Курортный роман
Джентльменам помоложе могут назначить микроклизмы с грязью и массаж простаты. После клизмы надо долго лежать на животе, стараясь удержать внутри себя её содержимое. Это удаётся не каждому: грязь панически рвётся наружу.
Общеизвестно: не всё, что приятно, то полезно и наоборот. Завсегдатаев хватает, как в Майами, так и в Ессентуках.
Вечерами, когда процедуры позади, в Ессентуках тоже хочется культурно расслабиться. Для этого массовик частного санатория «Профсоюзник» каждый вечер в час назначенный запускает одну и ту же кассету с музыкой на любой вкус. Есть на ней и ритмичные композиции, и медленные танцы для сближения отдыхающих и лезгинка, ведь добрая половина больных кавказцы.
В холл к девяти вечера спешат танцоры и добираются ветераны посидеть в кресле и полюбоваться на «молодёжь». Я это время провожу за стенкой с ноутбуком. Сами по себе танцы мне не интересны: нет привлекательной партнёрши. Всё же в зал, где играет музыка, ведёт несколько дверей, и я решаю туда зайти. А вдруг она появилась незаметно для меня?
Кавказские бабушки в длинной национальной одежде с интересом наблюдают медленный танец. В их аулах такое танцевать неприлично. И вдруг в полутьме замечаю: вдоль стены мимо отдыхающих старушек движется молодая женщина, которую я заприметил ещё вчера днём в обеденном зале. - Разрешите Вас пригласить?
Через десять минут мы уже гуляем в парке рядом с санаторием. У неё модная стрижка и азиатский разрез глаз, хотя считает себя русской.
- Таня, - представляется она. – Сходим в кафе? – Пошли.
Мы направляемся в закрытый елями уголок парка и садимся за столик на открытой веранде. – У меня деньги в номере. Сейчас вернусь, - вдруг вспоминаю я. Возвращаюсь через пять минут. Таня с удовольствием уплетает салат по-гречески и запивает его коньяком. Заказываю себе 150 грамм водки и мясо, хотя сижу на строгой диете. Я сыт, но не портить же Тане аппетит.
Она просит включить музыку повеселее. Почти одиннадцать вечера. В кафе, куда днём изредка заглядывают больные из санатория, кроме нас никого нет.
Коньяк развязывает ей язык, и Таня рассказывает о своей жизни. В восемнадцать у неё была первая любовь, молодой мальчик Саша, за которого хотела выйти замуж. Как-то в парикмахерскую, где она работала, пришёл высокий грузин лет тридцати. Он велел сделать модную причёску, дал ей чаевые и попросил телефон. Таня не дала, но Гия его всё равно узнал и стал преследовать её.
Он дважды избил Сашу. Со сломанной рукой и челюстью тот попал в больницу. Потом парень уехал поступать в университет. Гия предупредил - Поедешь с ним, будете в больнице оба. Через три месяца Таня вышла за него замуж, через год родила сына.
Гия по несколько дней не ночевал дома, про свою работу молчал. Спал с ней всё реже и реже. Таня подала на развод.
- Официант. Ещё 150 коньяка. Подошёл парень принять заказ. – Пятьдесят, пожалуйста, – попросил я. Было видно, что этого хватит. Через минуту на столе стоял графинчик: 150 грамм коньяка.Главное - прибыль.
Время бежало к полночи, и хозяева собирались закрывать кафе. Нетвёрдой походкой Таня дошла до моего одноместного номера. Сил раздеться самой у неё уже не было. Оставшись без одежды, она забилась под одеяло и мгновенно заснула. Прикорнул и я на краешке кровати.
Тугая горячая струя с приятным запахом ударила мне в живот. - Циркулярный душ, – решил спросонья. Было часа три ночи. Через полминуты я лежал под мокрым одеялом, а потом Таня во сне сдёрнула его и обернулась целиком: ей было не так зябко под только намоченным куском плотной материи.
Остаток ночи я не спал. - Золотой дождь. Всегда думал, что это неприятно. В три ночи, когда нечем укрыться, может быть, и не очень…
Я ждал утра, чтобы рассказать Тане, как мне было хорошо с ней. За сорок минут до завтрака надо было идти к бювету пить воду. Пришлось её разбудить.
- Дай – сказала она, указывая рукой на трусики и лифчик. Я подал её одежду. Она оделась и ушла. День был солнечный, и мне удалось высушить постельное бельё.
Я заходил к Тане в номер, но она плохо себя чувствовала. Через три дня я улетел домой.
Свидетельство о публикации №216062600838