Саввишна и фанатичный монах

   Мой батюшка сельский священник. У матушки девять детей, я самая старшая. Мне кажется, она смотрит на меня, как на прислугу. Только и делаю, что нянчу братьев и сестёр и стираю их одежду. Из-за этого у меня почти нет свободного времени. Только дорога до храма – и обратно.

   Выполнив все матушкины поручения, отправляюсь в церковь. Иду по просёлочной дороге, собираю полевые цветы, любуюсь облаками. Надо мной летают ласточки, в траве стрекочут кузнечики, мычат коровы на лугу. Порой жизнь кажется прекрасной.
   Невдалеке виднеется наш старенький деревянный храм. Слышно, как звонят колокола. Сердце дрожит от радостного предвкушения покоя, голосов певчих и мерцания свечей. Ускоряю шаги. Какая-то старуха на паперти просит подаяние. А у меня с собой ни гроша. Хочу войти в церковь. Но бабка хватает меня за подол и шипит:
– Ты поповская дочка? Вот накажет тебя Бог за гордыню и жадность.
– Пустите. У меня нет денег.
   Вырываюсь и ухожу, а старуха бранится мне вслед.

   Вхожу в храм и стараюсь затеряться в толпе. Стою, переминаясь с ноги на ногу, и слушаю ангельское пение. Молиться неохота. Думаю о том, как было бы хорошо выбраться с ребятами в ночное, да батюшка не отпустит. Или пойти с ними ловить птиц и запускать бумажного змея. Или хоть в лес по грибы. Но матушка недавно родила и заставляет сидеть с малышами. Только и остаётся мечтать. Как-то батюшка пошутил, что выдаст меня за местного дьячка. Но лучше уж остаться в девках, чем возиться с кучей ребятишек. Когда матушка рожает, она кричит так, будто её режут.

   Внезапно чувствую на себе чей-то тяжёлый взгляд. Оборачиваюсь. Это монах средних лет. У него чёрные с проседью волосы, нос крючком и большие тёмные глаза, которыми он неподвижно смотрит на меня. Интересно, чего ему надо? Пытаюсь вернуться к своим мыслям, но не могу. Странный монах не даёт мне забыться ни на минуту. Читаю «Отче наш». Не помогает. Пробираюсь к выходу – только бы уйти от этого жуткого взгляда.
   Выхожу на улицу и чувствую, что дрожу от страха. Хочу погреться на солнышке, но оно внезапно скрылось. Небо затягивают тучи. Даже старуха с паперти куда-то исчезла.
 
   Возвращаюсь той же дорогой. Не вижу ни птиц, ни бабочек, ни цветов. Только бы успеть вернуться домой, пока не начался дождь.
   Кажется, за мной кто-то идёт. Я боюсь оглянуться – и увидеть чёрного монаха с острым взглядом. Но зачем ему меня преследовать? Шаги приближаются. Я почти бегу. И вдруг чувствую сильный удар в спину и падаю.
   Поднимаю голову. Надо мной стоит монах с кнутом и говорит, что давно за мной наблюдает. Называет меня порочной, грязной тварью. Обвиняет в каких-то ужасных вещах, которых я не совершала.
   Лежу на грязной дороге и реву. Начинается дождь. Монах исчез. Вокруг ни души. Кажется, я схожу с ума…

   Возвращаюсь домой в слезах.
– Где ты была так долго? – укоряет матушка. – Знаешь ведь, что мне нужна твоя помощь.
– Мам, на меня монах напал.
– Глупости! Монахи – святые люди. Вечно ты выдумываешь, чтобы отлынивать от работы. Лентяйка!
   И всё в таком же духе. Если честно, я и не ждала от матушки сочувствия. Иду стирать бельё. Вечером надо будет поговорить с батюшкой. Или лучше промолчать?

   Мой отец постоянно занят. Он из тех священников, которым есть дело до всех прихожан. Деревенские бабы приходят к нему поплакаться. Ребятишки делятся своими радостями и огорчениями. Зато на семью времени не остаётся.
   Выкраиваю минутку, когда батюшка относительно свободен, и рассказываю ему о монахе. Он слушает серьёзно, не перебивая.
– Скажи, кто ещё, кроме тебя, видел этого монаха?
– Не знаю. Я так растерялась в ту минуту. Может, в храме кто видел?
   Вижу, что батюшка огорчён, хоть и старается не подавать виду. Надо будет спросить о монахе в деревне.
   Но напрасно я пыталась разузнать хоть что-то – крестьянские ребята ничего не знали, а их родители – тем более. Может, и впрямь почудилось?

   Однажды подходит ко мне старуха Саввишна и говорит:
– Тот, о ком ты спрашивала внука, был дьяконом во времена моей молодости. Мы все его боялись. Жена у него была красавицей, но вела себя как продажная баба. Однажды дьякон застукал её с полюбовником и несколько раз ударил ножом – но не убил, а только ранил. Его отправили на каторгу. Там он и умер. А жена его до сих пор жива. Сидит на паперти и милостыню просит. А сама тайком приколдовывает.
– А вы откуда знаете?
   Старуха захихикала.
– Я много чего знаю, да не всем сказываю. Вижу, ты не просто так внука моего расспрашивала. Говори начистоту, в чём дело.

   Я рассказала Саввишне недавний случай в церкви. И про нищенку обмолвилась.
– Всё она, змея! – воскликнула бойкая старушка. – Только попробуй ей не подать! Сразу обижается и вызывает дух своего покойного муженька.
– Что же мне делать?
– Не бойся, девка, я тебя научу. Только никому о нашем разговоре не сказывай.
– Ладно.
– В следующий раз, когда ведьма к тебе полезет, скажи ей: «Сгинь-пропади, нечистый дух!» Повернись вокруг себя три раза и сплюнь. А потом скажи Заветное Слово. Но помни: никто, кроме нас двоих, его знать не должен.
   Наклонившись, Саввишна прошептала мне на ухо странное словечко.
– Запомнила?
   Кивнув, я поблагодарила бабку и домой пошла.
 
   На следующий день я набралась храбрости и отправилась к Всенощной. Как только нищенка потребовала с меня деньги, я сказала ей то, что мне велела Саввишна. И Заветное Слово прибавила. Нищенка изменилась в лице и упала замертво. Нас окружили любопытные прихожане. Вскоре из храма вышел батюшка и велел мне идти домой.

   С тех пор в нашей деревне осталась только одна ведьма – Саввишна. Понимаю, что попаду в ад, ведь именно я помогла ей избавиться от соперницы.