Сюрприз

Из серии рецензий на произведение «На хлопке» (Анна Бедросова)


Серое октябрьское утро предвещало для хлопкоробов точно такой же обыденный серый день. После завтрака группа раздолбаев девятого «Б» класса отстав от основной массы учащихся 45 школы, принялась за обычное занятие. Поиском приключений на то место, которым, по мнению классного руководителя, думал весь класс.

Кучка белого хлопка, лежавшая посреди уныло-грязной грядки, Дмитрию не сразу показалась подозрительной. Кипенно белый цвет пахты умилял, навевая сердцу чистоту простой узбекской души. И даже зеленые мухи, кружившие тучей над снежным целомудренным холмиком, не смутили его.

Для дневной нормы учащимся не хватало каких-то полсотни килограмм. Коих найти на прочесанных по нескольку раз полях, было невозможно. Оглядев испуганным взглядом округу, Дима, подняв руку, остановил товарищей метров за десять до находки.

У Дмитрия было добродушное лицо, чувственные мягкие губы и пульпит на трех зубах. В свои четырнадцать с половиной лет жизнь его держалась на двух столпах: женщины и деньги.

Поскольку ни того, ни другого у него не было, столпы висели между ног, как бараньи кишки на Крытом рынке.

— Чо там Диман? — смачно сплюнув, поинтересовался Агзам. Худой, высокий, с шапкой густых жестких волос товарищ напоминал проросший на угольном разрезе одуванчик.

— Мина! — громко втянув ноздрями воздух, Димон скривил лицо,— не местные.

— Козе понятно,— забросив фартук за плечо, Нариман застегивал брюки,— местные сраку газетой подтирают.

Когда подошли остальные работяги дружный смех спугнул ворон с высоких потемневших тополей. На арычной воде появилась рябь. Оглянулся у кромки поля Петр Николаевич — учитель истории. Сильней сжала в кулаке недокуренное жало алгебраичка.

Вспомнив о вредном приемщике на хирмане, у всей команды родился один и тот же план. Рустам Аху…бабаевич постоянно измывался над школьниками, досконально проверяя внутренности принесенных фартуков. Вот лишь малая толика запрещенного: мятый курак, камни, грязь и не затушенные бычки.

Сюрприз на внеочередном комсомольском собрании одобрили все.
Похабно глумливое лицо Лагутина Санька в очереди к весам, Рустам заметил сразу. Почувствовав что-то неладное, приемщик нервно задергал плечами. С лысой головы несколько раз слетала тюбетейка. Дернулся в сторону ишак.

Помощница, видя странное поведение своей бригады, повыше засучила рукав цветастого платья. Шмыгнула пару раз соплями, и запустила руку в утробу Саньковского баула. Увеличивающиеся глаза на заветренном девичьем лице сдвинули смоляные брови к макушке. Уши свернулись в трубочку. Красные десна обрамленные золотыми зубами стыдливо ловили уползающую верхнюю губу.

— Вай дот,— только и смогла вымолвить местная дивчина.

Видя скупую слезу узбекской комсомолки, Рустам со всей полвонской удалью вонзил конечность в спрессованную белую кашу. Вяло взлетели зеленые испуганные мухи. Зажали носы школьники. Бросив фартук, исчез Санек. Вещая каурка завертела ушами. Треснуло яйцо Кащея на дубе. Кот ученый очнулся в корейском ресторане без цепи.

От ужасного, не человеческого крика приемщика содрогнулись горы белого золота на главном хирмане. Больше Рустама с «Людмилой» никто не видел. Бабай с длинной седой бородой утверждал, что Рустам выиграл в лотерею то ли холодильник, то ли лифт и уехал на нем в Ташкент.