Песок... 3

      Было тихо и черно. Утыканное звездами небо выглядело безжизненным и холодным. Владимир зябко повел плечами, заглянул в пачку – осталась еще одна сигарета. «Это на утро» - решил он и направился в вагончик, решив, что уснет, во что бы то ни стало. И как ни странно, обещание свое сдержал…

      А вот Наталья, хоть и уснула, но сон ее был полон каких-то неясных и тревожных видений. Снились ей даже звуки, множество шуршащих, скрипящих и стонущих. Наплывали, как морские волны из темноты и тихо откатывались назад. Там, во сне, Наталья пыталась от них прятаться. Убегала, скрывалась, но звуки не исчезали. Так всю ночь она и промучилась, а наутро поднялась злая, растрепанная и некрасивая…

      Утром Владимира разбудило пение. Непривычное для уха уроженца средней полосы, местное, с растянутыми до неузнаваемости гласными и короткими, ритмичными согласными. Прохоров поднялся, умылся и вышел на улицу, а пение все еще продолжалось и тянулось. Под навесом, который из-за темноты он не заметил странное существо, толстое, коротконогое, накрывало на стол. Рядом со столом на длинных лавках сидели все участники похода, за исключением его самого и Натальи.

- Спим, начальник, - рассмеялся Андрей, поднялся и пошел навстречу Прохорову.

      Утро вечера мудренее говаривали наши предки, и, безусловно, были правы. Вечерний морок, вызванный раздором с девушкой, рассеялся, и Андрей был весел и беззаботен.

- Уснул не сразу, - в виде оправдания пробормотал Владимир.
- Слушай, Володя, я тут пытался говорить с Хунжиро о пустом городе, но тот словно русский язык забыл напрочь, бормочет что-то совершенно невразумительное…
- А что ты от него хотел узнать-то?
- Так про пустой город. Что там сейчас, кто там есть.
- Разведданные собирал что ли? - усмехнулся Владимир.
- Вроде того, а он молчит.
- А с чего ты решил-то, что он знает? - по ходу разговора Владимир дошел до стола и хотел уже устроиться, но Андрей подхватил его под локоть и потащил в сторону.
- Ты чего? – удивился Владимир, а Андрей понизил голос и зашептал:
- Помнишь ты мне след, от колес показывал в крепости. Так здесь, точно такой же есть. Я попробовал выспросить у Хунжиро, но он занервничал, а потом и вовсе ушел из под навеса, а вместо себя прислал эту, свою…
- Ну и? – Владимир действительно не понимал чего от него Заварзин.
- Володя, ты же сам говорил, что про пустой город много всякого говорят. Вдруг там действительно кто-то окопался.
- Андрей, - Владимир остановился, - перестань играть в милиционеров. Для этого есть соответствующие органы. И отстань от Хунжиро, человек действительно может ничего не знать.

      Андрей несколько сник. Видимо, от момента собственного пробуждения до пробуждения Прохорова, Андрей успел выстроить целую криминально-фантастическую теорию…

- Ты мне лучше вот что скажи, что там за страшилище крутиться под навесом?
- Страшилище – это верно, - расхохотался Андрей, - близко при плохом освещении лучше не подходить…
- Хорош, ржать-то. Кто это?
- Мымра. Гражданская жена Хунжиро. Я так понимаю, они на пару этот пустынный «Парадиз» открыли. Но ты на нее не смотри, она баба опрятная и чистая, просто страшна, как смертный грех.
- Да, уж, - только и смог сказать Прохоров.

      Они подошли к навесу, и Владимир поприветствовал присутствующих. Рамиль и Григорий откликнулись, а Мымра повернувшись, умудрилась отвесить низкий поклон и тут же, поспешила скрыться из-под навеса, благо, что на столе уже все было расставлено.

- Куда это она рванула? – провожая взглядом Мымру, удивленно спросил Владимир.
- Так пугливая она и к тому же того…, - ответил Григорий и крутанул указательным пальцем у виска.
- Понятно. Григорий, ты Рамиля видел?
- С утра где-то здесь крутился, а что, нужен?
- Я так понимаю, насчет горючего нужно поговорить…
- Все нормально, я так понял, Рамиль уже договорился обо всем, и сейчас, скорее всего, заправляется. Машины-то нет…
- И это дело я проспал, - укорил себя Прохоров.
- А ты за эти дела не волнуйся, Рамиль – человек ответственный. Он же здесь всех знает, его знают. Ему и договариваться проще…

      Потом был завтрак, со свежими фруктами и с зеленым чаем. Хунжиро предложил было к столу и выпивку, но Прохоров поблагодарил и отказался один за всех. Хозяин кивнул, мол, все понимаю, виноват, потому что вы люди на ответственной государственной службе. За завтраком, прямо за столом, состоялись и короткие переговоры. Говорили на счет запасов, воды и прочих бытовых мелочах. За горючее Хунжиро торговался, но как-то вяло, так что заправка обошлась экспедиции в полцены. А что касается кое-каких продуктов, так это был и вовсе не вопрос. Большую часть Хунжиро отдал даром. Правда, долго шептался о чем-то с Рамилем, но на вопросительный взгляд Владимира, Рамиль махнул рукой:

- Да железяку ему надо для дизеля подыскать. Я обещал, если где на глаза попадется – привести. Ты не против?
- О чем речь, - кивнул Владимир, - он нас сильно выручил…

      На том и порешили. Владимир отдал Хунжиро деньги. Хозяин расцвел в улыбке, начал кланяться, разводя самые настоящие китайские церемонии. Машина была заправлены, люди были сыты, можно было отправляться и дальше…

      Уже третий час ГАЗ пылил по дороге. Прохоров периодически то просыпался и пытался следить за дорогой, но проходило какое-то время, голова его свешивалась на грудь, и он погружался в дрему до следующего сильного толчка… В конце концов он попросил Рамиля остановить машину и перебрался в будку, а на его место отправился Быков. За время стоянки у Хунжиро Рамиль успел переместить груз, и устроить его иначе. Свободного места в будке стало больше и даже появилось одно лежачее место, по общему молчаливому согласию его и занял Владимир. Неизвестно, правда, насколько хорош такой сон, когда приходиться просыпаться на каждой колдобине и поправлять съезжающую импровизированную постель…

      Но на этот раз разбудил его не колдобина. Дорога была на редкость гладкой, разбудило его заунывное пение. Владимир разлепил глаза и попытался поднять голову – затекшие мышцы стрельнули короткой болью. Прохоров поморщился и принялся растирать мышцу. Наталья оборвала пение, посмотрела на Владимира и спросила:

- Чего вскочил, или песня мешает? Так я не буду…
- Нет, песня ничего. Жара. Заснешь – голова жутко болит.
- Это да, из-за жары, духоты, - согласилась Наталья, а потом еще и умудрилась пожаловаться, - и из-за этой чертовой дороги…

      Прохоров спорить не стал, предпочел другую тему для разговора..

- А песня, кстати говоря, знакомая. А вот откуда – не могу вспомнить.
- Гюльчатай ее обычно напевает…

      Одно только воспоминание о Гюльчатай заставило всех присутствующих заулыбаться. Ее настоящее имя было неизвестно большинству сотрудников, как впрочем, и внешность, потому что она постоянно ходила в парандже, чем вызывала самый настоящий ужас у четырех работавших в филиале девушек, да и у большинства мужчин тоже.

      Вообще-то все считали, что Гюльчатай уже в почтенном, если и вовсе не в пенсионном возрасте. Но один случай разрушил все эти домыслы. Считаясь с трудом уборщицы, все сотрудники обычно покидали рабочие места, предоставляя Гюльчатай вволю махать тряпкой, и при этом, большинство считали, что когда в помещении никого нет, женщина снимает с себя тяжелое полотно. Однажды Владимир, которому срочно потребовались какие-то данные для международных переговоров, влетел в помещение и увидел потрясающую картину – он даже опешил слегка. Гюльчатай стояла босиком на полу, цветастый халат ее был заправлен в цветастые, абсолютно прозрачные штанишки. Нескромному взгляду Прохорова предстало нежное, девичье тело, а самым странным в этом уборе было то, что паранджи уборщица так и не сняла…

      Пока Владимир краснел и пытался вспомнить, зачем собственно его занесло в кабинет, девушка заметила его, вскрикнула, попыталась одернуть халат, в результате чего, чуть не разделась совсем. А, кроме того, соскочила ее накидка. Под ней оказалось миловидное, но очень испуганное личико. Последовали два взмаха длиннющими ресницами, а потом хлынули слезы. Прохоров опрометью вылетел из кабинета, видом своим, напоминая рака в кастрюле на последней стадии готовности. Его, несущегося по лестнице, увидел Каратаев. Решив, что случилось что-то серьезное, он рванул наверх и увидел ревущую Гюльчатай, которая сидела посреди комнаты, прямо на мокрой тряпке…

      Что и говорить, Каратаев – великий человек, ему потребовалось пять минут, чтобы разобраться в инциденте, успокоить Гюльчатай, вызвать к себе Прохорова и при девушке, выговорить ему как мальчишке, чем вторично за последние полчаса вогнал его в краску. Прохоров прилюдно попросил прощения у Гюльчатай, девушка коротко кивнула, в том плане, что прощает его, но потребовала у Каратаева, чтобы никто не заходил в помещение, когда она убирает. На том инцидент был исчерпан. За исключением того, что над Владимиром долго еще подшучивали коллеги, вполне серьезно выспрашивая, как на личико выглядит Гюльчатай.

      Владимир покрутил головой, размял мышцы – стало немного легче. Потом достал сигареты, закурил и выбросил спичку в маленький лючок.

- Володя, а что это за дорога? – поинтересовался у Прохорова Заварзин.
- Какое-то республиканское шоссе. Рамиль сказал, что такая дорога будет почти до самого пустого города.
- Класс, - восхитился Андрей, - не то, что раньше!
- Да, - согласился Прохоров, - теперь и люки можно открыть.

      Наталья выглянула в окошко. Широкое, асфальтовое полотно, гладкое, без выбоин и трещин – чудо, а не дорога. Андрей тоже смотрел в окно и в удивлении качал головой.

- И что, такая до самого районного центра была?
- Дальше. Туда уходила, к границе.
- А сейчас осталась?
- Здесь – да. А там, в сторону границы – не знаю. Рамиль не говорил.

      Теперь закурил и Андрей. Дым быстро уносился за пределы будки, а сквозь верхний люк в будку вместо пыли потянуло свежим ветерком.

- Наталья, а у тебя хорошо получается…, песня, я имею ввиду, - искренне похвалил девушку Прохоров.
- Да, настроение появилось, а делать все равно нечего. Решила спеть…
- Правда, здорово.
- Это меня Гюльчатай научила.
- Вот не знал, что ты с ней дружишь. Она же обычно прибежит, помоет, и опять ее нет. Слова не скажет.
- Да, она немного странная, она даже со мной на работе не разговаривает, а если с ней в городе встречаюсь – проблем нет. Она меня и домой к себе приглашала.
- Удивительно, - покачал головой Владимир, правда, он не стал договаривать, что больше его удивило – поведение Гюльчатай или поведение самой Натальи, которую все в филиале считали заносчивой и своенравной девицей, а тут, оказывается вон, даже как…
- А поешь, ты, действительно хорошо, душевно…, - повторил похвалу Владимир.
- А о чем песня? – спросил Андрей, который до этого момент был простым слушателем и в разговоре участия не принимал.
- Ну, это не совсем песня – это легенда. Просто ее исполняют как песню, но она очень длинная.
- А вот тот кусок, что ты пела – он о чем?

      «Охрана правителя подхватила старшего сына и увела его из тронного зала. Правитель сел на трон – глубокая печаль разливалась по его душе.

      А гнев разливался тяжелой, огненной водой по сердцу старшего принца и сжигал там тонкие нити, по которым общаются сердце  и ум. И с каждым шагом становилось их все меньше и меньше…

      И пока расплавлялось нутро принца, кузнец заковывал его тело в цепи, заклепывал кольцо на стене, потом другое кольцо, и еще два, которые должны были навсегда удержать старшего принца внутри Проклятой башни. А потом, когда железо надежно соединилось с камнем, в башне появился маг, которого специально из-за границы выписал правитель.

- Зачем ты здесь? -  спросил принц мага и усмехнулся, - я не государственный преступник, я не готовил заговор, меня незачем пытать?
- Кто здесь говорит о пытке? Я вызван для того, чтобы сказать всего одно заклинание, а потом я уйду. Вернусь домой.
- Какое заклинание? – вздрогнул принц, и вздрогнули цепи, которыми он был прикован к стенам башни.
- Молодость слишком любопытна, иногда ее любопытство идет молодости во вред. Но ты спросил и я отвечу. Через одну полную Луну. Тело твое набухнет, а металл навсегда вживется в плоть. Он будет питаться от плоти и никогда не разрушиться. И так получиться, что ты сам каждое мгновение своей жизни будешь укреплять путы и темницу, которые тебя держат…

      Сказав это, маг произнес магическую формулу и навсегда ушел из башни, а той же ночью, ушел и из жизни. Потому что нарушил приказ правителя, запрещающий, кому бы то ни было, разговаривать с преступным сыном…»

- Жуткая какая-то история, - пробормотал Владимир, когда Наталья закончила переводить фрагмент.
- Да, очень страшная, - согласилась девушка, она достала сигарету и закурила, - но большинство местных легенд именно такие…

      Больше говорить ей не хотелось. Так она промолчала очередную перемену мест, когда Владимир опять ушел в кабину, а на его место вернулся Григорий…

      Машина плавно вписалась в поворот. Прохоров попытался прочесть надпись на покореженном указателе, но не смог – та промелькнула слишком быстро, он покосился на спидометр и удивленно присвистну – стрелка вплотную приблизилась к отметке «90».

- Лихо, я и не думал, что «66» можно так разогнать, - пробормотал он.
- Можно, только надо хорошо машину отрегулировать.
- Долго еще, Рамиль?
- До следующей стоянки еще часа два, может, два с половиной.
- Что там, крепость или очередное железное кладбище?
- Раньше там был оазис, а сейчас, пара завядших деревьев и маленький ручеек. Больше воды до самого города не будет.

      Прохоров зачем-то посмотрел на часы и кивнул. Получалось, что ехать еще целые сутки. Дорога разнообразием не баловала. Тянулась лентой между барханов, извивалась, иногда забиралась на холм, иногда сползала с него – вот и все перемены. Правда, попадались куски дороги, переметенные песком, тогда Рамиль плавно снижал скорость, преодолевал занос и снова добавлял газ…

      Остановка тоже была не запоминающаяся. Участники экспедиции устроились кто, где смог, и спали, потом нехотя кушали. Даже свежая, холодная вода не развеселила их. Наваливалась усталость, но не от того, что дорога была тяжелой, а от того, что делать было нечего. Единственным, кто был при деле, был Рамиль, а остальные буквально изнывали от безделья. Владимир, который и сам страдал от этого, иногда думал, что если бы «66» застрял, и им пришлось бы его вытаскивать на руках, то это моментально улучшило настроение, но Рамиль был слишком хорошим для этого водителем…. Вот и оставалось только пялиться за окно и дремать до головной боли…

      Первые здания, принадлежащие пустому городу, появились неожиданно. Практически выросли из огромного бархана, который занимал пространство справа от дороги. Наталья ахнула и замерла около окна, заставив остальных дремлющих в будке посмотреть сначала на нее, а потом в окно, но все происходило слишком быстро. Дома появились и тут же вновь погрузились в песок. Даже Владимир, который сидел в кабине тоже не успел рассмотреть мелькнувшие здания, мало того, он усомнился в первый момент, что они вообще были.

- Рамиль, что это? - удивленно взглянув на водителя, спросил он.
- Город. Просто мы через холм перевалили. Теперь совсем немного, и будут ворота в город, - спокойно откликнулся Рамиль.
- Что, правда, настоящие ворота?
- Да, очень старинное строение. Теперь, конечно, уже руины, но пока город был жив – за ними ухаживали, реставрировали. Из столицы приезжали большие люди, даже профессор был столичный, так он говорил, что они – самое древнее из известных в нашем краю строений…
- Однако! - Владимир качнул головой от удивления…

      Очень даже может быть, что ворота эти представляли собой и культурную, и историческую ценность. Более того, нет смысла оспаривать мнение ученого, утверждавшего, что это очень древнее строение – профессора люди ответственные. Будь он рядом с нами, он бы в пять минут доказал нам, что это здание относиться к правому крылу династии…

      Только кому эти знания нужны здесь, в трехстах с лишним километрах от ближайшего человека. А ему намного интереснее общаться с его Мымрой, а не с какими-то пришлыми учеными. Да – принадлежат, да – являются, но теперь это просто куча камней, по обе стороны дороги. Просто куча камней, засыпаемых песком, которые даже тень отбрасывают только на закате, не говоря уж о том, чтобы защитить целый город. Если бы Рамиль не указал на них, то ни Владимиру, ни кому другому, и в голову бы не пришло обратить на них внимания…

- Ничего не осталось, - пробормотал Владимир, провожая  взглядом то, что осталось от памятника истории. От этого настроение его почему-то ухудшилось.
- Да, не осталось, - кивнул Рамиль, но в отличие от Прохорова остался совершенно безучастным.

      А может, так сказывалась усталость, просто у всех она проявлялась по-разному. Хотя, Владимир действительно огорчился, хоть он и не был специалистом в археологии. Сфера его интересов рассматривало время десятками и сотнями тысячелетий, но все равно, любое проявление бесхозяйственности повергало его в уныние, благо, что хоть кратковременное. Сталкиваясь с силами природы, он привык к тому, что и материалы, и силы, и время используется более умно, более рационально, нежели чем это делает человек, век которого не соотносим, по сравнению с теми временными периодами, которые использует природа.

      Мелькнула следующая пара зданий, и Рамиль остановил машину. Владимир вопросительно посмотрел на него:

- Ты чего?
- Во-первых, надо размяться. А во-вторых, мы приехали, за вон тем барханом начинается жилая часть города.
- Что, прямо за холмом?
- Да.

      Следом за Рамилем выбрался из машины и Владимир, потянулся, а потом постучал по будке и сообщил, повысив голос:

- Народ, выходите, разомнитесь. Можно сказать, предпоследняя остановка. Почти приехали…

      Дверь будки распахнулась, и оттуда покачиваясь, вылезли Андрей и Григорий, а потом появилась и Наталья. Две пары рук подхватили девушку и поставили ее на асфальт.

- Спасибо, - пробормотала девушка, прошла несколько шагов, потянулась и сделала несколько наклонов.
- Чего мы остановились? – поинтересовался Андрей, хотя вопрос этот можно было расшифровать и по-другому.
- Приехали уже, - Владимир предпочел ответить именно на второй вопрос, - за холмом город.
- Это хорошо, а то мне уже не хорошо, - кивнул Андрей.
- Володя, - к Прохорову обратился Рамиль, - теперь надо решить, куда именно следует ехать.
- В общем-то, надо посмотреть, что к чему. Провести, так сказать, рекогносцировку…

      К ним присоединился и Григорий, послушал, и решил уточнить у начальника экспедиции:

- А что, конкретно нужно?
- Андрей, - Владимир вознамерился переадресовать вопрос, - как думаешь, где нам удобнее будет?
- Ну, хорошо бы, если бы рядом не было оживленных проезжих дорог и высоких зданий, - назвал первые условия Андрей.
- Ну, с этим здесь все нормально, - усмехнулся Григорий, - большие здания остались только в центре города. Оживленное шоссе ближайшее, в пятистах километрах, не ближе.
- А электричество? Шеф говорил, что в городе до сих пор есть электричество?
- Хунжиро тоже говорил, - подтвердил Рамиль, - я с ним разговаривал на эту тему.
- Тогда нужна подстанция, или, хотя бы распределительный щиток, как в подъезде.
- Еще что? Ну, чтобы сразу можно было искать нужное место, - продолжал уточнять Рамиль.
- Ну, неплохо было бы сразу по жилью вопрос решить. Какую-нибудь крышу в пределах досягаемости.
- Нормальное жилье только в центре, - ответил Рамиль, - до окраины, это, приблизительно час хода…
- Далековато, - покачал головой Прохоров.
- Но тут есть варианты, либо максимальный комфорт, но далековато, либо наоборот.
- Володя, - Андрей подошел ближе, - давай сначала с местом установки для лагеря разберемся, а там будем решать по жилью, в конце концов, какая разница час ходьбы или больше? Будем вместо гимнастики, ходить пешком.

      Это предложение прошло. Первым делом было решено искать место для установки оборудования… Когда основные вопросы были разрешены, Григорий и Рамиль разложили карту города и склонились над ней. Григорий водил пальцем по карте города, а Рамиль комментировал:

- Здесь все пусто, зданий нет, но много подвалов. Здесь рабочий поселок был. Андрей говорил, что искусственные пустоты мешать будут.
- А здесь что?
- Еще два года назад, тут стояла пара девятиэтажек, но их тогда уже крючило, сейчас думаю, они или уже рухнули, или рухнут вот-вот.
- Понятно, - Григорий почесал затылок, - а если по кругу и сюда. Тут что?
- Сюда, - Рамиль повернул карту, - а-а, здесь был парк. Высоток нет, а вот подстанция должны быть, тут ведь были детские аттракционы. Если подстанции не занесло, то тут будет удобнее всего.

      Андрей оторвался от карты и окликнул Прохорова. Владимир, который был недалеко подошел.

- Подыскали что-нибудь?
- На месте парка. Место подходящее, если, конечно, подстанция функционирует.
- А дома?
- Относительно далеко. Рядом с парком, раньше были два двухэтажных барака. Еще с дореволюционной поры.
- Двухэтажный барак – это мелочь.
- Ну, тогда, по коням, - предложил Рамиль и обратился к Прохорову, - Володь, я Григория в кабину возьму, вдвоем искать сподручнее.
- Хорошо, - кивнул Прохоров и направился к будке.

      Рамиль посмотрел, как уселись пассажиры, захлопнул дверцу будки и сам отправился в кабину…

      Город начался, но зато закончилась хорошая дорога, асфальт, там где он, конечно, остался, выглядел так, словно его танковая колонна переехала. Рамиль сбросил скорость и, чертыхаясь, пытался выбирать дорогу равнее, насколько, конечно, это было возможно. Григорий чертыхался за компанию, ему, держащемуся двумя руками, и упирающемуся ногами было удобнее всего. Те же, кто сидел в будке, ругались уже втроем и летали как куры по курятнику. А помимо этого, пытались решить практически непосильную задачу – удержаться не только самим, но и постараться сохранить оборудование. Даже Наталья, которая до этого достаточно безучастно наблюдала за деятельностью остальных участников экспедиции, решила принять посильное участие в спасении экспедиционного оборудования…

      Несколько раз Рамиль останавливал машину, вместе с Быковым они вылезали из кабины и пытались сориентироваться по месту, полагаясь исключительно на память – но даже совсем недавно, то есть два года назад многое здесь выглядело иначе…

      И хотя этот участок пути был сопряжен и с трудом, и ужасными неудобствами участники экспедиции изрядно повеселили. Что и говорить, когда виден финал дороги, идти становиться легче… В конце концов, необходимое место было найдено, но к тому времени солнце успело исчезнуть за барханом, а над путешественниками распростерлось звездное небо. Но увы, всем им было не до красот. Они кое-как спускались на землю, а что касается Натальи, так та даже и не сразу на ноги смогла встать – некоторое время отдыхала сидя прямо на песке.

- Такое ощущение, что я – ковровая дорожка, которую несколько часов подряд выбивали колотушкой, - пожаловался Андрей. Вряд ли он надеялся на сочувствие, но усталую улыбку это заявление все-таки вызвало.
- Я так понимаю, - Григорий широким полукругом указал на территорию, - это, то самое место. Может быть, метров на двести ошиблись. Хотя, сейчас эта точность нам без пользы – темно.

      Владимир сделал несколько упражнений, чтобы привести организм в относительный порядок. Однако, сообщение о том, что они, практически прибыли на место, прервало его гимнастику, он попытался рассмотреть, что именно его окружает. Впрочем, без особого успеха. Единственное, что он смог установить, не удаляясь далеко от машины, что с одной стороны площадку ограничивает песчаный вал. Что находиться на дальней стороне площадке, рассмотреть не удалось.

- Все, что осталось от Дома культуры, - пояснил Рамиль, указывая на холм.
- А дома, те, двухэтажные? – спросил Владимир, чтобы лучше сориентироваться.
- Там, - указал Рамиль в противоположную сторону.
- Володя, что будем делать? – подошел к Прохорову Андрей.
- Странный вопрос. Ужинаем, и на боковую. Разбирать хозяйство будем завтра утром. Но перед тем, как разбираться, надо будет выяснить относительно подстанции.
- Понятно, - кивнул Андрей.
- Григорий, костер организуешь? – повернулся к Быкову Владимир.
- Не вопрос…

      Пока Рамиль возился около машины, Григорий разводил костер из припасенных запасливым Рамилем дров, Наталья подошла к Владимиру, который в свете фонарика записывал что-то в экспедиционный журнал, и поинтересовалась:

- Я так понимаю, что сегодня нам предстоит ночевка под открытым небом…
- Да, Наташа, сегодня искать жилье уже поздно, - пробормотал он, совершенно не интересуясь тем, как меняется выражение лица девушки.

      А девушка между тем была зла. Она отошла от Прохорова и подошла к Рамилю. И хотя большинство были заняты чем-то полезным и не особенно осматривались по сторонам, Рамиль все-таки успел заметить неудовольствие на лице Натальи. Увидев, что она идет к нему, он отложил покрышку, которая зачем-то потребовалась ему, на ночь глядя и вопросительно кивнул:

- Ты чего?
- Рамиль, ты можешь поставить для меня палатку? Потому что, насколько я поняла, Прохоров решил, что ничего страшно не случиться, если я разочек посплю на песке, - нотки в ее голосе звучали раздражительные и злые. Другой бы отмахнулся, да тот же самый Быков, не преминул бы поднять местную принцессу на смех. Да и остальные тоже, но не Рамиль…
- Подождешь минут десять – я с колесом разберусь, - спросил он, глядя на девушку. И Наталья поняла, что скажи она, что палатка ей просто необходима сейчас, Рамиль отставил бы колесо и занялся бы именно ей.
- Конечно, подожду, - кивнула она и повеселевшая направилась к Григорию, помогать готовить ужин.

      Вскоре подошел Рамиль с палаткой и окликнул девушку, та домазала бутерброд и приблизилась к проводнику.

- Спасибо, Рамиль. Вдвоем управимся?
- Да, это не сложно. Только надо ставить ее в тени машины, а то утром, в ней будет очень жарко.
- Хорошо…

      Прошло еще полчаса. Палатка была установлена, Григорий кипятил чай, а Рамиль и Наталья обходили участников экспедиции с импровизированным подносом, на котором на одноразовых тарелках лежали бутерброды и подогретая тушенка с гречневой кашей… Потом был чай, а чуть позднее люди, наконец, расположились для сна. Наталья в палатке, Рамиль на знакомом коврике около колеса «66». Владимир и Андрей предпочли место поближе к костру. Выкурили по сигарете, обменялись парой фраз и уснули, не дослушав друг друга, и не договорив…

      Последним пытался устроиться Быков, но подходящего места не находил. Рамиль предложил ему место в будке, но Григорий сказал, что в машине душно…

- Это у тебя от усталости, - пробормотал водитель, глядя на то, как мается Быков, - такое бывает.
- Наверное, - согласился Григорий.
- А ты не ходи, ты приляг. Пять минут и будешь пузыри пускать, - посоветовал Рамиль, зевнув.
- Сейчас покурю и лягу, - пообещал Григорий, устраиваясь подальше от огня…

      Прошел еще час. Быков так и не стал ложиться, просто сидел около костра, курил, на часы посматривал, да ругался. Потом, когда сидеть было уже не в мочь, поднялся, посмотрел с некоторой завистью на спящих, и решил прогуляться. Наверное, в надежде, что нагуляет сонливость, как нагуливают аппетит…. Поднялся и пошел в сторону ближайшего бархана, забрался на гребень. Показалось ему, что откуда подул прохладный ветерок, а в воздухе, по крайней мере, так показалось Григорию, запахло морем…

- А может, правду говорят эти, столичные умники. Может быть, вода вернется, - пробормотал он, удаляясь от лагеря, в каком-то неопределенном направлении, - вот будет, кино-то…

      Он ушел достаточно далеко от лагеря, закурил и прислушался – настоящей тишины не было. В этом отношении город всегда остается городом. Даже если большая часть населения покинула город навсегда, а большинство домов превратились в руины. Скрипы, стук, шипение, шорохи доносились до слуха Быкова, и ему вдруг показалось, что пустой город – огромный, но больной зверь, с тяжелым дыханием, с сердечной аритмией и какими-то другими шумными неполадками в организме, которые непременно должны свести его в могилу. То же самое можно было бы сказать о любом другом городе, но здесь, здесь все приобретало другой, более зловещий, смысл. Конечно, это лишь игрой воображения, но в тоже время, этот город, действительно, был мертвым городом…

      Быкову вдруг стало не по себе. Он огляделся – его окружали пустые и безглазые дома. Скорее даже призраки домов, которые можно было просмотреть насквозь. Да, дома перестали быть преградой для глаза, как когда-то перестали быть преградой для ветра, а потом для песка…

- Черт бы побрал тебя, Леший! - выругался тихо Григорий, отбросил окурок и решительно направился обратно.

      Нет, конечно, он пожелал этого Лешему не серьезно. Просто выругался, как помолился, для поднятия духа, так сказать. Лешему он был обязан очень многим. Более того, они, пожалуй, дружили, а таких друзей не посылают к черту – себе дороже. А если подумать подольше, то без труда поймешь, что сказать такое Лешему, это все равно, что пожелать ему удачи, потому что, как раз именно такие и пользуются покровительством хвостатого.
      
      Теперь Григорий торопился и ругал уже себя, за то, что так необдуманно решил прогуляться по этому проклятому месту. Он бы даже и побежал бы, но под ногами был песок, который вязал шаг, принуждая человека двигаться медленней, как бы вписывая его в свое медленное, размеренное время. Дважды Быкову виделись огни, но, скорее всего, это были, всего лишь отражения луны в осколках оконных стекол, но бодрости это не прибавляло. А тут еще, как на грех начали всплывать в памяти страшные истории, которые весьма были в ходу у местных жителей. Имеется в виду, у жителей районного центра. Двухголовые собаки-людоеды. Спятившие наркоманы, скрывающиеся от правосудия преступники, больные страшными, смертельными болезнями, от люэса до лепры. Именно такими существами жители районного центра заселяли пустой город. Наверняка, на девяносто девять процентов, это было вранье, но для одинокого ночного путника вполне хватило бы и одного процента, чтобы стать заикой на все оставшуюся жизнь. Был момент, когда Григорий очень сильно струхнул, показалось ему, что она заблудился, но уже через сто метров он увидел знакомый костер, тень машины и вздохнул с облегчением – все было в порядке.