Ожидание

В темном проеме окна сверкали тусклые фонари, в ночном небе угадывались причудливые силуэты туч и легкий ветерок нежно касался Ее лица, развивая пшеничные волосы. В изгибе ее бровей, во всем истощенном лике печатью отражалась постоянная внутренняя борьба. Тонкие руки испещренные голубыми венами, словно реками, смирно лежали на коленях. Неподвижность строгой фигуры казалось неестественной; резкие тени, лежавшие на лице, обозначили горькие складки около губ, изящную линию носа, вертикальную морщинку высокого лба. И лишь глаза- темные, глубокие, грозные- смотрели вдаль. Будто штиль царил в ней- спокойный, бездыханный, такой, какой бывает перед штормом, сметающем все на своем пути. Напряженность лица вдруг ослабла и глаза дрогнули, улыбнулись и, как будто бы, посветлели в своей неожиданной радости, увидев чей-то силуэт в полутьме улицы. Она прикрыла веки от чувств, взорвавшихся в ее душе, вихрем счастья взбудоражив все ее существо. Внезапно, словно спохватившись, удивляясь своей неторопливости и неопрятности, Она вскочила, едва не уронив стул и кинулась, взлетела, закружилась по комнате. Ставшими вдруг легкими руками встряхнула волосы и аккуратно убрала их за хрупкую спину, одернула платье, пытливым взором осмотрела комнату и замерла... Ее сердце разрывалось от любви, ей хотелось кричать, задыхаясь:"Быстрее! Иди же быстрее!" в открытое окно, но Она покорно ждала, считала секунды, сжимая пальцы рук до боли, оставляя на них белые пятна и не замечая их.
Раздались шаги в подъезде. Этот мерный звук заставил ее трепетать, Она вытянулась в струну, подалась вперед, готовая кинуться к дверям, судорожно открывая замок.
Но шаги, удаляясь, затихли на верхнем этаже и Она, в ту же секунду, изменилась: постарела, опустив узкие плечи, поникнув головой. Мрачные тени вновь пролегли на ее лице, будто только и ждали момента, чтобы вернуться. Ночь все еще владела небом, когда Она, наконец, села на стул, глядя пустыми, невидящими глазами куда-то в прошлое, где была счастлива. Проведя по платью рукой, она нащупала в кармашке бумагу. Словно во сне, не понимая, отказываясь понимать, прочитала весть о смерти, вновь и вновь перечитывая знакомые строки письма недельной давности. И вдруг, сломавшись, вскинула руки, словно крылья, пытаясь удержаться за воздух, ища уступы, опору для уставшей плоти и разрыдалась, воя, протяжно, как собака, лишившаяся щенят.
Этот крик изнуренной души услышала соседка и, качая укоризненно головой, сказала мужу:
- Всё воет и воет... Я больше не могу это вынести, нужно позвонить врачам. Всю неделю, подумай только! Каждую ночь! Я уже так устала это слушать... Иди, скажи ей что-нибудь! Ну, что ты молчишь? Ничего от тебя не дождешься, тряпка!
Муж долгим взглядом ответил ей и отвернулся, больно прикусив губу, чтобы не брызнули слезы.