Те из вас, кто читал мой рассказ «Адреналин», найдут много общего между ним и этой повестью. Дело в том, что, взяв «Адреналин» за основу, я развил сюжет. Чтобы параллели не мешали восприятию повести, я удалил рассказ, и предлагаю стать очевидцем невероятных событий, происшедших с моими «старыми» героями.
Часть первая
I
До конца рабочего дня оставалось пять минут. Я просмотрел расписание на завтра. «Похоже, что и сегодня не дождусь от Антона отчёта», – подумал я и нажал на пульте кнопку «Отдел продаж».
- Слушаю тебя, Илья, то есть, простите… Илья Николаевич, – ответила Стефания, жена Антона Лосева.
- Стеф, это я хотел послушать тебя или твоего мужа. Сегодня четвёртое число, а отчёта по поставкам продукции в Чили до сих пор нет. Может быть, мне после работы быстренько сгонять в Латинскую Америку и выяснить на месте, что к чему? В чём дело-то?
- Но, Илья Николаевич, вы же знаете, что Антон и я… что мы по вашему указанию делали дополнительные расчёты…
- Послушай, Стефания, – я начинал выходить из себя, – когда вы с Антоном начинали работать в отделе, вы гарантировали, что претензий к качеству работы не будет. Если вы не справляетесь, то нечего водить меня за нос. Те времена, когда мы были детьми, прошли. Вы немного старше меня, но это не значит, что я буду терпеть ваши издевательства. Это в школе вы с Антоном могли позволить себе хихикать надо мной. Но не забывай, что сегодня я ваш шеф и делать вам уступки только из-за того, что мы вместе выросли, не собираюсь. Завтра к обеду отчёт должен лежать у меня на столе.
Я нажал «отбой» и подошёл к окну. Мерцание огней, освещающих вечернюю Москву, вызвало во мне ещё большее раздражение. Я задёрнул штору. «Свиньи! Выпросили работу, недавно получили прибавку к зарплате и при этом считают, что могут обращаться со мной, как с мальчишкой».
Чтобы как-то себя успокоить, я решил прогуляться по отделам, где слышались голоса и тихий стрекот клавиатур. То, что сотрудники задерживаются после работы, было в моей компании нормой. За переработанные часы я не доплачивал, но многие добровольно оставались на лишний час-два, чтобы доделать дневное задание, с которым за восемь часов не справлялись. Я понимал, что объём работы служащих превышает все допустимые нормы, но прекрасно знал, что ни один из них не станет на меня жаловаться. Потерять работу в моей компании было так же просто, как за считанные минуты подняться в скоростном лифте на 31-й этаж небоскрёба, где она располагалась.
Я дошёл до отдела, где работали Лосевы, и остановился. Услышанное за неплотно закрытой дверью заинтересовало меня.
- Ты посмотри, в кого он превратился, – говорил Антон. – Стеф, ты помнишь, каким он был раньше? Откуда в нём появилось это высокомерие?
- Антош, – голос Стефании звучал совсем тихо, – он наш шеф. Мы должны быть ему благодарны, что он не дал нам умереть с голоду.
- О чём ты говоришь! Ты же помнишь, как я вытащил его из проруби, как он чуть не умер, а мы дежурили у его кровати и молились, чтобы он остался жив, – Антон почти кричал. – А когда наш сын умирал, и мы пришли к Илье…
- Но ведь это было так давно, – прервала Стефания мужа. – Чего за это время добились мы, и чего – Илья. Он и учился лучше нас, и карьеру сделал, – голос Стефании дрожал.
- Знаешь, я часто вспоминаю, как мы, будучи детьми, мечтали о нашей будущей жизни. Илья уже тогда нас поженил и говорил, что когда женится, будет приезжать к нам с женой, и мы вчетвером будем проводить выходные…
Стефания вздохнула.
- Стеф, мы с Ильей были друзьями, а ведь с того момента, как мы все оказались в Москве, он ни разу не пришёл к нам в гости, хотя прекрасно знает, где мы живём.
- Да, Антош, но однажды он пригласил нас к себе. Помнишь?
- Помню. Он тогда даже на стол ничего не поставил и только говорил о своих перспективах, – в голосе Лосева послышалась усмешка. – Знаешь, Стеф, мне иногда хочется сказать ему, что он превратился в ничтожество.
Эта фраза заставила меня войти в помещение. Стеф вздрогнула и, взяв мужа за руку, опустила глаза. Антон, имевший почти двухметровый рост и внешность Дольфа Лундгрена, напротив, смотрел на меня вызывающе, сверху вниз.
- Господин Лосев, – обратился я к Антону, – вы уволены.
Я направился в свой кабинет, после чего просмотрел дневные сводки и, одевшись, вышел на улицу. Около сорока минут я провёл в ресторане, где обычно ужинаю, затем сел в свой «Лексус». Вечерняя столица встретила меня традиционными пробками. Я включил «Ретро FM» и стал слушать «Песняров». В этот момент раздался телефонный звонок. Моя подруга спрашивала о планах на вечер. Я не был настроен на любовные утехи и сказал Яне, что хочу сегодня лечь пораньше. Разговор был окончен, и меня совершенно не волновало, обиделась Яна или нет.
Примерно через полчаса я уже заходил в свой подъезд. По традиции я открыл почтовый ящик и достал оттуда «КоммерсантЪ». Между станицами затесался красочный листок. На нём цветными буквами было написано «Любителям острых ощущений». Реклама заинтересовала, и я взял буклет с собой. Я всегда был «сорвиголова» и в свои тридцать четыре года всё ещё испытывал желание получить очередную порцию адреналина.
Придя домой, я немного посидел за компьютером и вспомнил про рекламный листок. Некая компания «Экстрим» сообщала, что любители острых ощущений могут сделать соответствующий заказ. О том, какие именно ощущения ждут потенциальных клиентов, в рекламе не говорилось. Недолго думая, я набрал номер телефона.
- Компания «Экстрим» приветствует вас и благодарит за звонок. Меня зовут Анжела, – сообщил мне ласковый, я бы сказал, эротичный женский голос. – Чем мы можем быть вам полезны?
- Не могли бы вы поподробнее рассказать об услугах вашей компании? – спросил я у девушки.
- Наши клиенты, желающие проверить на прочность свои нервы, могут сделать заказ. Для этого представители «Экстрима» выезжают по указанному клиентом адресу. Все дальнейшие условия оговариваются при встрече. Вы меня слушаете? – спросила девушка.
- И очень внимательно, – ответил я, улыбаясь.
- Если мы не оправдаем ваши ожидания, вы вправе не только отказаться от оплаты оставшейся суммы, но и забрать предоплату. Всё это указано в договоре.
Анжела сообщила о минимальной и максимальной стоимости услуг. Согласно договору, необходимо было оплатить пятьдесят процентов после подписания документа.
- Это меня устраивает, – произнёс я, – но всё же, какого рода экстрим меня ждёт?
- К сожалению, на ряд вопросов мы не даём ответов, так как эффект неожиданности входит в разрабатываемый нами план.
- Логично, – заключил я. – Скажите, Анжела, а в течение какого срока я буду чувствовать прилив адреналина?
- На ваше усмотрение. Минимальное время – пятнадцать минут, максимальное – двадцать четыре часа. Простите, как я могу к вам обращаться?
- Илья Николаевич.
- Если вы, Илья Николаевич, хотите воспользоваться услугами «Экстрима», я должна задать вам несколько вопросов.
- Задавайте.
- Скажите, кем и где вы работаете.
- Зачем вам надо это знать?
- Эти сведения необходимы.
Данные, о которых спрашивала девушка, не представляли государственной тайны, и я назвал свою должность, а также адрес фирмы, которой руковожу.
- Спасибо, Илья Николаевич, – тем же ласковым голосом сказала Анжела. – Мне также необходимо услышать от вас имена и фамилии людей, с которыми вы пересекались за последние пять дней.
- А это ещё зачем?
- Без этих сведений выполнение заказа невозможно. Я не спрашиваю у вас адреса и номера телефонов этих людей. Мне нужны только имена и, по возможности, фамилии.
- Анжела, – сказал я немного раздраженно, – за пять дней я видел огромное количество людей. Наша беседа затянется часа на два, если я начну перечислять всех.
- Хорошо, Илья Николаевич. Тогда я Вас попрошу назвать мне имена людей, с которыми у вас были беседы совсем недавно. Это сократит список?
- Всех, конечно, я не упомню, но… Так, записывайте.
Я упомянул Лосевых, а также нескольких своих партнёров по бизнесу, сделки с которыми также не являлись секретной информацией, об этих контрактах писала пресса.
- Большое вам спасибо, – произнесла Анжела своим ангельским голосом. – Ещё нам необходима ваша фотография, а лучше несколько.
- Зачем?
- Поверьте, это необходимо. Пожалуйста, запишите адрес электронной почты.
- Мои фото вы можете скачать в Интернете. Их там навалом. Наберите в поисковике мою фамилию и должность. У меня нет времени на рассылку.
- Как скажете… И последний вопрос, Илья Николаевич…
- Я слушаю.
- Вы не страдаете хроническими заболеваниями? Простите, но нам это необходимо знать. Мы ведь несём ответственность за здоровье клиента.
У меня были небольшие проблемы с давлением, и я решил сообщить об этом собеседнице.
- В таком случае вам нужно будет принять соответствующий лекарственный препарат. Вы тоже нас поймите, – в последних словах Анжелы был оттенок мольбы.
- Во-первых, я ещё не подписывал никакого договора, – резко сказал я. – А, во-вторых, я не стану принимать никакое лекарство, принесённое агентами фирмы, - мой голос звучал довольно грубо. – Это было бы слишком просто. Вы дадите мне галлюциноген, после которого я буду испытывать страхи, а вы заработаете на этой таблетке немалые деньги.
- Да мы и не настаиваем на том, чтобы вы принимали наши лекарства, – взволнованно сказала девушка. – Наверняка в вашем доме есть препараты, стабилизирующие давление. Воспользуйтесь ими. Поймите, Илья Николаевич, мы отвечаем за ваше здоровье. Так вы согласны подписать договор?
- Записывайте адрес.
Я продиктовал девушке свой домашний адрес и сказал, что готов принять представителей фирмы сегодня.
- Это возможно, – ответила Анжела. – Сейчас 19.40, наши представители будут у вас в 21.30. Это не поздно?
- Не поздно.
Я положил трубку. Надо сказать, что услуги стоили немало, но вопрос денег меня не интересовал. Мне было любопытно, что же меня ожидает. Я ни разу не вспомнил о Лосевых. Адреналин – вот что занимало меня.
Я включил телевизор и начал «листать» каналы. Не найдя ничего интересного, я остановился на каком-то фильме. На экране разворачивалась низкосортная драма. «В шкаф! Быстро! – говорила героиня своему любовнику, открывая дверцу и раздвигая платья. – Здесь он тебя не найдёт». «А если найдёт? – трясся от страха мужчина. – Хегай пристрелит меня!» «Доверься мне», – героиня заставила мужчину спрятаться в шкафу, после чего закрыла дверцу и пошла открывать входную дверь.
«Ну и чушь», – подумал я и выключил телевизор.
Через два часа в моей гостиной сидела женщина, которая представилась Кирой Бойко, и пожилой человек – Василий Васильевич Хорин. На вид Хорину было около шестидесяти. Его глаза-буравчики постоянно что-то искали. На голове Хорина почти не осталось волос, но мириться с этим он явно не собирался. Отрастив остатки растительности у правого уха, он зачёсывал прядь поперёк лысины. Возможно, он надеялся, что никто не догадается, что под прядью скрывается плешь. Что касается Киры, то ей было не больше сорока. Она походила на озорного мальчишку. Веснушки на щеках и тонкие губы, готовые в любую секунду превратиться в улыбку, делали Бойко весьма привлекательной и где-то даже смешной.
Я наблюдал за тем, как гости достают из «дипломата» бумаги с положительными отзывами о работе компании, написанными известными в стране людьми. На столе стояла выставленная мной бутылка виски. Я ознакомился с несколькими отзывами, после чего сказал, что готов выслушать предложения.
- Господин Клеймёнов, – начал Хорин, – в течение какого времени вы хотели бы побывать в экстремальной ситуации и когда, по вашему мнению, договор должен вступить в силу.
Пока мужчина произносил эти слова, я разлил по стаканам виски.
- Двадцати четырех часов мне будет много, – ответил я, подвигая гостям стаканы. – Для начала ограничимся пятнадцатью минутами. Я вот о чём хотел вас спросить…
- Слушаю, – чуть наклонившись, сказал Василий Васильевич.
- В телефонном разговоре Анжела не сказала мне о характере, так сказать, мероприятия. Я хотел бы услышать от вас, что собой будет представлять ситуация, в которой я окажусь?
- Илья Николаевич, – Хорин широко улыбнулся, – если мы вам сейчас раскроем все карты, то ситуация и эффект от неё не будет стоить и ломаного гроша. Но я могу чуть приоткрыть завесу. Вы когда-нибудь слышали о квестах?
- Не только слышал, но и был участником такого действа. Помню, что пытался разгадать какую-то шифровку, чтобы покинуть комнату и идти дальше.
- Прекрасно. Мы вам предложим тот же квест, с той лишь разницей, что происходить всё будет в этой комнате. Вам никуда не надо будет ехать.
- Здесь? В моей комнате?
- Вот именно, – сказала Кира.
- А как же реквизит, актёры, декорации?
Гости переглянулись, и Хорин, улыбаясь ещё шире, сказал:
- А вот на этот вопрос мы не можем вам ответить. Доверьтесь. Вы останетесь довольны.
- Не понимаю, – обратился я к гостям, – как можно сделать подобное в неприспособленных для этого условиях. Ну, хорошо. Мы и так потратили много времени на разговоры.
- Конечно, Илья Николаевич, – произнесла Кира. – Кстати, в телефонном разговоре с Анжелой вы сказали, что имеете проблемы со здоровьем. От наших лекарств вы отказались…
- Да. И я объяснил Анжеле, почему.
- Ваше право. Но если с вами произойдёт…
- Не произойдёт! – перебил я Киру. – Для меня лучшее лекарство – глоток виски.
- Ну что ж, тогда мы попросим вас написать в договоре, что вы отказались от лекарств, – спокойным голосом сказала Кира.
Я взял в руки договор и принялся читать его, неспешно разгуливая по комнате.
- Обратите внимание, Илья Николаевич, – сказал Хорин, – что на договоре уже есть одна подпись. Это подпись нашего шефа. В организации квестов он, как Пушкин в литературе, наше всё.
Я взглянул на подпись.
- Какое необычное имя у «вашего всего», – улыбнулся я. – Видать, его родители увлекались античностью. А фамилия вымышленная?
- Мы этого не знаем. А в том, что его родители изучали античность, сомнений нет, – засмеялся Василий Васильевич.
Не найдя изъянов в договоре, я положил бумаги на стол и, усевшись в любимое кресло, написал на последней странице о своём отказе от лекарств, после чего поставил на документе подпись над автографом «бога квестов», где значилось его имя – Гай Вселенский. Рядом с моей подписью поставили свои Василий Васильевич и Кира.
- Простите, Илья Николаевич, – обратился ко мне Хорин. – Мне надо сделать звонок.
Василий Васильевич набрал номер и сказал своему абоненту: «Это Хорин. Что? Да-да, как я и говорил. До свидания». Он ещё раз извинился передо мной и убрал телефон в карман.
- Значит так, – я встал с кресла, взяв стакан с виски и предлагая гостям сделать то же самое. – Я плачу вам пятьдесят процентов от общей суммы и прощаюсь с вами до завтра, – я положил на стол чек. – В течение пятнадцати минут с момента, когда вы покинете мой дом, я надеюсь испытать то, ради чего мы встретились. Только хочу вас предупредить: я не любитель розыгрышей. Если по канату спустится Бэтмен и постучит в моё окно, вы вернёте мне деньги. Если в мою квартиру будут ломиться, я не испугаюсь, а вызову полицию. Другими словами, придумайте что-то такое, что заставит меня заплатить вам оставшуюся сумму.
Я выпил виски. Гости последовали моему примеру и, поблагодарив, направились к двери.
- Господин Клеймёнов, – обратилась ко мне женщина, – сейчас 21.55. С этого момента договор вступает в силу. Просим вас позвонить в офис в начале одиннадцатого и сообщить нам, получили ли вы то, что хотели.
– …и готов ли я заплатить оставшуюся сумму? – спросил я с улыбкой.
- Именно так, – Кира Бойко улыбнулась мне в ответ.
Я подал ей её легкую куртку, пожал руку Хорину и открыл дверь. На пороге стояли Антон и Стефания.
II
Сотрудники моей фирмы, один из которых с сегодняшнего дня носил определение «бывший», посторонились и обменялись кивками с Хориным и Кирой.
- Ждём вашего звонка через пятнадцать минут, – сказал мне Василий Васильевич, вызывая лифт.
Я не ответил. Визит Лосевых был для меня неожиданностью. К тому же, мне не хотелось, чтобы они стали свидетелями ситуации, которая, согласно договору, должна была увеличить уровень адреналина в моей крови. Тем не менее, я пригласил их в квартиру.
Едва супруги перешагнули порог, Стефания прижала руки к груди и стала сбивчиво говорить:
- Илья… Илья Николаевич. Увольнение Антона для нас равносильно смерти. Ты же знаешь… Вы же знаете, как трудно найти работу. У нас никого нет, кто мог бы нам помочь. Мы потеряли единственного ребенка. У меня астма, и я не знаю, на сколько хватит моих сил.
Хрупкая, с бледной кожей и длинными чёрными волосами, Стефания смотрела на меня с мольбой. Всё это время Лосев стоял, прислонившись спиной к двери. В его глазах я видел только ненависть.
- Стеф, – сказал я, отводя взгляд от бывшего друга, – я не говорю дома о работе. Что же касается увольнения Антона, то возвращаться к этой теме я не намерен. А ты, Антон, – обратился я к Лосеву, – запомни на будущее, что свои мысли следует держать при себе. Не думаю, что твоему новому шефу, если он у тебя будет, понравится то, что услышал сегодня я. Так что, прошу вас покинуть мой дом.
Стефания всхлипнула и подошла к мужу. В этот момент Антон вынул из внутреннего кармана куртки пистолет и направил его на меня. Я отступил на шаг и машинально положил руку на стол. Под ладонью оказался договор с компанией «Экстрим». «Боже мой! – подумал я, – Как я мог попасться на эту уловку! Ну, конечно же… Эта компания решила меня разыграть, а в качестве актёров привлекла Стефанию и Антона. Да, быстро «Экстрим» вышел на Лосевых. Двух часов хватило, чтобы «завербовать» эту парочку. Интересно, сколько им заплатили. И это называется экстримом? Нечего сказать – хорош квест! Теперь я понимаю, почему Хорин с Кирой сказали, что всё произойдёт в моей комнате. Да я не только заберу у компании аванс, но и заставлю их выплатить мне моральный ущерб. А эти «артисты»… Ну ничего. Они у меня ещё поплачут».
Стеф, увидев в руке мужа пистолет, стала умолять Антона не стрелять. Я расхохотался.
- Вижу, ребята, что вы в детстве не наигрались, – произнёс я, садясь на край стола. – Может быть, хватит делать из меня идиота.
- Илья, клянусь, я убью тебя, – процедил сквозь зубы Антон.
- А вы неплохие артисты, – сказал я, давясь от смеха. – Хотите поиграть? Ну что же. У вас ещё есть семь минут. После того, как вы раскланяетесь, я позвоню в «Экстрим» и выскажу всё, что думаю об их квесте. Что же касается вас, то надеюсь, что это наша последняя встреча.
- Какой еще «Экстрим»? – повышая голос, спросил Антон и, не дождавшись ответа, отошёл от двери.
Он продолжал направлять дуло пистолета мне в живот и приблизился почти вплотную.
- Ну, хватит, – крикнул я, взявшись за дуло левой рукой.
Неожиданно Антон разжал руку, и «игрушка» оказалась у меня.
- Если правдоподобно сыграете собственную смерть, обещаю овации, – произнёс я, продолжая смеяться.
Несмотря на то, что внешне я был спокоен, меня переполняла злость и на компанию, решившую за приличную сумму устроить мне дешёвый розыгрыш, и на супругов, согласившихся участвовать в этом фарсе.
Лосев стоял не двигаясь. Стефания перестала всхлипывать и смотрела на меня, как на сумасшедшего.
- Итак, – крикнул я, – финальный аккорд.
Произнеся эту фразу, я переложил пистолет в правую руку, направил его на Стеф и спустил курок. Раздался громкий хлопок, и женщина медленно осела на пол. Антон посмотрел на жену, и его лицо стало белым.
- Ну-ка, изобрази собственную смерть не хуже, чем это сделала твоя жена, – сказал я Антону, давясь от смеха, после чего прицелился Лосеву в сердце и вновь нажал на курок.
Антон рухнул, как подкошенный.
- Браво! – воскликнул я. – Уверен, что вы не останетесь без работы. Голливуд ваш! А теперь, господа артисты, вон отсюда!
В комнате воцарилась тишина. Я взглянул на Антона. На его груди расплывалось красное пятно. Стефания, казалось, присела у стены, но справа от неё я заметил лужицу крови. «А спецэффекты хороши», – подумал я, наклоняясь над Антоном. Я смотрел на него секунд пять, прежде чем понял, что он мёртв. Я отскочил к окну и уставился на Стеф. Она не дышала. «Что всё это значит? – спрашивал я себя. – Порцию адреналина я получил, квест удался на славу, но что мне теперь делать?»
Я схватил телефонную трубку и набрал номер компании «Экстрим».
- Служба круглосуточной доставки пиццы приветствует вас, – послышалось в трубке.
- Какая к чёрту пицца! – не выдержал я. – Мне нужна компания «Экстрим». Позовите к телефону Анжелу, Хорина или Бойко.
Женский голос спокойно ответил:
- Сожалеем, но сотрудники с такими именами в нашей фирме не числятся.
Я повесил трубку. По спине пробежал холодок.
Я пытался понять, что произошло. Если визит Лосевых как-то связан с договором на экстремальные услуги, то компании удалось добиться желаемого результата. Но я прекрасно осознавал, что Антон и Стефания мертвы, а это уже не было похоже на квест. К тому же звонок в «Экстрим» и ответ оператора службы заказа пиццы давали мне все основания считать, что меня одурачили. В конце концов я пришёл к выводу, что Лосевы не могли быть связаны с «Экстримом». Выходило, что меня попросту надули, и на беду визит супругов совпал со временем ухода псевдоисполнителей заказа.
Рубашка Антона окрасилась в красный цвет, а Стеф неподвижно сидела в луже крови. Я понимал, что мне необходимо избавиться от трупов. Потерянные деньги меня уже не интересовали. В тот момент, когда я обдумывал, каким образом незаметно вынести трупы Антона и Стеф и поместить их в багажник автомобиля, раздался звонок в дверь. Я стоял не шевелясь. Звонок повторился, в дверь стали стучать. Вслед за стуком послышался голос: «Откройте! Полиция!»
Прятаться было бесполезно. Я ещё раз взглянул на неподвижные тела супругов и открыл дверь. Секунду спустя я уже лежал на полу, а на моих руках были наручники.
- Двойное убийство, – докладывал седой полицейский по рации. – Нет, убийца сопротивления не оказывал. Да… Да… Нет, выстрелы мы услышали, когда проезжали мимо... Слушаюсь.
- Вы ещё докажите, что убийца я, – возразил я ему.
- В квартире кто-нибудь ещё есть? – задал вопрос другой, более молодой полицейский, приседая передо мной на корточки.
- Нет, – коротко ответил я.
- Ваше имя, – обратился ко мне служитель порядка, державший в руке рацию.
- Илья Клеймёнов.
Полицейские переглянулись и, подняв меня с пола, усадили в кресло.
- Вы Илья Клеймёнов? – в вопросе седого полицейского было явное удивление.
- Я Илья Клеймёнов! Можете удостовериться, если пошарите во внутреннем кармане моего пиджака.
Удивление полицейских было объяснимо: я часто появлялся на экранах телевизоров, участвуя в экономических форумах и давая интервью журналистам. Более того, несколько лет назад я был сопредседателем одной из партий, участвующих в парламентских выборах. Партия потерпела неудачу, и вскоре я ушёл из политики.
Сержант достал из моего кармана документы, внимательно их осмотрел и показал своему напарнику.
- Господин, Клеймёнов, – обратился ко мне молодой полицейский, – вы можете объяснить, что здесь случилось?
- По-видимому, вы плохой полицейский, – сказал я, глядя ему в глаза, – если до сих пор не поняли, что здесь произошло убийство.
- И совершили его, естественно, не вы, – серьёзным тоном произнёс седой.
Я хотел сказать какую-нибудь колкость, но вместо этого процедил:
- Я буду говорить только в присутствии своего адвоката. Так как мои руки скованы, прошу вас связаться с ним. Надеюсь, что фамилия Томский вам известна.
- Томский известен всей стране, – с гордостью произнёс молодой полицейский. – С ним непременно свяжутся сразу же, как только вы будете доставлены в участок.
Мне приходилось два раза обращаться к Борису Борисовичу Томскому по юридическим вопросам, связанным с моей компанией. Он был достаточно известен в России и часто мелькал на телеэкранах. Правда, до меня доходили слухи, что Томский общается с криминалом не только в рамках следствия. Я не пытался анализировать жизнь Бориса Борисовича вне сферы его деятельности, так как наше сотрудничество меня устраивало.
Адвокат имел запоминающуюся внешность. Когда я увидел его впервые, то подумал, что он может сыграть роль Михаила Ивановича Калинина, не прибегая к помощи гримёров.
Однажды я сказал Томскому, что в случае необходимости обращусь к нему снова. На мою беду такой случай настал. То, что я ощущал в тот момент, словами не передашь. В детективных романах я читал, что герои выпутываются из безнадежных ситуаций, но в реальной жизни не мог себе представить, как можно было выбраться из этого дерьма. Налицо два трупа и пистолет с моими отпечатками пальцев. Непростые отношения, которые сложились в последнее время между мной и супругами, не были секретом для сотрудников моей компании. Единственное, на что я мог рассчитывать, так это на то, что с помощью адвоката удастся доказать, что я защищался, что пистолет был сначала в руке Антона и что выстрелы были произведены только для самообороны. Следовательно, у меня был шанс избежать тюрьмы. Но сколько бы я об этом ни думал, меня не покидала мысль о договоре с фирмой «Экстрим». Неужели это совпадение? А если нет? Почему это случилось со мной в тот момент, когда был подписан этот чёртов договор? Но тогда всё должно закончиться. Закончиться? Как? Антон и Стефания оживут?
Я чувствовал, что рассудок покидает меня. В какой-то момент мне показалось, что я сплю, но боль от наручников, сковавших запястья, говорила о реальности происходящего.
- Сейчас сюда подъедет полковник и криминалист, – сказал своему напарнику седой полицейский, убирая в карман рацию.
- А криминалист, с которым он подъедет – очаровательная Кира?
- Естественно, Игорь, – сержант впервые обратился к напарнику по имени, – ты же знаешь, что на такие дела шеф берёт именно её.
В этот момент в помещение вошёл пожилой человек в штатском. За ним следовала женщина. Полицейские отдали шефу честь, и сержант указал на меня. Я посмотрел на шефа полиции, затем перевёл взгляд на женщину и замер: передо мной стояли мои недавние гости – Василий Васильевич Хорин и Кира Бойко.
III
Послышались щелчки отпирающегося замка, и все находящиеся в камере, включая меня, приготовились к прогулке. Пошёл третий месяц моего пребывания в СИЗО. Всё это время я говорил себе: «Если предположить, что агенты «Экстрима» решили развлечь меня подобным образом, то, как минимум, один пункт договора они нарушили: действо переместилось за рамки моей комнаты и теперь развивалось в стенах следственного изолятора».
В первый же день я получил по физиономии от пожилого сокамерника за то, что подошёл к параше в тот момент, когда другой арестант грыз сухарь. Удар был внушительным, и я отлетел в угол камеры. «Милейший, – сказал мне обидчик, – ты разве не видишь, что человек кушает? Нельзя так делать, когда другие едят. Ты понял меня?» Первым желанием было дать в челюсть этому мужику, но я сдержался. Он повторил вопрос. Я вытер рукавом кровь, которая пошла из носа, и промолчал. В следующую секунду я получил удар от парня, сидевшего рядом со мной. Я решил, что мой гонор может дорого мне обойтись и произнёс: «Я всё понял. Спасибо, что доходчиво объяснили». «Вот и славно. Молодец. Садись», – улыбнулся старик. «Пять!» – добавил ещё одни сокамерник, всё тело которого было покрыто татуировками. В камере раздался гогот.
Был ещё один инцидент, благодаря которому я снова получил в челюсть. Испытывая любовь к русскому языку, я не сдержался, когда один из моих соседей по камере поставил неправильное ударение в слове «ходатайство». Я решил поправить мужичка. Это мне стоило дорого: он мне нанёс сокрушительный удар в подбородок, после чего я был согласен с тем, чтобы он выражался так, как ему хочется.
Моё высокомерие постепенно улетучивалось, и я стал смотреть на мир другими глазами. Несмотря на то, что рамки этого мира были ограничены стенами камеры, я ловил себя на мысли, что мои амбиции – не самое лучшее приобретение за последние двадцать-двадцать пять лет. Но превосходство сокамерников беспокоило меня не так сильно, как другая «вещь»: пистолет, из которого я застрелил Лосевых, как выяснилось, оказался моим собственным. В тот вечер я и не думал о том, что вырвал из руки Антона оружие, зарегистрированное на моё имя. Пистолет изначально был травматическим, но я переделал его под боевой. Хранился он в сейфе в моём рабочем кабинете. Взять его оттуда и передать Антону могла только моя секретарша Марианна. Об этом, а также о связи между двумя визитами, я при первой же встрече сообщил адвокату. Я не верил в совпадение. Своими умозаключениями я поделился и со следователем.
На одной из последующих встреч с Томским адвокат сказал мне: «Илья Николаевич, причастность Марианны Ветровой к этому делу доказать практически невозможно. На оружии нет её отпечатков пальцев, сейф никто не взламывал, он был открыт и закрыт ключом, а совпадение, о котором вы говорите, простите, смахивает на вымысел». «Вы хотите сказать, что Хорин отрицает свой визит в мою квартиру, во время которого он и его помощница изображали из себя представителей «Экстрима?» – повышая голос, спросил я Томского. «Полковник Хорин, равно как и Кира Бойко, сказали, что впервые оказались в вашем доме, когда на вас уже были наручники». «Но ведь это неправда! – кричал я. – Сделайте что-нибудь! Ведь мне «светит» пожизненное заключение! Если вы не докажете…» «Илья Николаевич, – перебил меня адвокат. – Я допускаю, что всё сказанное вами не является плодом вашей фантазии. Но где подтверждения ваших слов? Где доказательства? Следствие не намерено верить в сказки». «Так найдите доказательства! Я плачу вам немалые деньги! Наверняка на камерах видеонаблюдения осталась запись, когда Хорин и Бойко пришли ко мне в первый раз». «Илья Николаевич, в тот вечер видеорегистратор не работал». «Чудесно! Это совпадение? Может быть, мне обратиться к другому адвокату?» «Ваше право, –- спокойно отвечал Томский. – Но смею вас заверить, что и другой адвокат будет выстраивать линию защиты не на «фантастическом» совпадении двух визитов и загадочном исчезновении вашего пистолета из сейфа, а на самообороне. Пытаться объяснить суду, что вы всё приняли за квест, простите, смешно». «Вам смешно?!» – я уже не сдерживал себя. «Безусловно, всё, что от меня зависит, я сделаю. Но беда ещё и в том, что Марианна исчезла, а следствие не торопиться её найти, так как не видит в ней участника этой истории. Илья Николаевич, на пистолете, помимо ваших, есть ещё и отпечатки пальцев Лосева. Следовательно, Антон держал в руках оружие. Я буду строить защиту на факте нападения Антона на вас, где в ходе борьбы и был произведён выстрел. Что же касается второго выстрела, то я попытаюсь убедить суд, что убийство Стефании было совершено в состоянии аффекта. Ну, а Хорина лучше не трогать. Вы должны понимать простую вещь: первый визит к вам полковника и неработающий видеорегистратор – звенья одной цепи. Пытаться что-либо здесь откопать бесполезно».
Я хотел пригласить другого адвоката, но, в конце концов, решил довериться Томскому. Чем больше я думал о предстоящем суде, тем отчётливее видел себя осуждённым на пожизненное заключение. Если убийство Антона ещё можно «притянуть» к самообороне, то смерть Стефании перечёркивала мои надежды на смягчение приговора. Вряд ли суд поверит словам адвоката о состоянии аффекта.
Перспектива провести в тюрьме всю оставшуюся жизнь не могла не сказаться на моём психическом состоянии. Я впал в депрессию, из которой меня выводили свидания с Яной. Она приезжала ко мне часто, и я стал понимать, что для Яны я не просто партнёр по постели. Только в СИЗО я понял, что, фактически, ничего о ней не знаю. Я даже никогда не интересовался, какая у неё фамилия. Помимо того, что у Яны был отец и брат, я знал только день её рождения и то, что работает она гримёром в одном из престижных столичных театров.
Яна была блондинкой с пышными волосами. Округлые формы делали её похожей на Мэрилин Монро. У Яны были огромные голубые глаза, вздёрнутый носик и пухлые губы. Когда мы с ней посещали рестораны, мужики выворачивали шеи.
Яна любила меня, и это чувствовалось и в её взгляде, и в её голосе. На первом же свидании в СИЗО я рассказал Яне про «Экстрим», не упоминая имён гостей, предложивших мне квест. Я посчитал, что такая деталь как имена – лишняя.
Был и ещё один человек, который спасал меня от депрессии, – мой сокамерник. Когда я увидел его впервые, то немало удивился.
- Я Фомичёв, – сказал мне парень. – Гай Фомичёв.
- Ты представился прямо, как Джеймс Бонд, –- улыбнулся я. – И надо же, это имя я встречаю уже второй раз за последние дни. То есть, про Гая Юлия Цезаря я, конечно, читал. Я говорю о нашем времени.
- Такое имя, как ты понимаешь, дали мне родители. Меня никто не спрашивал, – ответил Гай.
Сокамерники говорили, что он подозревается в убийстве своей подруги, но первое время мы с ним эту тему не обсуждали.
Как-то после отбоя Гай стал рассказывать мне о себе. Я узнал, что работает, вернее, работал он, программистом. С женщиной, в убийстве которой его подозревают, он встречался два года. Она любила рестораны и дорогие подарки. В тот день, когда Гая арестовали, он в последний раз видел свою подругу. Приехав к ней домой, Фомичёв увидел беспорядок. Женщина собирала чемодан. На вопросы Гая она отказывалась отвечать и только упрекала его за то, что он не может заработать большие деньги. Гай не выдержал и стал кричать на подругу. Он пытался донести до неё, что деньги – не самое главное в жизни. Женщина оскорбляла Гая. Когда он приблизился к ней и стал закрывать ей рот, чтобы соседи не слышали скандала, подруга вцепилась ему лицо и оставила на щеках следы ногтей. После этого Гай ушёл. Женщина не отвечала на звонки родителей, и спустя три дня полиция вскрыла дверь её квартиры. Там был беспорядок, в центре комнаты валялся молоток со следами крови. Соседи рассказали полицейским, что видели Гая, входящего к ней в квартиру, а затем слышали крики. Гая задержали по подозрению в убийстве своей подруги, хотя её тело найдено не было. Главный аргумент – отпечатки пальцев Фомичёва на рукоятке молотка. Сам Фомичёв оправдывался тем, что неоднократно бывал в квартире подруги и помогал ей повесить полки, используя этот молоток. Гай был уверен, что женщину найдут живой и невредимой или, на худой конец, отыщутся доказательства причастности другого человека к этому убийству.
Я тоже рассказывал Фомичёву о себе и, подчас, ловил себя на том, что совершал не самые благовидные поступки.
- Илья, – обратился ко мне однажды Гай, – я вижу, что в тебе идет борьба. Ты привык обращаться с людьми, как с предметами. Периодически это видно. Не стоит. Убей в себе господина и циника.
- Гай, – ответил я, – с каждым днём во мне всё меньше и меньше господина. Я слышал, что тюрьма многому учит. Знаешь, мне сейчас стыдно за то, что я предал дружбу с Антоном и Стеф. Если бы я остался прежним, то ничего бы этого не было.
- Мы взрослеем, стареем, – сказал Гай, – и выбираем свои собственные способы противостоять лицемерию, несправедливости, злу. Одни выбирают доброту, другие – ожесточаются и отгораживаются от людей и от мира, в котором живут. Илья, не подумай, что я тебя учу. Мы ровесники, и вряд ли я мудрее тебя. Просто я хочу, чтобы ты не забывал о доброте, которая внутри тебя. Ты прятал её долгие годы, топил её, закапывал, а на освободившемся пространстве селил злобу, лицемерие и ощущение своей вседозволенности. Здесь ты, надеюсь, понял, что с таким багажом далеко не уедешь. Да и не сядь ты в тюрьму, твой бизнес однажды накрылся бы, если бы ты продолжал перешагивать через людей. Рано или поздно нашёлся бы тот, кто поставил бы тебе подножку.
Я молчал, а Гай продолжал…
- Знаешь, Илья, мне приходилось иметь дело и с подлецами, и с трусами, и с завистниками. От них надо уходить, не забирая с собой их негатива. Оставь его этим людям. Они будут с ним жить до тех пор, пока не окажутся примерно в такой же ситуации, в какой оказались мы с тобой. Ну, а если не окажутся, то всё, что они будут принимать за счастье, на самом деле однажды лопнет, как мыльный пузырь.
- Ты прав, Гай, – ответил я. – Я приобретал не самые лучшие качества. Мне почему-то казалось, что с ними, с этими качествами, я смогу всё. И ведь получалось.
- Да, получалось, – Гай кивнул. – Но чем больше у тебя было денег, тем меньше оставалось друзей. Ты не обратил внимания на этот факт? А Яна? Прости, что говорю об этом, но, по твоим же рассказам, она для тебя – та же резиновая женщина. С ней ты удовлетворяешь свои сексуальные потребности и не думаешь, что в её теле есть душа.
- Гай, – обратился я к арестанту. – Теперь я на все сто уверен, что ты никого не убивал. Человек, говорящий такое, не может убить.
- Илья, – засмеялся Гай. – Я, действительно, никого не убивал. Но уверяю тебя, что есть немало преступников и убийц, умеющих говорить о возвышенных материях.
- Но ты же не такой, – сказал я ему.
Он улыбнулся.
- Не такой… но и не святой. Я бы многое хотел изменить в своей жизни. Знаешь, Илья, наша жизнь – это пластилин. И только от нас зависит, какой она будет, какой мы её слепим. Но беда в том, что лепить приходится не в уютной мастерской, а на открытой дороге, где дуют сильные ветры, и мелкие камушки норовят прилипнуть к этому пластилину. Наша задача – уберечь пластилин от ненужных камушков, пыли и грязи.
Всё это Гай говорил мне в камере, и если сначала он делал это шёпотом, то под конец стал говорить обычным голосом.
- Жизнь – говно! – решил поддержать нашу беседу беспалый арестант со шрамом на подбородке. – Слышь, что я говорю, философ? – обратился он к Гаю.
- Слышу, – ответил Гай. – И ваше определение имеет право на существование.
Судя по всему, фраза моего друга была слишком сложна для того, чтобы беспалый собеседник её понял.
- Чё ты сказал, умник? Повтори? – снова выпалил сокамерник.
Гай был спокоен. Он улыбнулся беспалому товарищу по камере и произнёс:
- Говном мы делаем свою жизнь сами. Разве не так? А о том, что такое жизнь, уже давным-давно сказал классик. «Что наша жизнь? Игра!»
Беспалый задумался. Затронутая тема была интересна и другим. Все наперебой стали высказывать свои мысли о природе и составе жизни. Гая уже никто не слушал. Постепенно камера разделилась на два лагеря: одни были за то, что изначально жизнь чиста и что вся грязь прилипает к ней исключительно из-за действий хозяина этой жизни. Другой лагерь отстаивал теорию о «говённой первородности бытия». Восемь заключенных во главе со стариком, который однажды заехал мне в челюсть, кричали о том, что с первых же минут младенец оказывается в мире дерьма и живет в нём всю жизнь.
Диспут закончился общей потасовкой, которую с трудом прекратили охранники.
Нам почему-то больше, чем другим сокамерникам, доставалось от охранников. Несмотря на то, что в этой драке мы не участвовали, дубинки «проскакали» и по моей, и по Фомичёвской спине. Надо сказать, что парни в камуфляже не только ни за что били нас с Гаем, но и унижали. После помывки выдавали бельё меньших размеров, на прогулке высмеивали походку Гая, который «загребал» левой ступнёй, потешались над моей привычкой смотреть подолгу на небо, говоря при других арестантах, что я смотрю вдаль улетающим миллионам и жду, когда на голову свалится срок.
С Фомичёвым мы старались держаться вместе.
Однажды, поняв, что Гай прекрасно знаком с тюремной жизнью, я спросил его, сидел ли он раньше. Гай ответил загадочной фразой: «И да, и нет». «Как это?!» – не понял я. «Сидел… но тогда это был не я, – произнёс Фомичёв. – Илья, не надо меня об этом спрашивать. Однажды ты всё поймешь». И я больше не приставал к Гаю с подобными вопросами. Он часто говорил загадками, и к этому я уже начал привыкать. Как-то раз он сказал мне: «Жизнь всегда даёт подсказки, если ты оказался в трудной ситуации. Надо только увидеть их и «прочитать».
Месяц назад в СИЗО появился новый охранник, который с первых же дней возненавидел меня. Холёный, самолюбивый Эдик постоянно отправлял меня после отбоя на уборку охранного помещения. Это противоречило правилам содержания подследственных, но на нарушения Эдика начальство закрывало глаза.
Я всё чаще стал думать о побеге. Если мне не удастся сбежать из СИЗО, то сделать это в колонии строгого режима, в которую я, наверняка, отправлюсь, будет практически невозможно. Я не совсем ясно представлял себе, как можно сбежать отсюда, но, зная, что подобные побеги уже были, не терял надежды вырваться на свободу.
О моём побеге думала и Яна. На одном из свиданий она стала вспоминать роман Дюма «Граф Монте-Кристо». Говорить «открытым текстом» при охранниках было невозможно.
- Илья, – сказала мне как-то Яна. – Я часто вспоминаю наши встречи. Помнишь, как ты читал мне вслух «Граф Монте-Кристо»?
Я никогда не читал Яне вслух, но сразу сообразил, что она хочет мне сказать что-то важное, не для ушей охранников.
- Конечно, помню, – ответил я. – Эта картина, где ты сидишь в кресле и слушаешь, как я читаю про Дантеса, постоянно в моей голове.
- Правда, Илья? А я вот тут подумала, что если бы у Дантеса были деньги, то он покинул бы тюрьму гораздо раньше. Правда, при таком развитии «сломался бы» сюжет.
Я улыбался и соглашался с Яной.
- Видишь, как получается, – сказала Яна, – Дантес разбогател после того, как оказался на свободе. А есть такие персонажи, которые сначала богатеют, а потом попадают в тюрьму. И деньги им помогают выбраться на свободу.
Мне не надо было повторять дважды. Я сразу сообразил, о чём именно говорит Яна. Она дала мне понять, что будь у неё деньги, она смогла бы организовать побег. Я должен был сказать Яне о своём тайнике, где хранил «наличку».
- Яна, – я сделал вид, что поглощён беседой о романе Дюма, – а вот мне интересно, почему Дюма не написал о загородных домах Эдмона Дантеса? Ведь часть событий можно было бы перенести туда.
- Ага. И зажил бы Эдмон Дантес со своей Гайде в домике в Подпарижье, – улыбнулась Яна. – Илья, не нам судить писателя. Он решил, что можно ограничиться домами в городе.
- А я, если бы был соавтором Дюма, написал бы о том, что он перенёс свой клад в загородный дом и закопал сокровища под ступеньками беседки.
- Какой ты фантазёр! Не надо ничего додумывать за великого писателя. Когда-нибудь напишешь свой роман. Там и закопаешь сокровища под ступеньками беседки… красивой беседки из лиственницы.
Яна поняла всё. Мы неоднократно ездили с ней на мою дачу. Там я построил беседку именно из этого дерева.
Отводя меня в камеру, охранник сказал:
- Не пойму, ты идиот, что ли? Нет бы вспомнить бурные ночи с красоткой, так он с ней о книжках говорит.
- С вами тут точно станешь идиотом, – ответил я охраннику, радуясь, что он ничего не заподозрил.
Я шёл в камеру и прокручивал в голове разговор с Яной. Неожиданно я остановился.
- Чё встал? – крикнул охранник. – Вперёд.
Я пошёл, но все мои мысли были сосредоточены на словах Яны о Гайде. «Гайде… ГАЙде, – проговаривал я про себя. – Гай Вселенский, Хегай из телевизора, Гай Фомичёв, ГАЙде… Странно…»
IV
- Клеймёнов, на выход, – услышал я голос охранника и понял, что ко мне пришли либо Яна, либо Томский.
Меня сопроводили до места, где проходят свидания, и я увидел адвоката, выражение лица которого не предвещало ничего хорошего. Томский поздоровался со мной и, отводя взгляд, стал говорить…
- Илья Николаевич, я сделал всё, что мог. Против Марианны у следствия ничего нет, также у органов нет оснований объявлять её в розыск. Что касается «Экстрима», то мне объяснили, что детали спецоперации ни в коем случае не должны стать достоянием общественности. К убийству Лосевых ни Хорин, ни Бойко не имеют никакого отношения. Мне ещё раз недвусмысленно дали понять, что этой темы лучше не касаться, – сказал Томский почти шёпотом. – Илья Николаевич, вы должны ожидать суда в ближайшие дни.
- Я верил, что вы сможете что-то сделать, – сказал я сквозь зубы.
- Не стоит спешить. Если приговор будет строгим, мы подадим апелляцию.
- Вы хотите ещё что-нибудь мне сказать?
- Не отчаивайтесь, Илья Николаевич.
Я не ответил адвокату, встал со стула и дал понять охраннику, что свидание окончено.
Спустя полчаса я снова услышал голос: «Клеймёнов, на выход». Я точно знал, что на этот раз ко мне пришла Яна.
- Илья, как ты себя чувствуешь? – спросила она, как только я появился в комнате для свиданий.
- Спасибо. Всё нормально, – ответил я, садясь на стул.
- На прошлой встрече мне показалось, что ты простыл. Я принесла тебе носовой платок. Возьми, пригодится. И посмотри на рисунок. Это я сама вышила!
Яна протянула мне платок, который тут же оказался в руке охранника.
- А что, нельзя передавать такие вещи? – обиженно спросила Яна.
Охранник повертел в руке платок и передал его мне.
- Спасибо тебе, Янчик, – сказал я, разглядывая орнамент.
- Тебе нравится? Этот рисунок я увидела в одном журнале. Там была статья о лабиринтах. Посмотри узор. Хорошая практика для ума.
Мне стало всё понятно. Яна где-то раздобыла карту подземелья и хочет, чтобы я её запомнил. Но как я попаду в подземный ход?
- Илья, – обратилась ко мне Яна. – После нашего предыдущего разговора я решила перечитать «Граф Монте-Кристо». И, знаешь что… Как-то по-новому восприняла тот отрывок, где говорится о спасении Мореля.
- Ты имеешь в виду тот момент, когда к его дочери пришёл незнакомец и спас семью Мореля от банкротства?
- Да, я об этом. Ведь всё семейство было обречено, и вдруг появился спаситель. Очень сильно описан этот момент в книге.
- Да… да… – задумчиво сказал я, понимая, что Яна только что передала мне важную информацию – скоро кто-то поможет мне бежать. Этот некто спасёт меня.
- Илья, в следующий раз я привезу тебе книгу, которую сейчас дочитываю.
Я понял, что Яна снова пытается передать мне информацию.
- Привози.
- Книжка называется «Это случится завтра». Занимательная книжонка. Я не помню автора. Короче, почитаешь. Тебе понравится.
«Это случится завтра», – крутилось в моей голове. – «Значит, завтра побег. Яна уже знает от Томского, что скоро суд, и что медлить нельзя. Но я совершенно не готов к побегу. У меня нет ни одежды, ни денег, ни мобильника для связи».
- Илья, – прервала мои мысли Яна, – Прости, что пришла на минутку. Мне надо срочно идти. Увидимся.
- Спасибо тебе, Янчик!
Яна улыбнулась и направилась к выходу, а я в сопровождении охранника пошёл в камеру. Там я подсел к Фомичёву и тихо сказал ему, что собираюсь завтра бежать. Я предложил Гаю составить мне компанию, но он отказался. Парень искренне верил в правосудие и не сомневался в том, что его оправдают. Я показал ему платок и сказал, что именно зашифровано в орнаменте.
- До завтра буду запоминать орнамент, – сказал я другу, – а потом оставлю платок тебе. Может, пригодится?
Гай поблагодарил меня и сказал, что оставит платок лишь как память о нашей дружбе. Воспользоваться схемой он не собирается.
- Илья, – сказал мне чуть позже Фомичёв, – когда ты сбежишь, я постараюсь сделать на твоей кровати подобие куклы. Накрою это дело одеялом, и тебя до утра не хватятся. Ты ведь ночью побежишь?
- Если бы я сам это знал.
- Днём бежать безумие.
- Я тоже так думаю. Это будет или вечером или ночью. Спасибо тебе за помощь, Гай, – я протянул другу руку.
- Не за что, Илья. Главное, чтобы у нас всё получилось. – Гай пожал мне руку.
- У нас?
Гай загадочно улыбнулся.
- У нас, у нас, – сказал он смеясь.
- Ты решил бежать со мной?
- Нет. Я тебя прикрою.
День тянулся как никогда долго. Уже прошёл ужин, и дело шло к отбою. «Только бы этот гад Эдик не потащил меня в «охранку» убираться», – подумал я, и в тот же момент в двери затрещал замок. «Клеймёнов, на выход, – скомандовал Эдик. – В охранке появилась пыль».
При этих словах он громко засмеялся.
Гай, сидевший рядом со мной, сказал мне фразу, которая осталась для меня загадкой.
- Я отпускаю тебя, но не бросаю.
- Что? – не понял я.
- Ничего. Потом всё поймёшь. – Фомичёв хлопнул меня по плечу.
- Клеймёнов, ты оглох? – крикнул Эдик.
Я подчинился.
Он провёл меня по коридору и завёл в охранное помещение, где в тот момент никого не было. Я уже был готов взять тряпку, но Эдик остановил меня.
- Слушай, – обратился ко мне охранник, – я брат Яны.
- Что? – я вытаращил глаза.
- Что слышал.
В следующую минуту Эдик стал снимать с себя форму, под которой оказался ещё один комплект.
- Надевай, – скомандовал он. – Обувь под диваном. Там же шапка.
- А как я…
- Переодевайся и слушай меня. Сейчас мы пройдём по территории. Потом я проведу тебя в здание, где есть вход в подземелье. Когда спустишься по лестнице и попадёшь туда, пошарь с правой стороны. Найдёшь фонарик и мобильник. В нём всего один контакт – это новый номер телефона Яны. Потом она эту симку выбросит. Пойдёшь по тоннелю. Схему-то взял с собой?
- Я выучил её наизусть, – ответил я, пытаясь прийти в себя.
- В кармане куртки есть немного денег.
- Спасибо, – сказал я, не веря в происходящее.
- Одним «спасибо» не отделаешься. Яна мне заплатила двадцать «лимонов», которые взяла у тебя. Да-да, за всё надо платить.
Цена моей свободы оказалась немаленькой, но других вариантов освобождения не было.
- Всё равно, спасибо, – сказал я Эдику.
- Ну, готов? Пошли.
- Подожди.
- Что ещё?
- Меня же могут хватиться.
- Ты вроде бы неглупый мужик, – ответил Эдик, – а включить мозги не хочешь. Как ты думаешь, зачем я тебя постоянно выдёргивал после отбоя? Что? Дошло?
- Ты хочешь сказать, что приучил всех к этой «традиции», и меня не скоро начнут искать?
- Соображаешь, когда захочешь. Больше нет вопросов? Тогда ещё минуту, – Эдик подошёл к видеорегистратору и нажал на нём несколько кнопок.
- Вот теперь пошли! Остальное скажу по дороге.
- Ты отключил камеры?
- Ненадолго. Мне ещё придётся возвращаться в охранку. Включу их и свалю.
- Через подземелье?
- На хрена? Через проходную. Когда я заступал на дежурство, то договорился на КПП. Сказал ребятам, что вечером выйду на пять минут. Я и так тебе много говорю. Шевели помидорами.
Мы вышли во двор и пересекли его по диагонали.
- Ты должен вылезти из канализационного люка в Лаврушинском переулке. Люк на огороженной территории. Там сейчас реставрируют старый дом. Смотри, не попадись на глаза сторожу. Перемахни через забор и ищи машину Яны. Она там будет тебя ждать. Остальное – её дело. Куда она тебя повезёт, и где ты будешь скрываться, я не знаю.
- А как же ты? Тебя же арестуют.
- Мозги-то включи! Неужели ты думаешь, что я здесь останусь? Новые документики уже готовы, и к утру мы будем далеко.
- Мы? Кто это «мы»?
- Я оговорился. Конечно же, я. Я(!) буду далеко.
Мы вышли из блока, пересекли двор, и Эдик открыл дверь старого здания. Он подтолкнул меня, и я очутился в вонючем помещении, заваленном каким-то хламом.
- Сюда, – сказал охранник и, включив фонарь, указал мне на небольшую дверцу.
Я толкнул её и в свете фонаря увидел ступеньки.
- Ты всё понял? – спросил меня Эдик.
- Всё. Я пошёл.
- Давай. Не забудь про фонарь и мобильник.
Эдик посветил мне, и я добрался до пола. Свет погас, я на ощупь стал искать свои вещи, без которых мне было бы трудно обойтись. Нашёл быстро, убрал телефон во внутренний карман куртки и включил фонарь. Передо мной был длинный тоннель.
Я отправился в путь. Схему я выучил так, что готов был начертить её в любой момент. Первые часа два я шёл, согласно плану Яны, петляя по подземному лабиринту. Но потом возникла проблема. Тоннель раздваивался, а на схеме этой развилки не было. Я стал освещать фонарём заплесневевшие стены, будто пытался найти указатель. В душе я понимал, что найти нечто подобное мне не удастся. Скорее всего, делал я это инстинктивно. Луч фонаря упал на землю. У входа в один из тоннелей я увидел несколько гаек. «Сколько же им лет, – подумал я. – Похоже, что здесь был Сталкер, который бросал эти гайки», – сказал я себе.
Я минуты две раздумывал, по какому из двух тоннелей мне идти, и выбрал тот, где не было гаек. Он оказался более длинным, чем я думал. Я понимал, что иду уже не менее шести часов. В какой-то момент меня охватила паника. «А что, если эта дорога приведёт меня в тупик? Надо будет возвращаться назад. Но меня могут поймать. Может быть, в СИЗО уже хватились меня? Я шёл и шёл, пока, наконец, не увидел перед собой вертикальную шахту с лестницей. Я взобрался по ней и попытался открыть люк. Это оказалось сделать не так просто. Во время своего путешествия по подземной Москве я истратил много сил, и теперь мне стоило немалого труда сдвинуть крышку люка с места. С четвёртой попытки это удалось.
Я выбрался на поверхность. Было уже светло. Я огляделся и не увидел забора. Я находился в одном из дворов и понял, что выбрал не тот тоннель. Здание, которое было рядом, показалось мне знакомым. Конечно, я был здесь однажды, когда решал спорный вопрос о контракте с испанской фирмой. Я стоял рядом со зданием суда.
«Не хватало ещё встретиться здесь с Томским», – было первое, о чём я подумал.
Я поспешил покинуть двор и, выйдя на Татарскую улицу, позвонил Яне.
- Илья, ты где? – спросила взволнованная Яна.
- На Татарской.
- Как ты туда попал? Заблудился?
- Под землей выкопали больше, чем показали на схеме.
- Ясно. Выходи на Пятницкую и иди в сторону Балчуга. Я тебя заберу.
- Хорошо, – я пошёл по переулкам, миновал Новокузнецкую и через пять минут был на Пятницкой. Должен сказать, что этот район был мне хорошо знаком. Наша семья переехала в столицу из деревни, находящейся в тридцати километрах от Москвы, и жили мы в коммуналке в Климентовском переулке. Выйдя на Пятницкую, я пошёл в сторону Балчуга, как просила Яна. Она увидела меня рядом с бывшим магазином «Букур» и остановила машину. Короткий звуковой сигнал заставил меня посмотреть на дорогу, и я быстро сел в её «Рено».
- Илья, родной мой… – Яна стала меня целовать, не обращая внимания на мой внешний вид и запах, который я источал после путешествия по подземелью.
- Янчик, – я тоже поцеловал её, – надеюсь, у нас ещё будет время.
- Будет, – ответила Яна. – Как ты?
- Всё нормально. Куда мы поедем?
- На дачу моего отца. Вообще-то это и моя дача, но я на ней бываю редко.
Яна завела двигатель, и машина двинулась по ещё незагруженной Пятницкой. Когда мы проехали Болотную площадь, я спросил:
- Каким образом ты раздобыла схему подземелья?
- Я сфотографировала её у архитектора, – чуть смущённо ответила Яна.
- Что ещё за архитектор?
- Илья! Ты можешь меня ненавидеть, ты можешь меня бросить и больше никогда не вспоминать, но у меня был только один способ достать эту схему.
Лицо Яны стало красным. Она замолчала.
- Других вариантов не было? – спросил я спокойным голосом.
- Поверь, Илья – не было. Я влюбила в себя этого мужчину, была с ним две ночи и уговорила принести мне с работы планы подземной Москвы.
- Но ведь этот план есть в Интернете, – сказал я, пытаясь выгнать из головы мысли и картинки, появившиеся после признания Яны.
- Есть. Но там не указаны ходы, которые связывают СИЗО с подземельем. Ты же должен понимать, что такое в Интернете не найдёшь.
Я молчал.
- Илья, я могла бы тебе не говорить, что была с этим мужчиной. Придумала бы что-нибудь. Но я тебе по-честному всё говорю. Я не хочу, чтобы между нами была ложь. Ненавидишь меня? Наверное, так и должно быть. Но поверь, что сделала я это только для того, чтобы вытащить тебя на свободу. Если бы не Гай Сергеевич…
- Кто?!
- Так зовут этого архитектора. Если бы я с его помощью не добыла для тебя план… Илья, ты молчишь? Я понимаю.
«Гай Сергеевич», – пронеслось в голове.
- Яна, – наконец прознёс я, – мне трудно сейчас что-то сказать. Конечно, я благодарен тебе, но…
- Я всё тебе рассказала. Теперь думай сам. Сейчас я отвезу тебя на дачу, и там ты решишь, нужна ли я тебе. Скажу только, что мне ты нужен. Можешь не верить, но это так.
Мы свернули на Тверскую и минут пятнадцать ехали молча. Первым тишину нарушил я:
- Янчик, если всё обойдётся, если мне удастся сделать документы, давай уедем из Москвы. Вместе!
По щекам Яны потекли слезы. Она лишь кивнула мне и, шмыгнув носом, достала из кармана платок.
Мы ехали уже минут тридцать. На встречной полосе Ленинградки образовалась пробка, но, к счастью, в нашем направлении всё было более-менее спокойно. Мы ехали по Подмосковью и вскоре свернули на Фирсановку. Проезжая по просёлочной дороге, Яна сказала мне, что все мои деньги, которые она забрала из тайника, находятся в её комнате на даче. Там восемьдесят пять миллионов. Было сорок пять, но десять она отдала Эдику.
Мы прибыли на место. Дача располагалась в заброшенной деревне. Чувствовалось, что раньше здесь кипела жизнь, но время сделало своё дело. Похоже, что многие дома были необитаемыми, несмотря на то, что район считался престижным. Я увидел и новые постройки, возведённые, судя по всему, на месте снесённых домов.
- Раньше эта деревня носила название Назарьево, – сказала Яна, когда мы подъехали к забору, – но потом снесли указатель, и деревня стала частью Зеленограда. Хотя, как видишь, городом здесь и не пахнет.
- Яна, продолжая тему запахов, скажи, где мне помыться? – я выразительно посмотрел на свою одежду.
- В доме есть душевая кабина. Ну, что мы сидим-то. Вот тебе ключи, открой калитку, а потом ворота.
Я сделал всё, как сказала Яна. Дом был не новым, но выглядел аккуратно. Чувствовалось, что хозяин следит за жилищем. Яна открыла входную дверь, и мы оказались внутри.
- Душ в конце коридора. Иди мойся, а я принесу тебе одежду. Вы с отцом одной комплекции.
- А он не будет возражать?
- А если и будет, то что? – улыбнулась Яна. – Альтернативы нет. Я не стала покупать тебе вещи заранее. Я суеверная.
- Ты прямо как о новорождённом говоришь.
- А ты и есть новорождённый, – засмеялась Яна. – Иди, а я пока отцу позвоню. Предупрежу его, что я здесь не одна.
- А что ты скажешь ему обо мне? И, вообще, он здесь появится?
- Думаю, что он сегодня приедет. А скажу… Скажу, что ты – мой друг по переписке и заехал на пару дней в Москву. Скажу, что у нас не такие близкие отношения, чтобы оставлять тебя у себя. Я ведь в однушке. Ну, ещё скажу, что буду эти дни здесь, а тебе выделим отдельную комнату.
- Да?
- Да, – снова засмеялась Яна. – Не волнуйся. Отец завтра уйдёт на работу, а я взяла отгул.
- Янчик, а как ты ему объяснишь, зачем я надел его вещи?
- Об этом я не подумала. Давай вместе придумаем. Или… нет. Не надо ничего придумывать. Я сейчас сгоняю в Зеленоград и куплю, всё, что надо. Сиди в душе, пока я не вернусь. Отца я предупрежу, что ты моешься с дороги.
- Ладно. Только не задерживайся.
- Хорошо. Отцу позвоню из машины. Иди, отмокай.
Ворота и калитку я сама закрою.
Яна выбежала из дома, а я направился в ванную.
Минут двадцать я усиленно смывал с себя грязь, думая о том, что смываю время, проведённое в камере. Это время больше никогда не должно ко мне прилипнуть. Мы уедем с Яной в Италию или в Испанию, обязательно поженимся, и у нас родятся дети.
Я стоял под душем и представлял, как мы с Яной, держа за руки мальчика и девочку, идём по узким европейским улочкам. Я по-прежнему в бизнесе, у нас есть свой домик на берегу моря. Впереди целая жизнь…
Мои мысли прервал звук захлопнувшейся двери. Яна так рано приехать не могла. Значит, это её отец. А я даже забыл спросить, как его зовут. Я выключил воду и приоткрыл дверцу.
- Здравствуйте! – крикнул я.
- Здравствуйте! – послышалось в ответ. – Вас, кажется, Ильёй зовут? Мне о вас Яна рассказала.
- Да. Простите, что не выхожу к вам. Я ещё не закончил.
- Ничего страшного. А полотенце Яна вам дала?
- Ой, даже не обратил внимания. Кажется, не дала.
- Сейчас.
Я услышал звук шагов, приближающихся к кабине. Из вежливости я снова приоткрыл дверцу и высунул голову. На меня смотрел Хорин.
V
- Та-а-ак… – произнёс полковник. – Друг по переписке, значит?
- Василий Васильевич…
- Да, нет, ничего, мойтесь-мойтесь. Вы только скажите мне: оружие при вас? Я понимаю, что в душ вы его вряд ли взяли. И, тем не менее… есть ли в доме ваше оружие?
- У меня его нет. Поверьте мне!
Мне трудно описать состояние, которое я испытывал в тот момент. Трагикомичность ситуации заключалась ещё и в том, что я не мог покинуть душевую кабину и выйти к Хорину. То есть, выйти-то я мог, но только в костюме Адама.
Полковник словно прочитал мои мысли и спросил:
- Во что переодеваться-то будете? В этот костюмчик, который Яна бросила в помойное ведро?
Я по-прежнему высовывал голову из кабинки.
- Яна сейчас привезёт одежду, – выдавил я из себя.
- Я дам вам свой халат.
Хорин поднялся на второй этаж и принёс махровый халат, который повесил на вешалку.
- Жду вас на террасе, – произнёс полковник и удалился.
- Василий Васильевич, – крикнул я, – вы только не спешите звонить в полицию. Я прошу вас! Давайте дождёмся Яну.
Хорин не ответил. Я наскоро вытерся, надел халат и выбежал на террасу.
- Вы никуда не звонили? – задыхаясь, спросил я хозяина дома.
- А как же, звонил. В ООН, в организацию по трудоустройству беженцев...
- Я серьёзно, Василий Васильевич.
- А если серьёзно, то в моём доме находится убийца и беглец. Причём, это не два разных человека. Конечно, вы мне сейчас скажете, что суда ещё не было, и что пока вы обвиняемый. Так?
- Нет, не скажу. Я не собирался убивать Лосевых. Я думал, что это игра, что это квест. Зачем вы пришли ко мне под видом агента «Экстрима»? Если бы не тот визит… А вы могли меня спасти, если бы рассказали про квест, который предложили мне.
- Вы хотели дождаться Яну? Вот дождёмся и поговорим.
- Вы не против, если я выйду на улицу и подожду Яну на лавочке?
- Сидите здесь!
Я подчинился и сел в плетёное кресло у окна. Ожидание Яны прошло в полном молчании. Хорин листал газеты, а я снова и снова «уходил» в тот злополучный день, который изменил мою жизнь. Так прошёл час. Наконец появилась Яна. Хорин велел никуда не уходить с террасы и пошёл открывать ворота. Я не слышал, о чём говорили отец и дочь, но по выражению их лиц было понятно, что разговор идёт обо мне. Они вернулись, Яна передала мне два пакета.
- Переоденься, Илья, – сказала она мне. – Иди на второй этаж. Там моя комната.
- Спасибо, – поблагодарил я Яну и поднялся по ступенькам.
- Ну, почему ты не сказал мне, что под видом агента «Экстрима» у тебя был мой отец? – крикнула мне вслед Яна.
Я остановился.
- Янчик, откуда я знал, что ты дочь Василия Васильевича. Я просто рассказал тебе вкратце о том дне, вернее, вечере.
- Ох, Илья… Ладно, иди. Мы ждём тебя.
Через несколько минут я, облачённый в летние брюки, кроссовки и футболку, сидел за столом напротив Хорина. Яна делала бутерброды, говоря, что более «глобальную» пищу она приготовит чуть позже.
Наконец Яна поставила на стол тарелку с бутербродами, налила всем чай и села рядом со мной.
- Пап, – сказала она, – прости, что наврала тебе про друга по переписке.
- Яна, – ответил Хорин, – если бы твоё враньё было единственной проблемой… Ты понимаешь, что произошло? Вы, дорогие мои, в курсе, что о побеге уже сообщили в СМИ? В розыске также и Эдуард.
- Ты знаешь, что Эдик помог Илье бежать? – спросила отца Яна.
- Теперь догадываюсь. И, кажется, понимаю, зачем он просил меня помочь ему устроиться охранником в этот СИЗО.
- Это ты ему помог? – Яна была удивлена.
- Я, дочка, я. Вот только он мне не сказал, почему он так туда рвётся.
Мы молчали. Полковник посмотрел сначала на Яну, потом на меня:
- Вы понимаете, что вы меня загнали в угол? Я, полковник полиции, не имею права молчать и в то же время не могу сдать свою дочь как организатора побега. Если я сдам только тебя, дорогой гость, то ниточка потянется и к Яне.
- Пап, – Яна посмотрела Хорину в глаза, – я люблю Илью, и я знаю, что он не виноват. На первом же свидании он рассказал мне об «Экстриме». Правда, тогда я ещё не знала, что агентом был ты. Илья был уверен, что участвует в квесте.
- Василий Васильевич, – сказал я, держа руку Яны в своих руках, – зачем вам надо было устраивать этот спектакль?
- Да уж не просто так, –- ответил Хорин.
- Может быть, вы нам расскажете, для чего всё это было организовано.
- Всех деталей я раскрывать не буду, – начал Хорин, – но кое-что скажу. Итак, Илья, вы взяли объявление об услугах «Экстрима» в почтовом ящике?
- Да.
- Ну, слушайте… Мой сын и твой брат, Яна, с детства обладает незаурядным складом ума.
- При чём здесь Эдик? – перебила отца Яна.
- Вы хотели услышать правду, ну, так слушайте. Эдик ещё в школе мастерски плёл интриги, сталкивая лбами и учителей, и одноклассников. Причём, всегда сам был в стороне. Итак, – после небольшой паузы продолжил Хорин, – будем исходить из того, что Эдик положил глаз на состояние Ильи. Каким образом он мог добраться до денег?
- Кажется, я начинаю что-то понимать, – сказала Яна.
- А я — нет, – грустно улыбнулся я.
Хорин прошёлся по комнате и продолжил:
- У меня работал осведомитель по прозвищу «Гюрза». Этот человек был достаточно умён и нередко самостоятельно разрабатывал планы поимки преступников. С идеями Гюрзы не только считались, но и нередко обращались к нему за советом. Однажды он сообщил, что некто Илья Клеймёнов является организатором криминального сообщества, занимающегося продажей наркотиков. Осведомитель предложил подбросить в почтовый ящик Клеймёнова листовку с объявлением об услугах «Экстрима». Будучи уверенным в том, что Илья обратится в эту фирму, Гюрза посоветовал оперативникам явиться в дом «наркобарона», чтобы расставить «жучки», а заодно взять образец почерка потенциального преступника и отпечатки его пальцев. Сделать это можно так, что сам хозяин квартиры ни о чём не догадается. Я соглашаюсь с осведомителем и провожу операцию совместно с криминалистом Кирой Бойко. Пока я в обличии агента «Экстрима» рассказываю вам, Илья, об услугах фирмы, Кира, разглядывая вашу комнату, устанавливает «жучки». Я получаю от вас подписанный договор (образец почерка и отпечатки пальцев), после чего мы с Кирой покидаем ваш дом. Последовавшее вскоре убийство Лосевых стало для нас неожиданностью.
- Простите, что перебиваю вас, – сказал я. – Василий Васильевич, а почему при моём повторном звонке в «Экстрим» мне ответили, что это фирма по производству и доставке пиццы?
- После того, как мы подписали договор и сделали в вашем доме всё, что хотели, дальнейшие контакты с вами не входили в наши планы. Нам, простите, было уже наплевать, что вы обо всём этом подумаете. Ваш номер определился у секретаря, и ему было сказано, чтобы он ввёл в заблуждение звонящего с этого номера.
- Понятно, – выдохнул я. – Пожалуйста, продолжайте.
- Нам не удалось «поймать» вас на наркотиках, – сказал Хорин, – зато мы изолировали общество от опасного преступника. Впоследствии я помог Гюрзе устроиться охранником в тюрьму. Об этом он меня попросил сам.
При этих словах Яна подалась вперёд.
- Да, Яна, – сказал Хорин. – Гюрза — это твой брат и мой сын, пропади он пропадом.
Полковник подошёл к окну и, не поворачивая головы к собеседникам, произнёс:
- Мой дорогой сынуля однажды стал свидетелем одного моего неблаговидного поступка. Если бы моя причастность к этому делу стала достоянием органов, я как минимум лишился бы работы и как максимум сел бы за решётку. Эдик стал меня шантажировать. Нет, денег он не просил. Он потребовал, чтобы я устроил его на работу в полицию… информатором. В противном случае он обещал предать огласке то, что я хотел поскорее забыть. Я никогда бы не поручился за него и не стал бы хлопотать, потому что прекрасно знаю своего сына. Это настоящий сатана. Но он «прижал» меня. Я не стану говорить вам, какой грех за мной водится. Это дела прошлые. А сейчас я сам дал ему в руки такие козыри, что он может вить веревки и из меня, и из вас. Яна, Яна, – после небольшой паузы продолжил Василий Васильевич, – ну, почему ты мне не сказала, что он собрался устроиться охранником в тюрьму по твоей просьбе?
- Папа, если бы я тебе это сказала, ты согласился бы стать косвенным соучастником побега?
Хорин промолчал.
- Вот поэтому и не сказала. Кстати, почему ты никогда не говорил мне, что твой сын «держит тебя на крючке»? Если бы я знала это, то не обратилась бы к Эдику.
Наступила очередная пауза. Её прервал голос Яны:
- Илья, Эдик всю жизнь нас ненавидел. Он был любимчиком мамы, а когда её не стало, всю свою злобу вымещал на нас. Эдик считал, что мы виноваты в её смерти, что вовремя не вызвали «скорую», когда случился сердечный приступ. В шестнадцать лет он даже поменял фамилию «Хорин» на мамину девичью и стал Соколовым.
- Илья, – обратился ко мне полковник, – пока он не выкачает из вас все деньги, он не успокоится. Связи с вами у него нет. Значит, он будет звонить нам и требовать выкуп за своё молчание.
- Нам? – выкрикнула Яна.
- Молчание? – спросил я.
- Да и ещё раз да, – Хорин допил чай. – Эдик знает, что вы находитесь в моём доме.
Мы с Яной смотрели на полковника, раскрыв рты. Хорин продолжал:
- Сегодня, когда я подъезжал к даче, от соседнего участка отъехало такси. У соседей есть свои машины. Теперь у меня нет сомнения в том, что это был Эдик. Он наблюдал за вашей встречей и поехал за вами. Зная его склонность к интригам, предположу: водителю он, скорее всего, «наплёл», что следит за неверной женой… или что-то в этом роде. Эдик, судя по всему, не торопился покинуть деревню и продолжал наблюдать за домом. Потом он увидел меня и решил уехать.
- Его надо за решётку посадить! – выпалил я.
- Нас всех надо туда посадить, – ответил Хорин. – Не находите? Компания из беглого арестанта и двух его пособников имеет все шансы провести в тюрьме не один год.
- Господи, – взмолилась Яна, – что нам делать?
Хорин не стал отвечать дочери. Он налил себе ещё одну кружку чая и, размешивая сахар, медленно проговорил:
- Илья, мой сын действовал не один.
- Догадываюсь, – усмехнулся я.
Для меня было очевидно, что в деле замешана и моя секретарша. Только она могла взять из сейфа пистолет. Но доказать это было невозможно. Марианна исчезла, а следователь даже не собирался её искать. Участие девушки в подготовке убийства он не рассматривал. Похоже, что и адвокат не утруждал себя поисками Марианны.
- Значит так, – проговорил Хорин. – Будем ждать звонка от Эдика. Я приглашу его сюда…
- Сюда? – хором спросили мы с Яной.
- Да, именно сюда.
- Он не приедет, –- сказал я.
- Он приедет! – отрезал Хорин. – Ему нечего бояться. Эдик прекрасно знает, что с его головы не упадет ни один волос. Компромат на всех нас он держит у помощника.
- Точнее, у помощницы, – вставил я.
- Скорее всего, – тихо сказал Хорин. – Я бы и сам ему позвонил, но это бесполезно. Он такой же беглец, как вы, Илья, и наверняка избавился от сим-карты.
Хорин отхлебнул из чашки и, будто говоря с самим собой, произнёс:
- Странно, что он до сих пор ещё не позвонил. Наверное, хочет пощекотать нам нервы. Это в его духе. Так, сейчас семь. Думаю, до девяти он объявится. Подождём.
Яна, не обращая внимания на отца, стала меня целовать.
- Ну, сыночек, - после паузы проговорил полковник. – Всех загнал в угол. Стоит мне сделать шаг, и он накажет нас. Глядишь, ещё и вертухаем при нас будет. Он ведь, как Штирлиц – выкрутится из любой ситуации.
- Не шути так, папа.
- А что мне ещё остается, Яна. Кстати, ты не меньше своего брата нагадила.
- Василий Васильевич… – попытался вмешаться я.
- Да, молчи уже, любитель острых ощущений. Получил, чего хотел? Как там у тебя с адреналином? Всё в порядке? В квест он решил поиграть. Наигрался? Укокошил своих друзей, ввязал в подсудное дело мою дочь, да и я теперь тоже соучастник твоего побега.
- Папа!
- Что «папа»? Что «папа»?! – Хорин быстро заходил по комнате. – Папа твой теперь в такой же заднице, как и вы. Нечего сказать – хорош полковник полиции: прячет беглеца, покрывает его сообщницу и собирается вести переговоры с другим бандитом. И это – мои дети!
- Не все, – уточнил я.
- Да, слава Богу, – ответил полковник. – Кстати, и адвокат у тебя, Илья, хорош. Не хотел раскручивать тему Марианны и уговаривал тебя не упоминать «Экстрим». Я так понимаю, что и в процессе следствия он особо не напрягался.
Хорин остановился и внимательно посмотрел на меня. Он стал говорить медленно:
- А случайно ли твой адвокат так себя вёл?
- Что вы хотите этим сказать? – спросил я охрипшим голосом.
- Да, папа, что?
- А то, что… Ладно, мне надо всё выяснить самому.
В комнате снова наступила тишина.
- Яна, – обратился к дочери полковник, – я хочу, чтобы ты осталась сегодня здесь.
- Я сама этого хочу, – ответила Яна, глядя на меня. – Завтра я должна быть на работе только к шести вечера.
- Вот и хорошо, дочка.
- Пап, я прошу тебя, расскажи о том эпизоде… ну, о том своем грехе, после которого тебя стал шантажировать Эдик.
Хорин грустно засмеялся.
- Эдик шантажирует меня на протяжении всей своей жизни. У него это в крови. Впервые он предложил мне сделку, когда ему было четыре года. Я тогда обещал твоей маме бросить курить. Он нашёл в моем кармане сигареты и пообещал, что расскажет маме, если я не куплю ему воздушного змея. Тогда я отреагировал жёстко и дал ему понять, что шантаж не пройдет, и что я не боюсь его «стукачества». В тот же день сынок сообщил маме о сигаретах. Яна, если бы ты знала, сколько было подобных моментов.
- А тот случай, о которым ты упомянул… Что тогда произошло?
- Ладно, исповедуюсь. Десять лет назад я вез Эдика… Сейчас уже не помню, куда. Это не важно. Короче, я не заметил красный свет и сбил пешехода. Как сейчас вижу эту картину: льёт дождь, я пересекаю Тверскую и въезжаю на Бронную. Откуда взялся этот парень, не пойму, ведь на переходе никого не было. Помню, как он подлетел над капотом… Его бейсболка застряла между лобовым стеклом и дворником и ещё с минуту маячила передо мной… туда-сюда… туда-сюда. Я открыл окно и выкинул эту бейсболку.
Хорин провёл рукой по лицу.
- Я хотел остановиться, помочь парню, но Эдик настоял на том, чтобы я прибавил газу. При этом он говорил, что я, как минимум, останусь без погон, если остановлю машину. Я до сих пор не могу отделаться от мысли, что убил беднягу.
- Василий Васильевич, – обратился я к полковнику. – А бейсболка была красно-синяя?
Хорин приоткрыл рот и уставился на меня. Я улыбнулся ему:
- Тот парень почти год провалялся в больнице с аппаратом Илизарова. Но сейчас он жив и здоров. У него всё нормально… если не считать того, что его ищет полиция.
Яна потеряла дар речи. Она переводила взгляд с меня на отца, и её губы слегка дрожали. Я так и не понял, пыталась она улыбнуться или хотела заплакать.
Хорин подошёл ко мне и прошептал:
- Прости меня. Видно, судьбе было угодно, чтобы наши пути пересеклись в будущем. Да, за грехи надо платить.
- Не вспоминайте больше о том случае, – я смахнул с плеча несуществующую пылинку.
В этот момент в телефоне полковника раздался звуковой сигнал.
- Смс-ка, – сказал он. – Интересно, от кого.
Хорин прочитал сообщение.
- Бред какой-то.
- А что там написано? – спросила Яна.
- А вот, послушай, – Хорин снова открыл сообщение. – «Только тот, кто проходит тьму, имеет право видеть свет. Я гляжу на тьму из света и помогаю заблудившимся. Гай».
- Действительно, бред, – сказала Яна.
- Гай? – переспросил я.
- Да, – сказал Хорин. – Этот шутник так подписался.
- А, может, и не бред, – прошептал я.
- Пап, а с какого номера отправили эту смс-ку?
- 8 666 6660666.
Мы все переглянулись.
- Хакеры балуются, – констатировал полковник.
- Или сатана, – грустно улыбнулась Яна.
- Да… Странно, – сказал я и задумался.
Мои раздумья прервал новый звонок.
- Наверное, Эдик, – Яна прижалась ко мне.
- Алло, – Хорин встал из-за стола. – Да, Степан, привет… Нет… Нет… Хорошо, я постараюсь её разыскать. Пока.
Полковник дал отбой и посмотрел на нас.
- Вот и началось, – полковник уставился в одну точку.
- В чём дело, папа?
- А дело, дочка, в том, что тебя уже ищут. Следователю очень хочется поговорить с тобой. Ты ведь навещала Илью до последнего.
- Кто звонил, пап? Степан Алексеевич?
- Да. Мы с ним старые друзья, – только теперь Хорин посмотрел на дочь. – Яна, как я понимаю, ты поменяла номер телефона. Да?
- Да, пап. Я выбросила старую симку.
- Ты сама-то понимаешь, в какое дерьмо ты влипла? Я уже не говорю про тебя, Илья.
Хорин подошёл к буфету, достал оттуда начатую бутылку водки и, налив себе полную стопку, выпил одним глотком.
- Пап, – Яна встала рядом с отцом, – они не будут искать у тебя ни меня, ни Илью.
- Очень на это надеюсь, Яна, – процедил Хорин. – Но ты понимаешь, что если они не найдут тебя и завтра, то ты будешь в розыске?
- Папа, я завтра сама позвоню Степану Алексеевичу, скажу, что у меня украли телефон и спрошу, куда мне надо идти. У них же ничего нет против меня. Да, я приезжала в СИЗО к Илье, но где доказательства, что я раздобыла схему подземелья, а потом ждала…
- Какую схему подземелья? – Хорин взял Яну за плечи и слегка тряхнул. – Так ты организатор побега?
Яна поняла, что сказала лишнее. Она молчала. Хорин отошёл от дочери, снова сел за стол, обхватил голову руками и стал слегка раскачиваться. Во время диалога отца с дочерью я молчал. Настал мой черёд включиться в беседу.
- Василий Васильевич, – я сделал шаг в сторону полковника. – Помогите Яне.
- И как же я ей помогу?
- Вы можете достать ей новые документы?
- Щас! Вот только водку допью и сяду рисовать! Ты, вообще, за кого меня…
В кармане Хорина снова зазвонил телефон.
- Слушаю, – почти крикнул мужчина. – Здравствуй, дорогой! Так… заткнись и слушай, что я тебе скажу. Никто никуда ничего привозить не будет. Ты сам приедешь… Да, именно. Ты же следил за ними. Так вот, ты будешь здесь не позднее девяти часов вечера! Да, сегодня! Если тебя не будет до этого времени, можешь не пытаться нас искать. «Стучи» потом, сколько угодно. Ты ничего не получишь и нас не найдёшь…. Вот и хорошо. Ты всегда был смышлёным мальчиком… А вот этого не надо мне говорить! Никто тебя не собирается трогать. Охота нам вымазываться в говне. Всё.
Хорин бросил телефон на диван.
- Куда ни ткни, везде хорошо, – прорычал полковник с саркастической улыбкой.
- Папа, Илья устал. Можно ему отдохнуть?
- Да идите уже, – бросил Хорин и налил себе ещё одну рюмку водки.
VI
Мы с Яной поднялись в её комнату, и как только закрыли дверь, накинулись друг на друга так, как герои тонущего «Титаника» кидались на палубные ограждения. Со стороны могло показаться, что мы хотели друг друга сожрать. Мы свалились на кровать и стали судорожно стаскивать друг с друга одежду. Я ловил себя на мысли, что нахожусь не с той Яной, которую знал много лет. Я прижимал к себе другую Яну – ту, которую по-настоящему полюбил. Я овладел ею и хотел, чтобы эти минуты никогда не кончались. Мои руки скользили по её груди, спине, бедрам и мне казалось, что я нахожусь в раю. Яна издавала слабые стоны и просила меня не останавливаться. Я не остановился бы, даже если бы захотел. В тот момент я напоминал машину по перекачке нефти.
Не знаю, сколько времени продолжалось это безумие. Мы то в изнеможении откидывались на подушки, то снова начинали неистовствовать. О том, что всё это происходило несколько часов, мы смогли понять, когда увидели в окне, как солнце, сползает к макушкам деревьев.
- Половина девятого, – прошептала Яна, глядя на часы, единственный аксессуар, который оставался на ней. – Давай одеваться. Ты так и не отдохнул, – улыбнулась она.
- Ещё как отдохнул.
Мы собрали разбросанную по комнате одежду.
Через десять минут мы сидели на террасе. Хорин прохаживался по участку, периодически приникая к щели в заборе.
- Господи, – сказала Яна, – вы же у меня голодные. Сейчас пожарю котлеты.
- А картошка в доме есть? – поинтересовался я.
- Есть. Давай, ты будешь её чистить, а я займусь котлетами, да и салатик состряпаю.
Я обнял Яну и крепко поцеловал. Мы были готовы снова пойти в её комнату, но обстоятельства не позволяли это сделать.
Около девяти вечера я, Хорин и Яна сели за стол. Яна поставила четвёртый прибор.
- Ну, что, будем ждать Эдика или приступим? – спросил Хорин.
- Да ешьте уже, – Яна сняла со сковородки крышку. – Вы ж голодные.
- Сегодня мы узнаем, каким образом Эдик спланировал твой арест, Илья, – Хорин положил в тарелку котлету.
- Почему вы думаете, что он нам всё расскажет? – поинтересовался я у полковника.
- Я слишком хорошо знаю своего выродка-сына. Он тщеславен и непременно захочет похвастаться своей изобретательностью.
За воротами раздался звук автомобильного сигнала. Все посмотрели в окно.
- Сидите, – скомандовал полковник. – Я сам ему открою.
Мы с Яной видели, как Хорин распахнул ворота, и на участок заехала машина. Вышедший из неё Эдик протянул отцу руку. Василий Васильевич сделал вид, что не заметил протянутой руки и жестом показал сыну, чтобы тот зашёл в дом.
- Добрый вечер, – ухмыльнулся Эдик, входя на террасу.
- Ужасно добрый, – выпалил Хорин, закрывая за собой дверь.
Яна положила в тарелку Эдика картофельное пюре, две котлеты и салат.
- Вообще-то я не голоден, но если вы настаиваете…
- Не хочешь — не жри, – рявкнул Хорин.
- Не хочу, но пожру, – тем же тоном ответил ему сын и приступил к ужину.
В течение десяти минут за столом не было произнесено ни слова. Со стороны могло показаться, что на террасе сидит дружная семья. Наконец, когда Яна собрала пустые тарелки и стала разливать чай, слово взял хозяин дома.
- Эдик, ты сейчас возьмёшь то, за чем приехал, и больше мы о тебе никогда не услышим.
- Конечно, – согласился Эдик. – Яна, я уже говорил отцу и хочу сказать вам, сладкая парочка: если вы против меня что-то задумали, то не пытайтесь это сделать. Если со мной что-то случится, весело будет всем. О том, что я здесь, известно моему другу, и он…
- Она! – вставил я.
Эдик посмотрел на меня и улыбнулся.
- Дело не в местоимениях. Короче, вы меня поняли.
- Поняли, поняли, братец, – сказала Яна.
- Расскажи, как ты всё это устроил. Ведь Илья попал в тюрьму неслучайно. Ты это спланировал? – Хорин смотрел сыну в глаза.
- Да. Я расскажу, но имейте в виду… Если я когда-нибудь окажусь лицом к лицу со следователем, повторять ему это не буду. А вам никто не поверит.
- Говори, – Хорин пересел со стула на диван.
- Мне давно не давало покоя твоё состояние, Илья, – начал Эдик. – Но никакого компромата на тебя не было. Поэтому вариант шантажа я отмёл. Надо было напрячь мозги. И я их напряг… Я познакомился с твоей секретаршей Марианной и попросил её сообщать обо всём, что происходит в твоём офисе. Кроме этого, мне нужен был твой психологический портрет. Когда я узнал о тебе достаточно много, понял, что ты, Илья, склонен к авантюрам, в том числе и к жизненным моментам, поднимающим адреналин.
Однажды Марианна сообщила мне о твоём конфликте с Лосевыми. Я дал Марианне указание: спровоцировать ещё один конфликт, всучив при этом Антону твой заряженный пистолет, который ты хранил в сейфе. Об этом я, естественно, тоже узнал от Марианны. Я велел ей стереть с пистолета её отпечатки пальцев и положить оружие в пакет, который нужно отдать Лосеву. После твоего ухода Марианна по моей указке пошла к Лосевым и сказала им, что тебя надо проучить, заставить дрожать. Так пакет с пистолетом оказался у Антона. Марианна предложила Лосеву попугать тебя и при этом сказала, что пистолет заряжен холостыми патронами. Об этом ей, якобы, сообщил ты сам. Ты, по словам Марианны, держал на работе оружие в качестве пугача.
Эдик взял из вазочки несколько конфет и набил ими рот. Мы ждали, когда он прожуёт, и с нескрываемым отвращением смотрели на интригана и шантажиста. В конце концов, Эдик покончил с конфетами, запил их чаем и продолжил…
- Лосевы согласились. Они решили не медлить и нанести тебе визит этим же вечером. В тот же день я подбросил тебе, папа, информацию о якобы существующем сообществе наркодилеров, которое возглавляет Илья. Ты, папочка, согласился на придуманный мною план и посетил Илью под видом агента «Экстрима». Изучив тебя, Илья, я точно знал, что ты «клюнешь» на рекламу «Экстрима». Вот, собственно говоря, и всё. То, что Яна обратится ко мне за помощью, я не сомневался. Я знал о вашем романе и в тот момент, когда Илья уже находился за решёткой, намекнул тебе, Яна, что неплохо бы иметь в тюрьме своего охранника. Он поможет бежать твоему возлюбленному. Ты, милая сестра, обрадовалась этой идее и предложила отцу помочь мне устроиться работать в тюрьму, где сидит Илья. Помнишь?
- Помню, – коротко ответила Яна. – Продолжай.
Эдик улыбнулся и взял из вазочки оставшиеся конфеты. На этот раз он не засунул их в рот все сразу, а стал есть по одной.
- Ты можешь поглощать сладости и при этом говорить, –сказала Яна. – Мы тебя внимательно слушаем.
- Это мне льстит, – ответил Эдик. – Так, на чём я остановился? А, ты обрадовалась моей идее. Ну, вот… Я, как ты помнишь, предложил тебе сделку: Илья оказывается на свободе, но за это ты должна заплатить мне двадцать миллионов рублей. Взять такие деньги ты могла только у самого Клеймёнова.
Эдик покосился на меня и подмигнул. У меня было огромное желание разбить ему череп, но я сдержался.
- Честно вам скажу, – обратился ко всем Эдик, – я не планировал охотиться в дальнейшем за деньгами Ильи, но…
- Но жадность сделала своё дело, – заключил Хорин.
- Пусть будет так, – снова расплылся в улыбке Эдик. – Мне стало мало двадцати миллионов. Я решил заполучить ещё десять.
- Ну и сука же ты! – не выдержал я и тут же извинился перед Яной и Хориным.
- Эдик, где Марианна? – громко спросил сына полковник.
Эдик расхохотался:
- Я не намерен делиться этой информацией. Пока Марианна на свободе и её местонахождение неизвестно, я в полной безопасности. Слишком много знает твоя бывшая секретарша, – обратился он ко мне, – чтобы упрятать вас всех в тюрьму.
- А бездарная работа адвоката Томского – это тоже твоих рук дело? – прохрипел Хорин.
Эдик засмеялся:
- Я держу его на «крючке».
- В смысле? – вскинула брови Яна.
- У меня на него такое количество компромата, что я могу засадить его лет на пятнадцать. Он мне будет ноги лизать, лишь бы я не сдал его.
При этих словах Эдик достал из внутреннего кармана ветровки файлик со сложенными вчетверо бумагами.
- Я всегда ношу это с собой. В общем, я вам всё рассказал, – закончил Эдик. – Ну, как?
- Ты всегда был мастером интриг, – констатировал Василий Васильевич.
- Короче, – Эдик отправил в рот очередную конфету, – мне нужны наличные, так что… минутку…
У Эдика зазвонил телефон. Он нажал кнопку, и мы услышали следующее:
- Я на месте, и скоро проблема будет решена. Ага! – Эдик дал отбой и обратился к нам, – у меня мало времени. Мне срочно нужны «бабки»!
- Но ведь ты на этом не успокоишься, – сказал Хорин. – Я же тебя знаю. Через какое-то время ты опять начнёшь требовать деньги.
- Папа, – обратился Эдик к отцу, – не надо заниматься прогнозами и предсказаниями. Ваша задача проводить меня отсюда с теперь уже моими деньгами.
- Погуляй-ка минут пятнадцать по участку, – сказал полковник Эдику. – Нам надо посовещаться.
- У вас нет другого варианта, – улыбнулся Эдик. – Может быть, вы захотите дать мне больше? – он громко рассмеялся и подошёл к двери. – Ладно, совещайтесь. У вас только десять минут. Не пятнадцать, а десять!
Эдик вышел на улицу, а мы поднялись в комнату Яны.
- Я отдам ему эти деньги, – сказал я. – Яна, отсчитай ему двадцать «лимонов».
Яна встала на корточки и пошарила под кроватью. Она начала вытаскивать чемодан, но в этот миг мы услышали выстрелы, доносящиеся с улицы. Мы побежали на первый этаж и замерли. Перед нами, держа в обеих руках пистолеты, стояла Марианна.
На плече моей бывшей секретарши висела объёмная сумка, на руках были надеты перчатки. Через окна террасы мы увидели неподвижное тело Эдика. Никто не слышал звука подъезжающего автомобиля, так как комната, где мы находились, была далеко от входа.
Марианна распахнула дверь и скомандовала:
- Мобильные телефоны выбрасывайте на улицу! Живо!
Дверь была приоткрыта, и мы исполнили требование женщины, выкинув телефоны на траву.
- А теперь, – крикнула Марианна, – всем сесть на корточки вдоль стены и заложить руки за голову.
- Ты убила Эдика? – спросил Хорин.
- Молчать! – заорала женщина, размахивая пистолетами.
- Ты думала, что Эдик забрал деньги? – не боясь угроз, произнесла Яна, глаза которой были полны слез. – Ты ошиблась.
- В любом случае, – засмеялась Марианна, – деньги будут у меня, а от вашего Эдика я всё равно бы избавилась. Он сделал всё, что мне было нужно.
При этих словах женщина спрятала один пистолет в карман, а из сумки достала скотч.
- Красавица, – обратилась она к Яне. – Ну-ка обмотай мужикам ноги и заклей рты.
Яна оставалась на месте.
- Пошевеливайся! – Марианна направила пистолет в голову Яны. – Или прощайся со своим любимым, а заодно и с папочкой.
- Хорошо, – выдавила из себя Яна и стала стягивать скотчем сначала мои ноги, а затем ноги Хорина.
- Залепи им рты!
Яна выполнила и это приказание.
- А теперь ты отдашь мне деньги! – Марианна схватила Яну за волосы и приставила пистолет к её затылку.
Они поднялись на второй этаж, и вскоре Яна, держа чемодан с деньгами, под дулом пистолета принесла ношу на террасу.
- Умница, девочка, – сказала Марианна. – А теперь «обработай» скотчем и свои ноги.
Яна поставила чемодан, взяла скотч и исполнила приказ Марианны. После этого налётчица вынула патроны из обоймы одного пистолета, бросила их в свою сумку и, держа оружие за дуло, протянула его Яне. При этом Марианна прижимала дуло другого пистолета к её лбу.
- Вот так, красавица, вот так, – сказала Марианна, заставляя Яну сжать рукоятку.
То же самое женщина проделала и со мной.
- Достаточно и двух убийц. Дед пойдёт как соучастник, – произнесла весёлым голосом Марианна.
Она забрала чемодан, вышла на улицу, собрала мобильники и, забросив деньги и телефоны в багажник, проколола припасённым шилом колёса на машинах Хориных. Всё это мы видели через открытый дверной проём. Бывшая секретарша бросила пистолеты на землю метрах в десяти от трупа Эдика. Затем села в свой автомобиль и уехала.
Яна, руки которой были свободны, сначала избавилась от скотча на своих ногах, а затем разрезала его у отца и у меня.
Первым пришёл в себя Хорин.
- Да я плевать хотел на последствия! – закричал Василий Васильевич. – Эту тварь я задержу.
Он подбежал к телу Эдика. Его грудь была прострелена в двух местах, признаков жизни он не подавал. Мы с Яной тоже подбежали к убитому. Несмотря на то, что Эдик был не самым лучшим человеком, в глазах Хориных были слёзы. Отец и дочь постояли над телом минут пять.
- Пап, а как нам выбраться с дачи? – спросила Яна, беря Василия Васильевича за руку и отводя его от тела брата. – Как сообщить в полицию о Марианне?
В это время я запустил руку в ветровку Эдика и достал из кармана файлик с листами компромата на Томского. Этот файлик я отнёс к забору и прикопал у одного из столбов.
Мы были в панике, не зная, как можно решить проблему. Внезапно до нас долетел вой сирен. Перед домом Хорина остановились три полицейские машины. На руки Василия Васильевича, Яны и мои надели наручники. Капитан полиции доложил по рации, что на участке обнаружен труп, что предполагаемые преступники задержаны, и сейчас идёт прочёсывание местности в поисках оружия.
- Думаю, что уже скоро можно будет докладывать наверх. Генерал будет доволен, – капитан дал отбой.
- Надеешься уже сегодня его порадовать? – спросил капитана его коллега.
- Думаю, да.
- Слышь, ты, – обратился ко мне лейтенант. – Где оружие?
- Не «тыкайте» мне!
- Что ты сказал, Клеймёнов? – процедил сквозь зубы капитан. – Не тебе вякать. Учти, оружие мы найдём, и если на нём будут твои пальчики…
- Будут! Будут! – заорал я. – Расстреляйте меня здесь!
Капитан врезал мне в челюсть с такой силой, что я на время потерял сознание. Когда я пришёл в себя, услышал душераздирающий крик Яны:
- Не трогайте его! Не подходите к нему!
Я видел, как Яну и Хорина сажают в машины. Я лежал на траве и ждал, когда в авто поволокут и меня. В голове пронеслось: «Господи, неужели я проведу за решёткой остаток жизни?» От этой мысли меня стало тошнить. Сдерживать себя далее я не мог. Меня рвало.
После того, как я очистил организм, мне стало немного легче… физически, но не морально. Я пытался найти выход из сложившейся ситуации, но это было невозможно.
- Ага! – радостно крикнул один из полицейских. – Нашли! Лежат в траве, голубчики. Аж две штуки.
Офицер, используя носовой платок, чтобы не стереть отпечатки пальцев, положил два пистолета в полиэтиленовый мешок. Я простонал. В окнах машин я видел лица Яны и Хорина.
Наконец полицейские подхватили меня под руки и затолкали в третью машину. Капитан, севший рядом со мной, доложил по телефону:
- Оружие найдено. Задержание подозреваемых прошло без эксцессов. Да… Спасибо… Я очень благодарен неизвестной даме… Да… Да… Ну, той, что сообщила нам о выстрелах на этом участке. Ага… Выезжаем.
Часть вторая
I
Машины тронулись. Лада «Калина», в которой находился я в сопровождении сержанта-водителя и капитана, поехала за автомобилями, где были Яна и Хорин. «У каждого персональный транспорт», – грустно улыбнулся я.
- По Ленинградке не хочешь? – спросил водителя капитан, видя, что все поехали в сторону станции.
- По Сходненскому быстрее будет, – ответил сержант. – Да и Котов с Поповым туда же повернули.
- Ладно, – офицер зевнул, – на дороге вы командиры.
- Ага, как сказал Копытин в «Место встречи…». Помните? В кабинете у себя командуй, а здесь я… – засмеялся водитель.
- Что-то ты разрезвился, Иван, – одёрнул сержанта капитан.
- Виноват. Молчу, Олег Петрович.
Мы свернули на Сходненское шоссе. Две предыдущие машины заметно оторвались от нас. Водитель прибавил газу, но на дорогу неожиданно выбежал пёс. Сержант нажал на тормоз, и в этот момент раздался удар. На полном ходу в нашу машину влетел рефрижератор. После удара «Калину» подбросило, и я понял, что мы скатываемся в канаву. Там автомобиль перевернулся и встал на крышу. Лежащий рядом капитан орал так, что у меня заложило уши. Похоже, он сломал то ли ногу, то ли руку, то ли ребра, и травма была серьёзной. Сержант, лицо которого залило кровью, тихо стонал. Я чувствовал, как и по моим щекам стекает кровь. Но боли не было. Стёкла в машине разбились, я стал вылезать наружу. По встречной полосе ехал автобус. Он остановился. Из него выбежали люди и бросились к нашей машине. Чтобы спрятать наручники, я зажал руки между коленями и присел.
- Мужик, ты в порядке? – спросил один из пассажиров автобуса, наклоняясь надо мной.
- Живой, – ответил я. – Посмотрите, как там мои друзья.
Несколько человек пытались извлечь из покорёженной машины капитана и сержанта. Капитан не переставал орать. Водитель большегруза вылетел через лобовое стекло на дорогу. Он был изрезан осколками, но пытался подняться. Пёс, из-за которого произошла авария, бегал рядом.
- Карагай, ко мне! – услышал я женский голос.
Пёс подбежал к женщине, которая стала его отчитывать.
«А что я здесь сижу?» – промелькнуло в голове. Справа от дороги виднелась железнодорожная станция, а слева был лес. Я пустился бежать со всех ног. Не знаю, обратил ли на меня кто-то внимание. Все оказывали помощь полицейским и дальнобойщику.
Уже стемнело. Перед глазами мелькали деревья. Я несколько раз спотыкался, но вставал и снова бежал. Огромная луна освещала поляну перед дорогой. Радовало то, что за ней находился другой лес. Я быстро перебежал дорогу и нырнул в чащу.
Слева был слышен звук проходящих поездов, из чего я сделал вывод, что бегу параллельно железнодорожным путям. Они находились в полутора-двух километрах. Я решил немного изменить маршрут, взять чуть правее и, уже перестав бежать, просто брёл, не зная, куда приду. Наступала ночь.
Минут через двадцать перед глазами возникла просека, где стояли мачты ЛЭП. Я пересёк открытое пространство и пошёл дальше. Вскоре я понял, что силы меня покидают, и упал на мох. В голове тут же стали проноситься недавние события: дача Хорина, труп Эдика, Марианна, держащая под прицелом Яну, авария. Надо мной покачивались макушки сосен и елей. Казалось, что они касаются звёзд, и в этой картине было настоящее. Окружающий мир не походил на тот, из которого я пытался сбежать. Я заснул.
Не знаю, сколько длился сон, но, открыв глаза, я понял, что солнце уже давно встало. Всё, что случилось со мной, казалось нереальным. Вот бы выйти к станции, сесть на электричку и приехать домой. Но делать это было нельзя. Я – преступник, разыскиваемый полицией. От этих мыслей хотелось выть. И я бы завыл, если бы знал, что не привлеку к себе внимание. В лесу могут быть грибники. К тому же лес уже могли прочёсывать. «Куда идти?» – крутилось в голове. Неподалёку я заметил следы пребывания человека. Угли от костра, пустые бутылки, газета и ещё какие-то бумажки валялись рядом с углями. Я обратил внимание на одну из них, яркую, напоминающую визитку, взял её в руки. «Городская Ассоциация Йогов» было написано на карточке. «Господи, чего только не придумают», – я засунул «визитку» под обгоревшее полено. Наручники изрядно надоели, но избавиться от них я не мог.
Сориентировавшись на местности, я понял, что ЛЭП за спиной, и пошёл дальше. Мне хотелось есть, но добыть пищу в этих условиях было невозможно. Единственным «продуктом» была лесная малина. Я срывал её с кустов и моментально проглатывал.
Вскоре я вышел к лесному озеру с чёрной водой. Хотелось пить, но подойти к водоёму было непросто – мешала трясина. Я сделал несколько попыток пройти к воде, но под ногами «дышала» земля. Жажда становилась невыносимой, и я, встав на лежащие в трясине стволы, опустился на колени и начал пить воду из только что оставленного следа. Бактерии не волновали меня, так велика была жажда. Выпив мутную воду, я в очередной раз стал оглядываться. Вдруг я заметил у другого берега резиновую лодку. В ней сидел рыбак. Я решил во что бы то ни стало добраться до него и обогнул озеро. На это ушло не менее получаса. Наконец я увидел «тропинку» из сучьев, проложенную по трясине. Неподалёку, у дерева стоял мопед «Верховина-3». Такие мопеды перестали выпускать лет двадцать пять назад. Но этот аппарат, видно, был на ходу. Я пошёл по дороге из сучьев, чувствуя, как почва под ногами колышется.
Добравшись до воды, я увидел того самого рыбака. Это был старик. Он поднял голову и махнул мне рукой.
- Рыбу вам не распугал? – спросил я тихо, встав так, чтобы руки в «браслетах» были скрыты камышом.
- Было бы, кого пугать, – проворчал старичок. – Одни ротаны. Куда щука подевалась, не пойму. Знаешь, каких я здесь щук ловил? О-о-о! Были времена… А ты, небось, из Малино? Своих-то я знаю. Грибник, что ль? – спросил меня рыбак.
- Вроде того, – ответил я.
Мне нужна была помощь, и я понимал, что могу довериться только этому совершенно незнакомому человеку. Вероятность того, что он сдаст меня полиции, достаточно велика. Но другого выхода у меня не было.
- Горе, а не рыбалка, – снова проворчал старик.
Он стал сматывать удочки, затем подплыл к камышу и достал из воды небольшую сеть. В ней было несколько крупных ротанов.
- А это что, не рыба? – спросил я деда.
- Это? – старик поднял сеть на вытянутой руке. – Это враг рыбы! Ротан жрёт щучью икру.
Вынув из сети добычу и убедившись, что рыба живая, дед выпустил её в озеро.
- Да, не то нынче Щепкино болото.
Он причалил к тропинке. Я быстро отвернулся и отошёл, дав ему возможность пройти.
Когда дед выбрался на твёрдую землю, я повернулся к нему.
- О, как интересно, – улыбнулся рыбак, глядя на мои наручники. – А я-то думаю, где твоя корзинка?
Как ни в чём не бывало, дед стал выпускать из лодки воздух. Рыбак то и дело бросал на меня взгляды и улыбался.
- Вы не боитесь поворачиваться ко мне спиной? – спросил я деда.
- А чего мне бояться-то? Ну, дашь ты мне по «чайнику», ну, уедешь на моём мопеде, а дальше-то что? Моего «Харлея» знают во всей округе. Ты на нём прям в ментовку и въедешь.
Я улыбнулся и стал разглядывать руки рыбака. Они были покрыты татуировками. На пальцах были наколоты перстни, а всё остальное пространство кистей занимали надписи «Колыма», «Север», «Магадан», а также аббревиатуры «СЛОН» и «ЗЛО».
- Послушай, отец, – сказал я новому знакомому. – Помоги мне.
Я рассказал старику всю свою историю, начиная с увольнения Антона и заканчивая побегом с места аварии на Сходненском шоссе. С первых же моих слов старик преобразился. Передо мной был не жалкий дедок, а уверенный в себе человек, в глазах которого читался большой жизненный опыт. Он ни разу не перебил меня и слушал очень внимательно. Когда я закончил, старик открыл в мопеде отсек для инструментов и, достав оттуда две тонкие отвёртки, в считанные секунды расстегнул мне наручники. Отвёртки и «браслеты» он убрал в тот же отсек, после чего протянул мне руку и представился:
- Платоныч.
- Илья, – ответил я и пожал ему руку. – Спасибо вам! А имя-то у вас какое?
- Тимофеем нарекли, но по имени меня уже давно никто не зовёт.
Дед стал укладывать лодку в рюкзак и привязывать удочки к мопеду.
- Надо же, – засмеялся он, – придумают тоже… Квест, ити их мать. Вот у нас были квесты, так квесты: «сика», «бура», «козёл». А этим играм они у буржуев что ли научились?
- Ага, у них, – ответил я.
- Ничего своего нет, – дед смачно выругался. – Ладно… Вот что, Илья, – произнёс старик, когда поклажа была собрана. – Пойдём ко мне. Я живу в Назарьево…
- В Назарьево? – удивился я. – Но я ведь был там на даче Хорина. Меня же там…
- Никто тебя там не повяжет. Менты меньше всего думают, что ты вернёшься в Назарьево. Они будут тебя искать в Клину, в Бологом, в Ленинграде, в Москве, но не в Назарьево.
- А вы слышали обо мне по телевизору?
- Я его не смотрю. Бабка моя смотрит, а я чего забыл в этом ящике? Враньё?
- А ваша жена… Она меня…
- Эх, Илюша, – старик похлопал меня по плечу. – Мы с бабкой не всегда были старыми. В прежние времена мы с ней Назарьево вот где держали, – дед показал мне кулак. – И х;док моя Маша сделала не меньше, чем я. Мы с ней по пять раз были у «хозяина».
- В смысле, в тюрьме? – спросил я.
Старик широко улыбнулся, показав мне ряд золотых зубов.
- Садись на мой «Харлей», – сказал он.
- Подождите, – я остановил Платоныча. – Вы не боитесь со мной ехать? А если лес прочёсывают?
- Скажу, что ты взял меня в заложники, – дед засмеялся. – Не ссы, Илюша. Если бы они решили прочёсывать лес, то сделали бы это на рассвете. У тебя была целая ночь, чтобы свалить. Ты мог бы добежать до «железки» и уехать в Ленинград… или выйти где-то по дороге. Мог и в Москву рвануть, чтобы там затеряться. Не будут они тебя здесь искать. Садись.
- А вдруг они оставили людей в деревне?
- Ладно. Щас, – старик достал мобильник и стал набирать номер.
- Это я, – произнёс он в трубку. – Как там в деревне, всё спокойно? Ага… А ментов не видала?.. И что? Ага. Хорошо… Ничего, нормально всё. Да еду уже. Поставь что-нибудь на стол, у нас будет гость… Потом… Ну, всё.
Дед дал «отбой» и оседлал на мопед. Я последовал за ним, усевшись на заднее сидение. Лодку он привязал к бензобаку, поэтому мне ничего не мешало.
- С утра менты ходили по домам, спрашивали про тебя, – сказал мне старик. – Сейчас в деревне тихо.
- Спасибо, – я поблагодарил Платоныча, думая о том, что судьба подарила мне ещё немного времени на свободе.
По лесной дороге мы доехали до Назарьево. Рядом со старыми деревянными домами красовались современные малоэтажные постройки. Были здесь и ангары.
- Вон, гляди, чего понастроили, – проворчал дед, поворачивая голову ко мне. – Кусок деревни снесли и всякую хрень поставили. У нас же раньше и клуб был, и магазин. Так перед развалом Союза стали сносить дома. Снесли всё до речки. А потом пришла новая власть, и ломать перестали. Но Назарьево уже не то. Раньше здесь была жизнь, а теперь… Половина домов разваливается, в магазин надо ездить либо на станцию, либо в Зеленоград. – Дед вздохнул.
Мы пересекли асфальтную дорогу и поехали вдоль домов. С одной стороны были старые постройки, с другой – современные коттеджи.
- Это они поле наше застроили, уроды, – вздохнул дед. – Щас будем на месте.
Дача Хорина осталась позади. Мы проехали ещё метров двести и остановились у деревянного забора. Я слез с сидения, а Платоныч открыл калитку и закатил на участок мопед. Я вошёл вслед за дедом.
- Заходи в дом, Илья, –- сказал старик.
- Спасибо, – я потянул ручку двери и оказался на небольшой террасе. Вдоль стены стоял явно самодельный диван. Его длина была неестественной – метра четыре. Посреди помещения находился старый дубовый стол, уставленный едой. Дед зашёл следом за мной.
- Машка, ты где? – крикнул он.
- Из погреба вылезаю, – послышалось из комнаты.
На террасу, держа в руках большую банку с маринованными огурцами, вошла пожилая женщина в разноцветном сарафане. На вид хозяйке было за шестьдесят. Надетая на седую голову бейсболка с эмблемой «Нью-Йорк Рейнджерс» вызвала у меня улыбку.
- Вот, Маш, это мой друг Илья.
- Мария Михална, – представилась женщина. – Да вы садитесь, не стойте. А-а. Вам руки помыть? Это здесь. – Она показала мне на рукомойник, стоящий в углу террасы. – А если нужен душ, так это там, – она махнула рукой в сторону узкой двери в конце террасы. – И туалет там же.
Я поблагодарил Марию Михайловну, вымыл руки и сел за стол.
- Ну, прям, как на портрете, – сказала мне женщина.
- Не понял? – удивился я.
- С утра были здесь гости из милиции… или, как её, полиции. Прошлись по всем домам, показывали вашу фотокарточку. Да вы берите всё, что нравится, – закончила Марья Михайловна.
- Больше они сюда не сунутся, Илья, – сказал мне дед. – Не переживай. Хавай. Ну, а потом будем думать, как быть.
Аппетита не было, хотя в последний раз я ел вчера у Хорина. Конечно, я знал, что меня ищут, но осознание того, что я нахожусь в доме, где несколько часов назад была полиция, приводило меня в ужас.
Мария Михайловна достала из холодильника бутылку водки. Дед наполнил рюмки:
- За тебя, Илюш.
Мы выпили. Женщина не задавала никаких вопросов. Она периодически подкладывала мне в тарелку картошку, салат и другие яства. Мы выпили ещё по две рюмки, я плотно поел, и мой организм был на седьмом небе от счастья, чего нельзя сказать о моём душевном состоянии.
Когда мы вышли из-за стола, Платоныч пригласил меня в одну из комнат. Я сел в плетёное кресло, а старик устроился на топчане.
- Без денег и новых документов ты быстро спалишься, Илюша, – начал дед. – Когда мы решим эту задачку, надо будет покумекать, где найти суку Марианну.
Я кивал, думая, что совершенно чужой мне человек решил сыграть в моей судьбе немаловажную роль. Смог бы поступить так я, если бы мне повстречался убийца, руки которого в наручниках? Вряд ли. Но Платоныч не испытывал сомнений.
- Для начала, Илья, тебе надо повидаться с Томским. Этого ублюдка надобно проучить. Назначь ему встречу в наших краях. Предупреди, чтобы не дурил и, главное, вытряси из него «капусту».
Платоныч подошёл к комоду, открыл дверцу и достал оттуда небольшую коробочку. Из неё он вынул пачку новых сим-карт. Увидев моё удивление, дед улыбнулся:
- Времена сейчас непростые. Надо быть готовым ко всему.
Старик взял свой телефон, вынул из него симку и вставил новую.
- Помнишь номер телефона адвоката? – спросил дед.
- Конечно, помню.
- На, звони.
Я взял телефон из рук Платоныча, но в это время со стороны улицы послышался вой сирены. Этот звук нарастал, и вскоре мы поняли, что, как минимум, одна машина остановилась у калитки старика.
- В погреб! Быстро! – скомандовал Платоныч.
При этих словах он отбросил ковёр и открыл люк погреба.
- Свет не включай!
Он быстро захлопнул дверцу. Через щели перестал проникать свет, и я понял, что ковёр лег на прежнее место. В руке остался телефон. Я спрятал его в карман и отошёл к дальней стенке погреба. Казалось, я нахожусь здесь целую вечность. Перед глазами возникла решётка, охранники и баланда.
II
Минут через пять я услышал шаги. Их звук становился отчётливее. Сквозь щели снова просочился свет, и дверца погреба открылась:
- Илья, всё в порядке, – послышался голос старика.
- Что это было? – спросил я, вылезая наружу.
- Соседская девчонка Настька рожает, а на их заборе стёрлась табличка с адресом. Вот они у меня и остановились. Спрашивали, кто наши соседи. Увезли её рожать.
- Слава Богу!
- Илюш, а штанишки тебе простирнуть не надо? – улыбнулся Платоныч.
- До этого не дошло. Спасибо!
- А то смотри, если что…
- Не надо, – рассмеялся я.
- Ладно, шутки шутками, а адвоката надо вызывать. Готов?
- Ага. Сейчас отдышусь и позвоню ему, –
я сел в то же кресло, достал телефон, выдохнул и набрал номер Томского.
- Борис Борисович, здравствуйте.
- Кто это? – Томский не узнал меня.
- Это тот, чьё дело вы провалили. Не узнаёте?
- Клеймёнов, вы?
- Обойдёмся без имён и фамилий. Мне надо встретиться с вами.
- Ваше дело передано…
- Стоп, – перебил я его, – в ваших адвокатских услугах я больше не нуждаюсь.
- Что вы хотите?
- Судя по всему, телевизор вы сегодня не включали.
- Нет. Откуда вы звоните?
- Не важно. Повторяю – нам надо встретиться. И прошу вас не делать резких движений. Один я не сяду. Компромат на вас, который собрал Эдик, находится у меня. Если вы будете дурить, бумаги окажутся в прокуратуре.
- Вы меня шантажируете?
- Да! Именно шантажирую. Слушайте, что я вам скажу… Мне необходимы деньги. Пяти миллионов хватит. Это будет выплатой морального ущерба, который вы мне нанесли.
- Вы вымогатель!
- Безусловно. Не перебивайте меня. Сегодня в десять вечера вы сядете в электричку на Ленинградском вокзале, в последний вагон и приедете на станцию Фирсановка. Спуститесь с платформы и будете ждать меня на автобусной остановке. Если я замечу, что вы не один, пеняйте на себя. Мне терять нечего. И ещё… не рассчитывайте быстро от меня уехать. Есть серьёзный разговор. Поэтому ночь вы проведёте там, куда я вас привезу. Вы меня хорошо поняли?
- Илья Николаевич, вы понимаете, что…
- Я всё прекрасно понимаю, чего и вам желаю. Не приедете – будете об этом жалеть всю оставшуюся жизнь, –
я нажал «отбой».
- А ты не такой простой, Илюша, – произнёс старик. – Можешь, когда надо.
- Да уж, – ответил я. – Могу… И глупости делать тоже.
- Ну, все мы в своей жизни делаем глупости, – задумчиво сказал Платоныч. – Слушай, компроматом-то ты его запугал, а бумаги до сих пор под забором. Я сейчас схожу на участок Хорина.
- Это не опасно?
- А чего мне бояться-то? Ну, пришёл любопытный мужик посмотреть на место, где было убийство. Да и не думаю я, чтобы там охрана была. Наверняка, опечатали дом, а на участок можно попасть и через штакетник. Главное, что телевизионщики уехали. Неохота в телевизор попадать. Ладно, жди.
Платоныч ушёл, а я сидел и думал, случайно ли судьба сводит меня с такими людьми. Ведь если бы не старик, бегал бы я по лесу, как затравленный волк, а потом пришлось бы сдаться.
Дед вернулся через полчаса. Он прошёл мимо меня, держа в руках какой-то свёрток. Платоныч удалился с ним в комнату и вернулся уже без него.
- Тихо там, – он вынул из кармана рубашки файлик с листами. – Как я и говорил, дверь опечатали и всё. Да и эти… с телевидения… уехали.
- Спасибо, Платоныч, – поблагодарил я старика. – А что это за свёрток, если не секрет?
- Да, так, – улыбнулся старик. – Прихватил кое-что на память. Может быть, когда-нибудь пригодится. Забудь.
- Ага, –- кивнул я.
- Слушай, Илья, давай я баньку истоплю, а? – предложил Платоныч.
- А что, давайте. Чем помочь?
- Отдыхай. А ещё лучше, раскинь мозгами, как тебе изловить Марианну.
- Да, задачка. Я ведь дальше леса и уйти-то никуда не могу.
- Будут у тебя документы – уйдёшь. Я сегодня поговорю с одним человеком. Он надёжный, поверь. Думаю, что он тебе в этом деле поможет.
- Спасибо! Но за это же надо платить?
- Надо. Но ты пока об этом не думай. Те деньги, которые тебе даст адвокат, держи при себе. За документы потом рассчитаешься.
- Мне вас сам Бог послал, – прошептал я.
Дед ухмыльнулся:
- Всю жизнь был в сговоре с сатаной, а в посыльных, оказывается, у Бога. Ладно, я пошёл баньку топить.
Платоныч исчез, а я остался сидеть в кресле, разглядывая компромат. Чем больше я читал, тем больше убеждался, что Томский – настоящий преступник. Он водил дружбу с авторитетами криминального мира, и было понятно, что для меня он представляет угрозу. Но я убедил себя в том, что Томский будет молчать. Бумаги, которые я держал в руках, связывали адвокату руки и затыкали ему рот. Конечно, неплохо было бы сделать ксерокопии, но я решил, что достаточно намекнуть адвокату, что они есть, чтобы убить в нём желание расправиться со мной.
Я думал и о Марианне. Найти её просто необходимо! Пока она на свободе и не дала показания следователю, Яна и Хорин останутся в тюрьме. Доказательств их «вины» в смерти Эдика достаточно. Но где найти эту тварь? Она спокойно могла улететь из России. В этом случае шансы на её обнаружение равны нулю. Не такая она дура, чтобы продолжать пользоваться старыми документами. Вполне вероятно, что теперь она какая-нибудь Мари или Мери и ходит по Елисейским полям или по Пьяццо дель Коро. Стоп! Меня осенила одна мысль. Я встал с кресла и начал ходить по комнате. Марианна в курсе финансовых дел моей фирмы. На счетах лежит приличная сумма, и добраться до неё могу только я. Без моей подписи невозможен ни перевод, ни обналичивание. Что это значит? А это значит, что Марианна не упустит шанс получить и эти деньги. Но для этого ей нужен я. Выходит, что мы оба ищем друг друга. Но если это так, почему она не увезла меня с собой с дачи Хорина? А-а-а, кажется, понял, почему… Любой гаишник мог остановить её. Наверняка, она отмазалась бы и придумала, что сказать, почему я в её машине. Но я-то для неё буду навсегда потерян, а это в её планы не входит. Получается, что она будет стараться выйти на меня. И сделает это как можно быстрее.
Я больше не сомневался в том, что Марианна в России, возможно, в Москве или в Подмосковье. Но если я намерен сдать Марианну в полицию, то у женщины иные планы, и после того, как в её руках окажутся подписанные мной бумаги, я буду для неё опасен. Нет сомнения, что моя бывшая секретарша отправит меня на тот свет.
Когда баня была готова, дед позвал меня.
- Твой размер. Бери, – он протянул мне одежду. – Не побрезгуй. От сына осталась. Не модное, конечно, зато всё новое. Его тоже Ильёй звали, да и по возрасту вы похожи. Вот только не дожил он до твоих лет. Утоп в 2009-м. Здесь недалеко. На плотине.
Я взял вещи и поблагодарил старика. В тот момент промелькнула мысль, что во мне он увидел сына. Во всяком случае, я хотел, чтобы это было именно так.
Банька удалась на славу. В последний раз я был в настоящей бане полгода назад. Я ездил по делам в Финляндию, и финские партнёры повели меня в свою баню. Но она не могла сравниться с той, что предложил мне дед. Здесь был русский дух, которого нет ни в одной другой бане.
Мы хлестали друг друга берёзовыми вениками, и я на время забыл, в какой ситуации оказался.
Выходя из бани, мы увидели Марию Михайловну.
- Только что разговаривала с Анной Кузьминичной. Она видела, как сегодня на даче Хорина менты часа два что-то измеряли, записывали, а потом уехали.
- Любопытно, – сказал дед. – А сейчас там есть кто-нибудь?
- Нет, говорю ж тебе, больше не появлялись.
- Лады, Маш.
Мы прошли в дом, и я увидел сидящего за столом молодого человека.
- Знакомьтесь, – проговорил Платоныч. – Это Илья, а это Руслан. Это я позвал его.
Парень, на вид которому было не больше двадцати пяти, протянул мне руку. Он имел восточную внешность, для которой свойственны большие чёрные глаза и отнюдь не маленький нос. Руслан носил короткую стрижку. Его лицо было гладко выбрито, и пахло от парня дорогим парфюмом.
- Илья, Руслану можно доверять, – обратился ко мне старик. – Он поможет тебе с документами. Да и на встречу с Томским тебе лучше ехать с охраной. Руслан в курсе твоих дел. Я всё ему рассказал, когда оставил тебя в комнате.
- Я сосед Платоныча. Вот мой дом, – при этих словах молодой человек указал рукой на забор, разделяющий два участка. – На станцию мы поедем на моём УАЗике. Я буду неподалёку. Если можно, Илья, я хотел бы услышать от вас некоторые детали.
Руслан говорил абсолютно без акцента.
- А какое отношение имеют детали к документам? – спросил я парня.
- Вы можете мне ничего не говорить, – обиделся Руслан. – Просто у меня есть надёжные люди, которые могли бы помочь и вам, и вашей девушке, и её отцу…
- Что вас интересует? – перебил я Руслана.
Молодой человек попросил меня в деталях описать визит Хорина и Бойко, а также последующую за этим встречу с Лосевыми. Я выполнил просьбу и в деталях поведал о моём телефонном разговоре с Анжелой, о рекламе «Экстрима», обещающего незабываемый квест, и об инциденте с Лосевыми, который закончился их смертью.
Руслан внимательно меня выслушал:
- Илья, связь между «Экстримом» и визитом Лосевых, на мой взгляд, есть. Слушай, – после небольшой паузы сказал парень, – давай на «ты».
- Давай, – улыбнулся я. – Так вот Хорин говорил, что они никак не связывались с Антоном и Стеф.
- Я не говорю, что Хорин тебе наврал. Он сам мог не знать, что такая связь есть.
- Руслан, ты говоришь загадками.
Парень закурил:
- У меня есть на этот счёт кое-какие соображения, но пока всё это в сыром виде. Думаю, что позже смогу тебе кое-что сказать. Если это будет то, о чем я думаю, то Гай Вселенский…
- Что? – закричал я, вскакивая.
- Нет, ничего. Сейчас ещё рано. Прости. Мне нужно время.
- Что ты знаешь о Гае Вселенском? – я не узнал собственный голос.
- Давай об этом потом. Обещаю, что позже подробно об этом поговорим. Но не сейчас.
Я покорно сел на стул.
- Запудрил ты Илье мозги, Руслан, – проворчал дед. – У него и так «крыша» едет от всего этого, а теперь ты ещё со своими загадками.
- Платоныч, – повернулся к старику парень. – Рад бы сейчас сказать, но не могу. Надо всё проверить, во всём убедиться.
Мария Михайловна возилась с обедом. Наконец, она позвала нас за стол.
За обедом старик спрашивал Руслана о каких-то их общих знакомых, парень отвечал на вопросы. Я не пытался вникнуть в суть их беседы, и был поглощён своими мыслями.
Когда обед закончился, мы поблагодарили хозяйку.
- На здоровье, – ответила Мария Михайловна. Шли бы вы во двор. Что ж в такую погоду в доме-то сидеть?
- И то правда, – поддержал жену старик. – Пойдём во двор.
- Платоныч, – обратился я к старику. – Вы сейчас хотите что-то обмозговать? В смысле, поговорить про мои дела?
- Да нет. Про документы ты потом поговоришь с Русланом. Сейчас всё равно фотокарточки твоей нет. Просто посидим, поболтаем ни о чём.
- Тогда знаете, что… Можно я посплю? Хочу быть на встрече с Томским бодрым.
- Валяй, – ответил Платоныч.
Платоныч и Руслан вышли во двор. Мария Михайловна взяла два ведра и отправилась в сад, на задворки дома, судя по всему, собирать упавшие яблоки. Я прошёл в соседнюю комнату, лёг на кровать и сразу же уснул. Во сне снова стали появляться образы людей, с которыми мне пришлось иметь дело в последние дни. Лица сменялись, но одно я видел постоянно. Это было лицо Яны.
Я не знаю, сколько часов проспал. Меня разбудил старик.
- Илья, старуха зовёт нас посмотреть телевизор.
- Зачем? – спросил я спросонья.
- Пойдём, пойдём…
Я вошёл в другую комнату, перед телевизором сидели хозяйка дома и Руслан. Я устроился на диване. От ведущего криминальных новостей мы услышали следующее: «… местонахождение Ильи Клеймёнова. Напомним, что 6 августа этого года он совершил побег из московского СИЗО. Следствием так и не установлено, каким образом Клеймёнову удалось миновать охрану и выйти за пределы тюрьмы. По версии следователя в побеге принимал самое непосредственное участие сотрудник изолятора Эдуард Соколов. Он отключил камеры наружного наблюдения, и путь, который проделал Клеймёнов по территории СИЗО, неизвестен. На следующий день тело Соколова было обнаружено на садовом участке, принадлежащем его отцу – полковнику полиции Василию Хорину. На месте преступления помимо Ильи Клеймёнова были задержаны Хорин и его дочь Яна. Все трое подозреваются в организации преступного сообщества и убийстве Соколова. Но Клеймёнову вновь удалось бежать, спровоцировав аварию с участием перевозившего его автомобиля. Сотрудники полиции, сопровождавшие подозреваемого, госпитализированы. Их жизням ничего не угрожает.
Клеймёнов покинул место ДТП недалеко от станции Фирсановка. Как нам сообщили в пресс-службе МВД, он мог скрыться на поезде. Предположительное местонахождение Ильи Клеймёнова: Московская и Ленинградская области, а также Санкт-Петербург и Москва. Посмотрите внимательно на фото. Если вам что-либо известно о месте нахождения этого человека, просьба сообщить по телефонам, которые вы видите на своих экранах, или в дежурную часть.
На Юго-Западе Москвы группой неизвестных лиц был ограблен…»
Мария Михайловна выключила телевизор. Все сидели молча. Наконец, Платоныч обратился ко мне и Руслану:
- Ребята, похавайте перед дорогой.
- Спасибо, но сколько ж можно есть-то? – я изобразил подобие улыбки.
- Действительно, – поддержал меня Руслан. – Так мы в дверь проходить не будем.
- Ну, как хотите, – ответил Платоныч. – А мы с бабкой пожрём. Вот спровадим вас и сядем.
- Тогда спроваживайте сейчас, – обратился я к хозяевам дома.
- Да, пора, – подхватил Руслан. – Слушай, – он повернулся ко мне, – может быть, ты останешься, а я встречу адвоката и привезу его сюда? Тебе небезопасно появляться на людях.
- Нет, Руслан, – возразил я. – Мне надо лично его встретить. Неизвестно, на что он способен. Ты останешься в машине и, если что, придёшь на помощь. А так… я сам. Спасибо тебе.
Через несколько минут мы с уже ехали по направлению к станции.
- Илья, –- парень внимательно следил за дорогой. – Ты только не срывайся. Я понимаю, что ты очень хочешь набить ему морду. Но не привлекай к себе внимания.
- Хорошо, – недовольно пробурчал я.
Руслан остановил машину метрах в тридцати от автобусной остановки. Я выбрался на дорогу, прошёл чуть вперёд и стал прогуливаться между шлагбаумом и автобусным кругом. Наступали сумерки. Машина Руслана стояла на неосвещённом участке, но я знал, что, в случае чего, парень придёт на подмогу.
Адвокат появился через десять минут. Я увидел его среди людей, сходящих с платформы. Томский проплыл мимо меня и встал на остановке. Я огляделся, чтобы убедиться, не привёл ли адвокат гостей, и, не увидев ничего подозрительного, направился к нему. Автобусная остановка освещалась единственным фонарем. Людей было немного. Томский явно нервничал и всё время оглядывался по сторонам.
- Что вы дергаетесь? – тихо проговорил я, подойдя со спины.
Томский вздрогнул и обернулся. Он несколько секунд меня разглядывал, потом произнёс:
- Я всё привёз.
- Вы не один?
- Один я, один, – нервно ответил адвокат и полез во внутренний карман.
- Подождите, давайте отойдём. Не здесь же, –
я потянул его к машине.
В этот момент на конечную остановку приехал автобус. Из него вышли люди, и водитель, развернувшись, уехал.
- Вот теперь давайте деньги, – сказал я Томскому.
Он снова полез во внутренний карман и вынул небольшой свёрток.
- Здесь двести, – коротко произнёс Томский. – Можете не пересчитывать.
- Вместе пересчитаем. Я уже говорил вам, что вы поедете со мной.
Я подтолкнул Томского, и мы направились к машине Руслана. В салоне было темно, и я не видел парня. Вдруг хлопнула дверца, и с пассажирского места вышла женщина.
- Я… я здесь ни… ни при чём, – заикался Томский. – Она за-а-ставила.
- Привет, – развязано бросила женщина.
Не узнать Марианну я не мог.
III
Я пытался прийти в себя.
- Ждёшь друга? – женщина указала головой в сторону машины. – Он отдыхает.
- Что ты с ним сделала? – ко мне вернулся дар речи.
- Не бойся. Живой он. Поспит немножко и очухается.
Я подбежал к машине. Руслан сидел неподвижно, уронив голову на руль.
- Оба ко мне, быстро! – проревел я.
Томский и Марианна сделали несколько шагов по направлению к машине и остановились. Я бросил взгляд на Марианну.
- Не переживай, – сказала она. – Оклемается твой приятель.
Я подошёл к своим недругам вплотную.
- Что всё это значит? – обратился я к Томскому.
Адвокат молчал.
- Я могу тебе ответить, – только теперь я заметил, что Марианна сжимает в кармане какой-то предмет.
Она поймала мой взгляд и засмеялась.
- Да-да, Илья Николаевич. С этой игрушкой мне спокойнее.
Я предвидел, что Марианна выйдет на меня, но не ожидал, что для этого она использует Томского.
- Предлагаю всем сесть в машину, –
я быстро прыгнул на переднее сиденье. Марианна и Борис Борисович сели сзади и захлопнули дверцы.
- Что ты с ним сделала? – повторил я вопрос, пытаясь поднять голову Руслана.
- Всего лишь, укол. Он проснётся примерно через час.
- Ну и тварь же ты, Марианна!
- Давайте без оскорблений, Илья Николаевич, – весело сказала женщина.
- Как ты меня нашла?
- Ну, это было легко. Когда в новостях передали о твоём…
- О вашем, – поправил я.
- Какая разница. Ладно, о вашем задержании и очередном побеге, я поняла, что вы станете искать связи на воле. Всех друзей вы растеряли. Остался только Томский.
Марианна покосилась на адвоката и мило ему улыбнулась.
- Друг он, конечно, сомнительный, – продолжила женщина, – но больше у вас никого не было. Я сразу же нашла его и сказала, что если вы назначите ему встречу, он должен сообщить об этом мне. Так и получилось. Сюда я приехала на час раньше, видела, как вы вышли из этой машины. Потом я постучала в стекло вашему другу, – Марианна указала на спящего Руслана, – он приоткрыл окно, и я всадила ему в шею снотворное. Лишний участник встречи не входил в мои планы. А вы, Илья Николаевич, видимо, догадываетесь, зачем я вас разыскала?
- Конечно, – ухмыльнулся я. – Ты собираешься снова устроиться ко мне на работу.
- Шутить изволите? Томский, – обратилась она к адвокату. Погуляйте вокруг машины, у меня важный разговор.
- Вы можете выйти, – повернулся я к адвокату. – Но не вздумайте бежать. Вы знаете, чем для вас это может закончиться.
Томский резко вылез из авто и громко хлопнул дверцей.
- Короче, – Марианна открыла сумку, – ты должен подписать кое-какие бумаги. Без этого я не могу взять деньги фирмы.
- Я знал, что ты это скажешь.
- У меня в руке пушечка, и если…
- Слышь, ты, мразь! Вот, что я тебе скажу… Своей пушечкой ты меня не испугаешь. Ты меня теперь будешь беречь. Пока я жив, у тебя есть надежда на миллионы фирмы. Тебе мало того, что ты уже взяла. Ты, ненасытная сука, решила отобрать у меня всё.
В следующую минуту случилось то, чего я меньше всего ожидал. В машине распахнулась задняя дверца, рядом с которой сидела Марианна, и чья-то рука схватила женщину за горло. Открылась другая задняя дверца, и кто-то прижал к голове Марианны дуло пистолета.
- Тихо, девочка, – услышал я женский голос. – Вынь руку из кармана так, чтобы было видно ладонь.
Марианна подчинилась.
- Илья, возьми у неё пушку, – приказал Платоныч, держащий Марианну на прицеле.
Моя бывшая секретарша уже теряла сознание. Только теперь я понял, что горло Марианны сдавливает рука Марии Михайловны.
- Маш, не увлекайся, – сказал жене дед. – Она нам нужна живой.
Мария Михайловна убрала руку с горла Марианны, и та запрокинула голову назад, не издав ни звука.
- Не боись. Жива, – старуха проверила пульс Марианны.
- Илья, – повернулся ко мне Платоныч, – перетащи Руслана на пассажирское место и садись за руль.
- Томский, – гаркнул я, – в машину!
Я усадил Руслана на переднее кресло. В это время Платоныч и Мария Михайловна устроились по обе стороны от Марианны и Томского.
- Тесновато, но мы потерпим, – подмигнул дед.
Мы одновременно захлопнули дверцы, и я рванул с места. Несмотря на то, что Марианна была без сознания, старики держали под прицелом и адвоката, и секретаршу. Пистолет Марианны Платоныч убрал в карман. «Бонни» и «Клайд» использовали собственное оружие.
- Как вы здесь оказались? – спросил я супругов, когда мы мчались по дороге.
- Илья, мы с бабкой подумали, что ещё одна подстраховка тебе не помешает. Мы приехали на автобусе. Ты нас даже не заметил.
Когда мы подрулили к дому, Марианна стала приходить в себя и слабо застонала. Руслан всё ещё был без сознания. Мария Михайловна направляла пистолет на Марианну, дед быстро вышел из машины, выволок за собой Томского и велел ему стоять на месте. Спустя несколько секунд Платоныч вернулся к УАЗику, держа в руках мои наручники. «Браслеты» тут же оказались на запястьях Марианны, и мы со стариком вытащили её на улицу.
- Если с Русланом что-то случится, – произнёс дед, – ты, потаскуха, сдохнешь в моём погребе.
- Не… не… не случится, – еле выдавила из себя ещё не оклемавшаяся девица.
- Томский, в дом! – скомандовал я.
Адвокат подчинился. Он прошёл на террасу и сел на стул.
- Вот так и сидите, – бросил я ему и стал помогать Платонычу затаскивать в дом Марианну.
Мы приволокли её в комнату, где находился погреб.
- Самое время заткнуть ей хлебало, – предложил старик.
- Я тоже об этом подумал, – я взял с подоконника тряпку и затолкал её в рот секретарши.
Платоныч подал верёвку, и мы связали Марианне ноги. Мария Михайловна принесла матрац и бросила его на пол. Мы положили на него женщину, которая, как мне показалось, до конца не понимала, что с ней происходит.
- Отдохни здесь, красавица, – обратился к Марианне старик.
Мы выбрались на улицу, вытащили из машины Руслана, занесли его в дом и положили на диван. Мария Михайловна начала хлопать парня по щекам. Вскоре Руслан открыл глаза.
- Всё в порядке, мальчик, сейчас тебе будет легче, –
дед достал из холодильника бутылку с каким-то настоем, налил его в кружку и поднёс к губам Руслана.
Парень сделал несколько глотков.
Я наблюдал за тем, как Руслан приходит в себя. Наконец молодой человек попытался сесть. Мы помогли ему.
- Что это было? – спросил Руслан.
- Не «что», а «кто», – проворчал старик. – Это была сучка, которую мы наказали.
Томский сидел тихо и только теребил бородёнку. Казалось, что он, как Старик Хоттабыч, решил поколдовать, и теперь выдёргивает по одному волоску.
Платоныч рассказал Руслану о событиях, которые парень пропустил. Мария Михайловна поставила на стол бутылку водки и закуску.
- Имеем право, – улыбнулась женщина.
- Пить будете? – спросил я адвоката.
- Буду, – буркнул он, не оставляя в покое бороду.
Я заглянул в комнату, где была Марианна. Она лежала в той же позе и моргала.
- У нас с тобой впереди долгий разговор, – предупредил я. – А пока подумай, каким образом ты вернёшь мне деньги. Все до копейки!
Я вышел из комнаты и направился к столу. Мария Михайловна расставляла тарелки и вилки.
- Вы ж, наверное, так и не поели, – смутился я. – Рванули за нами.
Хозяева улыбнулись и ничего не ответили.
- О делах поговорим опосля, – Платоныч наматывал на вилку только что разогретые макароны. – А вы, – обратился он к Томскому, – жуйте, не стесняйтесь.
- Благодарю, – выдавил из себя адвокат.
Руслан окончательно оклемался и ел с двойным аппетитом. Ужин прошёл тихо. Старик с женой говорили о своём огороде, о том, сколько насобирали грибов, и каковы будут запасы на зиму. Когда с едой было покончено, хозяйка обратилась к Томскому:
- Я постелю вам на втором этаже. Если захотите в туалет, под диваном найдёте горшок.
- Вам надо меня унизить? – возмутился адвокат.
- Скажите, пожалуйста, какой господин выискался, – ответил ему дед. – Ничего, детство вспомните.
- Премного благодарен, – огрызнулся Томский. – Надеюсь, меня не станут приковывать наручниками к батарее, надевать на меня цепь или ещё что-нибудь такое?
- Если вы не станете доставлять нам хлопот, то, конечно, никто вас не посадит на цепь, – произнёс я. – И, пожалуйста, оставьте на столе свой мобильник.
Томский демонстративно бросил телефон на стол и поднялся наверх.
- Пойду, посмотрю на нашу красавицу, – я направился в комнату к Марианне.
Она лежала на спине и смотрела в потолок. Увидев меня, повернула голову и попыталась что-то сказать. «Вероятно, так Герасим разговаривал с Муму», – подумал я и выдернул изо рта женщины тряпку. Пленница глубоко вздохнула.
- Что ты… что вы хотите со мной сделать? – спросила она.
- Во всяком случае, – уверил я её, – на твою честь здесь точно никто не станет покушаться.
- Илья, – послышался голос деда, – иди телевизор смотреть. Интересная передачка. Тебе понравится. И гостье нашей тоже.
Я быстро освободил ноги Марианны, помог ей подняться, и мы вошли в соседнюю комнату.
«… новые подробности в деле убийства в Подмосковье. Камеры наружного наблюдения, установленные на трассе, зафиксировали автомобиль, принадлежащий некой Марианне Ветровой. Машина проехала мимо камер предположительно за несколько минут до совершения убийства, а затем автомобиль вновь появился на камерах, спустя сорок минут. Любопытно, что в это же время в полицию позвонила неизвестная и сообщила о выстрелах, которые якобы слышала на участке предполагаемых преступников. Напомним, что по делу об убийстве Эдуарда Соколова проходят его отец и сестра, а также Илья Клеймёнов, находящийся в розыске. Вглядитесь в эти фотографии. Если вам что-либо известно о местонахождении Марианны Ветровой и Ильи Клеймёнова, просим сообщить в дежурную часть. К другим новостям. На Востоке столицы на территории склада стройматериалов произошёл…»
Дед выключил телевизор. Все посмотрели на Марианну.
- Не надо на меня так смотреть, – огрызнулась она. – Вы здесь такие же преступники. За похищение людей вам грозит срок. Так что, все хороши.
- Ладно, – сказал дед, – посмотрела кино, и будя. Ступай в комнату. Надеюсь, орать и звать на помощь не станешь? Знаешь, чем это для тебя кончится.
- Снимите наручники, – потребовала женщина.
- Пока рано, – ответил я. – Сначала поговорим.
- Может её накормить? – обратилась к нам Мария Михайловна.
- Не надо! – отрезала Марианна и пошла в соседнюю комнату.
- Что ты думаешь с ней делать? – обратился ко мне до сих пор молчавший Руслан.
- Выясню, куда она спрятала мои деньги.
- А потом? – спросил дед.
- Я бы её сдал, – сказал я.
- Сдашь её, значит, сдашь всех нас, – улыбнулся Руслан.
- Об этом я не подумал. Ладно, пойду, поговорю с ней, а ты навести Томского.
- Хорошо, Илья. Но он никуда не денется. Ты крепко его пригвоздил бумажками.
Я вошёл в комнату к Марианне. Она сидела на кровати. Было слышно, как скрипят её зубы.
- Где деньги? – задал я вопрос.
Женщина молчала.
- Не хочешь говорить по-хорошему, могу спросить по-плохому.
Я взял с гладильной доски утюг и воткнул вилку в розетку. Конечно, я не собирался пытать Марианну, хотел лишь припугнуть. Мои действия оказались не напрасными.
- Деньги в камере хранения на Ленинградском вокзале.
Я пошарил глазами по комнате и увидел отрывной календарь. На полке стоял деревянный стакан с ручками и карандашами. Я взял ручку и подошёл к календарю.
- Диктуй, – велел я Марианне и покосился на утюг.
Она назвала мне номер ячейки и шифр.
- Вот так-то лучше, – похвалил я пленницу.
В комнате появился дед. Он приблизился к Марианне и несколько минут смотрел ей в глаза. Она выдержала взгляд, а потом схватила деда за ногу.
- Вы хотите убить меня? Да? Не надо!
Она яростно трясла ногу Платоныча, а он, повернувшись ко мне, задумчиво произнёс:
- А, может, и вправду, «замочить» её?
Неожиданно Марианна отпустила деда и, уткнувшись в подушку, зарыдала.
В комнату вошла Мария Михайловна.
- Девочки сегодня будут спать здесь. Красавица, чё плачешь-то? Спать будешь на этой кровати. Успокойся. Слышишь? Если нужен душ, пойдём, покажу. Только прошу тебя – не дури. Сейчас этот дом для тебя – лучшее убежище. Стоит тебе показаться на улице… Ну, ты меня поняла.
- Полотенце дадите? – шмыгнула носом Марианна.
- И полотенце, и ночнушку новую. Всё дам.
- Дайте полотенце сейчас. Мне надо вытереть лицо.
Мария Михайловна выполнила просьбу.
- А мыться я буду в наручниках? – спросила Марианна, приходя в себя.
Платоныч взял скрепку, расстегнул ей «браслеты» и положил их в карман куртки. Мы со стариком вышли из комнаты.
- Я сегодня ночью подежурю на терраске. Должен же кто-то охранять сон гостей. Впрочем, – добавил я, – я у вас тоже гость… незваный.
- Не пори чепухи, – Мария Михайловна подошла к нам. – Там есть полка с книжками. Почитай, если захочешь.
- Спасибо, – ответил я хозяйке дома и вышел на террасу.
Руслан в этот момент был на втором этаже у Томского.
- Ложились бы вы спать, – обратился я к деду. Время-то уже…
- Я устроюсь здесь, на терраске, – сказал дед. – Если что, буди меня. Да, чуть не забыл…
Старик достал из кармана наручники и отдал мне.
- Когда красавица выйдет из душа, пристегни её на ночь к кровати.
Я кивнул.
- Илья, – дед кашлянул, – про деньги-то узнал?
- Всё рассказала.
- Славненько. А что думаешь делать дальше?
- Нет никаких мыслей. Может, завтра на свежую голову что-то придумаю. Ведь надо каким-то образом выручать Яну и Хорина.
- Какая у тебя будет свежая голова, если ты хочешь всю ночь дежурить? – засмеялся Платоныч.
- Илья, – услышал я голос Руслана, спускающегося со второго этажа. – Я часов в пять утра приду сюда и сменю тебя.
- Спасибо, Руслан, – я пожал ему руку.
- Ну, я пошёл, – зевнул парень. – Если что, я рядом. Остался бы с вами, но не хочу оставлять ночью деда одного.
- Какого деда? – удивился я.
- Я же живу вместе дедом. Родители погибли, бабушка умерла, семью я не завёл. Дед-то у меня крепкий, но ночью я стараюсь его не оставлять. Пошёл я. До завтра. Машина пусть стоит у вас.
Я ещё раз поблагодарил Руслана.
- Не люблю я его деда, – сказал Платоныч, когда Руслан покинул дом. – Скользкий тип. Я его знаю много лет. Никогда не зову к себе. А вот внук у него – что надо. Руслан вырос на моих глазах. Я дружил с его родителями. Угорели они в собственной бане. Мы, чем могли, помогали Руслану… когда «откидывались». Ну, ты понимаешь, – улыбнулся старик. – Однажды Руслан попал по «малолетке». Я через свои связи вытащил его оттуда. Он мне, как родной. А дед его – говно. Ладно, что это я…
- Деда его не видел, – произнёс я, – а Руслан, по-моему, парень надёжный.
- Надёжный, – ответил Платоныч. – Да-а-а, – после паузы протянул он, – не позавидуешь тебе. Вляпался по самые помидоры. Вот что, Илюха, продумай, как и что будешь делать дальше. Держать здесь Томского и девку долго нельзя.
- Я и сам это понимаю. Буду думать. Меня вам тоже опасно долго у себя скрывать.
- Да я не о тебе. Короче, ищи ответы. Жизнь, как краплёная карта. Нащупаешь пальцами масть – считай, выиграл. Короче, ищи подсказки. Они есть. Надо только увидеть их и «прочитать».
Я посмотрел на старика. Точно такие же слова говорил мне в СИЗО Гай Фомичёв.
IV
Платоныч улёгся на диван и тут же захрапел. Мимо меня прошли и скрылись в соседней комнате Мария Михайловна и Марианна. Я взял наручники и отправился за женщинами.
- Марианна, так будет надёжнее, да и спокойнее всем, – сообщил я, показывая «браслеты». – Давай сюда руку.
- Я не собираю бежать, – ответила Марианна.
- От тебя можно ожидать, чего угодно. Ты знаешь, что в доме есть оружие, а обращаться с ним ты умеешь. Зачем нам неприятности?
Марианна села на кровать, и я пристегнул наручники к спинке.
- Спать будет не совсем удобно, но потерпи, – я повернулся и вышел из комнаты.
Подойдя к полке, я стал перебирать книги. Одна из них привлекла моё внимание. Это была книга Степана Гайвороновского «Всё в твоих руках». Я пролистывал страницы, и взгляд остановился на главе № 4. Там было написано: «Яркий солнечный свет ворвался в комнату Виталия. Он по-прежнему не мог встать на ноги. Врач сказал ему, что ещё минимум неделю придётся провести в кровати. Виталий думал, каким образом можно передать Николаю последние новости от Профессора. Сегодня суд, Николай получит срок и не узнает, чем закончился разговор Профессора с Малышом. И тут Виталию пришла мысль. Адвокат! Ну, конечно же! Он сможет всё передать Николаю.
Виталий набрал номер телефона Боголюбова. Адвокат взял трубу, и Виталий попросил его немедленно к нему приехать…»
Я отложил книгу. Вот он – ответ. Томский! Я заставлю его встретиться с Яной, а затем с Хориным. Надо наладить с ними связь, а потом буду думать, как их вытащить на волю. Томский раздобудет их фото для документов, Руслан сделает то, что обещал, и мы уедем далеко-далеко.
Всю ночь я обдумывал план побега, но в голову ничего не приходило. В моём побеге мне помогал Эдик, но кто поможет им?
Я не заметил, как пролетела ночь. Около пяти появился Руслан.
- Иди, спи, – шепнул он мне.
- Пойду, – ответил я.
- Далеко идти не надо. Здесь диван длиннее, чем сидения в метро. Ложись с другой стороны.
- Я так и сделаю, – сказал я и улегся на другом конце длинного дивана.
Я проспал часа три и проснулся от запаха еды.
- Мне надо умыться, – послышался голос Томского, спускающегося по лестнице и держащего в руке детский горшок.
- Всё в порядке? – невинно поинтересовался у адвоката Платоныч. – Не промазали?
Томский ничего не ответил. Он гордо прошёл мимо нас и закрылся в туалете.
- А я так и останусь прикованной к кровати? – донеслось из комнаты.
Старик взял скрепку и направился к Марианне. Через распахнутую дверь я видел, как он открывает наручники.
- Сейчас выйдет Томский, и пойдёшь ты, – сказал старик. – А потом прошу к столу.
- Выйдите, мне надо одеться.
- Пожалуйста, – засмеялся Платоныч. – Да, если захочешь отсюда сбежать, окошки не бей, а просто открой их и можешь сигать. Только не забудь, что ты в розыске, красавица.
- Да уйдите уже!
Платоныч засмеялся ещё громче и вошёл на террасу, закрывая за собой дверь в комнату. Его жена включила телевизор.
- Я с вами теперь только криминальные новости смотрю, – грустно пошутила Мария Михайловна. – Интересно, что нам сегодня скажут.
До выпуска новостей оставалось две минуты. Томский выплыл из туалета и сел за стол, а Марианна быстро забежала в освободившееся помещение.
Мария Михайловна разложила по мискам гречневую кашу и поставила на стол три блюдца с разными сортами колбасы, хлебницу, тарелку, на которой лежал кусок масла и нож. Перед каждым стояла чашка с чаем.
- Илюх, – обратился ко мне Платоныч, – как ты собираешься связаться с Яной?
- Это может сделать вот этот господин, – я посмотрел на адвоката.
- Илья Николаевич, – Томский выплюнул кусок колбасы, – это не так просто, как вам кажется.
Из туалета вышла Марианна и села рядом с Платонычем.
- Оставим этот разговор на потом, – я покосился на бывшую секретаршу. – Мы и так слишком много говорим при этой даме.
- Я для вас не опасна, – произнесла Марианна.
- Давайте есть, – обратилась ко всем Мария Михайловна. – Потом поговорите.
Мы закончили завтрак в полной тишине. Дед отвёл пленницу в комнату, усадив на кровать, снова пристегнул к спинке наручниками и вернулся на террасу.
- Пошли наверх, поговорим, – позвал он.
Мы с Русланом поблагодарили за завтрак и поднялись на второй этаж. Томский сел в кресло, а я, Руслан и Платоныч устроились на диване.
- Вам, Борис Борисович, – обратился я к адвокату, – как вы уже поняли, надо будет встретиться в СИЗО сначала с Яной, а потом с Хориным.
Томский открыл рот, чтобы ответить, но дед не дал ему ничего сказать.
- Не надо нам рассказывать о трудностях. При ваших связях это не проблема.
- Мне надо будет обращаться к следователю. Да и адвокат, который сейчас работает с Яной, может не согласиться…
- Вы сделаете всё, чтобы эта встреча состоялась, – перебил я Томского.
- Причём, – вставил Руслан, – это будет не одна встреча.
- Вы требуете от меня невозможного, – почти выкрикнул адвокат.
- Может быть, вот это сделает невозможное возможным? – при этих словах я достал из кармана файлик с компроматом. – Хотите почитать? В надёжных местах спрятаны копии. – Я протянул Томскому бумаги.
Он взял их и стали листать. Его лицо становилось красным. Через три-четыре минуты он протянул мне листы.
- Да, Эдик постарался. Хорошо, я попробую, – процедил Томский.
- Учтите, что нам надо знать всё, – уточнил я. – Вы узнаете, как продвигаются дела Яны и её отца, выясните, в каких СИЗО они находятся, распорядок дня, местонахождение их блоков… короче, все подробности.
Томский покорно кивнул.
- И ещё… Вам необходимо раздобыть фото Яны и Василия Васильевича, которые они делали на российский и заграничный паспорта. Уверен, что такие фото есть.
- Каким же образом я… – начал адвокат.
- Хватит ныть! – оборвал его дед. – Когда вы слили Илью, то не думали о его проблемах. Вы провалили дело! Так что, дорогой мой, вы очень постараетесь.
- И последнее… – я поднялся с дивана.
- Что ещё? – раздраженно спросил адвокат.
- Узнайте, как продвигается дело Гая Фомичёва. Встречаться с ним необязательно. Просто по своим каналам выясните, что к чему. Снято ли с него подозрение в убийстве.
- Не много ли заданий? – поморщился Томский.
- Не много, – рявкнул я. – И учтите: если вы надумаете дурить, навредите не только нам.
- Я не идиот, – отрезал адвокат. – Могу я, наконец, уехать?
- Запишите несколько номеров телефонов, по которым вы будете нам звонить, – дед вынул из кармана карточки с симками. – Номера одноразовые, как вы понимаете.
Старик продиктовал Томскому номера, которые адвокат записал в свою книжечку.
- Первый звонок на этот номер, – Платоныч ткнул пальцем в один из записанных номеров. – Затем по порядку.
Томский кивнул.
- Руслан, – обратился старик к парню. – Отвези дорогого гостя на станцию.
- У меня есть другое предложение, – сказал я. – Что если Руслан отвезёт адвоката в Москву и заедет там в одно место. Это может сделать только он.
Парень понял, что я не хочу говорить при Томском.
- Илья, пошли в огород, – предложил он мне.
Мы вышли из дома, завернули за угол и остановились возле грядок. Я передал ему листок, на котором были записаны номер ячейки камеры хранения и шифр.
- Высадишь Томского, сам решишь, где, а потом дуй на Ленинградский вокзал. В камере хранения заберёшь чемодан. Привези его сюда. Договорились?
- Сделаю, – Руслан спрятал листок в карман.
- Если что, мы на связи. У тебя есть номера новых симок деда?
- Есть.
- Если дед позвонит с номера, с которого он тебе уже звонил…
- Знаю, – улыбнулся парень. – Значит, работа «под контролем». Я же смотрю фильмы про разведчиков.
VI
Когда мы с Платонычем остались одни, он спросил меня, что я собираюсь делать с Марианной. Я до сих пор ничего не придумал. И сдать её нельзя, ведь она заложит остальных, и оставлять её здесь тоже нежелательно.
- Отстегните меня от кровати! Я хочу в туалет, – донеслось из комнаты.
Мы с Платонычем вошли в помещение, и дед освободил пленницу.
- Проблемы? – ухмыльнулся он.
- Не ваше дело, – Марианна
вышла на террасу и направилась к уборной.
- Илья, – прошептал старик. – А где её пистолет?
- Так он же был у вас, – опешил я.
- А куда я его дел?
- Вы его сунули в карман штанов.
- Но его там нет.
Наступила пауза.
- Томский? – выдохнул я.
- Вряд ли, – старик повернул голову в сторону туалета.
- Она вчера трясла вас за ногу!
- Сука, – медленно проговорил дед. – Она достала пистолет, а потом попросила полотенце. В полотенце-то она и пронесла его в душ.
- Значит, сейчас она… Где ваше оружие? Ну, ваши собственные стволы?
- Бабка убрала.
- А где Мария Михайловна, и куда она их убрала?
- Она пошла к Горюновым. Это недалеко от нас. Небось, языками зацепились. А стволы…
Платоныч бросился на улицу и через минуту вернулся с растерянным видом.
- Хрен знает, куда она их дела. На месте их нет.
- Марианна уже была сегодня в туалете. Если она спрятала пистолет там, то почему не воспользовалась им утром?
- Думаю, – ответил тихо дед, – что она и сейчас не будет по нам палить. Она ждёт, когда деньги будут здесь. Вот тогда-то она и собирается всех уложить.
Я снял обувь, взял наручники и бесшумно подошёл к туалету так, чтобы быть вне зоны видимости выходящей Марианны. Я подал Платонычу знак. Старик понял меня.
- Красавица, – крикнул он. – Пора выходить. Веревку, что ль, проглотила?
Дверь распахнулась, и мы увидели совершенно спокойную Марианну, выходящую в коридор и вытирающую голову. Она была увлечена этим занятием и не заметила меня. Я прошмыгнул в туалет и осмотрел помещение. Оружия нигде не было. Марианна удивилась, увидев меня, выходящего из уборной. Она заметила в моей руке наручники и резким движением достала из-за пазухи пистолет.
- Быстро на пол! – скомандовала она, направляя на нас ствол. – Один «браслет» себе на руку, другой – деду.
Нам ничего не оставалось, как подчиниться.
- Дед, где твой телефон? – обратилась она к Платонычу.
- У меня, – ответил старик.
- Звони Руслану. Я знаю, что он поедет за деньгами. Скажи, чтобы на вокзал не ездил, что обстоятельства изменились.
Платоныч достал телефон.
- Подожди, – велела Марианна. – Поменяй симку.
Бывшая секретарша стояла спиной к двери и не могла видеть подошедшую к дому Марию Михайловну. Через небольшую щель в двери я разглядел её силуэт. Судя по всему, она поняла, что в доме что-то неладное. Мария Михайловна пропала из поля зрения. В это время Платоныч менял симку.
- Вот теперь звони, – усмехнулась Марианна.
- Слушай, – обратился я к ней. – А почему ты не дождалась, пока Руслан сам не привезёт деньги?
- Хотела, да вы помешали. Догадались, что пистолетик-то у меня. Ну, что ты там возишься, дед, – крикнула она.
- Занято, – ответил он. – Сейчас перезвоню.
- Ты мне мозги не …
В этот момент дверь на террасу распахнулась, и Марианна получила удар топором по голове. Мария Михайловна стояла на пороге и вместе с нами наблюдала, как Марианна с проломленным черепом падает на пол.
Мы с дедом освободились от наручников.
- Ну, мать, не знаю уж, благодарить тебя или хаять, – проворчал Платоныч.
- Возьми в сарае целлофан, – велела женщина.
Спустя несколько минут мы с дедом уже завёртывали тело Марианны в плёнку. Я чувствовал тошноту и старался не смотреть. Но куда бы я ни поворачивал голову, везде была кровь.
- В огород её, – спокойно произнесла Мария Михайловна.
- Мы её у компостной ямы положим, – ответил Платоныч. – А куда ты дела наши стволы?
- В бак положила.
- Маш, запомни, что для них только одно место, – строго сказал Платоныч.
- Ладно. Не серчай. Тащите её к компосту.
Мы отнесли труп в конец участка. Я взял лопату и начал копать. На то, чтобы яма получилась глубокой, ушло почти два часа. Мы со стариком опустили туда тело, и я забросал яму землёй. В это время Мария Михайловна мыла пол, и к нашему возвращению на досках не осталось и следа крови.
- Да-а-а, весёлые дела, – протянул дед, когда мы расселись на террасе.
Только теперь до меня начало доходить, что произошло. Меня стало трясти, как в лихорадке, к горлу снова подступила тошнота, и я побежал в туалет. Реакция была ужасной. Мне казалось, что я оставлю там не только желудок, но и все остальные внутренние органы. «Четвертый труп, – думал я. – За что мне всё это? Ещё недавно я был богатым, свободным человеком. Какого чёрта я обратился в этот «Экстрим»? Ведь все мои беды начались с визита Хорина и Бойко». Думал я и о том, что меня преследует какая-то мистика. Почему одну и ту же фразу о подсказках я слышал от разных людей?
V
Прошло два дня. Я попросил деда спрятать чемодан с деньгами на участке. За это мои спасители получили приличную сумму. Никто из них не хотел брать деньги, но я настоял.
Около двенадцати у деда зазвонил телефон. Услышав голос Томского, Платоныч передал мне трубку, шепнув: «Быстро работает, скотина». Адвокат сообщил, что следствие всерьёз взялось за версию причастности Марианны к убийству Эдика. Но даже если её вина будет доказана, Яне грозит статья за пособничество в организации моего побега.
Томский утверждал, что сбежать из СИЗО невозможно, но есть одна зацепка: вместе с Яной в камере сидит её однофамилица, которую завтра должны выпустить. Яна уже говорила с этой девушкой на предмет того, чтобы покинуть изолятор вместо неё. Есть надежда, что охрана примет одну за другую. Правда, за эту услугу девушке надо заплатить два миллиона. Я сказал Томскому, чтобы он передал Яне следующее: так как документов ещё нет и уехать из страны мы пока не можем, ей и мне придётся отсидеться в надёжном месте. Я буду ждать Яну на выходе из метро Комсомольская. Не исключено, что она меня не узнает, так как я намерен изменить внешность.
С Хориным всё было сложнее. Василий Васильевич, по словам адвоката, впал в депрессию. Он отказывается от пищи, и все его мысли сводятся к тому, что только смерть избавит его от позора. Хорина беспокоит лишь судьба дочери, и ради неё он готов взять на себя всю вину, включая пособничество в побеге, а также убийство собственного сына. Говорить с Хориным о его побеге из СИЗО, по мнению адвоката, бесполезно.
Возвращаясь к разговору о Яне, Томский попросил меня самостоятельно решить проблему с её фото на документы, когда мы с ней уже будем в надёжном месте. Я ответил, что к этому мы вернёмся после того, как увижу Яну рядом с собой. На мой вопрос, что слышно о Гае Фомичёве, адвокат сообщил, что вчера был суд, и Фомичёва признали виновным в убийстве своей подруги, хотя тело так и не нашли. Фомичёв ожидает этапа. Разговор закончился.
- Вы готовы приютить у себя ещё одного гостя, вернее, гостью? – обратился я к деду, отдавая телефон. – Извините, что не спросил об этом раньше, но я только что узнал, что у Яны появился шанс покинуть СИЗО вместо другой девушки
- Валяй, – улыбнулся Платоныч, но тут же стал серьёзным. – Тебе нельзя светиться в Москве. Яну может встретить Руслан.
- Встречать Яну буду я сам. Не волнуйтесь, меня никто не узнает. Вы же видите, что я оброс щетиной. Я попрошу вас или Марью Михайловну обрить мне голову наголо и надену очки…
- Есть предложение получше, – дед направился в комнату.
Через минуту он вернулся, держа в одной руке вешалку с полицейской формой, а в другой – короткие сапоги.
- Откуда это у вас? – удивился я.
Старик широко улыбался.
- Когда я ходил на участок Хорина за компроматом на Томского, решил зайти в дом.
- Я помню, что вы вернулись со свёртком. Но ведь дом опечатан.
- Илюша, у меня большой опыт заходить в дома. Мне двери — не помеха, – рассмеялся Платоныч. – Короче, я прихватил этот костюмчик. Видишь, вроде бы, полевая форма, но в ней можно гулять по городу. Во, и шапочка есть, – добавил дед, доставая из кармана куртки головной убор, похожий на бейсболку. – А вот на полковника ты не тянешь, поэтому давай сделаем из тебя майора.
Старик поставил сапоги на пол, бросил форму на диван и стал откручивать «лишние» звездочки с нагрудного шеврона. Привычных погон на плечах в этой форме не было.
- Бороду сбривай, а усы оставь, – сказал мне дед, когда закончил работу.
Весь оставшийся день мы с Платонычем обсуждали наш с Яной приезд к нему в дом. К разговору присоединился и Руслан. Он ещё раз подтвердил, что готов сделать нам новые документы.
День прошёл быстро, чего нельзя сказать о ночи. Я не мог заснуть и прокручивал в голове каждый шаг, который мы должны сделать с Яной после встречи у метро. Сон взял своё лишь под утро. Я проспал не более полутора часов.
За завтраком было тихо. Когда Мария Михайловна начала убирать со стола, Руслан, поблагодарив хозяев, отправился к машине. Я переоделся в форму полицейского, обнял хозяйку дома и крепко пожал руку Платонычу.
- Всё будет ништяк, – кивнул он мне.
- Я надеюсь, – ответил я, не сильно рассчитывая на то, что в СИЗО не разберутся, кто есть кто…
- Как будет, так будет, Илья, – дед похлопал меня по плечу. – Если не получится, будем думать, что ещё можно сделать. Ствол возьмёшь?
- Нет.
- Ну, как знаешь. Давай.
Я вышел из дома, сел в машину Руслана, и мы поехали к станции. Парень включил радио «Маяк». Диктор сообщал: «… найден повешенным Василий Хорин, подозреваемый в убийстве собственного сына. В предсмертной записке бывший полковник полиции раскаивается в содеянном и всю вину за организацию побега Ильи Клеймёнова, а также за убийство своего сына Эдуарда Соколова берёт на себя. Напомним, что…» В этот момент пошли помехи, и расслышать ведущего новостей уже было невозможно.
- Бедная Яна, – прошептал я. – Наверняка, ей уже сообщили.
Перед моими глазами стоял Хорин. Я думал и о той аварии, виновником которой был полковник, и о его визите в мой дом под видом агента «Экстрима», и о нашей с ним встрече на даче.
Руслан тоже молчал. Мы ехали в тишине минут пять, потом я обратился к парню.
- Слушай, ты говорил, что видишь связь между «Экстримом» и Лосевыми. Ты можешь мне об этом рассказать? Ты уже разобрался?
Парень не успел открыть рот, как на дорогу выбежали трое мальчишек. Они чуть не угодили под колёса. Руслан резко затормозил и в открытое окно высказал всё, что думает о ребятах. Они испуганно глядели на него и на меня, но, придя в себя, так же быстро убежали. Мы поехали дальше.
- Илья, – начал Руслан, – Я пытался найти связь между визитом агентов, вернее, связь между их уходом и последующим убийством. Понимаешь… – парень на секунду задумался, – друг, о котором я говорил, однажды решил поучаствовать в квесте…
Руслан замолчал.
- Ну и?..
- Нет, Илья. Извини. Всё это на грани мистики. Давай сделаем так: ты вернёшься с Яной, и мы поговорим об этом вместе.
- Ладно, – мне не терпелось узнать подробности истории друга Руслана, но наседать на парня я не стал. – Надеюсь, что этот разговор случится уже сегодня.
Руслан улыбнулся. Дальше мы ехали молча. Недалеко от переезда парень остановил машину, я поблагодарил его и быстрым шагом направился к платформе.
- Илья! – окликнул меня Руслан. – Обязательно позвони Чугайновым, когда встретишь её.
- Кому позвонить?
- Платонычу с женой. Пока.
Руслан стал разворачивать УАЗик, и в этот момент я увидел, как путь ему преграждают две полицейские машины. Несколько секунд я стоял, как вкопанный, а затем пересёк пути и вбежал на платформу, к которой подходила электричка.
Глядя в окно на мелькающие деревья и дома, я думал о Руслане. Чем привлёк полицейских парень? Это обычные гаишники или…? А что, если полиции стало известно о…? Куда же мы поедем с Яной? Мысли разрывали мозг.
Я быстро доехал до Москвы и в толпе пассажиров направился к турникетам. Билета при мне не было. «А что если мне скажут предъявить удостоверение или что там должны показывать полицейские?» – промелькнуло в голове.
Подойдя к проходу, которым пользуются льготники, я улыбнулся дежурной и спокойно проследовал дальше. Оказавшись на улице, я взглянул на вокзальные часы. Было 8.15. Я знал, что приехал рано, но лучше с запасом, чем опоздать.
Время шло. Я прохаживался около метро уже более пяти часов. Яны не было. Я достал телефон и бумажку с номером, по которому можно было позвонить Платонычу. «Если полиция задержала Руслана как моего подельника, то и старики, скорее всего, уже в полиции. Что делать?» Я всё же решил набрать номер телефона Платоныча.
- Алло, Платоныч?
- Да.
- Ты в порядке? Её нет! Что-то не получилось.
- Её и не будет, Клеймёнов, – ответил мне незнакомый голос. – Не вешайте трубку и слушайте меня. С вами говорит капитан Звягинцев. Не дурите, Клеймёнов и идите в ближайшее отделение полиции. Это для вас лучший выход. Ваши друзья арестованы, собака нашла тело Ветровой. Вы понимаете, что вы проиграли?
Я со всей силы разбил телефон об асфальт. Это привлекло внимание не только прохожих, но и полицейского патруля, который оказался у меня за спиной.
- У вас всё в порядке? – обратился ко мне сержант.
- Да, всё хорошо, – ответил я, думая, что мне делать.
- Простите. Разрешите ваши документы, – сказал мне второй полицейский в звании лейтенанта.
- На каком основании? – возмутился я. – Я майор полиции!
- Вот потому вы и должны нас понять. Пожалуйста, предъявите документы.
Времени на раздумье не было. Я сорвался с места и побежал с такой скоростью, что мне позавидовал бы сам Усейн Болт. Я выскочил на площадь перед Ленинградским вокзалом и понесся в подземный переход. Расталкивая прохожих, я бежал что есть силы. Оказавшись у Казанского вокзала, я рванул в сторону Новорязанской улицы. Там я увидел автобус с туристами, в который заходил последний пассажир. На борту автобуса была яркая реклама «Гайд-парк для детей и взрослых». Я решил было заскочить в автобус, но вдруг увидел обнесённый сеткой открытый канализационный люк.
Оставив идею забежать в автобус, я пролез под сеткой и прыгнул в колодец, не думая о его глубине. Я пролетел около полутора метров и ударился о каменный пол. Передо мной был узкий тоннель. Я стал залезать в него, чувствуя, как рвётся моя одежда. По этому тоннелю я прополз метров двадцать, после чего лаз стал намного шире и, в конце концов, обрёл форму полноценного тоннеля, где можно было встать почти во весь рост.
Слабый свет проникал через канализационные решётки в то место, где я стоял, но впереди была темнота. Я окунулся в неё, не ведая, куда она меня приведёт. Ни со стороны люка, в который я прыгнул, ни из решёток не было слышно ни криков, ни выстрелов, ни каких-либо других звуков. Я удалялся всё дальше и дальше. Вытянув перед собой руки, я продвигался в темноте, и, казалось, что конца у этого тоннеля нет.
Примерно после часа моих блужданий я уткнулся в стену. Ощупав её, я обнаружил, что тоннель заворачивает. Я снова уходил в темноту. Под ногами чавкала вода. Силы стали меня покидать, я опустился на мокрый пол.
Откинув голову к стене, я стал думать, что же произошло. Мои новые друзья в руках полиции, Яне не удался побег, а меня, окажись я на поверхности, могут пристрелить в любой момент как особо опасного преступника.
Не знаю, сколько часов я бродил по лабиринтам подземной Москвы. Были участки, когда вода достигала груди, но я продолжал идти, упираясь в новые преграды и находя на ощупь выход. Выбившись из сил и оказавшись на относительно сухом месте, сел и тут же заснул. Я увидел сон…
Лето. Деревянный дом, где я родился. Мне шесть лет. Я бегу по тропинке, которая ведёт к дому Антона. Около калитки стоит Стефания. Но она не ребёнок. Я вижу взрослую Стеф.
«Илья, – обращается она ко мне, – я уже позвала Антона, он сейчас выйдет». Мы смотрим на открывающуюся дверь дома, из которого выходит Антон. Он тоже не ребёнок. Он такой же, каким я его запомнил в день нашей последней встречи. На рубашке засохло красное пятно. Мой друг детства выходит к нам и целует Стефанию.
«Илья, рад тебе. Видишь, мы со Стеф выросли, а ты не изменился. А знаешь что, – с каким-то надрывом произносит он, – оставайся маленьким!
«Но я хочу быть взрослым, – настаиваю я. – Вы-то вон какие».
Стеф смеётся и смотрит на мужа. Антон улыбается ей в ответ и садится передо мной на корточки.
«Илья, – говорит он с какой-то отеческой улыбкой, – я не хочу, чтобы ты взрослел. Сейчас тебе шесть лет. Через полгода ты попадёшь в беду. Тонкий лёд, на который ты выйдешь, проломится, и ты станешь тонуть в ледяной воде. Но я спасу тебя. Когда ты станешь взрослым, ты забудешь о нашей дружбе, ты забудешь всё, что нас связывало. Мы переедем жить в Москву, но ты ни разу не зайдёшь к нам в гости. У нас со Стеф родится сын, но он проживёт всего год. Для того, чтобы он жил, нужны будут дорогие лекарства. Мы обратимся к тебе за помощью, но ты откажешь нам. Ты скажешь, что не рисуешь деньги по ночам, а зарабатываешь их. Ты скажешь, что мы со Стефанией транжиры, потому что не смогли ничего накопить».
Я смотрю на Антона и отрицательно мотаю головой.
«Да, Илья, – Стеф тоже садится передо мной на корточки. – Ты возьмёшь нас к себе на работу, и мы будем приносить тебе прибыль, но ты всё время будешь нами недоволен. В конце концов ты уволишь Антона, а потом… потом ты убьёшь нас».
Я делаю шаг назад, но Антон подхватывает меня и берёт на руки. Я сижу на его согнутой руке и прижимаюсь к засохшему пятну крови, а друг детства тихо говорит:
«Илья, мы любим тебя. Не взрослей, пожалуйста».
«Антош, – обращается к мужу Стефания, – сказать ему, что с ним случится?»
Я пытаюсь спрыгнуть с руки Антона. Он наклоняется и опускает меня на землю.
«Что вы знаете?» – шепчу я, поднимая голову.
«Илья, – отвечает мне Антон, – ты умрёшь в тюрьме, и причиной будет молот».
«Какой молот?», – кричу я.
«Не взрослей», – просит Стеф.
«Не взрослей», – повторяет Антон…»
Я просыпаюсь.
Не знаю, сколько я проспал. Передо мной была всё та же темнота. Я встал, опираясь о стену тоннеля, снова вытянул вперёд руки и побрёл навстречу судьбе. Часа через четыре после очередных блужданий по подземелью, мои руки нащупали лестницу. Я стал подниматься по ней и упёрся в крышку люка. «Надо во что бы то ни стало её сдвинуть», – сказал я себе. В течении как минимум часа я пытался это сделать, и, наконец, крышка поддалась. Я очутился в захламлённом, зловонном помещении, в которое проникал слабый свет. Я пошёл на него. Источником света было маленькое окошко с рифлёным стеклом. Под ним находилась дверь. Я был уверен, что она заперта, и без всякой надежды надавил на неё плечом. К моему удивлению дверь открылась, и в глаза мне ударил яркий свет. Судя по всему, я бродил по тоннелям не меньше суток. Щурясь, я сделал шаг за дверь и остановился, как вкопанный. Передо мной был тот же тюремный двор, который я пересекал вместе с Эдиком в день своего побега.
На меня смотрели арестанты и охранники. Изодранная в клочья мокрая полицейская форма, по-видимому, не позволяла охране броситься на меня. Пауза длилась с минуту.
- Так это же Клеймёнов! – крикнул один из охранников, от которого мне уже доставалось.
- Лечь! Руки за спину, – скомандовал его коллега.
Я исполнил приказ и, лежа на асфальте, повторял про себя: «Вот и всё… вот и всё…»
Я вновь оказался в камере, где стал ждать суда. В голове проносились события последних месяцев и дней. Мне казалось, что я, проводив так называемых агентов «Экстрима», остался уже не в своей квартире, а в квартире с видом на пропасть. Она простиралась не только за окнами — она была сразу же за порогом двери, и, шагнув туда в сопровождении полицейских, я всё время летел в бездну, пока не достиг дна. Сейчас я на дне, и падать дальше уже некуда.
От адвоката по фамилии Ромашин, которого мне предоставили, я узнал о событиях того дня, когда покинул дом Платоныча. Дед Руслана видел, как мы закапываем труп Марианны. Он колебался, не зная, сообщать ли об этом полиции. Он не знал, причастен ли его внук к этому делу, и не хотел ему навредить. Решив, что Руслан здесь ни при чём, дед позвонил в участок.
Собака, обнюхав полотенце Марианны, нашла место её захоронения. Тот же дед Руслана, которому предъявили моё фото, подтвердил, что у соседа он видел именно меня. Мальчишки, которые выбежали на дорогу, когда мы с Русланом ехали на станцию, также опознали меня по фото, и полиция кинулась на наши поиски. Руслана задержали прямо на станции, когда моя электричка отъезжала от платформы.
Яне не удалось покинуть СИЗО под именем её однофамилицы. Подмену заметили быстро, и Яну отправили обратно в камеру.
Ромашин сообщил мне также, что Томский покинул Россию, и, как полагают его коллеги, навсегда.
Адвокат дал мне понять, чтобы я готовился к худшему. Это я и сам понимал. Моё желание участвовать в квесте закончилось для меня потерей всего: Яны, свободы, фирмы, денег и, собственно говоря, жизни. Я знал, что её остаток проведу в тюрьме.
Через неделю после моего задержания в камере появился новый арестант. Этот верзила, которому на вид было лет сорок пять, мог стать украшением любого зоопарка. У него был рост не менее 220 см, тело великана, сплошь покрытое волосами, а кулак имел такую же величину, как моя голова.
Заключённый обвёл всех сокамерников взглядом и вплотную подошёл ко мне.
- Здорово, приятель! – рявкнуло волосатое чудовище. – А я тебя знаю. Твой портрет мелькал в телевизоре.
В этот момент я подумал, что если бы тигры умели разговаривать, у них был бы именно такой голос.
- Я Молот, – прохрипел сосед.
- Не понял, – я с интересом разглядывал его.
- Ме-ня зо-вут Мо-лот, – прорычал по слогам громила. –Так меня звали с детства.
Я прекрасно помнил, что именно предсказали мне во сне Лосевы. Молот — вот кто станет причиной моей смерти.
- Я не могу понять, – тем же «чу;дным» голосом произнёс Молот, – ты что, при своих миллионах не мог откупиться?
- Это не мои миллионы, – задумчиво ответил я.
- А чьи же? – Молот толкнул меня в плечо.
- Тебе сколько светит? – не дав ответа, спросил я его.
- Если докажут, то лет пятнадцать.
- А сейчас тебе сколько? – я старался не смотреть на верзилу.
- Ты на что намекаешь, приятель? – взревел Молот. – Хочешь сказать, что я не доживу до своего освобождения?
- Отстань от меня, – огрызнулся я.
Мне было всё равно, что со мной будет. В тот момент я думал только о том, что скоро покину этот мир, увижусь с Лосевыми и там скажу им всё, что эти годы говорил самому себе. Я попрошу у них прощения, не надеясь получить его. Я увижусь с Хориным и, как перед Лосевыми, извинюсь за все беды, которые причинил ему. А потом я буду ждать Яну. Когда-нибудь мы встретимся ТАМ.
Мои мысли прервал удар в челюсть. Голова откинулась к стене. В ту же секунду Молот схватил меня за горло одной рукой, а вторую обрушил на темя. В глазах стало темно. Я задыхался и перед тем, как потерять сознание, услышал голос, звучавший эхом: «Отпусти его, бугай-гай-гай-гай…». Я куда-то проваливался.
Вдруг я ощутил, что моё горло больше не сдавливает гигантская рука, а боль в голове прошла. В глаза ударил свет. Постепенно на белом фоне стали проявляться какие-то очертания. Я сидел неподвижно, глядя в глаза Василию Васильевичу Хорину.
VI
«Вот он какой — «тот свет», – подумал я, глядя в глаза полковника. Я осмотрелся. Меня поразило место, где я находился. Это была моя квартира, я сидел в своём любимом кресле перед рабочим столом.
- Не волнуйтесь. С вами всё в порядке, господин Клеймёнов, – послышался женский голос, который показался мне знакомым.
Я оторвал взгляд от Хорина и обернулся на голос. В ту же секунду я увидел Киру Бойко. Она улыбалась мне.
- Вы тоже умерли? – спросил я её.
Кира и Хорин расхохотались, но увидев моё недоумение, поспешили тут же извиниться. Я не понимал ровным счётом ничего.
- Вы живы, полковник? – я не узнавал собственного голоса. - А я? А… А я не в тюрьме? А где Яна? Где ваша дочь? – засыпал я Хорина вопросами, – Объясните мне, что всё это значит!
- О, Василь Василич, у вас, оказывается, есть дочь? И вы понижены в должности. В последний раз вы были премьер-министром, – захохотала Кира.
- Да, Кира, – Хорин еле сдерживал смех, – господин Ведерников, которому мы вчера оказали услугу, «десять лет руководил страной».
- …и это несмотря на то, что стрелки часов за это время отсчитали всего лишь пятнадцать минут, – добавила Бойко.
- Простите, господин Клеймёнов, что не ответил вам, – повернулся ко мне Хорин. – Дело в том….
- Вы хотите сказать, что всё, что со мной произошло, было…
- …если говорить точнее, – улыбнулся Хорин, – всё, что с вами произошло, в действительности не происходило.
- Этого не может быть! Господи, вы живы! У вас точно нет дочери? А сына?
- Илья Николаевич, у меня никогда не было дочери. Сын есть. Он дипломат. Вот уже третий год работает в Европе. Да успокойтесь же.
- Я убил своих друзей, бежал из тюрьмы, понял, что по-настоящему люблю Яну, попал в очередной переплёт, снова сел. Ведь мне грозит «вышка»! – произнёс я. – Или не грозит?
При этом я смотрел на пол, где, как мне казалось, должны были остаться следы крови. Затем я поднял голову, и мой взгляд остановился на часах. 22.12. Вероятно, мой вид как нельзя лучше отражал душевное состояние, потому что Хорин пристально посмотрел на меня:
- Илья Николаевич, подобное моральное состояние людей нам приходилось наблюдать много раз. Садитесь поудобнее, а я расскажу вам всё по порядку.
- Дайте мне прийти в себя, – я попытался изобразить подобие улыбки. – Нет! Не надо мне приходить в себя. Я хочу знать…
- Господин Клеймёнов, выслушайте меня. Я дам ответы на все ваши вопросы.
- Хорошо, – выдохнул я, – слушаю.
Я откинулся на спинку кресла, продолжая изучать собственную комнату.
Хорин сел на кожаный диван, на который минутой раньше опустилась Кира, и, улыбнувшись одними глазами, начал свой рассказ:
- Надо сказать, господин Клеймёнов, что вы непростой клиент. Во всяком случае, нам пришлось поломать голову над тем, как выполнить ваш заказ. Без действия препарата, который я изобрел, это невозможно. Нет, это не наркотик, – поспешил заверить меня Хорин. – Одним словом, нам надо было каким-то образом доставить препарат в ваш организм. К счастью, вы предложили выпить виски за подписание договора. Для того, чтобы вы испытали страхи, о которых мечтали, и приняли участи в квесте, нам пришлось незаметно для вас подсыпать препарат в стакан.
- Значит, на этом моменте заканчивается реальность?
- Она заканчивается на том моменте, когда вы выпили виски.
- И вы не сталкивались в дверях с Лосевыми, когда уходили от меня? – не унимался я.
- Дорогой Илья Николаевич, мы никуда не уходили и всё это время находились в комнате.
Я тяжело дышал и моргал. Хорин не торопился с рассказом и внимательно за мной наблюдал. Кира предложила мне лекарство.
- Нет-нет, – поспешно отказался я. – Всё нормально. Скажите, почему я не увидел, как вы мне подсыпаете препарат?
Василий Васильевич нарочито выпятил грудь, а Кира расплылась в улыбке.
- Вы были увлечены чтением договора и ходили по комнате. Именно в этот момент Кира и совершила «преступление», – улыбнулся Хорин. – Вы выпили виски, слегка покачнулись и сели в кресло. Ваша голова откинулась на спинку, а мы с Кирой ждали вашего пробуждения в течение пятнадцати минут.
- Но это немыслимо! – воскликнул я. – Я провёл три месяца в СИЗО, потом немного времени на свободе и снова оказался за решёткой. Как такое возможно?
Бойко, молчавшая всё это время, посмотрела мне в глаза.
- Господин Клеймёнов, – сказали Кира, – науке известны случаи, когда человек засыпает на несколько секунд, а в его сознании проносятся годы. Господин Хорин не просто сотрудник компании, он ещё и учёный, изучающий этот феномен. Его опыты позволили произвести совершенно безвредное для здоровья средство, с помощью которого человек погружается в сон на некоторое время. За пятнадцать минут сна человек «проживает» от двух месяцев до пяти лет, а за двадцать четыре часа — несколько жизней, перевоплощаясь в других людей.
- А если наркоманы…
- Для наркоманов, – перебил меня Хорин, – этот препарат не представляет интереса, так как кроме страхов он ничего не вызывает.
Я сидел поражённый. Убийство Лосевых, арест, проведённые в тюрьме месяцы и последующие события были настолько реальными, что я отказывался верить Кире и Хорину. Но то, что я находился в своей квартире, где с момента визита сотрудников «Экстрима» ничего не изменилось, убеждало меня в обратном.
- Кстати, господин Клеймёнов, – Василий Васильевич положил мне руку на плечо, – если вы захотите описать то, что с вами произошло, не забудьте оставить для нас копию рассказа. Мы ведь не знаем, какой сюжет родился в вашем воображении. И никто этого не знает, кроме…
- Что? – насторожился я.
Хорин и Кира обменялись взглядами:
- Есть некто, кто «пишет» эти сценарии и видит всё, что происходит в сознании заказчиков. Действие моего препарата поддерживается извне, – Василий Васильевич отошёл от меня и сел на диван.
- То есть?
- Препарат лишь стимулирует появление сюжета. Но ход его развития в руках гения.
- Та-а-ак, – протянул я. – Что-то вырисовывается. Продолжайте.
Я понял, что сейчас будет раскрыта загадка, которая преследовала меня всё это время.
- Гай Вселенский, — не просто гениальный учёный. – Хорин поднялся и стал прохаживаться по комнате. – Он ещё и гениальный экстрасенс. Он может манипулировать сознанием людей, не вступая с ними в прямой контакт. Достаточно фотографии человека.
- Так вот зачем Анжела меня просила прислать фото?
- Именно за этим, – улыбнулась Кира. – Также для выполнения заказа нам нужны были имена людей, с которыми вы контактировали в последнее время. Многие из них должны были стать участниками вашей истории.
- Понимаете, – сказала Кира, – когда вы концентрируете внимание на тех или иных людях, они «записываются» на вашу «корочку», и, так как данная информация самая «свежая», она переносится в квест. Эти люди появляются по ходу действия «пьесы» в новых, так сказать, ролях.
Я сидел, раскрыв рот. Действительно, за последние дни я подписал договор с компанией, которой руководит Руслан Дедов. В моём офисе убирается пожилая женщина Мария Михайловна, а один из сторожей на складе продукции — Тимофей Платонович. Были у меня и встречи с людьми, фамилии которых Фомичёв, Томский, Звягинцев, Котов, Попов, Горюнов. Эти фамилии я продиктовал Анжеле, когда собирался встретиться с агентами «Экстрима».
- Вы помните, – продолжил Хорин, – что после подписания договора я сделал звонок. Я дал понять «нашему все», что можно начинать. Вселенский, работая с вашей фотографией, переместил вас, так сказать, в альтернативный мир и сам периодически появлялся в нём в разных ролях. Он должен был контролировать всё, что с вами происходит. Ведь вы могли решиться на самоубийство. Да, оно произошло бы только в том, несуществующем мире или…
Хорин на секунду замолчал, после чего продолжил:
- … или в параллельном. Илья Николаевич, при подобном развитии ситуации клиент может навсегда остаться в состоянии транса, если хотите, комы. А оставлять клиентов до конца жизни в квесте не входит в наши планы. Гай Вселенский незримо присутствовал в вашем мире и всё контролировал.
- Невероятно! – выдохнул я. – Так вот, что имел в виду Фомичёв, когда сказал мне, что отпускает меня, но не бросает. Теперь понятно, почему он сказал «Главное, чтобы у НАС всё получилось». Да, именно у нас!
- Что-что? – прищурился Хорин.
- Нет, ничего, Василий Васильевич. Дайте мне минуту.
Я подошёл к окну и стал размышлять… Мысль, что буквосочетание «ГАЙ» часто встречалось на моём пути в том несуществующем мире, не давала мне покоя. Эти Гаи, так или иначе, помогали мне. Правда, я не могу этого сказать о первом Гае, Гае Вселенском, гении квеста, чья подпись стояла на договоре с «Экстримом». Хотел он этого или нет, но я оказался в безвыходной ситуации. Что же касается остальных…
Я стал прокручивать в голове события, казавшиеся реальными и первым делом вспомнил отрывок из фильма, который видел накануне визита Хорина и Бойко. Там героиня прятала любовника в шкафу, а мужчина боялся, что некто Хегай найдёт его. А что если это была первая подсказка? Если бы я спрятал трупы Лосевых в шкаф, то всё могло бы быть иначе. У полицейских не было ордера на обыск, они ушли бы ни с чем, а я смог бы вывезти трупы. Но я не стал прятать их в шкаф.
А Гай-архитектор? Он, так или иначе, помог мне оказаться на свободе. А гайки в подземелье, указывающие мне правильный путь? Случайно ли их там разбросали. А ведь я пошёл по другому тоннелю. Кто разбросал «правильные» гайки и кто эти Гаи? Я стал припоминать и другие моменты, где сталкивался с «ГАЯМИ». Это и Гайде — персонаж романа Дюма, с помощью которого нам удалось с Яной обсудить побег, и, конечно же, Гай Фомичёв, вывернувший наизнанку мой внутренний мир. Я вспомнил кличку пса, из-за которого я смог бежать с места ДТП. Хозяйка называла его Карагаем. Так, что ещё? Смс-ка, подписанная каким-то Гаем, которую получил Хорин. Что там было написано? «Только тот, кто проходит тьму, имеет право видеть свет. Я гляжу на тьму из света и помогаю заблудившимся». А ведь были ещё и Городская Ассоциация Йогов, карточка которой мне попалась на пути к Щепкину болоту, и, в конце концов, Платоныч и Мария Михайловна, которые, как оказалось, носили фамилию Чугайновы. Эти Гаи, как ангелы-хранители, контролировали мои поступки и выручали из беды. Вспомнил я и автобус с надписью «Гайд-парк». Ведь я мог уехать на нём, но выбрал тоннель. Опять это сочетание букв. Значит, и это была очередная подсказка.
Глядя в окно, я подумал о Руслане и его друге, который участвовал в квесте. Похоже, что ему пришлось пережить нечто подобное. Почему Руслан не сказал мне на станции о своих догадках? Он хотел обсудить всё это, когда Яна будет со мной, но этого не произошло. Не произошло там! Но в этом, реальном мире с Яной всё в порядке.
Я выдохнул, отошёл от окна и сел в кресло.
- Василий Васильевич, – обратился я к гостю, – а что означает «в параллельном мире»?
- Я не берусь это утверждать, – ответил Хорин, – но я не исключаю, что Вселенский знает о порталах в параллельные миры. Иначе, как объяснить тот факт, что…
Хорин снова взял паузу. Он что-то обдумывал, а потом произнёс:
- Вы знаете, что произошло 5 декабря 1945 года в Бермудском треугольнике?
- Да, – ответил я, – там бесследно исчезли шесть самолётов.
- Совершенно верно. Так вот, один из пилотов встречался с Гаем Вселенским незадолго до полёта. Когда произошло исчезновение, всё списали на аномальную зону. Но истинная причина, по-моему, в другом. Я думаю, что Вселенский — единственный человек, не считая тех летчиков, который знает, что же там произошло на самом деле. Не могу сказать, было ли это задумано, или что-то пошло не так. Вселенский отвечает далеко не на все мои вопросы.
- С ума сойти, – прошептал я. – Сколько же лет было вашему Вселенскому в сорок пятом? – я пытался переварить услышанное.
- Он был уже немолод.
- Уже ТОГДА немолод?
- Должен вам сказать, Илья Николаевич, что возраст — не та категория, которая свойственна Вселенскому.
Василий Васильевич, сев на диван, продолжил:
- Я мог бы привести и другие примеры. Некоторые из них изменили ход истории. Но я надеюсь, что вы не станете менять нашу жизнь?
- Только свою собственную, – ответил я, глядя широко раскрытыми глазами на Хорина.
Гости снова засмеялись.
- Гай Вселенский, – подмигнула Кира, – способен настолько глубоко проникнуть в сознание человека, что его «жертва», по сути, становится им самим. То есть, плоть остаётся прежней, а сознание принадлежит Вселенскому. В телах других людей он продолжает устраивать свои квесты.
- Теперь понятно, почему Фомичёв сказал мне, что уже сидел в тюрьме, когда был другим человеком. А эта фраза о подсказках, которые сопровождают нас по жизни… Ох, Фомичёв… Ох, Платоныч…
- Я не понял вас, Илья Николаевич, – обратился ко мне Хорин.
- Василий Васильевич, простите. Не обращайте внимания. Это я о своём.
- Наверное, с вас сегодня достаточно, – Хорин поднялся.
То, что он сообщил, не укладывалось в моей голове. Но я не мог не согласиться с тем, что гений Гая Вселенского — не вымысел Василия Васильевича. И ещё я подумал о том, что не пожелал бы и врагу пережить то, что пережил сам.
Хорин, словно прочитав эти мысли, подошёл ко мне и произнёс:
- Вы ведь сами к нам обратились. Вам нужен был адреналин, и вы его получили. Разве не так?
Я посмотрел на своих гостей и полез во внутренний карман за чековой книжкой. Я выписал чек. Сумма, которую я указал, была гораздо больше той, что стояла в договоре.
- Спасибо, – я протянул чек Хорину. – Если нужны мои рекомендации и отзыв, я готов прислать вам их завтра же.
- Благодарю вас, господин Клеймёнов, – Хорин убрал «дорогую бумажку» в карман. – Безусловно, ваш отзыв дополнит те, которые мы получили от других клиентов. Надеюсь, что он не будет отрицательным?
- Вы сработали выше всяческих похвал, – обрадовал я гостей.
- Если вам понадобятся наши услуги, звоните в любое время, – Кира Бойко поднялась с дивана.
Я проводил гостей до лифта, вернулся в квартиру и судорожно достал из кармана телефон.
- Алло, Антон? – мой голос дрожал.
- Да.
- Антон, я прошу тебя забыть о моём сегодняшнем выпаде. Никто тебя не увольнял. Ты слышишь меня?! Завтра же я заберу приказ у Марианны и уничтожу его.
- У какой Марианны? Илья, что случилось? – голос Антона выражал полное недоумение.
- У секретарши.
- Но у тебя нет секретарши. Если ты имеешь в виду Марину, то она неделю назад ушла в декрет, а на её место ты ещё никого не нашёл. Забыл, что ли? Насколько я знаю, Марианной зовут нашу девочку-курьера. Илья, ты, случайно, не пьяный?
- Нет.
- А, по-моему, да. Впрочем, это твоё дело.
Я покосился на стакан и улыбнулся.
- Я выпил глоток виски. Антон… Антошка, ничего не случилось. А Стеф дома?
- Да. Стефания готовит для тебя отчёт по поставкам в Чили.
- К чёрту отчёт! – крикнул я. – Можно я к вам приеду? Я буду с Яной. Вы не знаете её. Я вас познакомлю. А если нельзя приехать… мы, всё равно, приедем. А потом будем проводить выходные дни вчетвером! Как мечтали, помнишь!
Не дождавшись ответа, я дал отбой и сделал ещё один звонок…
- Илья, слушаю тебя, – раздалось в трубке.
- Яна, родная моя, я хочу тебя видеть!
- Что случилось?
- Я хочу быть с тобой! Не одну ночь, не две! Я хочу быть с тобой всегда! Я сейчас к тебе приеду! Ты когда заканчиваешь?
- Минут через пятнадцать.
- Янчик, мы с тобой поедем в одно место, а потом вернёмся ко мне. Только не говори «нет».
- Боже, да что с тобой?
- Всё нормально! Яна, секунду… Кто твой отец?
- Я тебя не понимаю, Илья. Почему ты об этом спрашиваешь?
- Ты можешь ответить?
- Могу. Он преподаёт философию в МГУ. А что?
- Ничего. А брат? Он чем занимается?
- Володька-то? Он офицер. Служит на Севере. Илья, ты никогда о них не спрашивал. Что происходит?
- Яна. Это же здорово, что твой отец преподаватель, а брат офицер! Жаль, что он далеко. А со своим отцом ты меня познакомишь? С одним твоим отцом я уже знаком.
- Ты заболел?
- Наоборот! Я потом всё объясню. Жди меня у служебного входа.
- Ну, хорошо.
- Яна, ты сама не знаешь, как это хорошо. Жди!
- Илья, стой… Будь осторожен.
- Ты о чём?
- Ты слышал, что из СИЗО сбежали двое убийц?
- Не слышал. Ты думаешь, что они выберут именно меня?
- Типун тебе на язык. Передали, что в их камере нашли платок, на котором, как считает полиция, вышит то ли план, то ли карта. Я не поняла.
- Что ты сказала?! – я сжал телефон.
- Я сказала, что по городу бегают преступники. Самое интересное, что одного из них зовут…
- Как? – закричал я. – Ты запомнила его фамилию?
- Ещё как запомнила, – Яна явно улыбалась. – Он твой полный тезка. Алло… Илья…
- А второй? – спросил я осипшим голосом.
- А у второго какое-то короткое имя… Кай… Май… Не помню. Ты меня слышишь?.. Алло!
- Жди!
Я несколько секунд стоял, как вкопанный, затем кинулся к вешалке, схватил плащ и выбежал из квартиры, ощутив такой знакомый прилив адреналина.
Квартира с видом на пропасть
© Copyright: Алексей Котельников, 2016
Свидетельство о публикации №216062700717
Свидетельство о публикации №216062700717
Рецензии
Добрый день, Алексей! Повесть "Квартира с видом на пропасть" впечатляет и не оставляет равнодушным читателя: интрига заложена уже в самом названии произведения - и держится до самого конца! Лично мне, как говорится, повесть "зашла": поначалу воспринимаешь данное произведение как детектив, но по мере прочтения понимаешь, что это некая жанровая эклектика: детектив переплетается с мистикой, философией... этим и необычно это произведение! Особо хочется отметить, как автор мастерски прописал образы: на мой взгляд, особенно самобытными, яркими, с "рюкзаком" криминального прошлого получились образы Платоныча и его жены Марии Михайловны...Сюжет быстрый, неожиданный, каждый раз не понимаешь, что ожидает читателя за поворотом: поэтому и хочется читать и читать, так как автор держит не только главного героя в состоянии адреналина, но и читателя...
Еще хочется отметить, что повесть "Квартира с видом на пропасть" - это не занимательное чтиво на раз, а глубокое произведение с лирическими отступлениями, где автор через главного героя размышляет над вечными ценностями: дружбой, любовью, материальными благами...что любой из нас, почувствовав себя Богом, может попасть в серьезный жизненный переплет и потерять все! От квеста никто из нас не застрахован: на мой взгляд, эта одна из главных идей повести...
Спасибо, Алексей, за доставленное удовольствие!
С уважением к Вам,
Людмила Козлова 6 30.01.2022 08:18 • Заявить о нарушении
Еще хочется отметить, что повесть "Квартира с видом на пропасть" - это не занимательное чтиво на раз, а глубокое произведение с лирическими отступлениями, где автор через главного героя размышляет над вечными ценностями: дружбой, любовью, материальными благами...что любой из нас, почувствовав себя Богом, может попасть в серьезный жизненный переплет и потерять все! От квеста никто из нас не застрахован: на мой взгляд, эта одна из главных идей повести...
Спасибо, Алексей, за доставленное удовольствие!
С уважением к Вам,
Людмила Козлова 6 30.01.2022 08:18 • Заявить о нарушении
Здравствуйте, Людмила! Я Вам очень благодарен и за то, что осилили эту повесть, и за добрые слова. Конечно, в уста своего героя я вкладывал то, что в повседневной жизни не скажешь. А здесь можно поразмышлять на философские темы, выплеснуть всё, что у тебя на душе и при этом дать более развёрнутую "картину героя". И идею Вы правильно поняли: никто из нас в этой жизни не застрахован от "квеста".
Спасибо Вам ОГРОМНОЕ!!!
С уважением и благодарностью,
Алексей Котельников 29.01.2022 12:03 Заявить о нарушении
Спасибо Вам ОГРОМНОЕ!!!
С уважением и благодарностью,
Алексей Котельников 29.01.2022 12:03 Заявить о нарушении
На это произведение написано 7 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.