Омовение

Сначала темнеет небо – хотя с утра оно должно светлеть, свежестью своей бодря и ясно глядя. Но нет, нет, даже не хмурится, а словно женщина закрывает лицо вуалью, строго и непреклонно, и точно так же темнеет и тяжелеет воздух, свет наливается сепией.
Счёт идёт на минуты, и это всё - загадка, и колебание, и нерешительность, конечно. Но уж Бог с ним, выходишь из дому: работа.
Обычное утро. Раскрываешь зонтик. Обычный дождь.
И моментально понимаешь, что ошибка – уже после выхода из арки.
Под громоносные литавры ветер входит в крутое пике, а выходя – обрушивает кучно водные потоки, всё тело косо бомбардирует ливневой волной – и победно уносится ввысь. Ошеломление: как, меня убили?! Как в игре, хочется закричать - нечестно! Не кровью залито платье, а чистейшей (и очень мокрой) водой, но ясно уж сразу, никуда оно не годится. Равно как и зонтик – его от паники выворачивает наизнанку. Да и причёска тоже зря, её смазанно взъерошили невидимой водяной рукой, и вот уже отплёвываешься, и ёжишься, и течёт, и капает с носа. Победила стихия, и в туфлях уже противно хлюпает.
Хотя почему же «противно», если блаженно? Не хочется идти на работу. Не хочется тащить эту сумку – с кошельком, ежедневником и телефоном. И зонтик держать тоже. Отбросить. Прислушаться к обувному хлюпанью и одёжному прилипанию. Жаль, что снять всё нельзя, ведь улица, люди. И стоять бы так, подняв лицо к небу – пусть заливает. И тёплыми змеями струится по телу. Всё тяжёлое, чёрное унося под ноги, в землю.
А прислушиваешься, уже шагая, и на переходе замечаешь, как яростно на асфальте взрываются капли, ковровым таким продолжительным огнём.
Но и торопливость эта иллюзорна – тело идёт на работу, а ты, настоящая ты, стоишь, торжественно замерев, под небесным душем.