Отец Павловска

Любознательному человеку, живущему в Павловске, захочется когда-нибудь получше узнать о прошлом поселка, почему-то упрятанного в ленточном бору, а не расположившегося, как, скажем,  села Рогозиха, Чернопятово с той или иной стороны леса.
А почему в центре Павловска шикарный пруд, а не река? Зачем здесь ровная, длинная плотина? Что было раньше на месте полуразрушенного красно-белого здания, что притулилось внизу, у северной стороны мемориала?
Поставленные вопросы – только видимая часть айсберга будущего исследования… Павловску в 2003 году 240 лет.
Много или мало? Какой период был особо значимым?
Новые вопросы… Несть им числа. И кто же он, родоначальник  Павловска, отец? Каким он был, что сделал для Павловска?
… На историю недавно смотрели с классовых позиций. В известной брошюре П.В. Копытова «Павловску – 200 лет», выпущенной в далеком 1963 году, упор делали на эксплуатацию трудового народа (это было), но вот роль многих людей, особенно А.И. Порошина, в совершении преображения жизни на Алтае, в Павловске выражена недостаточно. Надо уложить в порядок разные исторические факты, прямо или косвенно имеющие отношение к нашему поселку.
Мы не можем теперь представить первозданность, дикость, очарование, что хранили в себе древние речки Фунтовка, Касмала, места вокруг них, скажем, в сороковые годы XVIII века, когда уже начинались на юге Алтая, промышленные дела, затеваемые заводчиком А.Н. Демидовым. Тот период  пощадил места, но не людей, которые их  населяли. Служилые люди Акинфия Никитича «забривали» мужиков, парней на тяжелые работы в шахтах, рудниках, перевозках руды.
Змеиногорский рудник, Колывано - Воскресенский завод, а затем – строительство в 1740 году Демидовым в Барнауле медеплавильного завода. Еще жестче решается задача взятия крестьян на демидовские отработки. А жители деревушки Урывной, предтечи Павловска, в сороковые годы еще наслаждались нетронутыми речными луговыми и лесными пространствами.
В 1745 году Колывано – Воскресенские заводы остаются без своего родителя. Их хозяин А.Н. Демидов отдал Богу душу. Еще при жизни Акинфия Никитича, в конце 1744 года, на Алтай направляется А.В. Беэр во главе комиссии для проверки доноса о незаконной выплавке Демидовым серебра. Донос  подтвердился. Андрей Венедиктович  становится начальником округа – до своей кончины в июне 1751 года. С 1 мая 1747 года земли, недра, люди Алтая становятся царскими. Так решила Елизавета Петровна, русская императрица.
В 1748 году группа поисковиков из Канцелярии Горного Округа упорно ищет подходящие места для строительства сереброплавильных заводов. Руководит поисками Андрей Иванович Порошин. Проехали по многим местам. Побывали в устье Касмалы, у тогдашней деревни Усть-Касмалинская, сегодня это исчезающая деревня Касмала  Павловского района. Похоже, песчаное место отпугнуло. Но это  на Оби так. А там, выше, за Урывной?
… Пройдет 15 лет и Порошин, уже командир Горного Округа, поедет от устья Касмалы к Урывной. Но это будет нескоро. И майор Порошин, член Канцелярии, добросовестно трудится на Алтае.
… Зима. Обоз с алтайским серебром неспешно, пересекая необъятные российские просторы, тянется к столице. Порошин везет слитки…
Андрей Иванович с 1751 по 1761 года представлял Горный Округ в Петербурге. Заметили, оценили – с каждым годом возрастала гора привозимых серебряных слитков. Но дочери Петра Великого, хозяйки Алтая и его богатств, не терпится видеть еще больше  золотистого серебра. Непосредственно руководил  работами Кабинет Ея Императорского Величества, в ведении которого находился  Монетный Двор. Только здесь, а не в Барнауле, разрешалось выплавлять из серебряных слитков серебро высших проб, при этом получали и золото.
Что означало серебро и золото Алтая в середине XVIII века? Много! Это не только роскошь, позолота дворцов, балы, костюмы. Это – возможность России быть цивилизованной страной с налаженным денежным (из серебряных, медных монет) обращением. Это и внешняя торговля. Это одна из немногих основ могущества государства. Невозможно быть самостоятельной во всех отношениях державой без запасов валютного металла, а таковым (монометаллом) и было алтайское серебро – до 1893 года!
… В жизни столько разных совпадений… Вот, убегая от помещиков, от бед, текли тысячи крестьянских обозов к золотым и серебряным землям и горам Алтая. А с Алтая потекут потом обозы с серебром…
… Вглядываюсь в туманную дымку восемнадцатого века. Вижу: тысячи подвод разного люда, спешащего на вольные алтайские, павловские места. Подалее от царей, от помещиков… Эх! Если б знал люд вольный, российский, что вскоре он, с середины XVIII века и, считай, по конец XIX века не получит желанной свободы. И будет привлекаться и привлекаться ко многим «государственным отработкам» – к тяжелому труду, благодаря которому крепла мощь державы…
… Проплавлена, прокалена земля павловская – там, где теперь  территория МПМК-1. Здесь 130 лет было огненно, жарко! Так и видится огонь печей плавильных и согбенные тела павловских металлургов. И выявляются серебристо-золотистые ручейки – основа финансового преуспения  России…
***
До периода технического прогресса мощь страны основывается на эксплуатации трудового народа. Где больше, где меньше. Очевидно, в России тягот всегда хватало. Немеряные пространства, а людей мало…
Строительство Петербурга (на костях крестьян), а потом, на Алтае добыча руды и выплавка серебра сопровождались  колоссальной эксплуатацией. Увы, без этого Россия бы не смогла стать мощной державой. Все на Иване русском держится: на народе…
В пятидесятые годы XVIII века в России начался подъем русской науки. Андрей Иванович Порошин мог встречаться с Михаилом Васильевичем Ломоносовым. Во всяком случае – дух науки и техники, который  яро витал в столицах России, он ощущал. И уже тогда связывал надежды по облегчению тяжелого труда в металлургическом производстве, которое он знал досконально.
А.И. Порошин родился в 1707 году, в дворянской семье, недалеко от Москвы. В пятнадцать лет, после окончания артиллерийского училища, поступил на Екатеринбургский  завод. Потом, в Швеции, горное дело  основательно изучал. Долгое время служил на Урале в тамошней Горной Канцелярии. А когда Елизавета Петровна перевела алтайские заводы «на НАС» то в 1748 году, майор А. Порошин переводится на Алтай. Здесь, как и на Урале, создается канцелярия Горного Округа.
Не лишне сказать, что в группе горных специалистов уезжавших из Екатеринбурга в конце зимы 1748 года в Барнаул, был молодой плавильный писарь Иван Ползунов.
Мир исторический тесен. Все друг с другом связано. Так, И. Ползунова учил на «ученика механики» Никита Бахорев, сын которого в 1763 году возглавит начальные работы строительства в Павловске сереброплавильного завода. Удивительные совпадения!
Был у А.И. Порошина сын Семен. Офицер, литератор, воспитатель цесаревича Павла.
В 1766 году, при Екатерине Второй, Семена разжаловали – со двора царского перевели в боевой полк, командиром. За что такая немилость? За скрытое ведение дневника об интригах царских. Но тогда, в начале шестидесятых годов XVIII века Порошины в Петербурге достаточны известны.
… Расставался Андрей Иванович с Семеном осенью 1761 года: перед смертью царицы Елизаветы. Потом было: восшествие на престол Петра III, а затем и его убийство, а затем – окончательного восхождение на царский трон гордой немки Екатерины Второй.
На Алтае дважды присягали «на верность царям и Отечеству» – за Петра III, а потом за его жену.
Порошин беспокоился за сына Семена. Какая-то тайна связана с Порошиными… Мы ничего не знаем, даже имени, о втором сыне Андрея Ивановича, уехавшего в 1761 году с отцом на Алтай, но вскоре почему-то отправленного назад, в Петербург. Но главное для павловчан другое…
Наш поселок назван в честь цесаревича Павла, которому в 1764 году было десять лет и которого воспитывал Семен Порошин.
Отец руководил огромной царской вотчиной – землями, рудниками, заводами Алтая. Сын А.И Порошина образовывал сына Екатерины Второй. Почему именно так? Почему Андрей Иванович  обстоятельствами был поставлен в двойную зависимость от царицы? Как управитель Горного Округа и как отец воспитателя Павла?
Жителям Павловска хорошо бы когда-нибудь найти ответ на эту тайну.
Известно, что Семен Порошин слыл талантливым литератором. Вел дневник, в котором нелестно отзывался о придворной жизни в 1764-1965 годах – как раз в первые два года работы Павловского завода.
Екатерина II, узнав о содержании дневника (прочитала его?), перевела его автора в армейский полк. А то, что А.И. Порошин, построив в Павловске завод, увеличил поставку серебра – это не помогло.
В 1769 году командир полка С.А. Порошин умер в возрасте 28 лет. И как пишут исследователи, «В 1769 году 62-летний генерал-майор Андрей Иванович Порошин, по семейным обстоятельствам (из-за Семена?) ушел в отставку, произведен в генерал-поручики. «…Трудно бодаться теленку с дубом» – бесполезно надеяться  на царскую милость. Отставка, новое воинское звание не помогут забыть раннюю смерть сына.
В первое свое прибытие на Алтай в 1748 году Порошин привез группу молодых людей, детей солдат, мастеровых, крестьян, которые станут механиками, горными специалистами, а такой как Иван Ползунов прославит Алтай, Россию. Во второй раз Андрей Иванович приедет с одиннадцатью кадетскими сержантами, детьми из небогатых дворян. Дворянскому  роду, по указу Правительствующего Сената, предполагалось и пополнить состав горного офицерства, а в  будущем – принять на себя руководство рудниками, заводами, стать главными специалистами, а кое-кто (Василий Чулков, к примеру) станет начальником Колывано – Воскресенских заводов.
Мы видим, что и здесь, в кадровом вопросе, роль А.И. Порошина была огромной.
Много позже вождь всех народов заявит: – «Кадры решают все». Но задолго до Сталина про это знал мудрый государственный муж А.И. Порошин.
Он внимательно следил за процессом обучения юных кадетов. Но особые надежды связывал с сыном солдата – Иваном Ползуновым, самым пытливым и талантливым специалистом на Алтае. За пятнадцать лет службы Ползунов смог сделать много крайне нужных дел и новшеств. На очереди у него – тепловая машина!
Именно через умные машины, появление которых Порошин связывал в ближайшие года, и можно было выйти на решение «задачи сближения  рудников и заводов», что сэкономило бы затраты, облегчило тяжелый труд на рудниках, заводах, на доставке руды к заводам.
Говорим, вроде, не о Павловске, но в 1762 году, когда интенсивно, повсеместно, многими крестьянами и специалистами, шел поиск  идеальных к заводу мест, внимание Порошина больше устремлялось на реки Чарыш, Иткуль, Чемровка (в марте), на другие речки.
11 июня 1762 года Порошин направляет геодезиста Попова на Барнаулку, к Яркам, где, по словам крестьянина Коченева, есть удобное к заводу место.
Но особая надежда была на место схождения Барнаульского и Касмалинского боров, где река Кормиха, которая значительно ближе к Змеиногорскому руднику и вокруг которой достаточно леса. Однако у Кормихи напор воды слабее, чем, скажем, у нашей Касмалы, к тому же почва в долине и русле Кормихи «чисто песчаная и потому к постройке плотины не пригодная».
Вторичное обследование Кормихи (Порошин еще надеялся!) проходило зимой 1763 года – видимо, прижимали обстоятельства! Более года на Алтае Порошин, а нет ни завода нового, ни места под него…
К апрелю 1763 года Порошину стало понятно, что недалеко от рудников нет годных к заводам мест. И тогда он остановился на сообщении Федора Бугрышева. Тот  писал: «Деревни Язовой  крестьянин Сафон Тагильцов объявил: к заводу нет места лучше, чем строения оного по Касмале речке вверх  деревни Урывной, где построена была мельница… Речка Касмала течение имеет неоскудное и около оной соснового лесу довольное число. А если оный дроворубством умалится, то лес можно рубить на угольное жжение, на дрова и заводское строение в сосновом бору Инском».
… Конечно, Андрей Иванович и сам знал (с 1749 года), когда побывал в устье Касмалы, о возможностях мест наших, павловских, во – многом схожих с местом Барнаула, где многие годы действовал демидовский завод. Барнаулка и Касмала, примерно одинаковые по напору, да и ленточные боры однотипные. Зацепиться за Касмалу мог он и в 1762 году, но, как было уже сказано, искал более экономичного решения. Но его не было. И видимо, ничего другого не оставалось делать, как самолично, с группой специалистов, спешно ехать к реке Касмале, к «царским местам».
… Прощай, мирная незаметная жизнь  наших пространств! Сюда едет тот, кто переустроит, на века, всю будущую здесь жизнь… Прощайся, деревушка Урывная с ее жителями. Готовься, Касмала, к вековечному (130 лет) труду по вращению турбинных колес. Готовься, уникальный ленточный бор, к выдаче красавиц-сосен – для выжига древесного угля.
…Трудно увидеть великое в малом. Так и в нашем случае. Вот едет обследовать касмалинские места командир Горного Округа со специалистами. Сколько разных людей до этого ездили! Туда – сюда… Да только та, от 12 мая 1763 года, поездка, стала исторической. С нее, можно сказать, берет отчет наш Павловск. Стоило одному человеку тогда повернуть назад, а все бы здесь пошло по-иному…
Остановились у деревни Урывной – выше ее, в версте с небольшим, на месте соединения рек Фунтовки и Касмалы.
Андрею Ивановичу глянулось у нас: «Зело привлекательное оное место», - примерно так выразил свое восхищение человек, который сыграл главную скрипку в появлении Павловского сереброплавильного завода, а потом и Павловска, ставший по - праву родоначальником поселка и завода. Отец Павловска…
Специалисты придирчиво осмотрели особенности рек, рельефа, ленточного бора. Брали на заметку, вымеряли глубину, ширину. Более других старался геодезист Попов. Плотинных дел мастер Мартин провел рукой – здесь сливной мост построим.
Христиани, начальник Барнаульского сереброплавильного завода, поражался  схожести ситуаций – все как в Барнауле. Значит, не будет особых проблем. Дело знакомое! – Быть заводу в сих местах! – закрепил рассуждения помощников Андрей Иванович.
Потом, в Барнауле, они встретятся еще раз, чтобы принять подготовительный план – чертеж, от 8 августа 1763 года. Среди подписей была подпись И. Ползунова, ведовавшего «лесными и курными делами» при Барнаульском заводе, а вскоре  целиком ушедшего в работы по созданию «огненной машины».
Поражает одновременность возникновения и осуществления работ по строительству Павловского завода и тепловой машины Ползунова. А также непосредственное и активное участие в них генерал – майора Порошина.
В комплексе мер, которые он планировал осуществить на Алтае по расширению металлургического производства, наряду с выявлением новых рудников, дорог к ним, мест к новым заводам, на особом месте значились изобретательские, новаторские дела. Надеялся Порошин на появление  умных механизмов, машин в своей отрасли, надеялся на И. Ползунова, таких как он, смекалистых и преданных России людей. Надеялся и всячески помогал талантам.
Государственный ум имел отец Павловска!
Россия, ее мощь, ее будущее – вот это волновало пожилого человека, при котором выросла выплавка серебра с 260 до 809 пудов.
Кроме нашего завода,  у поселка, крепости, при Порошине построены Сузунский медеплавильный завод с Монетным двором при нем (1765), основаны школы для детей мастеровых при Барнаульском заводе и Змеиногорском руднике, действовала госпитальная школа, готовившая врачей и фельдшеров для всей Сибири.
Вот времечко было! Великий сбор со всей округи крестьян – на земляные, деревянные работы. Семьсот конных и в два раза меньше пеших крестьян.
Тридцать пять мастеровых с пилами, топорами начали сооружать сливной мост.
«На реке Касмале
Русский смелый народ
С топором по росе
Начал строить завод»
К осени 1763 года плотина была готова. Руководил ее строительством Бахорев. Имеющиеся источники говорят за то, что Порошин начал строительство до появления из Петербурга Указа Екатерины Второй. Выходит, рисковал… Отважный шаг:  взятие на себя всей ответственности. Еще одна черта  крупного деятеля Горного дела – самостоятельность.
В Указе, который прибыл вскоре (вместе с положительным решением Кабинета по проекту И. Ползунова) утверждался план строительства завода и указывалось: «Впредь именовать новострояшийся завод на речке Касмале Ново-Павловским, дабы оное имя утвердило завод за наследником престола». Царёвы места – царев поселок. А в 1766 году дело шло даже к перенесению столицы Округа из Барнаула в Павловск!
Указ уточнял порядок закрепления крестьян за заводом, обязательные отработки и прочие меры, по которым начнет протекать тут жизнь. И очень надолго! И попробуй-ка нарушить эти  царские предписания и правила! Суровы наказания ждали ослушников на царевой вотчине, на Алтае!
Вторая половина 1764 года. Порошин прибывает в Павловск – принимать завод: рудоплавильное производство, работавшее на древесном угле, с помощью воздуходувных мехов, приводившихся в движения от водяных колес турбины лопасти, которой вращались от падающей воды рек Касмалы и Фунтовки.
Порошин по – хозяйски осматривал обжигательные, плавильные, разделительные печи – все, как в Барнауле. Постарался руководитель работ Петр Пятин, его рабочие. Можно теперь здесь от 300 до 400 пудов серебра ежегодно выплавлять. То-то Кабинет и царица обрадуются! Мусерная толчея, кузнечная и слесарная «фабрики», приемные для руды, «пильная мельница»,меховая фабрика, сараи, амбары, кладовые, лаборатории, лазарет, баня. И далее – контора, судейская камера, караульная казарма и даже заводская церковь и дома для офицеров.
Остановился командир Округа, «отец поселка»,задумался… Вот он дает всему этому комплексу жизнь… Надолго… Да благословит Бог  сии места! И сии дела здесь. Государевы дела! Пусть горят здесь печи, пусть плавится руда и выплавляются серебряные слитки. Все это послужит Отечеству развиваться, крепнуть.
… И совершенно особой жизнью заживут с 1764 года родные наши просторы. Поколения павловчан, сменяя друг друга, 130 лет будут трудиться в царском поселке, на сереброплавильном заводе. Вклад из огромен! Каждый третий пуд (примерно) из тысячи пудов серебра (примерно), доставлявшегося ежегодно с Алтая в Петербург – наш. За Павловском вполне законно утвердилось звание царского поселка.

Вместо послесловия.
Неумолимо бежит время. В 1893 году навсегда замолкли плавильные печи в Павловске. В основном, разобраны заводские строения. Окрест плотины тут и там чернеют камушки с серебряным блеском. Единственное  как-то сохранившееся заводское  строение «мусерная толчея» – полуразрушено. Сохранить память 130 лет сереброплавления непосредственно на месте – сложная задача.
Что это будет? К примеру, в Барнауле на Демидовской площади установлен в 1839 году Демидовский столп – обелиск в честь столетия горного производства на Алтае.
Мы, павловцы, обязаны у себя, на историческом месте, соорудить из оставшегося прочнейшего кирпича  какое-то культурное строение, возможно, музей, посвященный трудовой деятельности тысяч и тысяч павловцев на Павловском сереброплавильном заводе с 1763 по 1893 года.
Необходимо увековечить (отдельным знаком, памятной доской) имя Андрея Ивановича Порошина, «отца Павловска», основателя сереброплавильного завода и нашего поселка.