I need some sleep

I need some sleep,
You can't  go like this.
I'd tried to count some sheep,
But there more than one I miss.

У моей любви длинные руки и тонкие запястья. Ладони, запачканные в глине. Лицо в краске, и растерянная улыбка. У моей любви запах кока-колы, но вкус перца. У моей любви глаза, глубиной в океан, и, как и тайны глубин океана, я никогда не узнаю, что находится на дне ее глаз. Моя любовь - роза. И как у каждой розы, у моей любви есть шипы, что впиваются мне в кожу, и мои руки кровоточат, но почему-то я все сильнее и сильнее сжимаю стебель. Моя любовь медленно убивает меня. Я не могу прожить с ней больше ни дня. Но не могу прожить ни дня без нее.
Моя любовь медленно убивает меня.
Я не помню, когда это началось. Не помню, когда я начал замечать за ней странности.  Я всегда обращал внимание на самые малейшие изменения в ней. Я всегда мог отличить притворную улыбку Энджел от настоящей, потому что я замечаю детали. Когда она смеялась не по настоящему, в ее глазах застывал приторный неловкий розовый коктейль из недоумения и печали. А когда она улыбалась искренне, у уголков ее глаз появлялись морщинки, как их называют, "гусиные лапки". Мне это очень нравилось в ней. Был бы я художником, как Энджел, я бы запечатлел ее улыбку в красках. Однако, даже если бы вместе собрались Диего Веласкес, Феофан Грек и Кию, даже они не могли бы передать все, что видел в ней я. Ту детскую наивность, и в особенности ее глаза. Неестественно прозрачные, стеклянные, словно льдинки. Ее ласковый и нежный, но благородный взгляд  - мое лекарство.
Энджел всегда называли странной. И она действительно странная, и я вижу за ней тени Ван Гога и Мунка. Но, не смотря на это, звезды всегда падают небес, когда она проходит по улице. Они хотят быть ближе к ней. И я хочу.
Острый, выпирающий подбородок, четко выраженные скулы, большие глаза, светлые волосы. Идеал арийской красоты. Она - та, что заставила мое сердце биться.
Она не умная. Можно сказать, она глупая и легкомысленная, но что-то притягивает меня к ней, и я, словно спутник, вращаюсь по орбите вокруг нее.
В последнее время, моя любовь странно себя ведет. Она почти не разговаривает со мной, а лишь смотрит на меня. Тяжело. В ее взгляде я не вижу того детского восприятия. Я вижу осознание. Я не знаю, что значит это осознание. Но оно появилось в ее взгляде. Сейчас она обнимает меня, и в такие моменты на меня накатывает любовь и нежность, но когда я пытаюсь обнять Энджел в ответ, она, словно напуганная лань, отлынивает назад, и исчезает. Я остаюсь. И слезы сами брызжут у меня из глаз.
Энджел больше не улыбается, потому что теперь я не могу сделать ее счастливой.
Но миллионы звезд незримых, погибших и живых, взорвавшихся и все еще святящих, с ее глазами не сравнятся, которые во мгле огнями ярко светят, но я не огнестоек, я поник в свечении их как солдат погибший. И, Энджел, и ты одна, одна, кто светит мне, хоть и сжигает крылья, но если кто пылает, не значит, что сгорит. Не потухай, любовь моя, и буду я с тобой, все дни, все ночи, при жизни и при смерти, и если ты потухнешь, я подожгу себя тебя чтобы согреть.

Everyone says
I'm getting down too low
Everyone says
You just gotta let it go