Дальше пойдёте сами. Адмирал Рей

Адмирал Рей  тщательно готовил испанский средиземноморский флот к сражению.
Лично проверял готовность каждого корабля, от выучки личного состава к количеству продовольственных запасов, на сон оставлял три-четыре часа.

Адъютант ругался, просил, даже грозил написать жалобу императору, за несоблюдение требований служебного устава.

Видя, что на его сетования никто не обращал внимания, надувшись ходил за Рейем, сердито причитая,-" Императору может и ненапишу, а вот Марте - так обезательно...." 

Франциско вспоминал прошедший год, как переганяли полуразбитый, неотремонтированный флот с взбунтовавшейся Генуи, которая объявила войну Испании, как попадали в шторма, как рубили канаты тонущим кораблям, издававшим жалобные скрипучие звуки.

Как в Барселоне командиров ждал приказ, по прибытию немедленно отпраляться в Мадрид, оставить флот в распоряжения коменданта порта графа де Манреса.

В тот же день, адмирал де Лейда и Франциско с отрядом охраны выехали в направлении Сарагосы.

Как император принял обоих офицеров в своем дворце, как вручил адмиральскую шпагу Рею, как кардинал Пио освятил её и благословил офицера на верную службу, во имя Господа и императора Священной Римской империи.

Карл пятый отпустил Франциска в отпуск на сорок дней, как встретила его Марта, дети, отец, братья и сестры, няню застать в живых ему не пришлось.

Как молниеносно пролетел отпуск, как он прощался, как Марта и дети долго стояли в порту провожая его корабль, пока виден был родной берег.

Ему было грустно, первое время был как туча, замкнулся в себе и молчал. Лезли в голову непрошенные мысли, он даже пожалел, что связал свою жизнь с военным флотом.

Подготовка к сражению требовала присуствия, поэтому пришлось опуститься на землю и заниматься делом.

Канониры освоили требования по скорости стрельбы, и практически все было в норме, но адмирала беспокоил вопрос о том, что восемьдесят процентов из них были вновь принятые молодые люди, которые море увидели в первый раз в своей жизни...

- Не переживай ты так,- успокаивал его адъютант Маноло Куэнка,  тенью следуя за ним,- жить захотят - пристреляются. Всё начинается внезапно, не успеешь испугаться и заканчивается точно также. Мир удивительно изощренно пёстрый, а жизнь наша такая короткая...

Девятнадцатого июля в девять утра, военный средиземноморский флот Его величества императора Священной Римской империи, состоящий из пяти эскадр, оставил порт Барселоны, построившись в походные колонны взял курс на Гибралтарский пролив.

****

Море благодушно отнеслось к выходу имперского флота из порта, ветер поддержал, солнце ласкавым теплым взглядом провожало столь огромное количество бригантин, галеасов, галеонов, тяжелых боевых галер и много других мелких вспомогательных судов.

Линейный корабль "GLORIA", на котором плыли канониры Хуан и Пере был в первой эскадре и шел третьим за флагманом.

Командир артиллерийского расчета номер семьдесят семь Пепе Роса, был доволен своими подчиненными.

Хуан и Пере могли вслепую откатить, зарядить, поставить орудие на исходную позицию, выстрелить, причем по времени быстрее установленной нормы.

Пепе Роса был отмечен командиром корабля и награжден премией в десять золотых дукатов(один золотой дукат весил 3,5 грамма чистого золота).

Молодой командир понимал, выжить им удасться если будут стрелять быстрее англичан, поэтому они снова и снова заряжали, устанавливали орудие на исходную, стреляли, чистили,  пока не звучал приказ на обед, а после обеда всё сначала, пока не прозвучит приказ отбой.

До конца службы оставалось около часа когда прокричали какую-то команду для командиров расчетов, Пепе Роса махнул рукой, типа отдыхайте и почти бегом направился к лестнице ведущей на верхний дек.

- Ещё немного и я здохну,- садясь на колесо пушки, вытирая пот со лба дырявой тряпкой которой чистят ствол пушки от тлевшего пороха, сказал Хуан,- второй месяц вкалываем с утра до ночи, как проклятые. Лучше пошёл бы в разбойники, там пахать так не надо и доходы неограниченные.

- Не здохнешь,- Пере посмотрел уходящему командиру вслед, садясь напротив Хуана, прямо на ядра, которые лежали в открытом специальном ящике для их хранения и транспортировки,- моя задница тоже ничего не чувствует, падает на что попало и хоть бы что.

- Знаешь, тут есть шанс заработать и сохранить репутацию, а бандитом долго жить не будешь в любом случае. Сколько веревочка не вейся, а концу быть, и тогда или на дыбу, или на кол посадят.

- И с чего ради ты вздумал здыхать, кормят как на убой, усиленный паек, спим по восемь часов, командир нас любит,- добавил Пере, вытаскивая с под задницы ядро, показал товарищу и засмеялся,- дома ты когда в последний раз спал восемь часов?

Хуан кивал головой:- Не помню, разве в раннем детстве.

- Вот,- Пере поднял рубашку,- смотри, поправляться стал. Если останусь жыв, дома меня не узнают.

- Жив... В том - то и прикол, что ждет нас страшная битва, слышал, англичане стреляют как молния бьет. Ох эти англичане, hijos de putas!

- Ладно не святые горшки лепят,- ответил Пере поднимаясь, ложа ядро на место,- вставай, командир идёт.

Пепе Роса издали, опять махнул рукой поднявшимся канонирам, повернулся и побежал к лестнице.

- Что-то случилось,- падая на колесо орудия сказал Хуан.

- Не иначе,- садясь на ядра открытого ящика ответил Пере.

- Tio, que te pasa? Haces un masaje de culo?- засмеялся канонир.

- Ящик то закрыть надо, а это крышку тащить, я так посижу,- серьёзно ответил он и нахмурился,- тебе только шутки шутить, cabron.

- Да ладно не обижайся,- обперся о лафет пушки Хуан.

- Думаю послужить до конца первого контракта, если Богу угодно, вернусь в свой посёлок, куплю дом, земли так вот гектаров тридцать, посажу виноград и буду делать вино. Я здорово научился у этого де Бриоля разным секретам, а готовое вино возить в Барселону и продавать.

- У меня тоже, желания долго оставаться на службе нет. Да, так как сейчас нам платят, за два года можно насобирать на хороший дом, землю. Земля рядом с моим посёлком хорошо родит пшеницу, можно хорошо зарабатывать.

Служба канонира в то время считалась самой тяжелой и опасной, оплачивалась выше матроса или абордажника.

Орудия Хуана и Пере было дальнобойным, весило более пятисот килограмм. Такие орудия устанавливались на нижнем деке, для усиления остойчивости корабля, более легкие орудия устанавливались на верхних палубах.

Хуан за полтора месяца службы похудел ещё больше, Пере стал стройный как молодой пирамидальный тополь.

Воскресенье у них был выходной, канониры ждали этот день как манны небесной молясь на него. Дождавшись, оба лежали в своих гамаках целый день, реагировали только на команду поесть.

Четверг на корабле был банным, поэтому служба была до обеда, так, что стирать форму и бельё канонирам приходилось в этот день. 

На кораблях военного флота Его величества дисциплина было железной, любое проявление неуважения к уставу внутренней службы присекалось очень просто и строго - человека увольняли со службы без каких-либо выплат.

Команда капитана корабля была законом для каждого служащего, приказы младших командиров в военное время приравнивались к приказам капитана, в мирное - матросам разрешалось обжаловать их приказы, но после выполнения.

- Пере, мы плывём третие сутки, до Гибралтара осталось столько же,- сказал Хуан, поднялся и выглянул в открытый порт,- так что, пока можно быть спокойным.

- Claro, pero, todo puede ser,- ответил Пере, притянул крышку ящика ядер, на котором сидел, принялся закрывать.

- Si, tienes razon, veremos,- задумчиво ответил Хуан, тревожно посматривая вверх на небо,- небо тучами затягивает, ветер усиливается, вода свинцового цвета, видно шторм скоро.

Пере подошёл с другой стороны орудия, выглянул в пушечный порт: - Posible...
Неизвестно откуда взявшийся Пепе Роса окликнул канониров:- Хуан, Пере, крепите орудие, ожидается шторм, закрыть порт.

Закрыв порт, люди метнулись к пушечному лафету, ганшпугами подняли ствол, Пепе Роса помог упереть его в продольную балку над портом, накинул петлю каната на задний крепёжный шарнир пушки, стал пропускать его через кольцо закрепленное на продольной балке остова корабля, стянув до упора мастерски связал его.

Хуан протянул другой длинный крепёжный канат, через кольцо на поперечной балке корпуса корабля, стал пропускать его через  скобы лафета орудия, Пере продолжил тянуть его к правому кольцу крепления.

Пепе Роса стал помогать канониру, как можно сильнее стянуть канат, тем самым плотнее упереть ствол.

Хуан, канатом крепления шасси обвил левую сторону передней оси колеса лафета орудия, пропустил через кольцо стал стягивать. Пере и Пепе Роса, закончив стяжку корпуса, принялись крепить правую ось.

Тем временем корабль стал сильно клевать носом, качаться со стороны в сторону.

- Теперь отдыхать, до завтрешнего утра,- вытирая тряпкой пот со лба сказал Пепе Роса, посмотрел на канониров добавил,- если угодно Богу.

Канониры нижнего дека, закрепив орудия, держась за специальные поручни покидали место службы, тянулись к лестнице ведущей на верхние палубы.

- Пепе, сколько до Гибралтара?- спросил держась за поручень спросил Хуан.

- Дня три, четыре,- ответил командир расчета, проверяя крепления орудия,- хорошая работа. Что недождёшься сражения?

- Корабли адмирала Калхоуна ждут нас у берегов Африки, hijos de putas,- выругался Пепе Роса, посмотрел на Хуана, потом на Пере,- придеться потеть да потеть, как говориться si dios quire, поживем увидим.

- Деваться нам некуда мои дорогие, хочешь или не хочешь нам надо побеждать или итди ко дну. В плен к этим идиотам лучше не попадать - живьем шкуру снимут, англичане очень жестокие люди.

- Ладно, отдыхать. Не отпускайте поручни, иначе можно покалечиться, шторм это очень опасно.

Хуан плёлся сзади Пере, держась за поручни, ногой осторожно нащупывая ступени лестниц, на верхних палубах было темно, корабль клевал носом, бросало со стороны в сторону.

Ему казалось сейчас оторвется поручень и конец.

Двоякие чувства атаковали молодого канонира, с одной стороны было интересно запустить ядро в корабль неприятеля, с другой закрадывалась в душу и прочно держалась тревога, скорее страх - такие же ядра будут лететь и на него. -

Хорошо если сразу убьют,- думал он, нащупывая очередную ступень лестницы,- а если покалечит, оторвёт руку, ногу. Таких инвалидов лазит по Барселоне хоть пруд пруди, и кому ты нужен после этого, никто и подаяния не даёт.

- Ты как думаешь Пере, нас убьют,- спросил он, трогая плечо друга, осторожно ступающего в темноте, держась за поручень.

- Как Богу угодно, у него своя бухгалтерская книга,- ответил канонир не поворачивая головы,- ты что смерти боишься?

- Не хотелось бы.

- Не переживай и не думай об этом. Чтобы нас не убили, мы должны опережать противника, понимаешь - опережать. А это значит стрелять быстрее и точнее. Брось, не думай, что убьют, а то притянешь к себе тётку с косой, она обошла бы тебя незамечая, а ты  тревожишь её своими дурацкими мыслями. Не убьют!

Хуан нахмурился, больше вопросов не задавал, прочно держась за поручни передвигался за товарищем.

Наконец добравшись к дверям кубрика, Пере остановился.

- Открывай,- весело сказал Хуан, почесав свободной рукой затылок.

Пере открыл, на счастливом лице изобразилась неподдельная гримаса.
В кубрике отдыхала свободная смена матросов, большая часть канониров уже была здесь.

Друзей обволок густой запах человеческого пота немытого тела, морской воды, грубой одежды, несвежей кожанной обувки, прелыми портянками, солёной  недовяленной рыбы и ещё чем-то противным и тяжелым. 

- Ну чего остановился,- в том же тоне продолжил молодой канонир,- входи! Согласен, на полях Каталуньи так не пахнет, пошли...

Пере осторожно переступил через порог, в глубине кубрика в такт кораблю качались два смоляных фонаря, тускло освещая помещение, при этом издавая писклявый скрипучий звук.

Корабль качало всё сильнее, резкие порывы ветра сердито бросали вызов борющимся людям, которые не жалея сил боролись за своё спасение. Иногда стопушечный великан клевал носом цепляя волны, тогда возникала небольшая пауза выныривания и выхода на гребень.   

Держась за поручни, переступая через чьи то вещи, друзья добрались к своим гамакам.

- Ложимся спать,- схватившись за узел крепления гамака, сказал Пере,- одежды не снимаем.

Хуан ловким движением, уловив паузу прыгнул в свой спасительный кокон, в знак согласия что-то буркнул другу и засмеялся.

****

Молодой канонир засыпая слышал рассказы Пере, раскрывая глаза кивал головой, а сам был уже далеко в стране снов и фантазий.

Он качался в гамаке, повторяя амплитуды морского исполина, которые то отгоняли сны то наоборот.

Между этими провалами приснилось, как огромная рыба равнодушно кружила вокруг их корабля, долго кружила, потом исчезла.

Сердце молодого человека застучало быстрее, когда в порт пушки увидел, это морское чудовище несущееся на корабль с блеском ненависти в глазах, но перед самым бортом остановилось, резко скрылось в темно синей бездне моря, обдав борт брызгами удара хвоста и больше не показывалось.

Море постепенно стёрло следы предполагаемой атаки, вода вокруг была чистой, полуденное солнце равнодушно исполняло свои обязанности, светло голубое небо отражало бесконечную гладь воды.