Чудовища разума 5

                7

  «Зона Златовласки» – идеальное место для химического «бульона», в котором разовьётся абиогенез – это самое варево, сам удивительный процесс превращения застылой неорганической природы в органическую, что и есть возникновение, рождение, начало жизни. Именно эта дистанция в одну астрономическую единицу от Солнца.  Какая уж там панспермия от бактерий, прикованных ли к астероиду, рождённых в вакууме, в холодной пустоте космоса в отсутствие даже зачатков азотно-кислородной атмосферы! Какая уж там панспермия от астероидов, не имеющих стабильности в вечном ли движении в просторах того же вакуума, в астероиде, чья скорость составит ничтожно малые доли процентов от скорости света, и потому никак не смогут привнести с собой что-либо даже из соседней звёздной системы Альфа Центавра! Ибо лететь бы астероиду сотни тысяч лет. Но никогда не было, и нет астероидов в пустоте межзвёздного пространства. И потому нет платформы для панспермии – экзотической теории возникновения жизни, всего лишь экзотической и не более того. Но была ли «управляемая» панспермия?

  «Человеку можно простить, если он чувствует некоторую гордость при мысли, что он поднялся, хотя и не собственными усилиями, на высшую ступень органической лестницы, и сам факт, что он на неё поднялся, а не был оставлен здесь с самого начала, ожжет внушать ему надежду на ещё более высокую участь в отдалённом будущем. …Мы должны, однако, признать, что человек со всеми его благородными качествами, сочувствием, которое он распространяет и на самых отверженных, доброжелательством, которое он простирает не только на других людей, но и на последних из живых существ, с его божественным умом, который постиг движение и устройство Солнечной системы, человек – со всеми его высокими способностями – тем не менее носит в своём физическом строении неизгладимую печать своего низкого происхождения». – Чарльз Дарвин. «Происхождение человека».

  «Путь эволюции, конечно, будет отличаться от того, что имел место на Земле. События, случившиеся у нас, включая вымирание динозавров и исчезновение плиоценовых и плейстоценовых лесов, вероятно, в точно такой же последовательности не произойдут нигде больше во Вселенной. Но должно существовать много функциональных равнозначных путей с одинаковым конечным результатом. Весь известный нам ход эволюции, особенно данные, содержащиеся в ископаемых остатках черепов, свидетельствуют о тенденции увеличения разумности». – Карл Саган. «Драконы Эдема. Рассуждения об эволюции человеческого мозга».

    Серое вещество мозга предков человека и высших млекопитающих сотни тысяч, миллионы лет не претерпевало никаких качественных изменений, и вдруг… резкий скачок, неистовое ускорение эволюции мозга у предков человека при переходе австралопитека к раннему Homo.
    По мнению и Джекоба Броновски, и Карла Сагана понадобилось всего лишь менее одного процента от всей обозначенной истории человеческого существования, как у человека за этот период появилось внегенетическое, внесоматическое знание, что выделило его из всего животного мира. Человек стал накапливать информацию вне своего человеческого тела. Тому достоверный пример – наскальные рисунки и древняя письменность. И это тоже свой отличительный путь эволюции? И резкий скачок…?

* * *

    Овальный саркофаг мог напомнить ему что-то. Такую штуку он видел однажды, опять же по телевизору, кажется, в передаче про медицину.
  - Это не аппарат ядерно-магнитно-резонансного исследования. Другое. Редактирование генома – будущее медицины… – объяснял ему Софос, а затем стоило его взгляда глаза в глаза, как состояние вдохновенной бодрости стало покидать его, и будто окунался он в безвоздушность, знал бы, что повёл старший брат как младшего брата его сознание в сторону от всего разума.

    Он ли в этом мире, в котором не был, не мог быть? Была ли объективная реальность? Есть ли в этом материя? Был ли он? Доступно ли это воображению в дремлющей интуиции? Познать ли трёхмерному существу пространство в переливе всевозможного спектра цветов. Ощущать, чувствовать себя и видеть себя со стороны и в спину, до едва ли видимой точки не в той суете суетного мира. Невиданно искрящиеся спирали устремлённого вихря неоднозначности. И в этом ли выраженность стремительности парабол потусторонности? Иной ли горизонт иных событий? Он ли был в истине евклидовой и неевклидовой геометрии одновременно, где далёк и свет, и цвет цветка Ая-ганги? 

    Вся его человеческая система чувствительности: мышечно-суставная, тактильная, температурная, вибрационная, внутренних органов дыхания будто были на прежнем уровне, функционировали, как и положено его молодому организму. Вроде бы был такой же, как до того, как ушёл в забытье ли, в сон ли от взгляда, что точно загипнотизировал и увёл куда-то. Стоило, осмотреться после этого…
    Тот самый «официант», такой вот робот-андроид укатывал в сторону что-то такое подобие саркофага, такого овального аппарата отнюдь не аппарата ядерно-магнитно-резонансного исследования. Была тишина. Исчез тихий говор пешеходов на французском языке, ибо вместо прекрасного бульвара Елисейских полей, представала перед ним уютная лесная поляна в самую августовскую пору, сплошь в цветах, ягодах, хотя, как понимал, на дворе всего лишь март – начало весны, когда всего лишь припекает днём. И понимал, что побывал, только что побывал, лежал в этом саркофаге, где точно с ним что-то делали, манипулировали с ним. Но что изменилось в нём, с ним самим?      

  - Вторжение в атомы, нам достаточно было одного атома, и мы составили полную карту твоего генома, – объяснял Софос тихим ровным тоном голоса, тогда как Евгеника рядом лишь кивнула утвердительно. – Редактирование генома – будущее медицины. Звёзды рождаются не в один миг, чего не скажешь о тебе. Одним словом, с тобой произвели евгенику, что в переводе с греческого рождение лучших.
  - Евгеника, – едва ли пролепетал Эрик, взглянув на неё, стоящую рядом, носящую это имя.
  - Зови её так, но с ней не было вот такой процедуры редактирования как с тобой. Со временем многое узнаешь, но прежде себя… – на этом Софос как бы поставил точку, оставив на потом дальнейшие расспросы, на что Эрику оставалось лишь согласиться. 

    Евгеника, действительно рождённая лучшей, но ещё рождённая красавицей, кивком ли головы открывала дверь, такой овальный люк. Понятно было без слов. Вышли наружу в прохладу ранней весны, в таёжный воздух, тогда как Софос остался дома. Знакомым жестом руки, распростёртой ладонью, скомандовала над концепт-каром, что изготовился на полёт.
    Всё время молчали во время полёта. Возможно, ситуация требовала молчания, осмысливал ли он что-либо, пролетая над тайгой, над лесом. Прошёл ли час, когда приземлились на обочине тракта, ведущего в город.
  - Дождёмся микрика, – наконец-то нарушила тишину Евгеника, на что Эрик согласно, кивнул, словно покорившись данному обстоятельству.

    И опять всё то же молчание. Продлись эта ситуация час, два часа и более, вряд ли нарушилась тишина между ними, но не прошло и десяти минут, как из поворота вывернул пригородный микрик, а может из дальних районов, что затем остановился подле них.
  - Мы встретимся, – опять нарушила тишину Евгеника, кивнула задумчивым взглядом, повернулась и направилась к летающему кару.

    Могли ли обратить внимание заспанные пассажиры, да и водитель, когда он из одного молчания окунулся в другое, царившее в салоне данного микрика, что его, в общем-то, вполне устроило. В углу, где оказалось всего одно свободное место, уткнувшись в окошко, стоило задуматься, что не могли отвлечь весенние пейзажи, когда снег лишь только растаял, но пока не начало для подснежников. Домой приедет, никто не обратит внимания – отсутствовал недолго, судя по времени на его мобильнике, да и дата сегодняшняя. Так сколько же он пробыл в этом саркофаге? Примерно полчаса, так выходило. Однако, это порядочно, чтобы его вот так и отредактировали. И посмотрел на ладонь, на пальцы, на прожилки, вены в которых текла кровь, его кровь. Всё так, как есть.
    Летели они на этом, действительно, автомобиле будущего от Улан-Удэ в сторону Байкала на северо-восток, как раз в те местности, где сначала мало поселений, а затем и вовсе тайга, где лишь тропы охотников, даже в кедрач и то далеко. Редко какой самолёт, вертолёт пролетит, а если и пролетит, то всё равно внизу ничего кроме кедрача, сплошь тайги не увидит. Ну, да ладно, а вот саркофаг, вот этот аппарат? Стоило задуматься… 

    Знать бы, что что-то и вылезает откуда-то оттуда, из этого бессознательного подсознания, из этой бездны мозга, про существование которых, таких вот укрытых знаний, не подозревал, не знал. Бывало так, что отец, когда не пил, то читал газеты, журналы и смотрел по телевизору или же футбол, или же научно-популярные передачи. А он в это время неподалёку делал уроки, углублялся  в учебники, хотя иногда в уши и залетала кое-какая информация от телевизора. Нет, он не просил никогда, чтобы отец убавил звук или выключил, наоборот, радовался, что он в данный день не пьёт, хоть трезвый ненадолго. Так что же вылезает?

  «Некоторые болезни развиваются не из-за микробов или нездорового образа жизни. Они передаются человеку по наследству с помощью генов. Гены – это сложные химические коды,  носителями которых являются  хромосомы – мелкие структуры в ядрах клеток. В каждой клетке человеческого тела находится 46 хромосом. Гены управляют ростом и развитием каждой клетки и, таким образом, формируют весь наш организм. …Тело человека содержит свыше 50 миллионов клеток –микроскопических «кирпичиков» любого живого существа». И что это вылезло. Из какой-нибудь научно-популярной передачи по телевизору, которые смотрит отец, когда бывает трезвым. Или…, да, вспомнил…, это не из передач по телевизору, это же из книги, которую мать подарила младшему сну, его младшему брату. Он прочитал один раз, всего один раз, потому что она оказалась интересной. И вспомнил название книги и автора. «Медицина». Ник Арнольд. Авторизованный перевод оригинального английского издания «Medicine. Now and into the future». Книга о новых достижениях в медицине, перспективах новых медицинских технологий. Книга рассчитана на школьников среднего школьного возраста. Прочитал всего один раз, а вот сейчас взял и выдал наизусть один отрывок из книги. Да ему всегда приходилось много раз повторять рифму за рифмой, чтобы выучить стихотворение как домашнее задание; много раз повторять предложение за предложением, чтобы выучить отрывок из книги как домашнее задание, а тут вот так и выдал то, что едва ли мог бы вспомнить. Значит, вот это вылезло. Так, то, что с ним совершили в этом саркофаге, в этом аппарате, нет аналога во всём мире. 

    В телевизионных передачах не раз говорилось о том, что передовая наука стоит на пороге разгадки кода ДНК человека. А вот акцент насчёт редактирования не ставился. Так, где же он был, у кого же он побывал? «Считай, что мы олигархи…» – сказал тогда Софос. Олигархи? Так кто же они?
    Лёгкое головокружение мешает стройности мыслей под мерно покачивающий ход микрика. Какой же безнадёжно отсталый транспорт?! Так, о чём, о ком подумал он?
    Наномотор, наноробот в вечно рабочем режиме перемещается внутри живой клетки, и если что, избирательно уничтожает раковые зачатки в конкретной клетке, воздействуя на них изнутри. Такова будет медицина в будущем. Это уже не из той книги, это уже он слышал, конечно, когда сидел за учебниками, поглощённый весь в процесс домашнего задания в зале, тогда как на другом конце отец тихо включил телевизор, когда шла какая-то очередная передача научно-популярного направления. Сколь раз он так иногда ухом ловил некоторые отрывки из того, о чём говорили учёные люди, тогда как он корпел над учебниками, в слабой ли надежде когда-нибудь присоединиться к ним. Да нет, не к ним, но выйти в будущем на весьма достойную жизнь. Да, вот такие обывательские мысли всегда присутствовали у него, какой уж там полёт возвышенных фантазий.

    Вот и город, родная столица родной республики, вот уже начинается вереница автомобилей, микроавтобусов, автобусов самых различных марок. До этого приходилось ему один раз въезжать в Улан-Удэ через живописный район Верхней Берёзовки, когда он был маленьким, когда всей семьёй выезжали отдыхать на Байкал. Ещё полчаса, и он выходил на своей остановке.
    Как и предполагал, дома никто не удивился, что он вот так задержался. Как же, выпускник школы, и так много дополнительных занятий. Молча, прошёл на кухню, попить чай. Нарезая хлеб то ли по рассеянности, то ли как, но порезал палец, что брызнула кровь, так немного больно, и раньше так бывало. Прижав палец, достав аптечку, направился в ванную, чтобы помазать йодом да перевязать бинтом. Когда собирался приступить к процедуре, заметил, что ввело его в сильное удивление, пореза не было, только слегка припёкшаяся кровь и ничего. Вот так и ничего.

    Когда-то в раннем детстве, катаясь на велосипеде, упал, притом слишком неудачно, на какой-то торчащий штырь, что вонзился в ногу. Вот тогда-то испытал такую боль. Срочно скорая доставила его тогда в больницу, что после того случая остался на всю жизнь шрам такой воронкой на теле. Почему подумал об этом? И как-то машинально задрал брюки, под ним ещё спортивные, оголил ногу, чтобы осмотреть шрам, будто удостовериться…, на этот раз удивление перерастало в изумление. На ноге, на том месте, где всегда зловеще красовался чуть багровый шрам, ничего не было. Не было! Будто никогда не падал тогда с велосипеда на тот самый штырь, будто не было тех дней, что провёл в больнице. Как будто корова языком слизнула вот этот шрам, болезненный отпечаток детства.

                8

    Тайны генов, властвующие над телом. ДНК-чип, ДНК-процессор. Игры генетиков по редактированию генома, что станет уделом медицины будущего, когда проявится её сила в тонком настраивании каждой функции организма. Трансформируя одни гены, совершенствуя другие гены, удаляя третьи на уровне целой ткани, что позволит, избавляясь от дефектных, больных генов, побеждать исключительно все болезни, включая и рак, этого неистребимого дьявола для организма, что наводит ужас на человека ещё с древних, древних доисторических времён. И потому в этом ли подиум, пьедестал клэйтроники – торжествующей концепции будущего в побеждающем объединении транспьютерной информатики с наномасштабными модульными роботами, что явится важнейшей ступенью в создании компьютера атомного размера, что и есть к-атом, клэйтронный атом? И в этом ли сам триумфальный путь к неувядаемой стадии бытия, это ли вечность? И жить в идеальном теле!

    Его ряд решал второй вариант контрольной по алгебре. Был ли в этом автоматизм мозга или же сила знания, когда он решил все уравнения за каких-то десять минут, а ведь раньше честно корпел над этим весь отведённый урок, что разум, освободившись от контрольной, вот так и занимался тем вопросом, что далеко отсутствовал в программе школы. Понимал, был уверен, что пошло, идёт всё это от того саркофага, от того аппарата, что предназначена не для ядерно-магнитно-резонансного исследования. Понимал, что этот аппарат единственный в своём роде, что второго аналога нет во всём мире. Так кто же они? Богачи, олигархи, между делом, развлечения ради, занимающиеся…, но что-то отвращает, предотвращает, и роем понеслись мысли о предстоящем уроке, что ждёт их после алгебры, когда сверхбыстро, успешно решил все уравнения по контрольной. Что ж, и там контрольная.

    В конце октября должны были сдавать зачёт по бегу на километр на школьном стадионе. Но тогда разразилась целая непогода во всей красе мерзости – разразился холодный дождь кое-где со крапинками мокрого снега. «Футбольный матч состоится при любой погоде». Не до поговорки было. Все запросились в спортзал, под тёплую крышу поиграть в волейбол или же в баскетбол. Тогда физрук пошёл навстречу, объявив при этом, что в третьей четверти, когда идёт программа по спортивным играм в спортзале, взять, да уделить один урок именно уроку по лёгкой атлетике. И вот настали те минуты, которых не ждало, однако, большинство класса.
    Он со своими средненькими задатками вряд ли пожелал себе вот такого истязания, каковым являлся бег на километр, бег на время по секундомеру. Но в этот раз, странно ли, был спокоен. Зачёт, так зачёт.
    В ясную, тёплую мартовскую погоду физрук давал старт мальчикам одиннадцатого класса, тогда как девчонки, уже отбежавшие положенную дистанцию, по-разному сдавшие зачёт, стояли в сторонке, предвкушая зрелище. Их доля закончилась. 
    У физрука был стартовый пистолет, потому не зычный крик, раздался выстрел, и они побежали, ведомые лидером, таким вот крепким парнем по кличке «супермен», не больше, не меньше. Бежать два круга по четыреста метров и двести метров, ровно половину третьего круга. Все единой гурьбой устремились по гаревой дорожке, не так суетясь. Конечно, расступились перед суперменом, когда он сразу же захватил лидерство. Вскоре изначальная гурьба стала растягиваться.

    От старта он оказался в середине, впрочем, как всегда. Он бежал, но как-то сердце и не забилось прерывисто учащённо, как раньше, как это бывает, должно быть у людей не дружных с стайерской дисциплиной. В ногах не почувствовал какого-напряжения, но как-то колени при беге приподнимались, как и бёдра, и вот так захлёстывая голени, чего с ним никогда раньше не было. И как-то локти повыше.
    Тем временем нарастала прерывистость дыхания, учащённость биения сердец в группе бежавших рядом одноклассников. У него же продолжала присутствовать свежесть тела, как до старта, будто не бежит, потому и решил увеличить темп, почувствовав упругость, сильную упругость в ногах. Весёлый смех девчонок стал затихать, и физрук насторожился, напрягся, ибо на беговой дорожке разворачивалось зрелище…

    Была в этом и красота, и сама изящность, парящий полёт грации, воспетой, вознесённой природой, и мощь. Бежал он по правильно очерченной линии, бежал по нужным канонам стайерского бега, резко отличаясь, выделяясь от всех.  Руки его были сильно согнуты в локтевых суставах, а кисти соприкасались грудных мышц. Специалисты знают, что чем чаще работают руки, тем более частота работы ног. В  локтевых суставах угол сгибания рук составлял малую величину, при котором затрачивается минимальная энергия. Да, в эти секунды, минуты Эрик как нужно, как легкоатлет, «садился» на опорную ногу, что сильно «заряжалась», подобно амортизирующей пружине. Вниз опускающейся маховой ногой он как бы «захватывал» гаревую дорожку школьного стадиона, что затем почти выпрямлялась, вытягиваясь вперёд вниз. И первой приземлялась пятка, снижая ударные нагрузки, точно как у стайеров, тогда как у спринтеров на носки, как учат в спортивной школе. Но ведь Эрик не посещает секцию. 

    Пробежали больше половины дистанции, когда в лидеры вышел Эрик, обогнав супермена, оставляя позади весь класс, точнее его сильную половину. На последние сто метров ускорился, финишировал в гордом одиночестве. Изумлённый физрук смотрел то на секундомер, то на него, затем воскликнул во всеуслышание: «Две минуты пятьдесят пять секунд. Ты из трёх минут выбежал. Так разрядники бегают, да что-то раньше не припомню, чтоб ты так бегал. Сразу пятёрку ставлю за четверть. Однако, я тебя тренерам покажу...»
    Впервые он вызвал восхищение у прекрасной половины класса, среди которой даже выделилась первая красавица класса, да что там класса, школы, в глазах у неё наряду с восхищением сыграли такие искристые огоньки кокетства, что не устоять каждому из юношей, уж он-то и должен подавно, и вздыхал тайно несколько лет. Но, странное дело, с ним такого не произошло. Устоял.

    После урока постарался побыстрее оказаться одному, вот так убежать от расспросов о его нынешней физической, спортивной форме, уже начинавшей вызывать ажиотаж в классе, а там до всей школы недалеко. Спускался, прыгал по широким ступеням, как его окликнули, когда оглянулся, то увидел тех двоих, что тогда убежали спринтерским бегом.
    Произошёл недолгий разговор, суть которого заключался в том, что в них разыгралось любопытство насчёт его защиты, каковым оказался тот самый мастер единоборства, и на этом, может быть, и закончился бы разговор, но один из них  предложил сойтись с ним один на один в честной драке. Понимал он его, понимал, что вот этот парень сильно приложил к сердцу то самое позорное бегство с того места того мерзкого события. Понимал, что этот парень уверовал заранее в своё превосходство, зная его с давних лет, видать, этим да захотел утешить честолюбие, тщеславие поганой души. Эрик, не раздумывая, согласился на поединок, и, такое случилось с ним в первый раз, да ещё при этом он поставил своё условие: «Значит, за гаражами. Но через два часа. Я приду один, но и ты один».
    У него оставалось два часа, на которые, кажется, точно подтолкнула его интуиция, потому оставалось надеяться и на свой, но какой-то новый организм, и на разум…, тоже из разряда той же загадки.

                9 

    Продолжение следует...