Песок... 1

      «…узнал не сразу, но когда слухи о проделках старшего сына стали предметом обсуждения на базарной площади, правитель разъярился. Пронесся настоящим ураганом по дворцу, в великом гневе своем спалил воспитателя старшего сына, превратил в прах обстановку нескольких дворцовых покоев. И наконец, приказал стражам доставить к нему непослушное чадо. Когда же старший предстал перед грозными очами правителя, старик-отец изгнал всех из тронного зала, и, оставшись один на один с сыном, долго допрашивал его. И слышали приближенные, как гневается властитель, и чувствовали, как ходит ходуном пол под ними. А потом, в зал были призваны старшие советники правителя и, поднявшись перед ними во весь свой рост, старик-отец сказал:

- Сразу три закона нарушил мой сын. Презрев уважение к предкам, явился людям в их обличье и позволил женщине понести от него. Не выказал уважение предкам и мне, отказавшись уничтожить селение, где были совершены два первых преступления. И хотя тяжело у меня на сердце, слушайте и исполняйте мою волю. Возведите в самом сердце пустыни башню и заточите в ней навечно старшего сына. Заточите и забудьте о нем.

      Так сказал он, и в трепете и молчании кивнули советники, и не только потому, что боялись гнева правителя, но потому, что это было справедливое решение. И каждый житель страны похвалил правителя, ибо тот, кто в состоянии так наказать свое чадо за проступки, не допустит беззакония среди подданных.

      Все, кроме…»

      В Бадурге было всего, пять кирпичных зданий  – четыре казенных, а одно принадлежало главе района. В нем жил он сам и его немногочисленная, по здешним меркам, семья. А, кроме того, было еще здание районной администрации, почта, совместно с универсальным магазином, районный суд, и, наконец, здание филиала РАН, о чем извещала выгоревшая табличка справа от центрального входа. Правда, несколько лет назад, рядом с филиалом решено было строить гостиницу для ученых, приезжающих и работающих в этом самом филиале. Потом статус гостиницы опустили до уровня общежития, но и это оказалось выполнить не под силу местной администрации с ее урезанным бюджетом – настали иные времена. Затем последовало сокращение штатов, и в конце концов, под жилье были отданы пустующие помещения все того же филиала.

      Теперь, заходя с одной стороны в здание, как раз с той, где висела табличка, вы попадали в атмосферу современной науки, здесь работали приборы, стрекотали самописцы, мерцали мониторы и работали на всю мощность кондиционеры, а, заходя с другой стороны – вы попадали в атмосферу коммунальной квартиры. С общим санузлом, общей кухней и с малюсенькой душевой кабиной, обложенной дешевой, уже успевшей облупиться плиткой. Впрочем, никто не жаловался…

      Руководитель филиала – членкор, почетный руководитель нескольких международных комиссий и доктор наук – Степан Петрович Каратаев в кожаном кресле, за дубовым столом смотрелся плохо. Была на нем белая, взмокшая от пота рубаха, расстегнутая, по случаю невыносимой уличной жары больше чем наполовину, а солидный дубовый стол скрывал от взглядов потертые шорты из плащевой ткани. На голове был помещен высохший платок, с узелками на каждом из четырех углов. Периодически Степан Петрович поднимался со своего места, подходил к графину, смачивал имеющейся там водой платок, и тут же возвращал его на место, чтобы получить, увы, быстро проходящее облегчение. Блок из трех кондиционеров, который был установлен у него в кабинете, он отдал ребятам в машинный зал, где из-за жары отказала капризная современная техника.

      Часы, и наручные, и настенные показывали начало второго. Самое пекло прошло – еще час, и можно будет заниматься работой, а пока. Пока можно было решать административные вопросы, тратить на которые, прохладную благодать было попросту жалко. Степан Петрович нажал кнопку селектора, но тут же отключил ее…. Вместо этого, он откинулся в кресло – надо было подумать. Нет, это был совершенно не научный вопрос, это был каверзный, административный, да к тому же еще и внутренний политический вопрос.

      После длительной переписки с различными инстанциями, филиалу было разрешено развернуть полевой, научно-исследовательский лагерь. Это была настоящая победа над бюрократами различных мастей, уровня и подчинения. Удалось убедить даже пограничников, а именно эти ребята сопротивлялись дольше всего. Чего только не начитался Каратаев в отказных отписках. Там присутствовали даже ссылки на усложнившуюся международную обстановку. Были среди них, конечно, и по-настоящему серьезные, их в частности выдвигали все те же пограничники – невозможность выделить для научных работников постоянной группы сопровождения…

      Полтора года длилась переброска бумаг, и вот, наконец, можно было выезжать. Хотя, конечно, не обошлось без некоторых недоразумений. Запретили, например, устанавливать оборудование дальше, чем два километра от пустого города… Степан Петрович еще раз перечитал этот пункт, стянул платок и озадаченно погладил наголо бритую голову…

- Это просто бред какой-то, - пробормотал Каратаев, - заниматься исследованиями пустыни в городе, пусть даже и пустом…, пусть даже и окруженном пустыней…

      Он снова перечитал разрешительное письмо, низ которого был просто истоптан печатями инстанций и разрисован загогулинами чьих-то, весьма влиятельных подписей. Еще пару раз его правая рука ложилась на голову, что говорило о крайней степени недоумения.

- О-о-о, крючкотворы, - горько усмехнулся он, но настроение его не ухудшилось, просто в голову пришло несколько полезных мыслей о том, как можно будет обойти все эти препоны. Некоторые он даже записал на отдельный листочек. Чтобы не забыть.

      Теперь надо было решать, кто…. Степан Петрович подвинул к себе список сотрудников и начал тонко отточенным карандашом делать пометки возле фамилий, бормоча себе под нос аргументы за и против:

- Сережу – нельзя, без него встанут компьютеры, а там он ни к чему. Олег не подойдет, молод еще. Ему в пустыне делать нечего. А вот Володя будет не против, тем более, что это материал для его диссертации. Так…. Его и делаем старшим. Теперь, нужен спец по настройке, - Каратаев покрутив карандашом в воздухе, - значит, Андрей Заварзин – он помоложе, посообразительнее, к тому же с Володей в нормальных отношениях. И нужен им там лаборант, мальчик на побегушках…

      Степан Петрович поднялся, дошел до графина с водой и освежил платок. Хотел вернуться, но с полпути свернул, чтобы взять из холодильника бутылку минеральной воды и сделать несколько глотков. Потом дошел, наконец, до стола, пожав плечами, и пробормотал:
      
- А почему, собственно говоря, мальчик? Пусть на побегушках, будет девочка. Значит, Наталья. Володя будет против, а вот Андрей очень будет за. Ну, вот и ладно…

      Вот теперь, когда вопрос был решен, Каратаев дотянулся до клавиши селектора и вызвал девочку-секретаря.

- Слушаю, Степан Петрович, - приятный на слух выговор Гюзель, дочери местного начальника, всегда забавлял Каратаева, вот и сейчас он не удержался от улыбки.
- Гюзель, позови ко мне Володю Прохорова.
- Сию минуту, Степан Петрович, - связь отключилась.

      Каратаев отложил в сторону письмо, а список сунул в ящик стола. Хотел закурить, но тут же передумал – кондиционеров не было, так что придется сидеть до вечера в задымленном помещении. «Сейчас Володю с письмом познакомлю, а потом выйдем на улицу и покурим в тени, а заодно и поговорим», - подумал Каратаев, возвращая пачку сигарет в карман рубашки.

      В дверь постучали.

- Заходите, - откликнулся Степан Петрович.

      Вошел Володя, был он привычно взлохмачен, в майке навыпуск, в шортах и шлепанцах. По нему нельзя было сказать, что он знаменитость, хоть и в узких кругах, но именно знаменитость, а кроме того – надежда науки в части современных знаний о пустынях…

- Вызывали Степан Петрович? – спросил Володя, подходя к столу и усаживаясь в гостевое кресло, напротив Каратаева.
- Вызывал, Володя, вызывал, - Степан Петрович пододвинул ему письмо и предложил, - читай.

      Прохоров скоро пробежал письмо, потом перечитал медленно, и только после этого вернул бумагу на стол и посмотрел на начальника.

- Дождались, наконец-то.
- Дождались, - согласился Каратаев, - пойдешь старшим в полевой лагерь…

      Это было не предложение – это было решение.

- Не назначили, сам бы просился, - спокойно воспринял решение начальника Володя, и снова перечитал письмо. И вот именно теперь на его лицо появилось некоторое недоумение.
- Что? – поинтересовался Каратаев, с любопытством рассматривая лицо подчиненного.
- Что-то я не понял. А почему в городе?
- Там остались кое-какие коммуникации, в частности, электричество.
- А зачем нам электричество-то, - раздраженно пробормотал Владимир, - в передвижке все оборудование работает от аккумуляторов.
- Внимательно читай, целиком, а не хватай кусками…

      Прохоров послушно углубился в чтение и вскоре начал закипать.

- Степан Петрович, ну чем им машина-то помешала, я не могу понять. Я на этой «Тайоте» по Калахари, между прочим…
- Володя, ты это мне говоришь, - Каратаев благодушно рассмеялся и качнулся в кресле, - я, например, их резонов относительно передвижной лаборатории тоже не понимаю. Да и вообще, это ерунда. Установим и на другую машину. Это мелочь.
- Это конечно да, - согласился Владимир, но тут же посетовал, - но ведь это и время. Могли бы прямо завтра выехать.
- А у меня другая мысль, если там действительно осталось электричество, то оборудование можно поставить на круглосуточный режим, как здесь. Резонно?
- Круглосуточный режим – это хорошо, - после некоторой паузы согласился Прохоров.
- Но это, не самая плохая новость – есть и хуже. Охраны от пограничников не будет.
- Обойдемся, - отмахнулся Володя, но в этом вопросе Степан Петрович не принял его пренебрежительного тона.
- Не обойдемся. Сегодня вечером пойду к Фазилю, надо на счет транспорта договариваться, а заодно, попрошу у него пару надежных людей. Хорошо бы, конечно, чтобы местные были. Но уж это, как получится.
- Да зачем, Степан Петрович?
- Так надо, Володя, места там, в самом деле, глухие. Мало ли что может случиться…
- Степан Петрович, вы же знаете, посторонние люди…
- Володя, это не обсуждается…, - Каратаев поднялся с кресла, - пойдем на улицу, покурим, а то невмоготу что-то.
- Пойдемте, - согласился Прохоров.

      Вдвоем они покинули кабинет. В приемной Степан Петрович взглянул на Гюзель. Девушка была в национальном костюме, слава Богу, хоть не в парандже, и очень забавно смотрелась между столом, заваленном различными бумагами и работающим компьютером.

- Гюзель, я буду на улице, если кто будет звонить – пусть попозже перезванивают. А если будет междугородний – позовешь меня.
- Хорошо, Степан Петрович.

      Они вышли из здания, завернули за угол, в тень и устроились на лавочке.

- Какое же все-таки пекло, - пробормотал Каратаев.
- Пекло, - согласился Прохоров и добавил, - одного только не могу понять, вода здесь есть. Почему не озеленить городишко? Всем бы было хорошо. А так, пустыня пустыней…, - он помолчал, посмотрел на то, как начальник закурил сигарету, а потом спросил, - а какие у нас там еще плохие новости?
- Народ Володя, народ. Мы с тобой рассчитывали, что будет вас двое, а получается, человек пять. Понимаешь?
- Не совсем, - покачал головой Владимир.
- Придется тебе решать не только научные вопросы, а еще и бытовые. Устройство, кормежка. Понятно?
- Понятно, - вздохнул Прохоров, что и говорить, он готовился к исключительно научной работе.
- Вот так-то. Теперь о составе…
- Степан Петрович, мне наладчик нужен…
- Андрей Заварзин. Устраивает?
- Отлично, - улыбнулся Прохоров, - Андрюха – мастер золотые руки, да и работал я с ним уже…
- Я знаю, - кивнул Каратаев.
- И нам бы еще, лаборанта какого-нибудь. Бумаги вести, дневники экспедиционные…
- Наташку мою возьми. Она будет лаборанткой. Разрешаю тебе гонять ее там, не жалея…, - Степан Петрович вздохнул и посмотрел на Прохорова.

      Но посмотрел не так, как смотрит хороший начальник на хорошего подчиненного, была в этом взгляде самая настоящая родительская боль. Боль отца, чье чадо приносит сплошные неприятности. А еще, боль и стыд за свою родительскую несостоятельность. Такой взгляд тяжело вынести, и Владимир, естественно, отвел взгляд…

- Хорошо, Степан Петрович, - кивнул Владимир, проклиная в душе Наталью, и мысленно представляя, каких хлопот следует ожидать от этой великовозрастной папиной дочки, которая, по капризу природы, в папу умом не пошла.
- Я скажу Гюзель, она подготовит распоряжение, надо же вас как-то материально стимулировать за полевые условия…
- Понятно, - кивнул Владимир, затоптал окурок, и уже хотел подняться, но Степан Петрович остановил его.
- Володя, у меня там факс лежит, с островов. Зайди, не забудь забрать, посмотришь, может пригодится, - и снова с Каратаевым произошла трансформация, на Прохорова опять смотрел ученый с мировым именем.
- Хорошо, Степан Петрович, - ожил и Владимир, что ни говори, он предпочитал общаться именно с ученым, а не с родителем.
- Вот и славно. Список оборудования и расходных материалов, подготовишь к утру…
- Так у меня все готово, сколько уже ждем-то. Надо только подкорректировать кое-что…

      На подготовку и улаживание всяких разных, в том числе и непредвиденных формальностей ушло еще два дня. За это время Степан Петрович посетил председателя администрации и договорился о транспорте и людях в помощь сотрудникам полевой экспедиции. Утром третьего дня, ровно в пять утра к зданию филиала подъехал ГАЗ-66, из него выскочили четыре крепких парня и быстро начали грузить имущество и оборудования полевого лагеря.

      Тем временем, в кабинете Каратаева проходило заключительное совещание – Степан Петрович давал инструкции:

- …и последнее, как таковой, нормальной связью обеспечить вас мы не можем. Точнее говоря, и ненормальной – тоже не можем. Поэтому повторяю и настаиваю, будьте аккуратны, и если что-то пойдет не так – оборудование приказываю оставить и эвакуироваться…

      Большинство участников совещания расценили это как шутку и улыбнулись, но Степан Петрович взмахом руки стер улыбки с лиц.

- …о пустом городе ходит слишком много различных слухов, а это со счетов сбрасывать нельзя, тем более, что вы там будете в автономном режиме. Поэтому, отнеситесь очень серьезно к тому, что я говорю. На всякий случай, мы даем вам комплект сигнальных ракет. Это для пограничников – в случае непредвиденной ситуации они обещали помочь. Я, конечно, надеюсь, что до этого не дойдет, но лучше лишний раз подстраховаться. Все понятно?
- Да, - ответил за всех Владимир Прохоров.
- Так, и последнее. Хочу представить вам Рамиля и Григория. Ближе познакомитесь в дороге. Их основная функция – сопровождение и помощь, они не специалисты, но знают местные обычаи и дороги…, да и в пустыне были не раз.
- Так пустой город? – вмешался в разговор Андрей Заварзин.
- Официально – да. Но пограничники говорят, что там есть какие-то люди. Небольшое поселение. Может быть, местные жители, может быть, контрабандисты. Но на всякий случай с ними аккуратно. И запомните, если что-то не заладится – никаких расследований, никакой неавторизированной деятельности. Эвакуация. Спешная и аккуратная. Понятно?!
- Не волнуйтесь Степан Петрович, все будет нормально, - успокоил Каратаева Владимир, точнее, попытался успокоить.
- Ладно, - махнул рукой Каратаев, - в конце концов, вы люди взрослые…

      Спустя еще час, так ведь всегда бывает, появляется что-то совершенно неотложное, армейский ГАЗ-66 неспешно вырулил с площадки перед филиалом и запылил по единственной асфальтированной улице Бадурги. А еще через пятнадцать минут, уже пылил между барханами. Рядом с водителем сидел Владимир, поглядывал то на дорогу, то на планшет, курил и пытался наладить разговор с водителем по имени Рамиль.

- …отсюда родом?
- Отсюда, - кивнул водитель.
- И в пустом городе раньше бывал?
- Жил там с семьей, пока маленький был. А потом, когда море ушло, родители перебрались сюда…
- Море? – удивился Владимир и даже повернулся к водителю, - а я думал, что вода ушла давно…
- Конечно давно, Лет двадцать, уже как.
- Ну, это не очень, - Владимир рассматривал события в рамках науки, которой занимался.
- Ну, это как сказать, - покачал головой Рамиль, он-то, как раз соотносил время с обыкновенной человеческой жизнью…
- А как там было тогда, раньше? – спросил Владимир, это ему действительно было интересно, раньше ему не встречались люди, которые были свидетелями настоящих природных катаклизмов, тем более такого уровня, как исход моря.

      Рамиль неожиданно оживился. И говорить стал быстрее, и эмоций на лице вроде как прибавилось…

- Хорошо. Город подковой по берегу моря. Глянешь – кругом пески, а рядом с водой деревья, тень, птицы поют, дома стоят… Дети играют. И солнце не палит, а светит… Там, в центре города, на площади Ленина, был огромный фонтан, люди говорили, что он больше чем в столице. Так в него гости монетки бросали, чтобы вернуться. Город строился. Дома были белые, улицы широкие и зелень. А главное – вода, очень много воды…
- Оазис, - пробормотал Владимир, представив себе, как там должно было быть здорово, - а потом?
- А потом вода ушла, и город умер. Остались только фотографии, - сник Рамиль, словно уменьшился.
- Рамиль, а у тебя есть фотографии, хотелось бы посмотреть, - спросил Владимир.
- Есть, - кивнул Рамиль, - только у меня всего две, все что осталось.

      Он выпустил руль, благо, что дорога была ровная и без встречного транспорта, расстегнул поясную сумку, достал оттуда потертый кожаный бумажник, а из него извлек две фотографии.

- Смотри, они конечно, уже старые, но их делал настоящий фотограф.

      Владимир взял фотографии. На одной фотографии было изображено улыбающееся и счастливое семейство, а вторая, просто изображала город. И город действительно был сказочно хорош, и все было именно так, как рассказывал Рамиль, и даже лучше, чем представлял Владимир. Белый и зеленый цвета, и просто море воды. Высокие дома, широкие улицы, по которым шли люди. Счастливые люди и много смеющихся детей. Действительно, самая настоящая сказка.

      Вторая фотография была меньшего формата, да и вид у нее был потрепанный, несколько изломов пересекали изображение, а в двух местах потребовалась клейкая, прозрачная лента. Владимир еще раз посмотрел на семейную фотографию.

- Ты посередине, рядом с женщиной?
- Да, рядом с матерью.
- Выходит, старший?
- Нет, - улыбнулся Рамиль, - второй, просто я всегда был выше старшего брата.

      Владимир вернул фотографии.

- Действительно, классное место, - сказал он, качнув головой и скосив взгляд на пейзаж за окном машины.

      Там ничто не напоминало изображенное на фотографиях – там была настоящая пустыня.

- Володя, - Рамиль посмотрел на Прохорова, - а зачем вы в город едите?
- Как тебе объяснить, - Владимир неожиданно понял, что некоторые вещи, которые он сам воспринимает, как азбуку, для человека неподготовленного – были настоящей китайской грамотой.
- Попроще, если можно. Я хоть в школе и учился, но это было давно, - признался водитель и добавил, - да и отличником я не был.
- Географию учил?
- Да.
- Вот когда была у вас физическая география, там вам карту должны были показывать физическую…
- Показывали, - вспомнил Рамиль, - цветная такая, самое глубокое место, самая высокая гора. Желтые пустыни, зеленые леса…
- Да-да, точно, - закивал Прохоров, хотел продолжить, но понял, что начал слишком уж издалека…
- Карта…, что с ней не так, - напомнил водитель.
- В общем, есть теория, что все природные процессы, которые происходят… с точки зрения географии…, они циклические. То есть, пустыни не только наступают, но они и отодвигаются. Что-то вроде приливов и отливов на море…
- Только вместо воды, песок?
- Точно. Вот мы и изучаем этот процесс…
- Погоди-погоди, хочешь сказать, что песок может отступить, а море вернуться?
- Согласно этой теории – да, ну а мы стараемся понять, правильная эта теория или нет. Ну и заодно, что можно сделать, что пустыня не наступала так быстро…

      Если в кабине, при открытых окнах, все равно было душно, то в будке, выкрашенной военными специалистами в неуничтожимо-зеленый цвет, атмосфера напоминала работающую духовку. Были раскрыты все доступные люки, лючки и оконца, но врывающийся ветер был жарок, да к тому же, полон песка и облегчения не приносил. Наталья выдержала полтора часа, а потом забарабанила маленьким кулачком в перегородку. Секунду спустя машина остановилась. Девушка открыла дверцу и выскочила на песок. По сравнению с будкой – на улице было даже прохладно. Через некоторое время из машины выбрались Андрей и второй сопровождающий, подошли и Владимир с Рамилем.

- Что случилось? – первым делом спросил Владимир.
- Володь, невозможно дышать – настоящая душегубка, - раньше, чем Наталья начала ор, заговорил Андрей.
- Тогда перекур, - Владимир взглянул на небо, которое было девственно, чисто и голубо, а потом вопросительно посмотрел на Рамиля, - еще ведь не самое пекло?
- Нет, конечно. Ближе к полудню будет совсем страшно, - сам он при этом стоял в потертых джинсах и черной рубахе, но по его виду нельзя было сказать, что он изнывает от жары, - а сейчас надо ехать - спешить.
- Спешить? – переспросил Андрей.
- Да, до полудня надо добраться до крепости, там можно будет переждать жару.
- Володя, - Андрей подошел к Прохорову, - посади Наташку в кабину, у нас в будке и в самом деле – пекло.
- Ладно, - пожал плечами Прохоров, - это ведь она барабанила?
- Она, но через полчаса я бы и сам начал барабанить, - то ли признался Андрей, то ли просто пытался прикрыть Наталью.
- Ладно, - повторил Владимир, но перед тем, как осуществить передислокацию, он подошел к Рамилю, - эта крепость, здесь, - он ткнул пальцем в карту.
- Практически да, может, чуть дальше.
- Рамиль, пусть девчонка к тебе пересядет, а то в будке жара.
- Пусть пересаживается, только через час и в кабине будет то же самое. И ты скажи ей, пусть она наденет на себя юбку длинную и рубаху с длинным рукавом, иначе сгорит…

- Наташа, - отходя от Рамиля, окликнул Владимир девушку, - если хочешь ехать в кабине – длинная юбка и рубашка с длинным рукавом.
- Думаешь, Рамиль будет ко мне приставать, - рассмеялась Наталья.
- Нет, не думаю, но уверен, что без всего этого, через час ты будешь красная, как рак.
- Наталья оглянулась на Рамиля, и тот кивнул, подтверждая слова Прохорова.
- Тогда вы в будку не заходите – я переоденусь…

      Мужчины перешли на ту сторону, куда ГАЗ отбрасывал короткую тень, и закурили. Рамиль некоторое время потоптался, а потом решился и подошел к Владимиру:

- Володя, скажи, а зачем ваш Каратаев отправил с нами девчонку?
- Она его дочь, - тихо, чтобы не привлекать внимания остальных ответил Прохоров.
- Я знаю, но здесь не курорт. Ей будет очень тяжело.
- Если честно, Рамиль, - Прохоров некоторое время подбирал слова, а потом решил, что манерничать перед простым парнем не стоит, - она надоела шефу донельзя. Из-за нее нормально работать невозможно. Уж не знаю, как ей это удается, но вокруг нее постоянные склоки какие-то. Вот он ее и выслал с глаз подальше, только Рамиль – это между нами.
- Не вопрос, - кивнул водитель.

      Если он и был удивлен таким поступком Каратаева, то виду не показал и ничего больше уточнять не стал. Жизнь научила его тому, что непонятное, вовсе не означает, неправильное. Минут через десять на улицу выскочила Наталья. Мужчины, а особенно Рамиль с некоторым сомнением взглянул на новый костюм девушки, но ничего не сказал. В конце концов, его задача была предупредить, а не быть нянькой.

      Девушка, тем временем покрутилась среди мужчин, но, по-видимому, ее не устроил их какой-то излишне суровый вид, и она запрыгнула в кабину. Рамиль посмотрел, как в будку загрузились остальные пассажиры, проверил, хорошо ли закрылась дверь будки, и только после этого забрался на свое место, завел машину и продолжил путь по песчаной дороге. Солнце поднималось, песчаная пыль, казалось, приникала повсюду, Владимир и Андрей, которые ехали в будке, вынуждены были закрыть некоторые люки, потому-то через них песок проникал внутрь будки и буквально кружил в воздухе. Люди еще могли смириться с ядовито-желтой  пеленой, но оборудование было более прихотливым…

- Андрей, - Владимир пересел ближе к Заварзину, - может, следовало на оборудование чехлы какие-нибудь придумать, а? Как думаешь?
- На оборудование? - Андрей задумался, рассматривая предложение Прохорова.
- Песок, пыль…, - из-за шума, который стоял в будке, говорить нормально не было возможности, поэтому при общении они кричали и старались использовать короткие слова и предложения.
- Надо подумать, - откликнулся Андрей.
- А что? Разве плохая мысль?
- Греться будет. Чехлы мешают вентиляции.
- Понятно, - кивнул Прохоров.
- Хотя…, что-нибудь такое можно будет придумать…, по месту решим…,

      Наталья смотрела за окно машины, и как ей казалось, медленно плавилась. Не помогали ни встречный ветер, обдувающий лицо девушки через открытые окна, ни ее попытки сделать веер из какого-то найденного за сиденьем журнала. Да, что говорить, от встречного ветра было даже хуже, кожа на лице сохла, и девушке казалось, что кожа по уголкам глаз и губ начала лопаться. Она даже заглянула несколько раз в зеркало. Раз даже хотела пожаловаться Рамилю, но вспоминала, что ребята едут в будке, и сдерживала жалобы. На самом деле, она не была такой уж плохой…

      Только два человека в машине, казалось, не замечали ни песка и ни жары. Водитель Рамиль и молчавший всю дорогу, второй сопровождающий – Григорий Быков.

      Андрей достал из сумки фляжку, сделал глоток воды и протянул Владимиру, но тот отказался. Потом он протянул фляжку Григорию, тот сделал глоток, поморщился и вернул фляжку Андрею:

- Черт, теплая совсем…
- Жара же, - указал куда-то вверх рукой Андрей, взял фляжку и начал устраивать фляжку в сумке, - никуда не денешься.
- До крепости, - Григорий посмотрел на часы, - где-то час езды, там можно будет набрать свежую воду.
- Ты местный, - как бы между делом поинтересовался Владимир.
- Почти, - усмехнулся Быков.
- Как это?
- Родом не отсюда, но живу лет, наверное…, с детства в общем. Родители привезли в свое время.
- Работали здесь?
- Да, на заводе, в Агаше.
- А в пустом городе бывал?
- Приходилось несколько раз. На выходные ездили, в отпуске отдыхали, - как-то не очень охотно, так, по крайней мере, показалось Владимиру, пояснил Григорий.
- Красивое было место, - попробовал найти нейтральную тему для общения Прохоров.

      Быков ответил, но выглядело это так, словно он жалеет, что дает хоть какие-то пояснения на свой счет. У Прохорова были еще вопросы, но увидев реакцию собеседника, Владимир передумал говорить. Григорий тем временем умолк, привалился спиной к какой-то коробке и прикрыл глаза. Владимиру Быков не нравился, бывает иногда такое. Встречаешь случайно человека, а он тебе неприятен. Даже объяснить не можешь почему, а антипатия существует и накапливается. Бывает, конечно, и наоборот, но только не в этот раз…

      Разговаривать расхотелось. Да и какие могут быть разговоры с человеком, который тебе не нравиться. Такой разговор всегда труд, при чем, как правило, труд неблагодарный. Поэтому Владимир кивнул на что-то, понятное только ему самому и перебрался ближе к задней двери. Трясло там сильнее, но там можно было приоткрыть люк и курить. Придерживаясь одной рукой за поручень, чтобы не летать по салону, Владимир дымил сигарету и размышлял, а точнее считал. Выходило, что если двигаются они со средней скоростью, около пятидесяти километров, то в пустой город они прибудут не раньше, чем через двое суток. То есть, послезавтра, ближе к обеду. Большого значения это не имело, просто Владимир пытался хоть чем-то занять голову…

      Крепость было слишком сильным названием для этих полуразрушенных и основательно занесенных песком строений. Хотя…, если только очень давно, это действительно была крепость, а может быть, даже и неприступная, некоторые из исторических документов не просто сообщали об этом, а настаивали. Однако пассажиров «66» ни исторические, ни архитектурные особенности данного места не интересовали – главным, в этой крепости для них были тень, холодная вода, а красоту и экзотику заменяли несколько чахлых растений, прилепивших к источнику влаги. Рамиль заехал в ворота, точнее в то, что от них оставило палящее солнце, постоянный ветер и время. За единственной уцелевшей стеной он заглушил машину. Вылез из кабины, посмотрел, насколько успешно это сделали остальные, а потом, когда все забрались в тень, он раскрыл все имевшиеся в будке отверстия, а в кабине раскрыл дверцы и даже поднял капот. Одним словом, сделал все, чтобы проветрить автомобиль перед тем, как продолжить движение. Позаботившись о машине, принялся за себя – стянул рубаху и повесил ее на дверцу, набрал ведро воды, и вместо того, чтобы пить, как это сделали все остальные, умылся, полил на плечи, спину и торс, а остатки воды, вылил на себя, подняв ведро над головой. Показав, как следует действовать, Рамиль вытащил из будки кусок вытертого ковра, бросил рядом с колесом и улегся на него.

      Остальные, поняв преимущества продемонстрированных действий, устроили возню около источника, поливая друг друга из всех емкостей, которые можно было заполнить водой. Лишь Владимир, перед тем, как присоединиться к общей возне подошел к Рамилю и спросил:

- Как думаешь, через какое время можно будет отправиться?
- Минимум – через пару часов. Иначе закипим, - имел он ввиду машину, но это вполне можно было сказать и о людях.
- Два часа. Ладно. Может быть, перекусим?

      Этот вопрос Владимир задал громко, спрашивая мнение у всех участников экспедиции, но в ответ услышал только отрицание – есть на такой жаре никому не хотелось. Он опять повернулся к Рамилю:

- Что же делать теперь целых два часа?
- Отдыхать. Лучше всего в такую жару устроиться в тени и подремать. Воду зальем перед самым выездом, чтобы она не успела согреться.
- Понятно…