Кешка и НАТО

                Кешка и НАТО.




Сибирь расположилась в середине страны, поэтому кому, как не её жителям рассуждать о политике. Конечно, о политике на Руси говорят когда, всё остальное в порядке, но так как порядок во всём другом не намечается уже последние лет четыреста, с тех пор, как Романовы примерили корону, о политике стали рассуждать в любое свободное от работы время. Особенно разнообразные взгляды можно было узнать после стакана горячительного.  В Тайшете, городке прямо скажем юном, сто с небольшим лет – не возраст, большого опыта политических дебатов не имеется, но сибирского мужика учить потрепаться не надо. Это он трезвый всё больше молчит, а как пропустит соточку, другую, и умные мысли просто льются из него. И рассуждать из Сибири сподручней и причин для безопасности много. Здесь народу мало проживают, если ракетой садануть, то попробуй, попади ещё, поэтому стрелять по Сибири невыгодно, одни убытки. Один Тайшетский район по площади больше страны Израиля на целый квадратный километр, а это вам не хи-хи, ха-ха. И если угрозы нету, то и мыслям простору больше для манёвра, так, что только самое верное решение можно продумать.
Ефим Иваныч и Кешка – ровесники. Разница в месяцах в таком возрасте особой роли не играет, а вот лишние граммы горячительного заметно отличают изощрённость мышления. Этим старикам, если брать по паспорту, то годов по пятьдесят с небольшим. А судя по их виду - лет по сто десять. Или сто одиннадцать. Даже, когда перепись в последний раз делали, у этих доисторических личностей  паспорт не спрашивали, посмотрели на их, прикинули на глазок  и поставили в графе по сто лет. Поскромничали, конечно, но и после этого у нас в стране оказалось, что мужики на двадцать лет жить стали дольше. 
И эти два умудрённых жизненным опытом и бутылкой самогонки аксакала сидели на стопке досок и рассуждали, как отбиться от НАТО и разных там санкций.
– Телевизор сейчас хоть не смотри, – сказал Кешка, – сплошная политика, хош не хош, а приходится в ей разбираться. Ну, чтобы перед своей бабой дураком не выглядеть. А, то спросит чего-нибудь, так и ответить нечего, а она ещё и безмозглым обзовет. А нешто я совсем без мозгов? Вот и приходится смотреть и слушать, что там умные люди брешут. Поначалу я думал, что их там видимо - невидимо умников этих собралось, а потом пригляделся, а они одни и те де из одного канала на другой шастают. И на разные темы треплются, да, знающие такие, им разницы нету про что говорить, запад, там или восток, про юг облюбовали тему, а ещё и про ледовитый океан треплются, будто у  нас там нефти и газу ещё пятилетки на три имеются. Как ты думаешь, врут или нет?
– А они и соврут, то дорого не возьмут, с них станется, не пойдёшь же не проверишь, - размышлял Ефим Иванович. – Но я думаю, что есть в ихних рассуждениях правда. Хоть немного, но есть. Хотя, если ты говоришь одни и те же шляются туда сюда трепаться, то могут и соврать.
– Тут смотрю, как эти самые из НАТО, как они ученье сообразили в  Прибалтике «на троих», хотя если деньги есть, то можно и поболее компанию собрать. А их собралось прилично. Только стали развёртывать свои войска, тайком запугивая нас, как откуда не возьмись появился медведь. Самый настоящий медведь, да и не сказать, что шибко здоровый, средний такой «мурашаник», так он разогнал все ихние войска и захватил в плен кухню со всеми припасами. И на глазах у всех давай пожирать трофеи. А хвалёные «рэмбы» попрятались и наблюдают со стороны.
– Неужели один медведь всех разогнал? – не поверил Ефим Иванович.
– Как есть – один. Я вот, что думаю, что это наши подшутили, по тому, как только учения. А если коснётся до серьёзного, то привезут с Камчатки десятка два косолапых, там их полно, в речках рыбу ловят, да и выпустят против супостатов. А ещё медведей кормить не надо, пока везут, чтобы злей были, и тогда держись НАТО. А им же в зверюг стрелять нельзя, не гуманно. В людей можно, а в медведей никак нельзя.
– Ну, ты и изверг, Кешка, а если эти медведя в кураж войдут и погонят всю Европу на закат. А там океан, а плавать не все умеют, что тогда делать? Потонут ведь многие. Одни англичане и спасутся, потому, как на острове проживают.
– Спасутся, если туннель успеют закрыть. А коль нет, тогда эти русские беженцы-эмигранты, глядишь и ослободят Европу от населения. И подадутся все опять через Турцию и разные там моря туда, где война, а там наши самолёты их спасать станут от наших же медведей.
– Что, наши по своим стрелять станут? – спросил Ефим Иванович.
– Зачем стрелять? Скинут на побережье рыбы красной, как гуманитарную помощь, и остановятся медведи, подумают, что домой вернулись.
– Нет, так не нужно делать, это же чистая агрессия, хотя и медвежья, а мы за мир, - возразил Ефим Иванович.
– Ну, как пожелаешь, было бы предложено, а принимать решение не наше дело.
– Опять же, в Европе не всё ладно, вон, наших футбольных туристов зааресовали. Будто то бы подрались с англичанами.
– А вот тут-то я бы наказал их ещё по возвращению.
– Хулиганство нельзя поощрять, это верно, – согласился Ефим Иванович.
– Не за хулиганство наказал бы, а за взятки, – возразил Кешка.
– За что?
– У этих самых болельщиков, наверняка, у всех есть значки ГТО, значит, сдавали нормативы по бегу, а на деле от какой-то французской полиции убежать не смогли. Говорят, что от англичан отбились достойно, а они бокс придумали. Я не думаю, что французы бег придумали, так, что убегать надо было. Значит, значки ГТО за взятки были получены.
– Везде мздоимцы, чтоб им в дышло, – возмутился Ефим Иванович.
– Поэтому наших футболистов так рано и выпроводили домой, – добавил Кешка, – зарплаты им поубавить, глядишь, и играть станут.  Только они всё равно всю вину свалят на болельщиков, мол, из-за них игра не пошла.
– Нашёл об чём горевать, – сказал Ефим Иванович, – тут наши лётчики кого-то до смерти напугали, не слышал об этом?
– Было дело, – добавил значительности в голосе Кешка, – самолёт пролетел над эсминцем американским, а там что- то натворили с испугу, что его пришлось на верёвке в порт доставлять.
– Прямо уж так и напугались, не детский сад, чай, воинский корабль. Большой он хоть, или не очень?
– Если сравнивать с баркасом Васьки Смирнова, то, пожалуй, поболее будет раза в два. Эсминец этот их железа сделанный, не то, что баркас из досок. Да и снаряжения на нём много, возить на чём-то надо, знать большой, только с ним случился конфуз в Чёрном море, вот от этого и страхи. Забрёл он к русским берегам и прёт себе напролом, мол, смотрите каков я и бойтесь. А нашим с берега не очень хорошо видно, ну, и решили отправить посмотреть, что это такое за чудо пришло к нашим берегам, а заодно определить, как бояться надо, зубами лязгать, али коленками потрясти и хватит. Отправили, значит, старый самолёт, на всякий случай, если вдруг мордобойка какая, так старый конь борозды не испортит. Полетел, значит, этот самолёт, а сам на ходу скрипит, да свистит, ну, старый, чего с него  взять. А если ты помнишь, раньше мимо окон машина старая проезжала, так телевизор мельтешить начинал, от машины помехи всякие цельными мешками сыпались. Вот с этого самолёта тоже помехи посыпались, да так, что на этом корабле всё ихнее снаряжение отключилось, в телевизорах рябь идёт и только. А наш самолёт разлетался на этим эсминцем туда да сюда. Самолёт старый, видно, и лётчик – старик, на старой технике и летают старики, до пенсии дорабатывают,  сразу рассмотреть не может, что там под ним плещется. Вот вся ихняя команда и струхнула порядком, раньше знали, кто такие медведи, а здесь и про медвежью болезнь узнали. Но не все, человек тридцать, не больше. Когда самолёт улетел, и ихние телевизоры снова стали показывать, команда долго палубу драила. Потом их списали по слабости желудка. И вот теперь тот же самый эсминец с таким же самолётом встретился, тоже, небось, конфуз получился.
– И врать же ты, Кешка, мастер, – усомнился Ефим Иванович.
– Если и приврал, то самую малость, а не веришь, сам  телевизор посмотри.
– Выходит, что и Сирию послали эти самых старушек, чтобы никто не увидел и не услышал, как они летят.
– Так, опыт есть. Зачем что-то придумывать?
– Мне, кажется, что это плохо закончится для всех. Если вспомнить, то перед войной Советский Союз и Германия вот также баловались в Испании, а потом громыхнуло.
– Не хотелось бы. Да и честно сказать, что тогдашняя Германия, это не нынешняя Америка. Не посмеют. Тогда точно всем достанется на орехи, никто не спрячется. Нет, не посмеют.
– Тогда тоже пели, что танки наши быстры, а, что получилось? - вздохнул Ефим Иванович, - хоть совсем не смотри телевизор. Одно расстройство и только.
– Теперь им совсем не до нас. У них сплошной разлад наступил, Британия вышла из Европы, вроде, как наш крестьянин из колхоза вышел в единоличники. И то сказать, в колхозе всегда порядку меньше, чем в единоличном хозяйстве. Вот они теперь и крутятся. Глядучи на них и другие государства тоже посматривают в сторону. Они до этого делов натворили, разорили многие страны, а теперь оттуда люди попёрли в Европу, а их всех надо кормить. Вот и подумаешь, что делать, да на кого переложить всё.
– Да, Англия увернулась от проблем. У нас в деревне раньше Пашка Ушаков жил, чем он славился, это когда мужики напьются, то Пашка был большой специалист организовать драку. А пьянка без драки, это, вроде, и деньги зря потрачены, вот у Пашки и получалось это дело лучше чем у других. Бывало, все передерутся, а Ушаков сидит себе и посмеивается, никогда битым не был. Мужики уже и договаривались особо Пашку отлупить, а всё одно ничего не выходило. Так же и Англия, сведёт другие страны лбами, а сама в сторонке  сидит, да посмеивается, да барыши подсчитывает. Поганенькое государство. Одного корня, что Пашка Ушаков, что Англия, - Ефим Иванович даже вспотел от такой длинной речи.
– И, что, так и не отлупили Пашку ни разу? – спросил Кешка.
– А, вот, и не припомню. Может, и было когда, но я не помню.
– Так они там сейчас Европу разваливают, – слыхал, небось?
– Во-во, точно Пашка Ушаков. Сейчас там все начнут разбираться, что к чему, а они буду сидеть в сторонке и посмеиваться. А ведь, пожалуй, это они там в Европе затеяли этот колхоз, – Ефим Иванович матюгнулся и стал поглядывать на солнце, пытаясь определить время.
– Домой собрался, что ли? – спросил Кешка.
– Да чего языком чесать, дома делов цельный ворох, – Ефим Иванович медленно поднялся и направился к дому.
– Всех делов не переделаешь, – сказал Кешка и тоже поднялся.
– Оно, конечно, так, только делать-то нужно. Ты смотри там телевизор получше, потом лекцию ещё почитаешь. А ещё лучше пошли Соловьёву заявку, что, мол, разбираешься в политике, Может, он тебя в свою передачу позовёт. Вот тогда будешь на весь крещёный мир трепаться сколько влезет. Будешь знаменитый на всю нашу улицу,  может, даже, на весь квартал. 
–  С телевизором я подумаю, с тебя уже пора и поллитру взять, а то привыкли все задарма.
– Это ещё надо посмотреть, кто должен? Если я не приду, то ты тогда от тоски завянешь, а язык твой от молчания засохнет и отвалится.
– Ну, уж хрен вам, - ответил Кешка. – я, если что, кобелю буду последние новости рассказывать, он слушать умеет, только ушами пошевеливает. И в отличие от тебя всякую хренотень не несёт.
– Ага, скоро на пару будете лекции читать, и ли подвывать на луну, – сказал Ефим Иванович и захлопнул за собой калитку.
Кешкин кобель, увидев хозяина, тоже полез в конуру, видно, настроения не было.