6. Картография внутреннего пространства

VI. ИЗМЕРЕНИЕ СОЗНАНИЯ: НОВАЯ КАРТОГРАФИЯ ВНУТРЕННЕГО ПРОСТРАНСТВА

Новая картография наряду с традиционным уровнем биографических воспоминаний включает два основных трансбиологических уровня - перинатальный, связанный с переживанием рождения и смерти, и трансперсональный. Переживания всех трёх категорий вполне доступны большинству людей. Они могут возникать как в психоделических сеансах, так и в техниках, приводящих к изменению базового состояния сознания - таких, как медитация, холотропное дыхание (пневмокатарзис), сочетание музыки и танца, сложные (многоуровневые) творческие состояния; они регулярно встречаются в снах.

Существует широкий спектр древних восточных духовных практик, позволяющих обеспечить доступ к перинатальным и трансперсональным областям; не случайна поэтому большая схожесть новой модели с представлениями великих мистических традиций. Эти переживания могут появляться и спонтанно, без влияния активирующих методик, порождая «трансперсональные кризисы» и «духовные опасности». Техники, обеспечивающие доступ к бессознательному, прежде всего активизируют органы чувств. Переживания, как правило, абстрактны; они скорее суть сенсорного барьера, который надо преодолеть перед началом путешествия вглубь психики.

Следующий уровень - биографические воспоминания и индивидуальное бессознательное,
 достаточно значимые и эмоционально заряженные. Технические приёмы, применяемые для активизации бессознательного, действуют как сканер, выделяя наиболее эмоционально заряженный материал и облегчая его доступ в сознание. Значимые биографические элементы памяти не являются изолированными, образуя сложные высокоэнергетические «сгущения», названные СКО - системы концентрированного опыта. Большинство СКО связаны с определёнными аспектами процесса рождения, т.е. с перинатальным уровнем психики; последний же связан с соответствующим материалом трансперсональных областей. Очень часто они сочетаются, порождая удивительные, яркие и многомерные картины.

Термин «перинатальный» означает «вокруг», «около», «поблизости» процесса рождения. Современная нейрофизиология категорически отрицает самую возможность этого феномена в силу того, что кора головного мозга ещё не миелинизирована. Это означает лишь одно - «перинатальная память» содержится вне мозга и вообще центральной нервной системы; она принадлежит тонкому (в восточной терминологии - тонкому физическому) телу. Имея дело с мощной динамикой перинатального процесса, человек глубоко вовлекается в него  и может найти в нём универсальный объяснительный принцип.

Однако в более широкой перспективе самопознания это может оказаться препятствием, когда индивидуум переходит к трансперсональным областям психики, нужны иные подходы и представления. Клиническая работа с необычными состояниями сознания ясно указывает, что этот феномен гораздо шире, чем просто повторное переживание биологического рождения; многие виды психопатологии имеют глубокие корни в феноменах этого уровня. Кроме того, эти переживания имеют трансперсональный аспект, который ведёт к коренным изменениям в системе представлений о мире, фундаментальной перестройке иерархии ценностей и жизненных стратегий.

Эмпирическое переживание смерти и возрождения часто связывается с экзистенциальным
 кризисом, в котором человек заново пересматривает смысл своей жизни и бытия в целом. Этот кризис может быть успешно разрешён только посредством внутренней связи с духовными измерениями психики и глубинными ресурсами коллективного бессознательного. Возникающие вследствие этого изменения личности сравнимы с таковыми в контексте древних мистерий смерти и возрождения, ритуалов посвящения или так называемых «ритуалов перехода». Таким образом, перинатальный уровень бессознательного представляет собой важную промежуточную область между индивидуальным и коллективным бессознательным, между традиционной психологией и мистикой. Переживания жизни и смерти богаты и сложны, проявляясь в четырёх эмпирических структурах, или матрицах, связанных с клиническими стадиями рождения. Они получили название БПМ (базовые перинатальные матрицы).

ПЕРВАЯ БАЗОВАЯ ПЕРИНАТАЛЬНАЯ МАТРИЦА (БПМ-1) - АМНИОТИЧЕСКАЯ ВСЕЛЕННАЯ. Её основа - опыт исходного симбиотического союза плода и матери во время его внутриутробного существования. Если не возникает каких-либо проблем, эта жизнь близка к идеальной. Однако различные факторы химического, биологического, сихологического характера могут повлиять на это состояние, особенно на поздних стадиях.

Отождествление с плодом на различных стадиях обеспечивает доступ к трансперсональным
 областям; часть из них выглядят как последовательность элементов и архетипов коллективной памяти человечества или даже голографических «архивов природы», связанных с минеральным, растительным и животным царством.

Состояние безмятежной внутриутробной жизни может сопровождаться переживанием безграничного «океанического сознания», отождествлением с водными формами жизни (киты, дельфины, медузы); нередки переживания «космического сознания», межзвёздного пространства. Если переживания связаны с картинами природы, то они представлены в лучших проявлениях безопасности и изобилия.

Из архетипических образов выделяются видения Рая, «царства небесного» с гармоничным и радостным существованием различных форм живой и неживой природы, прекрасным небом, сверкающим чистым светом солнцем и звёздами, изумительными цветами.

Наибольшим выражением священного духовного качества БПМ-1 является переживание космического единства, мистического единения; характерны отсутствие понятий времени и пространства, экстаз (апполонический или океанический), чувство единства всего Бытия, в котором отсутствуют границы, глубокая любовь ко всему живому и преклонение перед Творцом.

Патология беременности (токсикоз, болезни, психотравмы, угроза выкидыша и т.д.) ассоциируются с универсальной угрозой существованию или принимают более определённые формы - войны, геологических и космических катаклизмов; из архетипических образов - коварных демонов, метафизических сил зла, зловредных астральных сущностей. Приведём запись одного из психоделических сеансов:

«Я начал уменьшаться в размерах... Я плавал в сияющей жидкости, окружённый сверкающей вуалью. Я понимал, что это - глубокая регрессия, возвращение к состоянию плода. Огромное чувство блаженства и бесконечный мир, который окружал меня - мир, превосходящий всякое понимание...

Я становился всё меньше и меньше - и вместе с тем как будто не имел границ. Я был медузой, лениво плавающей в океане; я пережил множество процессов, не имеющих ничего общего с человеческими ощущениями. В то же время я чётко осознавал, что я - плод в утробе матери, связанный с ней пуповиной...

Вдруг появились волны сильного физического и эмоционального дискомфорта и чувство угрозы; мною овладевали тёмные силы. Я чувствовал себя ужасно. Видимо, мне нанесло вред какое-то событие в материнском организме.

Когда всё окончилось, я опять вернулся к глубокому океаническому блаженству; затем оно сменилось космическими ощущениями. Я был космонавтом, связанным шлангом с космическим кораблём - маткой, одновременно оставаясь зародышем в утробе матери. Вселенная звёзд... Млечный Путь... И глубокое, невероятное ощущение покоя.

Я стал секвойей, безучастно наблюдавшей бег тысячелетий, затем - Буддой, неподвластным суете и хаосу человеческой жизни с её повторяющимися циклами смерти и рождения.

Вернувшись в нормальное состояние, я преисполнился глубочайшей любовью и почтением к Чуду Жизни... Я видел множество образов Матери-Земли, питающей детей своих... Я видел пастбища, поля ржи, моря цветов, священную долину Нила и рай полинезийских островов...»

ВТОРАЯ БАЗОВАЯ ПЕРИНАТАЛЬНАЯ МАТРИЦА (БПМ-II) - КОСМИЧЕСКАЯ ПОГЛОЩЁННОСТЬ И ОТСУТСТВИЕ ВЫХОДА.

Эта структура связана с началом биологического рождения, с его первой клинической стадией. Первоначальная гармония нарушается предупредительными химическими сигналами, а затем первыми механическими сокращениями матки. Система замкнута, шейка матки не открыта, выход недоступен. Угроза, которую представляет собой начало родов, получает символическое соответствие в образах космического поглощения. Это чувство нарастающей тревоги и ощущение надвигающейся опасности для жизни. Источник этой опасности не ясен, поэтому восприятие жизни становится параноидальным.

Для этой ситуации характерно видение воронки или гигантского водоворота, неумолимо засасывающего человека в свой центр; поглощение ужасными чудовищами. Соответствующая мифологическая тематика - начало путешествия героя, потерянный рай, падение ангела с небес.

Символическое выражение полностью развёрнутой БПМ-!! – это переживание отсутствия выхода или ада. Это чувство втянутости, «всосанности» в кошмарный клаустрофобический мир, переживание невероятных душевных и телесных мучений.

Ситуация невыносима, бесконечна и безнадёжна. Ощущение времени теряется, пытке нет конца. Это может выразиться в эмпирическом отождествлении себя с узниками концлагерей, обитателями психиатрических лечебниц, грешниками в аду, плаванием по Стиксу, чудовищными ликами и фигурами.

Архетипический спектр представлен персонажами, символизирующими вечное проклятие - Вечный Грешник, Вечный Жид, Агасфер, Сизиф, Прометей; образами людей, умирающих от жажды, зноя, холода; преступников, которых везут в клетке на казнь. Логика этих тем отображает тот факт, что сокращения матки лишают плод притока крови, т.е. источника кислорода, питания и тепла.

Находясь под влиянием этой матрицы, человек перестаёт воспринимать позитивные возможности в мире и в своей жизни. Обычно это мучительное чувство одиночества, беспомощности, безнадёжности, отчаяния и вины. Сквозь призму этих переживаний человеческая жизнь кажется театром абсурда, пляской марионеток, фарсом, механической толчеей роботов или кукол, жестоким цирковым представлением.

БПМ-II привлекает к себе соответствующие СКО, представляющие человека как пассивную и беспомощную игрушку, жертву борющихся гигантских сил, не имеющую шанса на спасение, на выход из страшной этой игры:

«... Я почувствовал, что регрессирую очень быстро в прекрасный и беззаботный мир ребёнка; время от времени это прерывалось событиями из жизни взрослого, полными лихорадочной спешки, напряжения, конфликтов и страдания.

Я вдруг понял, что всем нам свойственно стремление вернуться в это безмятежное состояние младенца.

Затем я ощутил приступ панической тревоги. Всё потемнело и стало угрожающе надвигаться на меня; мир замкнулся. Я осознал абсолютную бессмысленность человеческого существования, наполненного страданием от рождения до смерти.

Мы рождаемся в страдании, в страдании живём и в страдании умираем... Всё кончается тем, с чего и началось! Всё остальное - лишь ожидание смерти. Не это ли так ясно и беспощадно понял Будда?

Я должен был найти в жизни хоть какой-нибудь смысл! Ведь должно быть хоть что-нибудь! Но опыт безжалостно и методически разрушал все мои попытки. Всё немедленно подвергалось осмеянию и отрицанию.

Недолго продолжался древнегреческий идеал блестящего ума и прекрасного тела... Всё кончалось старческим маразмом - умы и тела разрушались... Знания, собранные в тысячах часов напряжённого труда, тоже разрушались...

Смерть ума и тела, разрушение всех знаний, конец мечте и надежде...

Может быть, спасение в детях? Не являются ли они благородной, высокой целью?

Но образы детей быстро сменялись сценами их взросления и превращения в жалкие развалины... Какой смысл в продолжении рода, если жизнь потомков столь же бессмысленна?

Всё это становилось невыносимым... Мир был скопищем боли, страдания и смерти. Существовали лишь неизлечимые болезни; сама жизнь тоже была болезнью. Существовали жестокость, кровавые войны, тюрьмы, концлагеря и горы трупов...

Как же я не видел этого раньше? Чтобы видеть в жизни хоть что-нибудь хорошее, надо носить розовые очки. Мои разбились - я никогда уже не смогу дурачить себя, как раньше.

Это невыносимое эмоциональное и физическое страдание длилось вечно.

Даже смерть -пришедшая сама по себе или вызванная самоубийством - не могла принести спасения...

Это был Ад!!!» .

ТРЕТЬЯ БАЗОВАЯ ПЕРИНАТАЛЬНАЯ МАТРИЦА (БПМ-III) - БОРЬБА СМЕРТИ И ВОЗРОЖДЕНИЯ.

Многие важные аспекты этой матрицы объясняются её связью с БПМ-Н - продолжаются сокращения матки, но шейка уже раскрыта, что позволяет плоду постепенно продвигаться по родовому каналу. Это чудовищная борьба за выживание, в которой младенец подвергается сокрушительному механическому воздействию, испытывая недостаток кислорода и удушье. Ограничение притока крови к плоду на этой стадии родов усугубляется многими осложнениями. Пуповина может оказаться зажатой между головкой ребёнка и тазовым отверстием, захлестнуться вокруг шеи, а если она коротка - вызвать отрыв плаценты от тела матки. Во время конечной стадии родов младенец может оказаться в непосредственном контакте с биологическими материалами - околоплодной жидкостью, кровью, слизью, мочой и даже калом.

В регрессивных переживаниях паттерн БПМ-Ш принимает форму решительной борьбы смерти и возрождения. Он включает, как правило, широкий спектр архетипических и трансперсональных феноменов; самые важные из них - элементы титанической борьбы, садомазохистские переживания, сильное сексуальное возбуждение, демонические эпизоды, встреча с огнём, скатологические* аспекты. Все эти аспекты и стороны БПМ-Ш в силу эмпирической логики связаны с соответствующей стадией родов.

Титанический аспект объясняется чудовищностью сил, действующих на этой стадии родов - ведь сила сокращения матки составляет от 50 до 100 фунтов! Воспроизводя этот аспект, человек сталкивается с сокрушительными потоками энергий, усиливающимися до взрывоподобного извержения. Часто это ассоциируется с неистовыми силами природы - ураганами, извержениями вулканов, землетрясениями, колоссальной силы штормами; сценами бунтов, войн и революций.

В более мягкой форме это может быть участием в опасных приключениях, борьбой с силами природы, противодействием технологическим объектам или силам огромной мощности - атомным реакторам, атомным бомбам, космическим кораблям, ракетному оружию; участием в сценах звёздных войн. Соответствующие архетипические образы - Страшный Суд, чистилище, подвиги мифологических героев, битвы космического масштаба между силами Добра и Зла, богами и титанами.

Агрессивные и садомазохистские аспекты этой матрицы отражают одновременно деструктивные силы, действию которых плод подвергается в родовом канале, и яростную биологическую реакцию плода на удушье, боль и отчаяние. Здесь садизм и мазохизм составляют две стороны медали, становясь единым целым.

Переживания, принадлежащие к этой категории, характеризуются необыкновенной интенсивностью сексуального влечения, его механистичностью, неизбирательностью, часто извращённой природой. Неизбежная на этом уровне связь сексуальности с опасностью, смертью, тревогой, агрессией, саморазрушительными комплексами, болью создаёт основу для появления большинства форм сексуальной, агрессивной и суицидальной психопатологии.

Возможные элементы сатанизма (шабаш ведьм, сатанинские оргии, «чёрная» месса, «дьявольские» искушения) могут представить серьёзную трудность как для пациента, так и для психотерапевта. «Огненный элемент» представлен в обычной форме или в сценах сожжения (отождествление себя с жертвой), а также в архетипической форме очищающего огня (птица Феникс, пирокатарзис), который призван разрушить в человеке всё низкое, испорченное, неистинное, готовя его к духовному возрождению. Это самый труднопостижимый аспект символизма рождения.

Религиозный и мифологический аспекты этой матрицы вообще тяготеют к темам жертвоприношения и самопожертвования. Наиболее часты отождествление себя со сжигаемым мучеником, распятым Христом, с божествами, символизирующими смерть и возрождение - Дионисом, Озирисом, Орфеем; поклонение ужасным богам разрушения - Шиве, Кали и др.
Классическим символом перехода БПМ-III в БПМ-IV является легендарная птица Феникс, умирающая в огне и возрождающаяся из праха (пепла).

В отличие от БПМ-II здесь ситуация уже не кажется безысходной и переживающий её человек не беспомощен. Он принимает активное участие в борьбе и понимает, что страдание имеет абсолютно направленный смысл и цель. В религиозном плане эта ситуация ближе к чистилищу, чем к аду. Из архетипических образов на этой стадии часто встречаются сверхъестественные существа, помогающие герою покинуть «царство смерти» и обрести жизнь. Переживание борьбы смерти и возрождения представляет собой границу между агонией и экстазом, а затем слияние одного и другого. Этот тип переживаний, можно назвать дионисийским в отличие от аполлонического, свойственного БПМ-1. Продолжаем запись сеансов, начатую в описаниях БПМ-I и БПМ-П:

«...Сеанс начался невероятным всплеском инстинктивных сил.

Волны оргастических сексуальных чувств перемежались с агрессивными всплесками необычайной мощи. Стальная ловушка угрожала задушить меня, но волны жизненной энергии оживляли и продвигали вперёд.

Вспышки красного цвета различных оттенков, исполненные потустороннего ужаса, наводили на мысль о власти крови, объединяющей всё человечество.

За всем этим стояло глубокое отождествление с борьбой младенца за свободу. Я осознавал странную и великую силу, связующую мать и ребёнка узами жизни и смерти. Эти симбиотические отношения были жизненно важны, но они же лишали меня свободы и независимости.

Это была мистическая связь между поколениями женщин, глубокая мистерия жизни, из которой мужчины были исключены.

Сохраняя тот же фон, я отождествился с людьми, объединёнными высшей целью свободы - с революционерами и патриотами всех времён, боровшимися против любых форм угнетения; я чувствовал огонь революции в сердце. Свобода! Равенство! Братство!

Образы французской революции проносились в моём уме вместе с соответствующими сценами из бетховенского «Фиделио», я был потрясён до слез и чувствовал величайшее преклонение перед борцами за свободу всех времён и народов.

Однако очень быстро этот величественный аспект сменился сценами насилия, боли, жестокости, бессмысленной борьбы. Постепенно к этому добавился сильный духовный элемент - я почувствовал себя участником мистических церемоний, вавилонской храмовой проституции, древних ритуалов плодородия, ритуальных оргий.

Затем наступил новый сдвиг. Я почувствовал себя в неописуемо мерзкой грязи, тонущим в своего рода архетипической выгребной яме, содержащей отбросы всех времён. Я пережил столкновение с худшими сторонами биологической жизни - экскрементами, отбросами, гноем, разложением.

Среди всего этого ужаса мне пришла в голову мысль: мои переживания - типичная реакция взрослого человека. Ребёнок или собака чувствовали бы себя иначе, и есть множество форм жизни, для которых эта среда не только обычна, но и приятна. Я настроился и даже смог получать странное удовольствие от того, где я находился».

ЧЕТВЁРТАЯ ПЕРИНАТАЛЬНАЯ МАТРИЦА БПМ-IV— ПЕРЕЖИВАНИЕ СМЕРТИ И ВОЗРОЖДЕНИЯ. Эта матрица связана с непосредственным рождением ребёнка. Мучительный процесс родов подходит к концу, за пиком боли, напряжения и сексуального возбуждения следуют релаксация и внезапное облегчение. Ребёнок после периода долгой темноты впервые сталкивается с ярким светом дня (или операционной). После отсечения пуповины прекращается тесная связь с матерью, и ребёнок вступает в новое существование как анатомически независимый индивид.
Даже люди, ничего не знавшие об обстоятельствах своего рождения, вспоминают до мельчайших подробностей своё положение в родовом канале, течение родов, применявшуюся анестезию, акушерское вмешательство и то, что делали с ними непосредственно после рождения.

Символическим выражением последней стадии является опыт смерти-возрождения. Парадоксально, но находясь буквально на пороге освобождения, человек ощущает приближение чудовищной катастрофы. Часто этим объясняется отчаянное и непреклонное стремление остановить этот процесс.  Если же он продолжается, то переход от БПМ-III к БПМ-IV влечёт за собой ощущение полного уничтожения на всех мыслимых уровнях. Такой опыт гибели «Эго» заключается, судя по всему, в мгновенном и безжалостном уничтожении всех прежних опорных точек в жизни человека.

Смерть «Эго» и возрождение - не одноразовые переживания. В глубоком систематическом исследовании они многократно возвращаются в различных аспектах и масштабах, пока процесс не завершится полностью. Под влиянием фрейдовского психоанализа понятие «Эго» связывается со способностью приспосабливаться и адекватно функционировать в реальной повседневной жизни. При таком подходе смерть «Эго» представляется человеку чем-то ужасным.

На самом же деле «умирает» ориентирование на проживание лишь в плотном материальном мире, к тому же параноидально искажённое восприятием негативных переживаний в период родов и в последующие тяжёлые периоды жизни. В конечной и наиболее полной форме смерть «Эго» означает езвозвратный отказ от философского отождествления «Я» и «Эго». Если переживание хорошо интегрировано, это приводит к совершенствованию функционирования в мире.

За опытом полной аннигиляции и падения «на дно Космоса» — символизирующим смерть не «Я», а «Эго» - немедленно следует видение ослепительно чистого света, белого или золотого, сверхъестественной силы и красоты. Оно может сопровождаться явлениями архетипических божественных существ, радугой, исцеляющим светоносным дождём. Человек испытывает чувство глубокого духовного освобождения, спасения и искупления грехов.

Он освобождён от тревоги, депрессии, чувства вины, ощущает себя очищенным и ничем не обременённым. Мир кажется прекрасным и удивительным местом; человек испытывает положительные эмоции в отношении себя, других людей и существования вообще. Однако это соответствует нормальному физиологическому процессу родов.

Длительные изнуряющие роды, использование щипцов, анестезии, асфиксия (удушье) ребёнка во время родов, мёртворождение резко изменяют феноменологию этой матрицы и накладывают неизгладимый негативный отпечаток на всю последующую жизнь.

Символизм опыта смерти-возрождения может быть извлечён из многих областей коллективного бессознательного. Смерть «Эго» может символически связываться с божествами-разрушителями (Шива, Кали, Молох) или отождествляться с Христом, Дионисом, Озирисом, «Богоявлением» - абстрактным сияющим светом, персонифицированными представителями различных религий. Столь же обычен опыт встречи и единения с Великой Матерью (Дева Мария, Изида, Лакшми, Кибела). Завершаем изложение записи, представленной в предыдущих разделах.

«... Я был вполне доволен собой, однако худшее ещё было впереди. Я внезапно потерял всякую связь с реальностью. Всё рушилось и разлеталось на куски. Всё, во что я когда-либо верил, что любил, к чему стремился, оказалось совершенной ложью, остался лишь обнажённый бессмысленный хаос экзистенционального существования.

В немыслимом ужасе я увидел гигантскую фигуру божества, грозящего мне. Инстинктивно я понял, что это индуистский бог Шива в своём разрушительном аспекте. Я почувствовал громоподобный удар его ноги, которая сокрушила и размазала меня в ничто, как кусок грязи по дну Космоса.

В следующий момент я предстал перед чудовищной фигурой тёмной богини, в которой я узнал Кали. Я чувствовал, что от меня требуется абсолютное подчинение женскому принципу. Я был покорён и уничтожен; в этот момент от меня ушли все мои прежние представления о мужском превосходстве.

Внезапно меня затопил божественный свет сверхъестественной яркости и красоты, лучи которого рассыпались на тысячи изысканных павлиньих перьев. Из этого сияющего света появилась фигура Великой Богини - Матери, воплощающая любовь и защиту всех времён. Она протянула ко мне руки и облекла меня своей сущностью. Я растворился в невероятном энергетическом поле, чувствуя себя очищенным, исцелённым и накормленным.

Затем фигура Богини исчезла, поглощённая ещё более сияющим светом. Он был абстрактен, но обладал какими-то личностными характеристиками и излучал бесконечную разумность. Я понял, что переживаю растворение в Высшей Универсальной Самости, Брахме, о котором я читал в индийских книгах.

Казалось, что переживание длилось вечно. Поток целительной и питательной энергии и видение золотого света продолжались всю ночь, а чувство благополучия сохранялось много дней. Воспоминание об этом переживании оставалось для меня живым в течение многих лет и глубоко изменило все мои представления о жизни».

*** 

Иллюстрация из Интернета