Память

Майское утро молчаливо и безветренно. Багрянцем окрашен небосвод. Это солнышко проснулось и беспорядочно рассеяло лучи. Одни купаются в водах Дуная, другие запутались в ветвях деревьев, ну а третьи, отблесками отражаются в стёклах домов, магазинов, в зеркалах машин. Маленькими стайками плывут вдоль берегов белые лебеди, о чём-то говорят на своём птичьем языке, изредка взмахивают большими крыльями. Длинные, тонкие шеи птиц гордо изогнуты, чем-то напоминают нас людей: всезнающих, независимых. Но это кажется только на первый взгляд. Вот к их стае примкнули два незнакомца, пристроились сбоку и плывут вместе до самого горизонта, оставляя маленькие волны позади пернатого корабля. Только волны. Им не нужны для общения языки, нет вражды, нет агрессии! И я им немного завидую!

Давно отгремели бои Великой Отечественной. Заросли травой холмы захоронений неизвестных воинов. Тишиной окутан лес и только стрекотание кузнечиков и стуки дятлов нарушают покой. Высохли слёзы матерей, вдов, выросли дети войны. Забываться стали герои. Казалось навсегда...

 Но нет, нет! И однажды весенним утром застонала тишина, и всколыхнулась память, и очнулись народы, и достали из семейных альбомов пожелтевшие солдатские портреты, и вышли на улицы! Очнулась и я.

-Мой дядя - Иван Яковлев, мы не знакомы с тобой - безусым мальчишкой ты ушёл на фронт. Тебе было восемнадцать. Один Бог знает, что пришлось тебе пережить в боях под Москвой. В какой из братских могил похоронен? Ты не герой России. Ты её сын! Я гордилась тобой всегда. А когда родились мои сыновья, ешё больнее защемило сердце в День Победы - я сравнивала моих  ребят с тобою. Сейчас подрастают внуки. И я, пожилая женщина, впервые осознаю, что Иван оставил нам, живущим,
 дорогое наследие, оставил победоносную, бесценную память, прожив всего восемнадцать лет короткой, очень короткой жизни.

Каким должно быть наследие? Не знаю. Сегодня историки трактуют прошлое не так, как делали это каких-то тридцать лет назад. Да так ли важно это для меня, что говорят другие, наследие - это история жизни моих предков, а значит и страны.
Мой дед - Дмитрий Яковлев не ругал революцию, не восторгался, он просто жил! Растили с женой восьмерых детей, имели подворье. Потом пришла война в их дом. То бишь красная армия освобождала Зауралье от Колчаковских войск. Населённые пункты переходили из рук в руки. Крестьяне не знали чему верить! Колчаковцы захватывали деревни - забирали хлеб, живность. Забирали мужиков воевать, вот и приходилось всё прятать ,и мужиков тоже, на заимках, в банях, чтобы выжить, не умереть от голода. И другого выхода не было - крестьян кормила земля! Как пахать и сеять без мужских рук? А утром приходили красные - и всё начиналось заново.

Дедушка воевал на стороне красных. Но пули солдат не выбирают, и в одном из боев дед Митя был тяжело ранен - снаряд повредил позвоночник. Домой вернулся инвалидом. Горькой была встреча, когда однажды вечером привезли мужики на подводе изможденного раненого, бабушка с ужасом признала в нём своего Митю. Прасковья плакала, маленькие дети молчали, держась за юбку матери, сердца замирали от страха. Соседи помогли перенести мужа в избу, погоревали и ушли. А вокруг уже свирепствовал голод.
 
Мой отец Фёдор Дмитриевич с грустью вспоминал то время:

 -Папка лежал на печи без движений, громко стонал от боли, лекарств не было, ходил под себя. Соседи, родня приходили и жалели мамку, говорили тихо, мол не жилец он на этом свете. Мама плакала, качала головой, но не опускала рук. Молча делала своё дело. Сашка, брат, ходил по дворам, просил милостыню. Их жалели и делились тем немногим, что было в ту пору. Осенью и весной все ходили в поле, копали мёрзлую землю в поисках старой картошки, искали корешки, съедобные травы. Старшие - бегали по соседям, искали работу по хозяйству, да работы то не было, но  люди находили, а потом где хлеба сунут, где молока нальют. Мамка делила это скудное пропитание на всех: малым побольше, а свой, и без того мизерный ужин, подкладывала больному.

Отец умолкал, отворачивался, чтобы смахнуть слезу, и продолжал снова:

 -А я был маленьким, глупым, очень любил мамку, думал, а вдруг и она заболеет, умрёт от голода? И однажды не выдержал, и заплакав, спросил, почему она не ест, почему отдаёт папке хлеб, если все говорят не жилец он?

Бабушка Паша, наша любимая всеми бабушка, молча погладила сына по волосам, глядя со слезами в голубые глаза, прошептала :-Отец ваш поправится, обязательно поправится, дай время!''

В этом месте плакала я! За что, кому это было нужно? Но слово революция прощала всё! А мой любимый дед прожил восемьдесят с лишним лет. Работал учётчиком в колхозе, ходил с палочкой, вспоминал мало, но это был самый надёжный человек, правильный в своей вере- человеческой! Начиная с него, появились в нашем роду бухгалтера и экономисты.
Стержень мужской надёжности оставил предок своим детям, любовь к земле, воде, животным, а они передали нам, и память не о революции, а о дедушке Мите живет в
сердцах поколений. Наш дед - наша память и наше наследие.

В прошлом году я побывала на Родине. Сидели по вечерам с маминой сестрой тётей Аней, вспоминали наше детство, умерших родных.

-А ты слышала, Аля, про деда Семёна, как его призывали в колчаковскую армию призывником?

-Как в Колчаковскую? Нет, не слышала, и дедушка Семён никогда не рассказывал.

-Да раньше не гордились этим,  и не воевал он у них, вот как это было,слушайте, я сейчас расскажу.

-Приехали однажды к нам в деревню военные, объявили мобилизацию, зачитали список молодых ребят, велели явиться в Курган. Автобусов тогда для новобранцев не было, пешком добираться до города пришлось. Явились, Переписали всех, переодели и определили место проживания в старом складе возле Тобола. На этом всё закончилось, про них забыли. Время смутное было. Власть менялась с дня на день...Видимо попали в этот переплет и они! Сидят новобранцы в казарменных постройках грязные, голодные,  без бани, все во вшах, бороды отросли. Были конвойные, но и они ничего не решали! Кто жаловаться пробовал, избивали и исчезал призывник бесследно. Военное было время. Так прошло пару месяцев.

От внутреннего возбуждения пересохло в горле, сестра достала всем вкусного холодного кваса, разлила по стаканам. Все замолчали, ощущая вкус напитка.

 -Но молодёжь есть молодёжь. Кушать хочется, молодые, здоровые! Стали выход из положения искать.И так, и сяк рассуждали. И решили - надо пропитание самим добывать - в самоволку ходить, зарабатывать. Нашли пустынное место, сделали лаз, составили график, когда и кто пойдёт. Попробовали - получилось!Так и пошло. Если повезёт,
приносили еду, а не повезёт, избивали конвоиры! Пришел черёд деду Семену идти.

Тётя Аня заметно волнуется, поглаживает руки, щёки от воспоминаний раскраснелись. Помолчала, перевела дух. Наш дед Семён был необычным человеком. И я чувствовала, что сейчас услышу что-то новое,интересное, интригующее.

-Пролез папка потайным ходом на пустырь,выбрался на дорогу, идёт осторожно по улице, оглядывается, прячется. Не дай Бог поймают, назовут дезертиром и расстреляют. В центре города работу не найти деревенскому парню, пошёл до окраины Кургана, где люди мастеровые живут, у них можно поспрашивать, вдруг помощь по хозяйству нужна. Глядит дом деревянный, добротный стоит, лошади на привязи у забора. Присмотрелся к людям: вроде ничего опасного, оставалось метра три дойти до повозки, как с ужасом увидел солдат сидящего в ней пожилого военного- военного генерала. Увидел...и упал в обмороке!Что дальше было папка не помнил : болезнь, голод, страх оказались сильнее истощенного человека..

Мои мысли, по правилам истории советской школы, помнили о том,что белые генералы были коварные и злые, полились в сторону негатива. А как же, генерал то вражеский был!
Тётя Аня продолжала.

-Очнулся дед Семён в комнате для прислуги. Какой-то военный, по приказу генерала, велел больного вымыть в бане, одеть, выбросить грязные, вшивые вещи, постричь бороду и волосы. Осмотреть, накормить и дать лекарство. А когда привели его вечером на кухню, все  увидели молодого крестьянского паренька, с добрыми глазами и светлыми веснушками на носу, тепло приняли, расспросили откуда родом, завязалась беседа. Но ещё больше удивил молодой гость  детей, и родителей вечером, когда рассказывал детям свои волшебные сказки! Пока он лечился, прислуга и дети генерала каждый вечер прибегали к нему, чтобы услышать продолжение из жизни героев, ими были Божьи Ангелы, Херувимы.Так слава о добром сказочнике и скромном работящем паренька дошла до генерала раньше, чем они встретились

Недели через две состоялся разговор. Генерал усадил деда Семена за стол с домочадцами, не побрезговал.И начал разговор. Дед долго сомневался, что сказать,понимал,что  рискует, но решил говорить правду, обсказать всё, как есть, а уж потом будь что будет! Рассказал, как призвали, в каких условиях держат призывников, как оказался здесь! Тот молча выслушал. Изредка переспрашивал фамилии, обещал разобраться и к приятному удивлению деда Семена, неожиданно предложил службу конюха.

Так замечательные, уважаемые люди приняли простого паренька. Дед прожил в этой семье недолго. Армия Колчака начала отступление, военные отходили из Кургана и генерал прямо спросил, не хочет ли Семен остаться с ними. На что дед смущаясь ответил чистосердечным отказом. Жаль было расставаться с добрыми людьми. но в  деревне его ждала большая семья, где он был  старшим из +-пятнадцати детей. Вот так это было.
Да разве могло с моим дедом быть по-другому!Я как сейчас помню его добрые глаза, с хитринкой, лукавством.Мы редко виделись, но когда он приезжал, дети со всей улицы прибегали к нам слушать его сказки.

Сегодня я поделилась своим наследием. Видите - я человек богатый! Мне кажется порой, что все мои родные не ушли в никуда, они все здесь- где-то рядом, вспоминаю их шутки, улыбки, песни задушевные, трогательные и близкие сердцу. И я твёрдо верю, что человеческая душа способна наследовать только добро, ей передаётся лучшая часть счастья бытия предков, их мудрость, их вера. И они живы, пока их помнят!