Мешок

Из серии рецензий на произведение «Кусок жизни, которую я не помню» Александра Зарубина 1.


К вечеру что-то произошло в природе. Кошки сами пошли топиться. По-хозяйски распласталась в машине живодеров собака.

Меня потянуло в сон. Магнитом слились в одно целое голова с подушкой. Теплой волной пробежала по телу кровь. Темной ночью окутала запутанные девичьи мысли дремота. Вместо пуль у виска свистели комары.

Казанский вокзал даже во сне заполонили цыгане и бомжи. Играл шансон. Безногий попрошайка танцевал польку.

Я почувствовала на себе тяжелый взгляд, За моей спиной стоял мужчина с плотно набитым мешком.

— Огурцы,— шальная мысль, основанная на выпиравшей геометрии товара, мелькнула в голове.— Килограмм сорок будет.

 Каждая черточка мешковины казалась мне родной, словно прожили мы вместе не один десяток лет. Но вот беда, сколько я не смотрела на баул, узнать не могла.

Ветер трепал мои волосы. Захотелось пить. Сновавшие вокруг люди раздражали. Шум перрона, тепловозные гудки, выпавший из рук проездной билет: казалось, кто-то противился нашей встрече.

Тюк страстно смотрел на меня своими выпуклостями, пока проводница не вытянула из вспотевших рук паспорт.

Впечатления от грязных поручней мог затмить только запах прокуренного тамбура. Взвизгнула собака. На коричневом ошейнике сверкнула никелированная бляха с именем.

— Мухтар,— улыбка озарила мое лицо. Пес шевельнул ушами.

— Чо хотель, дарагой? — из-за плеча жгучий кавказец сверкнул золотыми коронками. Пахнуло дыней и дешевым одеколоном.— Я не Мухтар а Махмуд,— представился попутчик.

— Так вот ты какой …— «северный олень» крепко сжал горло любимого мешка.

— Мухтар, ко мне,— донеслось из последнего купе.

Овчарка, вильнув хвостом, пошла на голос. Тишину вагона нарушил цокот собачьей поступи. Испугался спрыгнувшую с питомца блоху пенсионер. Засмеялась облизанная собакой кроха.

— Это разве не вас? — я откровенно заигрывала.

— Девишка, милисенький! — лицо у пассажира сморщилось.— Он животный, я — челявек, как у нас имя может быть похож? 
 
— Махмуд! — у дверей маячила милицейская фуражка.— Ко мне.

— Вот ето меня,— расталкивая прибывавший народ затаренной торбой, Махмуд ринулся на выход.

Жизнь предстала предо мной пустой страницей. Снова из рук исчезала спасительная ниточка грубой мешковины, оставляя лишь тонкий привкус не стиранной мужской рубашки.

 Под мерный стук колес всю ночь мне снилось, как Мухтар с Махмудом наевшись чебуреков, продавали на перроне из моей любимой котомки огурцы.