Северные письма

т ы с у щ е с т в у е ш ь
И я замираю, когда ловлю себя на мысли, что моё плечо так привычно соприкасается с твоим;
когда замечаю, что податься ближе - это уже привычка,
когда не луплю по рукам остервенело всех тех, кто хочет прикоснуться,
потому что ну гаптофобия же, бла-бла=бла, желание расстреливать окружающих
колкими выдуманными.

Ты существуешь?
И я замираю в парадной, где нет ничего и никого, кроме звука моих шагов.
Припадочный, тряскорукий лифт дребезжит где-то.
Мусоропровод переваривает.
Лампа над дверью лучится уродскими веснушками.

т ы с у щ е с т в у е ш ь
И мне не страшно дать отпор стоящим вокруг, стоящим рядом,
И я могу говорить на два, на три, на четыре тона громче,
И я умею смеяться, быть бескомпромиссным, выплёвывать дурацкие шутки.
Вести себя с Т как тварь (потому что позволяется).
Ты существуешь - и я умею жить.

Ты существуешь?
Я замираю перед листочком, над которым значится: "бланк".
Белый, белый - ритмика как у того стихотворения, которым они все так охотно плюются.

На самом деле, это - разновидность той блевотной графомании с этих ужасных, у_бских сайтов,
которые позволяют плодиться ужасным поэтам и нечисти (нечЕсти) вроде нас с тобой.

Слишком долгий путь, слишком долгая нить,
в которую сливаются буквы;
в которую не сливаются губы;

на самом деле, это быстрее и беспрекословнее, чем выстрел -
расстояние, краткий миг между "Ты существуешь", "т ы с у щ е с т в у е ш ь" и "Ты существуешь?".
(второй вариант надо произносить, счастливо закрывая глаза,
как если бы ты обнаружил ранним первоянварским утром подарки под ёлкой).