Сказка про охоту на будущее 13-14 гл

                Тринадцатая глава       

45.
Кабир и Сейд к себе призвали воинов бывалых, чтобы сразиться с птицей той.
И жребий бросили между собой, кому остаться, чтобы царством править,
кому отряд возглавить и вести на бой с большой орлицей  золотой.
Но Хамайюн хвостом не отставал от братьев, пока не убедил, что знать им
нужно будет, что птица хочет от людей, и потому ему необходимо рядом быть.
По прихоти судьбы на Сейда выбор  пал, и средний брат взял самый верный лук,
добившись обещанья с малыша держаться крепко за седло и пересесть,
как только будет ясно, где опасность, к кому-нибудь из верных слуг.
Потом витые стрелы  он выбрал для себя, а Хамайюну дал кинжал с ладонь,
в далёком прошлом даренный  отцом, и мальчик засиял от щедрого подарка.
И выехал отряд навстречу принцам и поскакал так торопливо, сколько силы
могли отдать дороге кони. Скакали долго, и малыш, прижавшись к брату, задремал.
 Сейд осторожно управлял конём, рукой придерживая кроху. Вот солнце, покраснев,
скатилось вниз, и принц решил  остановиться. Мальчонку бережно сняв сверху,
он в плащ свой завернул и положил на землю. Малыш  спал крепко - не проснулся.
Разбили лагерь у ручья, пустив  коней напиться, отдохнуть. Заснули сами вскоре,
и лишь пара часовых, с трудом от сна себя держала, но недолго: дорога вымотала всех.
И вдруг очнулся Сейд как будто от толчка в плечо: то Хамайюн пытался брата
разбудить, прижав к губам два пальца: в пяти шагах от круга из костров
шли две фигуры и тянули за собой как будто третьего на тканях иль плащах. Принц
бросился навстречу и узнал двух братьев, измождённых и в крови. Но волокли они кого?
Лежала там большая и почти нагая дева, едва светилась и стонала, и рана
на груди прекрасной, прикрытая тряпицей, сочилась каплей золотой.
Глаза закрыты, взгляд не ощущал ни чувств, ни жизни на  лице -
срывался с губ лишь тихий стон.
И видит Сейд, как Сафуан  упал, как Джахангир в отчаянии к брату наклонился
и отпустил  свой ноши край. Все воины проснулись - и костёр затрепетал, как яркое кольцо.
Сейд с братом Джахангиром подняли под плечи Сафуана, в круг занеся,
на землю положили. Усталый юноша и глаз не смог открыть, все губы запеклись
от жажды, порезаны все руки от локтя, сочится кровь, разорваны одежды и волосы клоками.
Сейд обернулся к Джахангиру – тот держался на ногах, но перевязано плечо
и также весь измотан.
- Скорее пить, мы сутки без воды! Ты вовремя – судьба благоволит нам от пещер, -
пробормотав и тяжко опустившись оземь, он, голову закрыв руками, зарыдал.
Без слов вокруг них стали хлопотать: поили, омывали, клали мази, и лишь малыш
как будто бы пропал. Тут Сейд опомнился и стал искать мальчонку. Откликнулся
не сразу Хамайюн из темноты. Там, за пределами костров, сидел он возле девы,
рукой  над раной рисовал круги, потом как будто их в кулак втянул и тут же сдул.
Кровь больше не текла, и девушка мертвенный цвет лица сменила на прелестный
и здоровый, но глаз пока не открывала. Сейд замер, глядя на такое волшебство.
И вот уж рана затянулась, и ровное дыхание пришло, казалось - это просто сон.
Взяв плащ, малыш накрыл её и повернулся к брату:
- Теперь она проспит до Утра… Потом обличье птицы к ней вернётся,
но знаю верно: нам она не враг. Пойдём, я исцелю моих любимых братьев,
закрою раны им,верну потраченные силы, но выспятся пусть крепко.
И всем необходимо отдохнуть!

И Хамайюн, вбегая внутрь круга из огня, спешит вначале к Джахангиру. Тому
на возглас удивленья не хватает  сил, но мальчик маленький, обняв его плечо руками,
как будто сам светиться стал. И то свеченье перешло на рану – всё зажило за несколько мгновений,
а Хамайюн уже спешит к любимому из братьев – Сафуану, лежавшему
в усталости смертельной. Малыш ложится рядом и, ручонками обняв, свой лоб
прижавко лбу, как будто что-то шепчет. И вмиг закрылись раны на руках,
и бледность  лика принца растворилась,  и ровное дыхание опять
о сне спокойном и здоровом говорит…
А Хамайюн тихонько отстранился, поднявшись, к Сейду подошёл.
Все воины молчали в изумленье, потом  заговорили разом громко, но мальчик головою помотал:

- Нет-нет, поспать всем надо до утра. Сейчас не время слов и криков. А утром дева
в птицу обратится, вы не пугайтесь – нет в ней зла. Мы обо всём узнаем после сна.
Брат Сейд, сюда к утру два зверя подойдут. Они на взгляд чудные, но пощадить
их надо за надёжность, оставить с нами. Я спал весь день и ночь готов стоять
на страже, а ты поспи, мой брат.  Обратный путь не близок - утомителен для всех.

- Меня ты удивляешь, Хамайюн, своим недетским поведеньем. Мне что-то говорил
Ареф,но я тогда не слушал. Не знаю, сколько ты ещё таишь секретов,
но я тебе отныне доверяю. И всё же… слушайся хоть иногда, тебя наш мир не вечно будет
славить. Осталось до рассвета спать недолго, но я прилягу, да и ты ложись,
нас кони сторожить невольно будут, они намеренно приучены к тому.

                Четырнадцатая глава

46.
Бежала ночь, теряя тёмные одежды, и таяли глаза её бесследно в высоте. И небеса,
купаясь в утренних лучах, смотрелись в озорной ручей. По травам куцым, бедным
зазолотилась нежность  капелек росы. А вдалеке, средь вихрей и  течений облаков
искали горы свою суть и расправляли многоплечье.  И обещало солнце вечность
законам жизненных кругов… Проснулись люди. С удивлением смотрели на зверей
чудных - о двух ногах и пары мощных до земли хвостах. Величиной повыше скакунов,
они ничуть тех не пугали, казалось, общий разговор среди коней вели. А рядом
крылья распахнув, стояла птица–великан. Нет, не орлица, как царевны-сёстры,
но в линиях волшебной красоты. Длиннее шея, как у лебедя, головка с клювом острым,
и тёпло-перламутровый окрас пера, и  разноцветный пышный хвост, где яркая игра
цветов  аукается у крыла с пером первостепенным сочной краской, что, как мостик
по светлому спешит с  хвоста и до груди. Глаза светились мягко и умно, но лапы
выдавали  орлиное родство… С ней рядом Хамайюн гляделся вовсе крохой,
но мальчика ничуть размеры птицы не смущали. Он улыбался, что-то щебеча ей,
и слушал долгий тонкий перелив ответных слов.
А принцы Сафуан и Джахангир всё продолжали спать…
Сейд, воинам своим дав знак не подходить, с опаской подобрался ближе.
Диковинная птица мягко и учтиво поклонилась, и Хамайюн схватил за руку брата:

- Она тебя благодарит за помощь, за то, что ты поверил мне. Она – невеста
Сафуана,
представь, как избирательна судьба, но мой любимый брат, проснувшись,
подтвердит.
- Допустим, только что за звери возле наших скакунов? И звери ли они?
- О, брат мой Сейд, я очень рад, что ты не отдаёшь приказы убивать со страху! То
подданные Аатель, принцессы, и для них всё сложно: ведь, дважды в путах колдовства.
Сейчас, коням  подобны, они несли обоих принцев на себе, но полегли в пути
без сил. Нельзя к ним относиться, как к животным, вернуть им облик – вот задача!
И если к ночи Аатель предстанет девой, то слуги верные, увы, мельчают до мышей.
- А что случилось там? И почему вернулось наших братьев только двое?
- Принцесса говорит, что вместе с Сафуаном и другом Джахангиром они расскажут
ночью обо всём. Сейчас - скорее во дворец! Она теперь здорова и готова нести
в когтях, того, кто слабый самый. Только не меня! – поспешно упредил малыш усмешку брата.
- Пойдём, разбудим принцев, чтобы двинуться обратно. Но, Хамайюн, ты снова сядешь
на коня со мной, а остальные братья - на других коней. Через тебя придётся мне
с принцессой говорить, пока мы путь домой неспешно одолеем. Теперь уж к ночи…

47.
Проснулись принцы. Удивлённо рукой вращает Джахангир – ни боли нет, ни раны.
А Сафуан вскочил, спешит скорее к птице, ладонь кинжалом сходу наколов.
- Постой, смотри, она уже здорова! – Сейд брата перехватывает на пути, - наш братик
исцелил ей рану, как и вам обоим. Тотчас, как подкрепимся - в путь!
- Мой братик Хамайюн? Он вылечил всех нас?! – и Сафуан с разбегу кроху закружил
в объятьях. – Ах, маленький спаситель! Как тебя благодарить?
Малыш довольный замер на руках у брата, но видя кровь,  хотел опять лечить.
- Нет-нет, - спуская оземь Хамайюна, принц руку с каплей крови в сторону отвёл,-
свою любимую мне надо напоить. Теперь для нас судьба, как у отца и матери твоей.
Но, может быть, тебе удастся найти решение для будущего в нашем царстве мне
вместе с  Аатель…

И принц торопится, спешит к своей невесте-птице. Хоть ростом до её плеча-крыла,
он прижимается к ней лбом, затем к прелестной птичьей голове протягивает руку так,
чтоб каплю было легче подхватить. И птица быстро клювом пару капель ловит и
руку в сторону отводит от себя. И нежным  щелканьем его благодарит. А Хамайюн
от радости хохочет. Сейд, изумлённый виденным, качает головой.
Принц Джахангир к влюблённой паре подошёл  и кланяется Аатель:
- Надеюсь я, что милая принцесса с детьми моими и женой подружится от сердца.
А я готов всем рассказать о подвиге прекрасной Аатель. Но вечером,… когда мы
во дворце с Кабиром соберёмся за столом. Скучаю по нему: он прост и добродушен- 
все чувства сразу на лице. Пусть Сейд командует вести отряд домой, но думаю,
что нам парадным входом пока не стоит возвращаться. Вернёмся так же, как ушли:
с террасы через сад, чтобы народ не задавал вопросов, ведь, долго не было
нас тут. Прошло  десятилетье…

-  Брат, что ты говоришь? Вас не было дней пять! - Сейд не сдержался
от волненья,- не может быть, что оба мира так разнились. Ведь горы нам едины…
Идём парадным входом! И народ нас ждёт, а все вопросы мы решим потом!
- Сейд, посмотри, как возмужал твой брат, среди волос моих серебряный напев
уж слышен, но обо всём я позже расскажу,
так хочется скорее мне к своей семье!

- А чем кормить вот тех – о двух хвостах? Они поладили с конями,
но как нам с ними говорить? – Сейд жестом поманил к себе мальчишку Хамайюна, 
-ты можешь их спросить, чем в этом мире им питаться надо?- он подмигнул,
-я опасаюсь ближе подходить…

- Конечно, я спрошу, - ответил важно кроха, - но видел я, как травы они рвали.
И что по вкусу им они пришлись.
- Да, травы, а ещё зерно, - откликнулся охотно Сафуан. – Нам повезло, что
превращенье их не стало гибелью для нас. Теперь - скорее в путь!

48.
Тускнело золото зари вечерней, когда  отряд  до города добрался. И видят: стража
всюду, во дворец  ворота накрепко закрыты. А караул, встречая принцев по пути,
честь отдаёт, но молча, и глаза отводит…  Меж тем, принцесса Аатель успела
в деву на закате превратиться, большие звери обернулись в маленьких мышей,
которые в карман залезли к Хамайюну. Вот рог трубит о том, что гости у дворцового
порога.Кабир спешит на галерею внешних стен, но тут же кличет для себя подмогу.

- Кабир! - кричит ему сурово Джахангир, - мы возвратились после долгого пути,
а ты ворота держишь на замке. Устали мы и есть хотим, семья моя
ждёт не дождётся мужа и отца. Ты что – боишься нас, укрывшись за спиною стражи?
- Я не открою! Не мои вы братья!!! – раздался голос возмущённый,
-а где Ареф, а где Навид? Вы оборотни все! – Кабир, держа перед лицом свой щит,
в проёме показался. Рядом встала стража.
- Кабир, нас не было два дня, - воскликнул Сейд, - так что случилось тут, раз ты готов
обороняться и братьям собственным не верить? Скажи, должны мы правду знать!

На расстоянии сомнения и страх Кабира были ощутимы, но он собрался с духом
для ответных слов:
- Вчерашней  ночью заглянул ко мне старик-колдун, которого с собой  вы взяли прежде.
Предупредил меня, что завтра ко дворцу отряд коварных оборотней подберётся.
И описал мне ваши лики, велев не верить ничему, что я услышу! На время
краткое он появился о том сказать и вмиг исчез…
- Как приходить он мог без нас – подумай! - Джахангир как будто с горя плечи
опустил, - ты не поверишь сразу, если я скажу, что он погиб. И что погиб Навид…
И наш Ареф в темнице чахнет много лет…
- Как?! – вскрикнули одновременно и Сейд, и Хамайюн, и со стены Кабир.
Ворота распахнулись, и вот уже толстяк бежит навстречу братьям.
- Кабир, возможно колдовство на расстоянье. О том теперь мы ведаем сполна, -
навстречу руки распахнув, принц Джахангир к нему спешит. - Как я скучал по дому!
И по тебе,… как по тебе, мой пухлый брат, скучал! Все наши игры детства в памяти
перебирал, все наши споры и победы… Дай обниму тебя, почувствуй сердца
братское тепло!
Кабир смущённо отвечал:
- Прости, что клевете на вас я внял. Мы с Сейдом волновались не напрасно.
А этот Хамайюн, - толстяк его глазами поискал, но, не найдя, опять вздохнул,
-он напугал нас откровением своим. Скорее проходите, сейчас вам ужин подадут!
И ванны и одежды – всё ждёт вас, я ж готов рассказ услышать! Эй, Сафуан, тебе я
тоже рад! Ты стал как будто выше и как-то быстро повзрослел  за несколько
прошедших дней… А почему? И что за дева рядом? Неужели снова птица? А где
проказник Хамайюн?!
- Я тут, мой брат, я тут! – малыш с разбегу, ноги принца обхватив, в Кабира
тесно вжался и головёнкой к животу припал. Потом, взглянув на толстяка, продолжил:
– Нам всем уже недолго ждать, чтобы историю услышать, но прежде я тебе представлю
невесту Сафуана – Аатель.
И дева, выше на голову принца Джахангира, что высился средь братьев  великаном,
в ответ вначале  поклонилась малышу, затем Кабиру и заговорила. Как будто вновь
струна волшебно зазвучала в умелых пальцах музыканта:
- Я рада, что вхожу в семью, где столь дружны и так привязаны друг к другу братья.
Дождусь я очереди рассказать, но прежде принцы пусть поведают об испытаниях
суровых, что пережить пришлось им в нашем мире.
- Да-да, скорее все к столу! – пытаясь скрыть смущение и страх, Кабир готов сбежать.
- Постой, Кабир, - Сейд жестом суетливость брата прерывает, - постой, одежды дай
нам пыльные сменить, принцессе надобно достойно облачиться, а Джахангир
к семье спешит. Но мы услышать всё должны до утренней зари, пока принцесса
в человеческом обличье, к тому же на рассвете  новые возникнут …звери. Нет,
не пугайся, это тоже люди, лишь заколдованы вдвойне. И Хамайюн их сторожит
пока в своём кармане. И как себе, ему теперь я верю. Но малышу пора поспать…
- Нет, брат мой Сейд, хочу со всеми узнавать я обо всём! И не хочу опять один остаться…
- Малыш, тебе сюда внесём кровать. И если сон придёт, то и заснёшь тут, рядом с нами,-
Сейд ласково погладил Хамайюна по плечу, - а если выдержишь, то сможешь слушать
лёжа. Но с дороги  тебе полезно искупаться. Пойдём, с тобою буду я и Сафуан.
Принцессу отведут в отдельные покои, а Джахангир…гляди, его уж нет.
Мы соберёмся очень скоро за столом. Пойдём же, поспешим!


                /конец I-ой части /