Июньская зарисовка

Жара в это лето не торопится в Петербург. Тепло ранней весны порадовало апрельской ясностью красок и буйным майским цветением деревьев и кустарников. А июнь как-то затаился в мареве ожидания. Даже птицы не беспокоят радостной колготнёй, не поют свои разудалые песни,а тихонечко переговариваются короткими репликами. Видно, голосистые заводилы подались в просторы благоухающих лесов. Только чайки по утрам налетают проверить, готов ли город к предстоящим июльским грозам, и тягучим своим стоном напоминают, что лето быстротечно.
 Вот и сегодня меня разбудил пронзительный стон чаек. Залётные гости покружили над Весёлым Посёлком и унеслись в Левобережье. Им вдогонку запела сигнализация скучающей по хозяину автомашины. Но вот и она успокоилась и стало так тихо, как бывает перед бурей, когда небо ещё ясно и ветер дремлет в листве, но первобытное предчувствие ужаса уже будоражит душу. Далеко-далеко на Востоке алеет полоска утренней зари, а с Запада медленно, но уверенно надвигается темнота.
 Тревожно качнулись кусты. Разбуженный ветер взбрыкивается, как невыспавшийся конь, и с раздражением врывается ко мне, разметав лёгкую тюль. А с моря навстречу нашему домашнему ветру рвётся буйный ветрило, вовлекая тихий мой мирок в свою загадочную, бурлящую яростью страсть. Издалека доносятся ухающие раскаты грома. Небо отяжелело и опустилось так низко, что кажется, протянешь руку и дотронешься до набухших от накопившихся слёз туч. Хочется забиться в самый укромный уголочек дома и тихонько поплакать, вспоминая все накопившиеся за жизнь обиды. Но вот яркая вспышка пронзает тучи, и вдруг в душе прорывается ни с чем несравнимая радость.  В ней и боль пережитого ожидания, и ужас от нагрянувшей стихии и восторг от красоты и величия грозы. И уже вспоминаются не беды и обиды жизненного пути, а счастье, которое испытала в детстве, бегая по лужам под проливным грозовым ливнем, крича дразнилку: "Дождик, дождик, пуще, дадим тебе гущи!"
 Какое это всё-таки счастье - ЖИТЬ!