Гвоздь программы

Совсем заросла дорога на малую родину моих старинных друзей. Да, собственно, из них один Лёнька остался – дед Лука Михайлович умер прошлой осенью. В самую ту пору, когда я у них привык капусту покупать. На хуторской престольный праздник, на Рождество Богородицы.Говорят, что те, кто преставился в Великий праздник, сразу попадают в рай. Что ж – Лука Михайлович заслужил. Из трёх войн голову целой вынес, хотя в колхоз так и не вступил.Его батюшка числился в единоличниках, и сын с дорожки не свернул.
Самому Луке Михайловичу хоть военную пенсию платили – а внук Лёнька остался без копейки. Хотя слово «внук» к этому, шестидесятилетнему мужику, мало подходит.
Похоже, Лёнька с детства задержался в развитии. Потому школу оставил после двух классов. В армию его не взяли, а когда утонули на здешнем пруду его родители – остался он навсегда при дедушке, Луке Михайловиче. Так и прожил он лучшие годы в тени старика. Не женился, не работал, не высовывался.
И вот теперь он один.
И тут открылись у него дремавшие таланты.
Во первых – войти хозяйкой в его крепкий дом захотели разом много баб - и хуторских, и пришлых. И Лёнька вошёл в раж – всех пропустил через известное испытание.
И всех выставил за порог. И тут только поняли, что он – «не дурак, сам себе на уме».
Во вторых – не в пример деду-недотёпе завел он живность, как я узнал чуть позже. И поросята, и курочки, и кролики сегодня хрюкают в притворе, валяются в пыли у крыльца и прыгают вдоль забора. Уже провёл газ на подворье, пробил колодец. И ещё запустил в ход старый дедов вездеход «ЛУАЗ», что вручили ветерану вместо «Запорожца» ещё тридцать лет назад.
Я год не был здесь, а не узнал двора и дома.Улица заглохла и заросла, а а дом и пятак вокеруг двора ухожены и обкошены. И называть «Лёнькой» этого тщательно выбритого, в синей рубашке с чистым воротником, в отглаженных брюках мужчину, встретившего меня у калитки, мне теперь неловко.
Он первым начал:
-Да не тушуйся, земляк! Лёнька я был, так и останусь. Небось – опять капусту выбирать будешь?
-Буду. Только неловко, право. Если честно, даже не знаю, как тебя…вас…, тебя, то есть – по батюшке.
- Отец мой был Алексей Лукич, царство ему небесное. Так что я – Лексей Лексеич.
Со двора, жеманно придерживая юбку, мимо нас постаралась протиснутся женщина. Интересная такая, насколько интересными могут быть деревенские вдовы. Она ласково улыбнулась хозяину:
-Так я всё, Алексей Алексеевич? Отрубей поросятам запАрила,наволочки выгладила. Коли чего еще – ты кликни только…
Она пошла, покачивая бёдрами, а Лексей Лексеевич засмеялся легко, словно ему нос пощекотал  солнечный зайчик :
-Слабый пол, ёлки палки.Помнишь такую присказку : «Сватались к царевне сорок царевичей  и сорок королевичей  – и ни одному она не отказала!». Так это про Наташку Кострыкину.
Хозяин говорил без умолку, и мне показалось, что он решил вылить на меня весь словарный запас, накопившийся в нём за годы молчания при старом Луке. Мы сходили на грядки, ощупали упругие, как женские груди, качаны поздней капусты, потом посидели в доме, потом подошли к ЛУАЗУ. Машина стояла при спущенном переднем колесе:
-Вот беда! – показал Лексей Лексеич на колесо: - такой резины нынче днём с огнём не сыскать. А без машины при моём хозяйстве – как без рук.
-Так купите новую…
-Что ты, что ты! – замахал на меня руками хозяин. – тут другая беда. Стал я теперь видеть вещие сны. Что интересно – все сбываются!
-Так это же хорошо! Говорят, предупрежден, значит – спасен.
-Да кабы! У меня ж не как у людей. Сон-то вещий, только снится он мне уже после события!
-То есть ?
Лёнька загорячился, забежал передо мной, заговорил прямо в лицо, мешая ступать:
-Вот представляешь. Накопил я почти сто тыщ. Ну, думаю – куплю себе старенький вездеходик. А сунул руку в тайничок проверить – а там пусто.
И в ту же ночь! Представляешь – в ту же ночь вижу сон, как какая-то баба у меня деньги ворует. Ну – что бы ему при сниться на день раньше! Я бы перепрятал.
-Наташка сперла?
-Не… Не думаю. Во сне видел – к делу не пришьешь.
Он угомонился, притулился на капот моей «семерки». Я уже сидел за рулём, когда Лёнька пожал на прощание руку:
-Капуста через месяц созреет. Твои кочаны никому не продам. Или вот вещий сон, - опять закипятился он. – Еду я из города, и – бац! Гвоздь поймал. А где её теперь возьмешь – такую резину? Так главная подлость ночью случилась. Вещий сон. Будто еду я из города , а на дороге – гвоздь. Аж проснулся в холодном поту. Ну? А если бы сон приснился перед поездкой? Да я бы тот гвоздь седьмой дорогой объехал!