В замке короля Альфреда Часть II Необычный пленник

В каменном нашем мешке становилось все темнее – казалось, еще минут десять и факел погаснет. Он не столько освещал камеру, сколько источал черный густой дым. А в соседней камере викинг уже, бормоча ругательства вкупе, как мне показалось, с заклинаниями, забарабанил по двери. Нужно было действовать немедля. Не оставалось сомнений, что с минуты на минуту нагрянет подмога нашему стражнику. Быстро принимаем решение: я беру Сашу на руки – ох,  и выросла у меня дочка с тех пор как в последний раз носил ее на себе. А она противится, говорит, что, опираясь на Илью, пойдет сама, что нога уже не очень-то и болит. Ключи я отдаю Симе.
Елки палки. Договорились же не разлучаться! Старшей дочери и след простыл, слышу, гремит замком, со скрипом пытается отворить дверь. Понимаю, благородная идея Ильи помочь сестре в передвижении, верна, аккуратно опускаю Сашу, она не забывает, улыбнувшись:
– Спасибо, пап.
И тут же брат подставляет сестре свое плечо. От этого, в клетчатой темной куртке, изображающей накидку на плечах и застегнутой, в районе шеи на одну пуговицу, вид моего сына становится только благороднее. Я вылетаю из камеры, Сима протиснулась – обитая толстыми кусками железа дверь так до конца и не открылась – внутрь. Протискиваюсь и я, передо мной открывается картина.
Как и у нас, факел едва освещает каменный мешок, в ноздри бьет привычный уже запах соломы, перемешанный с «ароматом» запекшейся крови, сырости и грязного тряпья. Так пахнет спортивная форма после жаркой двухчасовой тренировки, но не вывешенная сушиться, а оставшаяся, мокрой, валяться в сумке на неделю.  Где-то в углу, на груде как раз таки  тряпья, лежит человек и смотрит на нас. Я не столько увидел, сколько почувствовал его взгляд. Необычный. Так смотрит человек, земной путь  которого уже много лет пролегает на грани жизни и смерти, и если для нас мир – естественное состояние, то для него таковым является война. Вот и сейчас, я опять же, скорее ощутил, нежели сознал, что лежащий в углу человек – безусловно раненый, готов умереть, но не один. И врагов он видит в нас. «Еще бы – пронеслось в голове – мы ж колдуны в своей, непонятной для него, одежде, напророченные Мерлином». Добавлю, что Сима и Саша накинули на головы капюшоны своих толстовок и успели – нашли ведь время-то! – лица закрыть банданами, с коими никогда не разлучались во время прогулок и чаще закрывали ими как раз лицо, нежели повязывали на голову.  А Сима еще и очки надела, явно пленником ранее никогда не виданные.
Мне показалось, старшая дочь испытала те же ощущения относительно взгляда пленника, что и я; во всяком случае, мы, непроизвольно взявшись с ней за руки, не решались ни заговорить, ни подойти к тому, кому собирались помочь. Наконец, пленник заговорил сам. Видно было, что слова ему давались с трудом. Он произносил их медленно, с отдышкой. Но твердо. Мне подумалось, что для него именно вот твердо проговаривать каждое слово – сейчас самое главное. Я, правда, ничего не понял из сказанного. Сима отпустила мою ладонь и осторожно, согнувшись из-за совей необоримой сутулости,  подошла к пленнику.
– Пап, я, кажется, понимаю его, – прошептала она, подняв руку, как бы давая понять: мол, пап, не шевелись, а то я не расслышу что он говорит. Саша и Илья были уже позади нас: ниже травы, тише воды.
– Он спрашивает кто мы.
– Ответь – говорю, что это сейчас неважно, главное, чтобы он  понял: мы пришли спасти его и еще, это, спроси его: знает ли он как отсюда выбраться.
– Ага, –  ответила Сима и подошла к пленнику; правда, соблюдая осторожность и готовая отпрыгнуть назад.
Но я даже все равно волновался – мало ли что у пленника там на уме. Захотелось взять что-нибудь потяжелее в руки, ну так, на всякий случай. Вообще меч бы нам не помешал, конечно. Хот ни я, ни, тем паче, мои дети, оружием не владели. Илья делал первые шаги в стрельбе из детского пистолета детскими же пульками по бумажным мишеням, и начал осваивать  нунчаки – они и сейчас у него были за спиной, запихнутые в джинсы с неизменно грязными коленями. Но это были именно первые шаги в освоении оружия. Да и, понимаете, сделаны те же нунчаки были из неопасного для врагов материала. Сима весьма неплохо сшибает мишени в тире, но ружья у нее в руках сейчас тоже не было.  Моя старшая дочь, как уже знает читатель, владела приемами дзюдо и самбо, а Илья осваивает рукопашный бой под моим руководством. Саша когда-то раньше делала неплохие успехи и в дзюдо, и в рукопашном бое, но у нее был недостаток опыта и навыков, впрочем их мог компенсировать ее бойцовский характер, если бы не подвернутая нога…
Все это не густо конечно. Но все-таки что-то. Э-эх, и чего мы, все-таки, меч с викинга не сняли. Он к слову, продолжал барабанить и ругаться – это стало уже каким-то фоном, хотя и не очень сильным – каменный мешок, в который были брошены Саша с Ильей, поглощал звук. Между тем Сима, сидевшая перед раненым на корточках, хлопнула, с досады, себя по коленям и чуть ли не прокричала:
– Блин, ничего не понимаю, что он говорит!
И тут за моей спиной послышался голос Саши:
– Он говорит, что кто бы мы ни были, нам надо выбираться отсюда. Здесь, неподалеку, есть подземный ход. До него только надо добраться. Он ранен, но может идти.
Мы с Симой синхронно обернулись. Саша, традиционно для нее, пожала плечами и улыбнулась: мол, как-то вот так получилось понять его.
– Ты гений, Сашка! – похвалила Серафима сестру, а Илья даже захлопал в ладоши.
Только не спрашиваете меня, где мои дети выучили древнеанглийский язык, тем более что он близок не столько к современному английскому, сколько к нынешнему исландскому. Сам ума не приложу. Да и некогда мне была предаваться размышлениям над лингвистическими способностями детей.
Страх ушел, мы приблизились к пленнику. Я толками и не понял, почему король не идентифицировал нас, подобного викингу, как демонов или колдунов; впрочем, выяснять такие подробности нам было некогда. Потом поинтересуюсь, когда выберемся отсюда. Правда, надо еще выбраться…
И тут, глядя на нас, пленник твердым и громким, даже властным голосом, произнес три слова, которые даже я, не знавший английского, понял: «Альфред, король англов». Вы не поверите, но при этих словах, мы все четверо опустились на одно колено! Что-то торжественное и рыцарски благородное было в его голосе; то, чего уже редко встретишь в нашем продвинутом, как нам самим кажется, мире. И тут для меня открылся смысл читанных ранее в научных книжках рассуждений о харизме правителя. Словами это не передать, но вот у Альфреда харизма была тождественна благородству. И дети, кажется, тоже это прекрасно ощутили.
– Я Сима – значительно менее торжественно и даже как-то по обыденному ответила моя старшая дочь, а это, – она махнула в нашу сторону рукой – мой папа, и сестра с братом: Саша  и Илья.
Король был в тени, но я увидел едва уловимый его кивок в нашу сторону. И тут… И тут до меня дошло, и я шепотом произнес:
– Ребят, мы в девятом веке! Понимаете, в  д е в я т о м!
– Здорово, пап – но это сейчас не самое главное, – ответил старшая дочь, – Слышишь?
То что мы услышали заставило нас всех, включая короля, вздрогнуть. В коридоре отчетливо был слышен топот. Не то чтобы шла толпа, нет. Но, как минимум две человек приближалось к камерам.
Король, видно, собрав все оставшиеся у него силы, поднялся и что-то быстро сказал.
– Пап, закрой скорее дверь.   
Через секунду я был у тяжелой двери, Илья, видно мучавшийся без дела, бросился мне помогать. Вместе мы быстро справились. Я даже успел, обращаясь к сыну, произнести с улыбкой домашне-привычное:
– Давай как мужчины.
И мы хлопнули друг друга по рукам. 
Повелитель англов, опираясь на Симино плечо, встал. Его взгляд... Такой, наверное, бывает у раненого зверя, собравшего последние силы и готового дорого продать свою жизнь. Он был невысокого роста – вряд ли выше метра шестидесяти. Свалявшиеся на голове светлые волосы спадали на лоб, закрывая собой грязную, уже давно не белую и нестиранную повязку, со следами запекшийся крови, ею же, вперемешку с потом, пропахшую.
 Он был одет в белую рубаху, такие, как и у нашего стражника широкие штаны, и был он совершенно босой. На вид ему было лет тридцать. В отличие от викинга, он не носил кос – его светлые волосы спадали на плечи. В руках он держал небольшую книгу в богатом переплете. «Целое состояние ведь стоит – пронеслась в моей голове». Было видно, что сделанная из телячьей кожи книга весьма тяжелая и могла бы сойти за оружие.
Альфред приблизился к двери – несмотря на ранение его движения были грациозны, схватил гаснущий факел и прислонился к стене. Дверь оказалась от него  по правую руку, сжимающую факел, в левой он держал книгу. Он дал нам знак, чтобы мы встали слева от двери. Точнее не то чтобы дал знак – приказал. Именно так. А мы, ощутив себя подданными короля, повиновались беспрекословно.
За дверью уже слышались ругательства и громкие голоса. Запертую дверь не так-то легко было открыть. На секунду наступила тишина, затем снова послышались приглушенные уже голоса. Похоже, викинги совещались – то ли послать за подмогой, то ли схватить нас силами, имеющимися на тот момент в их распоряжении. По разговору я понял, что их двое. Не больше. Третий, запертый, был не опасен. Пока. Викинги медлили. Видимо, ничего не могли понять из сбивчивого объяснения товарища, оказавшегося пленником. Я их понимаю. Нас они, вполне вероятно, приняли за демонов. Да и запертый стражник, видимо, наплел с три короба, дабы объяснить свое заточение. Не забудем, что это был гордый викинг и попасть таким нелепым образом в плен для него было позором, а вот оказаться во власти чар, ниспосланных на него демонами – другой разговор. Думаю, его товарищи, хотя бы наполовину, поверили невнятному сбивчивому рассказу. Во всяком случае, они заговорили шепотом и, кажется, мялись в нерешительности. Наконец, шепот прекратился и было едва слышно как  два воина приближается к нашей камере. Мы все приготовились.
Я бросил взгляд на короля Альферда, он стоял,  опустив факел, едва освящавший грязный каменный пол, в камере стало темно, были видны только тени. Я заметил, что губы повелителя едва шевелятся. «Псалмы читает» – пронеслось в моей голове. Стоявшая рядом со мной Сима быстро – как она обычно и делает – перекрестилась. Я же постоянно произносил про себя: «Господи, помилуй». За старшей моей дочерью, у стены, стоял Илюха и громким шепотом молился, каждый раз осеняя себя крестным знамением. Вообще он так всегда делает: и когда задачи, там, на уроке решает, или сочинение пишет, и на тренировке – перед отработкой каждого приема, и дома, во время игры. Дальше всех стояла, опершись на плечо брата, Саша – видно было, что ей приходится терпеть боль в ноге, что она делала с большим мужеством и самообладанием, и когда наши взгляды встретились, моя дочь нашла в себе силы улыбнуться. С такой улыбкой она напоминает добрую лесную сову. Но я знал: когда надо, эта сова и наподдать может и себя в обиду не даст.
Наконец, стало слышно как два викинга подкрадываются к камере, довольно громко что-то бормоча себе под нос, не иначе магические заклинания против «демонов». У двери вновь наступили тишина. В моей голове пронеслась глупая мысль: «Может, постоят и уйдут. Насовсем». Вместо этого викинги стали уже во всю глотку бросаться в нас заклинаниями, и вдруг одновременно, на пару, толкнули дверь нашей камеры. Она отворилась только наполовину. Со скрежетом и скрипом. Дальше все происходило в течение секунд, но мне показалось, что действо осуществляется как будто в замедленной съемке. Первое, что я увидел был такой же как и у нашего стражника франкский меч с красивой инкрустированной рукоятью и круглым навершием, я вроде даже руны успел различить, и тут же, следом появился клепаный металлический шлем. Дальше… Дальше викинг, внезапно вскрикнув, полетел на меня, едва не сбив с ног, то король ударил его сначала факелом в голову, а потом, используя эффект неожиданности, пнул ногой в левый бок. Я, по выработанной на тренировке привычке, не двигая стоп, отвернул правое плечо. Воин упал, но меч не выпустил, только громко ударил им о каменный пол. В ту же секунду моя старшая дочь обеими коленями прыгнула ему на запястье правой руки. Викинг вскрикнул от боли и через секунду меч оказался у нее в руке. Тут Альфред прокричал несколько слов, явно обращаясь к Серафиме. Я сумел разобрать только одно: «Simma!». Но Сима прекрасно поняла Альфреда, и спустя мгновение меч оказался в руках короля. Воин попытался встать, но тут уже мы не растерлись, я упал на его спину, применив когда-то давно отработанный захват Татэ-Шихо-Гатамэ. Он, правда, применяется, против соперника, лежащего на спине, но мне пришлось изловчиться и изобразить захват на человеке, валявшимся на животе. Сима быстро переместилась с правого запястья викинга на его ноги и, похоже, применила самбистский болевой на Ахиллово сухожилие, потому что воин вскрикнул и… и Сима в ответ тоже вскрикнула: «Извините!»; ослабила захват, но ноги, все равно, держала крепко. Илья, в свою очередь, тоже не растерялся и оседлал правую руку воина, сменив на ней старшую сестру и вроде как начал уговаривать воина не шевелиться, не забывая произносить: «Пожалуйста». В общем, это неудивительно – Илья у нас самый миролюбивый. Учтивая вежливость не покидает моего сына ни при каких обстоятельствах. А Саша, не желавшая, несмотря на травму, оставаться в сторону, крепко держал левую руку, прижавшись к ней коленом, ставшего нашим пленником воина.
Но оставался второй стражник, не повторивший ошибки своего товарища. Одним прыжком – Альфред не успел его достать мечом – он оказался посредине камеры, держа огромную секиру перед собой.  Мне она показалась более страшной и опасной, нежели меч. Он мог внезапно атаковать меня с детьми и изрубить нас в капусту, ведь мы, вцепившиеся в его товарища, безоружные, были удобной мишенью, и вряд ли раненый Альфред успел бы вовремя прийти нам на помощь. Но викинг остановился в нерешительности, бормоча себе поднос заклинания, несколько раз отчетливо произнеся имя Одина. Ну так мне казалось, во всяком случае, что именно заклинания он бормочет.
Воин смотрел в нашу сторону. Из-под-лобья. Почти не обращая внимания на короля. И видимо принимал нас за кого угодно, только не за людей. Он не то что не атаковал, но даже отступил на пол шага назад, вглубь камеры, широко расставив ноги. Обут он был не в сапоги, а в нечто, напомнившее мне в темноте лапти и вроде даже в шерстяные носки.  Внешне он, едва ли не как две капли воды, походил на запертого в камере своего товарища, только был, кажется, толще и оттого казался квадратным, и вместо меча сжимал секиру, а меховую шапку на его голове заменял клепаный шлем с заметной вмятиной на лбу. «Что за дурак придумал байку, будто викинги носят шлем с рогами» – как-то даже буднично подумал я. И еще он был облачен в кольчугу, видимо с кого-то снятую, поскольку на его теле была в нескольких местах порвана и, главное, не подходила по размеру, доставая только до половины живота. Под кольчугой была рубаха, цвет которой я в потьмах не различил. Две рыжие косы и аккуратно постриженные усы со всклокоченной бородой дополняли картину.
В этот момент лежавший подо мной воин попытался сбросить меня, он резким движением попробовал повернуться на спину и встать чуть ли не на борцовский мост. И у него бы это получилось, если бы Сима снова не применила болевой на его ногу. Викинг снова вскрикнул. Вероятно, его пугала не боль – к ней-то он явно привык, а нечто магическое. Возможно, ему казалось, что Сима в своих ему неведомых очках, с закрытым банданой лицом и в капюшоне, насылает на его сухожилие нечто вроде магического заклятия. А тут еще Илья  с Сашей стали громко молиться, что воин вероятно тоже воспринимал как заклинания.
Но  в следующую секунду раздался звон, то Альфред вступил в поединок со слишком отвлекшимся на нас противником, держа в левой руке факел, а в правой сжимая меч. И здесь мне действительно стало страшно. Дыхание смерти, впервые со времени нашего путешествия в девятый век, словно обдало нас ледяным ветром. Я понял, что шутки кончились. То есть они кончились как только мы попали в волшебный колодец, но вот столь явственную угрозу и жизни детей, и своей собственной, я почему-то ощутил именно сейчас. Тем более что, как мне казалось, шансов  у раненого  у теряющего силы короля, одолеть викинга было немного. И мы с детьми, не сговариваясь, каждый на свой лад, стали просить Бога даровать победу корою. Факел погас. Я усилил захват и прижался головой к плечу поверженного воина, чувствуя как мои дети вцепились, соответственно, в его руки и ноги. Мы продолжали молиться, особенно Илья, чуть не у самого уха воина. Мне кажется, это действовало на нашего пленника.  «Демоны, да еще шепчущие магические заклинания» – вероятно думал он. От викинга пахло сырой рыбой, чем-то таким, похожим на мед, и еще, конечно, от него пахло потом.
Сколько длился поединок короля со стражником уже и не помню. Помню, что раздался резкий звук металла, упавшего на каменный пол. Наконец я поднял голову – викинг сидел на левом колене, сжимая правое, из-за темноты я не видел, шла ли у него кровь или нет. Альфред, пошатываясь, пятился назад, сживая в руке меч. Всем стало понятным, что надо бежать. Немедленно. Я вскочил на ноги, схватил Сашу в охапку, Сима и Илья последовали моему примеру – также оказавшись на ногах. О лежащем на полу воине мы словно забыли – что тут говорить, отсутствие реального боевого опыта в наших действиях чувствовалось.
– Выходим, быстро, – прокричал я.
– Пап, пусти, я могу иди сама – проговорила Саша и тут же стала выкарабкиваться из моих объятий.
– Илья, руку, – произнесла Сима голосом твердым и даже спокойным, хотя и напряженным.
Тут король что-то прокричал, явно обращаясь ко мне;  Саша быстро перевела:
– Пап, секиру возьми.
Я быстро подлетел к оружию, раненый воин – мы на секунду встретились с ним взглядом, –  смотрел на меня и со злобой и,  как мне показалось, с каким-то мистическим недоумением. Я схватил оружие правой рукой и оно едва не впало у меня: «Офигеть, тяжелое какое – пронеслось в моей голове». Вскинув секиру на плечо, я направился к выходу.
Через секунду мы были во мраке коридора. Следом за нами протиснулся шатающийся король. Видно было, что силы оставляли его.
– Блин, ключи, – хлопнула себя по лбу Сима и мигом оказалась за дверью камеры.
– Назад, – не своим голосом проорал я.
И меньше чем через десять секунд  – хотя мне ее отсутствие показалось вечностью – как, верно, Саше и Илье, сжимавших вдвоем одну мою свободную ладонь, Сима, торжествующе держа связку перед собой, снова оказалась в коридоре. Не сговариваясь, мы впятером налегли на дверь.Уф, закрыли. Викинги даже не пытались нам помешать. Я только слышал несколько раз, как за закрытой уже дверью несколько раз произнесли: «Один, Один».
Сима стало судорожно искать нужный ключ, мы с королем плечами уперлись дверь, на случай прорыва стражников. Но они не шевелились. Знай они, что мы обыкновенные люди, не маги, не демоны,  и не воины, они бы не дали нам уйти, но они явно видели в нас либо  магов, либо демонов. Хотя, раненый воин, увидев как я неумело и с трудом взвалил его секиру себе на плечо, принял меня просто за какого-нибудь приехавшего из изнеженного Рима горожанина. Наконец, Серафима повернула ключ в замке. Все, на некоторое время мы свободны. Но что дальше?
Король, упираясь рукой в стену и тяжело дыша – силы все больше оставляли его, – указал рукой вперед, произнеся несколько слов.
– Надо идти вперед, должен быть тайный подземный ход, – быстро сказала Сима и даже потянула меня за рукав: мол, надо спешить.
– А откуда он знает про подземный ход? – ни к  селу ни к городу спросил я. Старшей дочери этот вопрос тоже показался в данной обстановке неуместным и она даже с некоторым раздражением, дернув меня за рукав, произнесла:
– Пап, потом разберемся откуда, – давай быстрее.
– Он просто бывал уже здесь, – сказала Саша. Как обычно спокойно и даже флегматично.
– Ага, бежим, – еще раз поторопила всех моя старшая дочь, закинув левую руку короля себе на шею. Альфред не противился. Видно было, что сил у него практически не осталось, и мы в потемках, двинулись к спасительному подземному ходу. Впереди Сима с королем, следом за ними хромающая Саша, опирающаяся на плечо брата и время от времени с интересом оглядывавшая на секиру; позади всех шел я.
Мы сделали шагов пятьдесят по темному коридору, как уперлись в земляную стену.
– И что дальше?– как-то даже недовольно пробурчал я.
А дальше король сковырнул пальцами со стены несколько земляных дернов и передо мной открылась деревянная дверь, с большим засовом на ней. Мне она была где-то до груди.
«Опять придется на полусогнутых передвигаться» – промелькнуло в голове. Альфред отворил дверь и первым вступил в темноту, что-то прошептав нам.
– Осторожно, пап, там ступеньки – перевела его слова Сима.
Мы стали спускаться, в подземелье было холодно, как в деревенском подполе и резко ударил в нос замах несколько отсыревшей земли. Земляными были и ступеньками, под нашими шагами осыпавшиеся.
– Пап, дверь за собой не забудь закрыть, король говорит, что с нашей стороны засов есть – закрой, – сказала мне Сима.
Уже закрывая дверь я услышал крики: кажется, к викингам спешила подмога. Вовремя мы оказались в подземелье. Впрочем, было понятно, что викинги, бросившись по нашим следам, быстро найдут дверь и мы снова окажемся в опасности…


18 – 25 июня 2016 года.