Почтовый ящик
Давеча я ходил к нотариусу, хотел было справить кое-какие бумаги, но не тут-то было. Бюрократическая машинка жужжит, депутаты не зря кушают свой белый хлеб, каждодневно штампуют все новые бюрократические законы, призванные облегчать жизнь. Они и облегчают, но не нам, а депутатам и чиновникам. Замечу попутно - отвратительная штука эта демократия...Еще полгода назад для моего дела нужно было всего четыре бумаги, сегодня потребовалось их ровно вдвое больше. Равняемся на Запад, подводим житуху к единым демократическим стандартам. Еще полтора месяца назад это дело обошлось бы мне в три тысячи рублей, сегодня оно уже будет стоить больше десяти. Трогательная забота, ничего не скажешь.
Возвращаясь, я снова прошел мимо него. По привычке открыл, заглянул - пусто!
Вот уже сорок шесть лет я каждый день по несколько раз прохожу мимо него. Автоматически, по многолетней привычке, открываю его, смотрю на пустоту, замыкаю, захожу домой. С невеселым чувством. Вот уже много лет мой почтовый ящик практически пуст. Изредка забросит в него почтальон извещение о какой-нибудь посылке из интернет-магазина, нет-нет, да некий активист-агитатор вбросит рекламные буклетики или полубульварного типа газетенки разных организаций, громко именующих себя политическими партиями. Время от времени своим вниманием балуют меня посланцы свидетелей Иеговы и других божественных сект, несущих слово божье в темные массы. Раньше, когда была дача, я всю эту макулатуру добросовестно отвозил туда, и применял для растопки печки. Надо сказать, и божье, и политическое слово горели хорошо, давали и свет и жар, дрова с ними разгорались гораздо веселее. Теперь дачи нет, приходится лишний раз ходить к мусоросборнику.
А раньше, помню, практически каждый день я доставал из него письма, по три, пять, иногда даже шесть штук чуть ли не каждый день. И каждый же день писал по столько же ответов, отправляя их в разные концы нашей необъятной страны. Письма ко мне летели из Средней Азии, из Центральной России, Поволжья, Северо-Запада и Запада. Писали родители, братья и сестры, многочисленные друзья и учителя. Школьные и институтские. Активно и аккуратно я всем отвечал. Тогда это был практически единственный полноценный способ обмениваться мыслями и чувствами.
Потом поток писем начал постепенно редеть. Отпали, замолчали некоторые друзья по институту, дружба которых не выдержала проверку временем. Кое-кому я пытался несколько раз напомнить о себе - безрезультатно. Затем перестали приходить письма от отца - его не стало. Иссяк тоненький поток писем, приходивших из Риги. Их писал мне по-немецки, красивым готическим стилем мой институтский преподаватель. Письма перестали приходить, а затем мне сообщили о его кончине. Постепенно стали пропадать со связи учителя. Наступил час, когда пришло последнее письмо от матери. Время безжалостно и равнодушно забирало всех.
Наконец, пришел черед исчезновению писем от родственников, братьев, друзей. Тех, настоящих, которые были на связи несколько десятилетий. Пришел день, когда я получил последнее письмо от последнего, остававшегося в живых друга. Жил он под Петербургом, на Карельском перешейке. С тех пор писем в мой ящик никто не шлет. И я сам тоже их не шлю - некому и некуда. Если кто-то еще и остался - теперь время интернета, сотовой связи и культура рукописного обмена мнениями канула в лету. Нашему поколению выпало быть свидетелем кончины великой эпохи. Эпохи рукописного письма. Вместе с последним таким письмом навсегда ушло и таинство передачи мыслей и чувств бумаге.
Все время, пока эти письма приходили, я их аккуратно подшивал и складывал. Отдельно, в свою папочку от каждого адресата. Теперь у меня есть архив, целый отсек в моем книжном шкафу. Время от времени я вынимаю какую-нибудь из них и перечитываю, с головой окунаясь в атмосферу тех лет, отношений и новостей.
Пока я писал эти строки, дождик постепенно закончился, где-то на западе даже чуточку показалась голубая краска неба. Уже почти темно, но вездесущие детки и их мамаши опять выползли из своих квартир и шустрят что-то там на своей детской площадке. Я сижу и не включаю свет, дописываю при тусклом освещении экрана компа. Пишу и думаю о своем почтовом ящике: он тоже, как и я, осиротел, никто уже не тревожит его покой многочисленными письмами, и только я по привычке каждый день открываю и закрываю его. Иногда мне кажется, что он грустно подмигивает мне в ответ, когда я безнадежно пытаюсь найти неожиданное письмо. Полковнику никто не пишет.
Свидетельство о публикации №216062701794
Дмитрий Гостищев 27.07.2018 11:24 Заявить о нарушении