Вл. Соловьев понимал, что русское самосознание – это духовная реальность, которая не уничтожается грубыми «силовыми» приемами и даже лживой пропагандой, основанной на материализме и атеизме. Здесь нужен другой метод, который, как уже отмечалось, сочетает  отрицание значения русского самосознания и фальсификацию его подлинного содержания.

Рассуждения о том, что нация (или народ) «думает», «хочет», «любит» – лишены философской точности, поскольку конкретные акты мысли, воли и чувства всегда принадлежат определенному, конкретному человеку.  Настоящим, первичным единством сознания, единством духовной жизни – обладает только человек как конкретное существо, способное мыслить, чувствовать и желать. Что касается группы отдельных людей, то между ними еще должно возникнуть, сложиться и укрепиться единение в мыслях, желаниях и чувствах – причем такое единение всегда  имеет определенную степень.
Из отмеченного сейчас вытекает одно весьма важное следствие, которое упорно не хотят усвоить наши «патриоты» в сознании «с легкостью необыкновенной», не принимая на себя никакой личной ответственности. На деле национальное самосознание – это,  строго говоря, не самосознание нации как некоего «коллективного существа», а самосознание человека, сознающего свою принадлежность к нации, свою неразрывную связь с другими людьми, образующими нацию, то есть с людьми, родными по духу, с теми, кто имеет, по точному выражению Ивана Ильина, однородное строение духовного акта".

Мое видение этого основополагающего принципа:

Пропаганда лживой либеральной трактовки понятия нравственной категории «раса» не обошло и Н. Ильина. Марксистские догмы так въелись в общественное сознание, что выпирают повсеместно, и здесь Ильин не исключение, а пока печальное правило. Здесь краеугольное русское понятие "раса" затоптана лживым «расизмом» и любой материал, где применяется эта нравственная категория, тут же подвергается, вместе с автором, духовному остракизму. Вот и приходится Н. Ильину и подобным толкователям своих мыслей изворачиваться, чтобы обойти «подводные рифы» понятия расы. Да очевидно и дух этих псевдорусских патриотов не принимает подобного смысла.

Что говорить о сегодняшнем дне, тогда как к согласию не могли прийти даже основоположники, «монстры» расовой теории Гобино и Чемберлен. По Гобино «раса» это чисто биологическое понятие физического строения человека, а по Чемберлену это Дух Народа. Вспомним древнее, как мир, правило – «только в здоровом теле может быть здоровый Дух», в нравственной категории «раса» неразрывна связь здорового тела и здорового Духа, и только тогда эта нравственная категория обретает Божественный Смысл. «Раса» это то, что дает возможность народу стать народом и обладая особыми созидательными врожденными задатками строить высший Социум Божественного смысла Империю Народного Духа. Только она Империя Духа дает возможность возвести санитарный кордон защиты Мировой Имперской Культуры и сказать Миру «МЫ БЫЛИ» своими свершениями.
Еврей в Израиле «русский» его опознают сразу. Наш отморозок из России опознается в другой стране безошибочно, и не по гадостям, которые он там творит, а по чему то другому неуловимому, невыразимому словами. Русская имперская печать незримо присутствует на каждом члене нашего общества, но носителем Расового Духа Созидателя Имперской Культуры остается Великоросс, только он и больше никто. Это Божественная данность и Мы с Вами несем ее тягло много веков подряд.

Далее Н. Ильин:

«Конечно, есть определенные и, к сожалению, достаточно веские основания предполагать, что национальное самосознание большинства (и даже весьма значительного большинства) русских людей находится сегодня на низком, почти «нулевом» уровне.

А вот:

 Завещание Комбрига «Призрака» Новороссии Алексея Мозгового:

Братья! Я вижу, как враги, разделив наш народ, готовят ему большую войну. А мой народ это не русский и не украинский. Мой народ - единый. И другого я знать не хочу. Как человек, если у него нет руки или ноги считается калекой, так и разделенный народ.

Нам русским, украинцам, белорусам завещано быть вместе. И то, что мы сегодня безумствуем и ненавидим один другого, главное обвинение против нас - мы нарушили этот завет.

Разве возможно было придумать подлее? Сегодня хорошо видно, что уже не ополчение схлестнулось с украинской армией, а разделенный православный народ поднялся друг против друга.

Мы забыли, что такое святость родства. И потому, к нам приходят чужие, и становятся в нашем доме первыми. Вот теперь эти чужие, которым мы поверили больше, чем своим, понукают нами и под их лукавые речи о величии русского и украинского народа мы убиваем друг друга.

Если бы не эта война, мы бы забыли, каким может быть русский человек. Потому что 20 с лишним лет нам внушали, что он не таков, каким мы его знали по военному и советскому времени, а великий неудачник, неспособный заработать денег. Эта война показала такой запас неизрасходованной русской веры, такую жертвенность людей и близость Бога к нашему народу, что враги вздрогнули.

Здесь, даже самые бедовые, самые упавшие возвращали себе достоинство, становились воинами и защитниками. Я воочию увидел, что ни деньги, никакой земной интерес, не определяют строй души русского человека. Пусть в этой войне не будет победы, нам открылось главное - душа нашего народа жива! (это же должно открыться и всем Нам с Вами В.М.) И как только появляется высокая идея, она возрождает в русском все лучшее, что у него есть. Потому в Великих войнах за Отечество у нас не было и не будет поражений.

Потому я говорю вам: наша жертва не напрасна! Эта война не разделит наши народы. Стыд за пролитую братскую кровь окажется сильнее, чем мираж независимости. На крови воинов-мучеников, на братской крови русского и украинского народа воскреснет наше единое государство. Это для нас набатом звучат слова святого Лаврентия Черниговского: «Как нельзя разделить Святую Троицу - Отца и Сына и Святого Духа - это един Господь Бог, так нельзя разделить Россию, Украину и Белоруссию - это вместе Святая Русь!».

Далее Н. Ильин:


И вдумчивый, внимательный русский человек, живущий среди других русских людей (а не «вместе» с ними), пусть не сразу, но достаточно быстро убеждается, что и сегодня русские остались русскими по своим коренным духовным инстинктам, по основному складу своего национального характера.

Иван Ильин, как и его выдающиеся предшественники, классики русской философии XIX века, открыл, прежде всего, в инстинктивном стремлении русского человека к огням личного духа, в стремлении не «собираться вместе», а объединяться вокруг личности «высшего духовного ранга» (явления русского расового гения Империи В.М.).

«Без православия наша народность – дрянь» – этот «речекряк», приписываемый, для пущей важности, то Хомякову, то Достоевскому, а на деле принадлежащий второстепенному А. И. Кошелеву, тоже относится к числу излюбленных «цитат» нынешних «патриотов».

То, что сегодня политика России в стиле «нового патриотизма» – это сплошное национальное самоотречение, доказывать не надо.

Впрочем, у сегодняшних  фарисеев «от православия» – тот же уровень понимания великих дел Петра I, что и у Вл. Соловьева (здесь опять автора занесло в восхваление «первого большевика» растоптавшего русскую расовую Россию и ее быт В.М.)

Именно это произошло с известной программой «обустройства России» Солженицына, неслучайно растиражированной в миллионах экземпляров откровенными врагами России и русского народа. Из этой программы все вынесли только одну ясную и сугубо негативную мысль – о необходимости покончить с «империей».

Работы Н.Г.Дебольского, посвящённые «началу народности», написаны, по существу, для наших дней, когда - после «всех обвалов наших поражений» - все большее число мыслящих русских людей начинает понимать необходимость радикального обновления русской идеологии. Подлинное обновление является, однако, не разрывом с традицией, но её развитием; обновление - это способ существования традиции, раскрытие того, что еще не раскрыто, но пребывает в глубине народного духа. И лучше всего это можно увидеть, проследив связь между переходом Н.Г.Дебольского от традиционализма к национализму и той попыткой обновления русской идеологии, которая была сделана еще в первой половине XIX века.

Два начала - православие и самодержавие - составляли наше давно осознанное наследие, но как отмечал Уваров, "наряду с сими двумя национальными началами находится и третье, не менее важное, не менее сильное: народность". Из этих слов ясно, что с точки зрения творцов "тройственной формулы" начало народности было, по крайней мере, равноценным с двумя другими началами.

«Время Екатерины было временем удивительного примирения двух противоположных начал, под действием которых развивалась Россия, - наплыва европейского просвещения и ревнивого охранения своей самобытности, своей государственной силы, своих народных интересов. Космополитизм в принципах и народность в практике - уживались и не мешали друг другу почти непонятным образом» (надуманность этого тезиса явная В.М.). Этот «почти непонятный» сплав русского и европейского мы находим, как отмечает Страхов, в фигурах Ломоносова, Карамзина, Державина и многих других - находим рождение русского человека нового духовного типа, нового и в то же время вполне самобытного, почвенного (Ломоносов русский национальный расовый Гений, всю жизнь боролся против засилья «немцев», так тогда называли всех иностранцев; Карамзин явный либерал якобинец, оставивший Нам с Вами лживую антирусскую «историю Государства Российского»;  вот такие «сплавы» были только в голове у их апологетов В.М.). Вот этой-то почвой, способной производить из себя новое, но не искусственное и «курьёзное», а (расовое В.М.) органическое и типическое, была народность. Этот момент необходимо понять с максимальной ясностью. Именно народность обнаружила ту пластичность, которая позволила примирить, казались, непримиримое.

Поэтому судьба понимания начала народности оказалась тесно связанной с судьбой русской философии. Раннее славянофильство дает наглядный пример такой связи, хотя пример скорее отрицательный, чем положительный. И.В.Киреевский, А.С.Хомяков и другие еще не вполне понимали собственные задачи и принципы философии, искали для неё внешней опоры в богословии - и соответственно сводили народность к православию, отличали первую от второго, в лучшем случае, как пассивную «материю» от активной «формы» (непонятно откуда такие ложные выводы; о «славянофилах» у меня подробно в предыдущем эссе В.М.).

Можно упомянуть также и о достаточно характерной для русской исторической науки тенденции к преувеличению роли государства как формального института, а ещё чаще - роли верховной власти, или самодержавия, опять-таки в ущерб началу народности (принципы Русской Империи автору просто недоступны для понимания В.М.).

 Это было тем более необходимо, что традиционный консерватизм во второй половине прошлого века уже фактически «сдал» идею народности силам революции и разрушения; «официальная народность» диалектически перешла в «революционное народничество» (странная надуманная установка В.М.).

Мыслителю, который попытался радикально преодолеть это самоубийственное для русской идеологии отношение к своему ключевому принципу, и посвящена данная статья».

Заключение

Вот это я и пытаюсь сделать, хотя не совсем понимаю о каком «ключевом принципе» идет речь. Обращу внимание на ряд авторитетов автора, где нет места Хомякову, Тютчеву, Данилевскому и Леонтьеву, да и И.А. Ильин упоминается всуе. А Дебольский и К, при всем к ним уважении, это русские мыслители второго, третьего ряда.