Смерть пианино

 В тот вечер была война. Длилась она совсем недолго, но её последствия были весьма ощутимы. Казалось бы, это совсем и не похоже на войну, поскольку атаковала лишь одна сторона — те, кто чувствовал себя настоящими людьми. Они сжигали мебель, разбросанную по улицам, сбрасывали вещи с самолётов, топтали предметы обихода ногами, причмокивая от удовольствия. Совсем ничего страшного, ведь ненастоящие люди не протестовали. Они и были той «жалкой» мебелью.

      Шаман, так яро недавно пытавшийся доказать, что он может переселять души людей, исчез после того злосчастного утра, когда тысячи горожан оказались физически мертвы. Уродец околдовал в отместку полгорода, «превратив» их в мебель. Страдающие души были словно впечатаны в мёртвые материи.

      — Вот, смотри, смотри, — крепкий мужчина указал в сторону мебели, стоящей посреди дороги, — сучье отродье!

      — Дави тварей! — Проорал ещё один.

      Толпа разъяренных жителей города в человеческом облике с воплями понеслась разрушать заколдованных. Они орали и сжигали всё вокруг себя, ведь это они здесь люди. Главные они. Но, в таком случае, даже мебель кажется куда человечнее.

      Когда я проходил по развалинам мимо остатков мебели... Мимо мёртвых человеческих душ, я чувствовал трепет и ужас. Отчаяние. Всё это царило среди всего лишь, по меркам некоторых, лоскутов материй и прочего ненужного хлама.

      Вот, пианино. Старое или новое — определить уже не возможно. Всё что осталось — это механизм. Величественный деревянный корпус раздроблен в щепки. Клавиши грязные, пыльные. Некоторые и вовсе отсутствовали.
Немного задержав на погибшем инструменте свой взгляд, я чуть было не отправился дальше, но меня задержало нечто: «скелет» пианино начал будто подавать малейшие признаки жизни. Сначала фальшиво зазвучала одна нота, потом другая. Инструмент начал, казалось было, брать аккорды, но неожиданно резко затих.

      Я ещё долго стоял, дожидаясь когда же я услышу хоть что-нибудь. Но пианино замолкло. Моё сердце дрогнуло и будто ухнуло вниз — к самой земле. Мне не хотелось верить, что это была живая душа, которая теперь не могла сказать ни слова, пытаясь подать хоть какой-то сигнал о помощи. Разве пианино умерло? Умер человек...

      В тот вечер была война, которая навсегда отделила настоящих людей от тех, что их уничтожали. Я помню, как ненавидел этих тварей, что сметали всё вокруг. И помню, как ненавидел себя за то, что тоже был тварью. Неужели шаман хотел показать нам нашу хвалёную «человечность», которой на деле и нет совсем. Так кто же мы? Или, если можно так сказать, что мы?

      В тот вечер была война внутри каждого из нас.