Почему я не стал Генералом! - 6 глава - 19

            
       Глава 19
               
      Добровольцев оказалось много, и все мое имущество было моментально подхвачено на руки и перенесено на новую квартиру, а это было расстояние где – то 350 - 400 метров.
    По дороге, попутно зашел я к нашему завхозу,  спросить насчет лошади, чтобы привести дрова,  а он сказал:
  -  Да зачем Вам лошадь Сергей Николаевич у Вас ребят полно,  каждый возьмет по четыре полена дров,  вот и два кубометра «в раз» перенесут.
  Нести – то всего, через дорогу, а дрова - целые поленницы находятся  около столовой.
  «Да, и верно», -  подумал я.  Только я начал застилать постель, в новой своей квартире- комнате,  как открывается входная дверь и  вваливаются ученики из группы судоводителей Михаила с кроватью и постельным бельем, а  за ними и сам Михаил.
  - Ты, чего? Тоже решил уйти от Бурдаковых? 
  - Как видишь, одному скучно, вот я вслед за тобой и прибыл. С новой хозяйкой уже переговорил, она не возражает, так что принимай и будь здоров.
   Так мы снова оказались вместе, да и действительно вдвоем было как – то веселее,  хотя и не были мы крепкими друзьями,  а только так товарищами по работе.
   Разговоров откровенных,  о своих думах мы не вели,  как - то избегали их, так как взгляды на происходящие в стране, у нас с ним были несколько разные.
     Я постарше, да и повидал на свете по больше,  так вот и жили, как - бы поверхностно, не касаясь глубины жизненных проблем.
    День прошел и ладно, а завтра будет второй,  как говорится - доживем-увидим.

     Пасмурные, снежные, морозные дни  вперемежку с буранами и оттепелями  дни шли своей чередой, и особо вспоминать день прошедший было     нечем,  так как он мало чем отличался от прошедшего,  неделю, месяц тому назад.
   Все дни были как - бы безликими,   серыми, с одними и теми – же думами, как бы набить, да чем бы набить свою утробу - обыкновенное животное существование.
    Это для многих миллионов простых людей и без всяких там патриотических псалмов - выкриков о будущем счастье человечества,  так как всем было ясно и понятно,  что не бытье определяет сознание, а бытье.
   А, оно то и было хуже некуда,  во всяком случаи простым людям,  это было ясно с времен ликвидации НЭПА,  так как тот период для многих,  старше нас и нас самих казался какой - то сказкой.
   Когда было, что покушать,  а об одежде как - то особо и не мечталось, не модничали в  мини  и макси, как теперь.
   Одевались каждый по своим возможностям без яркой крикливости и вызова в одежде, а просто чистенько, простенько и этого было достаточно для нас многих.
  Хотя и шло время,  вроде однообразно, но некоторые случаи, произошедшие со мной,  я запомнил; один своей комичностью положения, в которое я попал,  вторым показателен распущенностью некоторых особ женского пола, вот их то, я тебе кратко и изложу:

    Только,  что хорошо пообедав в  нашей столовой, а дежурила пожилая смена поваров, которая жалела мою худобу, а я всегда был сухощавый.
    Я отдуваясь и как бы поглаживая мысленно свое спасибочко (была большая перемена на обед),  захожу  в кабинет,  тогда еще завуча Богатыревой.
   Я даже сейчас и не помню,  по какому случаю зашел к ней.  Сидит у нее и мастер группы рыба обработчиков, которую  мы звали « чер – те - што».
   Сидят, они так это мирно беседуют,  сажусь на стул,  напротив их и как бы в ожидании конца их разговора.
    После чего хотел о чем то спросить,  играюсь лежащим на столе большим, цветным карандашом,  вдруг он у меня выскакивает из рук и падает на пол у моих ног. 
  Я, сидел как - бы расслабившись, после сытного обеда, нагибаюсь, чтобы поднять карандаш и в этот момент моя задница не выдерживает  воздух и издает пушечный выстрел,  и я замер нагнувшись с карандашом в руке - не зная, разгибаться мне и что вообще делать?
  В комнате стоит полная тишина, решившись я разгибаюсь, кладу карандаш на стол, взглянув на директрису и  «чер- те - што» вижу они сидят - красные с несколько надутыми щеками и смеющими глазами,  вот, вот прыснут смехом.
   Я  медленно поднимаюсь со стула и молчком выхожу из кабинета.  Как только за мной закрылась дверь, я услышал громкий хохот той и другой.
  Два дня я потом не ходил в учительскую,  так как не хотел встречаться с ними – из столовой сразу в класс,  а за классным журналом посылал старосту группы.
  Конечно, этот эпизод, можно было и не описывать тебе,  но уж очень он создал комическую  ситуацию. 
   Позднее, когда я уже успокоился и делал как - бы вид,  что ничего не было, я искоса наблюдал за нашими преподавательницами,  которые глядя на меня  первое время,  переглядывались между собой с веселой улыбкой,  как видно все же те двое, рассказали, что я выкинул в их кабинете.

     И второй случай, но уже на моральную тему.  Однажды старшей нашей поварихе, как я уже и поминал женщине лет за 50,  был день рождения,  а она благоволила ко мне,  жалела меня - мои косточки.
  Так вот на свой день рождения она пригласила меня: «Приходите вечерком Сергей Николаевич у меня будут и молодые кое - кто, покушаете хорошо».
   Ну, а кто из нас в то время отказался бы от хорошей и обильной еды , таких - не было в то время.
   Иду в гости,  хрустит снежок под ногами, предвещая морозную ночь.  Во многих домах уже закрытые окна ставнями,  лишь кое - где между щелями ставен пробивается тусклый свет керосиновых ламп.
   На улице не души,  все сидят по домам, ужиная,  чем Бог на этот день дал,  и готовятся ко сну.
  Так как  многим есть не хочется, когда спишь.  Подхожу к дому, ставни ее квартиры плотно закрыты,  даже свет лампы не пробивается сквозь щели их половинок, тишина.
   Я уже было подумал, что наверно там никого и нет,  слишком уж тихо.
  Но, осторожно постучав во входную дверь,  мне сразу же открыли, и меня охватило тепло хорошо протопленного помещения, и любопытные, оценивающие взгляды пожилых и молодых женщин.
   Войдя в кухню, а вход, как правило, в деревенских домах с улицы, почти всегда был с улицы в кухню.
   Меня встретила хозяйка – именинница:
  - Раздевайтесь, раздевайтесь, уже все собрались, Вас только и не было.
   Захожу в комнату, посреди которой стоит длинный стол, покрытый простыней, вокруг обычные лавки, на которых уже сидят гости.
   В основном женщины  молодые и старые,  а так сказать в красном углу сидит единственный мужчина лет 55 - 65 с гармошкой на коленях.
 Я  еще раз окинул взглядом всех,   нет,  я не ошибся, больше мужского пола никого не было.
  На столе в тарелках и  алюминиевых мисках громоздилась капуста,  отварная картошка,  жареная рыба и конечно графины с молочно - мутной бражкой, а кое - где и несколько бутылок с водянисто - мутноватым самогоном, заткнутым бумажной пробкой.
  Все уже сидели чинно за столом,  но к еде и выпивке еще  не преступали,  и я тут как тут – явился, не запылился.               
 
       Подвинулись на лавке бабеночки, давая место мне, поздравили именинницу с днем рождения и дружно выпили.
   После чего чопорность и молчаливость гостей стала  исчезать.  Запиликал дед на гармошке, что - то вроде Цыганочки - Серберьяночки  и сразу стало шумно, тепло.
  Но относительно не весело,  нет,  а как бы легкомысленно смотревшие на все вопросы,  или вернее, как говорили тогда. «А, все равно - война все спишет».
   Конечно, она кое - кому все списала,  а кое - кому нет,  а кое - кто и жизнь на этом, не на фронте нет,  а в тылу свою потерял (но об этом немного позднее, пройдет еще 5 - 7 месяцев).
  Дед пиликает, бабенки поют и пляшут кое - кто беседует между собой и смеются и плачут - бражка и самогон свое дело, делают.
  Человек становится как - бы ближе друг,  к другу и тянет его на откровенные разговоры и философские  рассуждения при этом.   
    Как на всех простонародных гулянках, приглашенные скоро, «под градусом»,  забыли об имениннице,  да и о многих своих горестях.
   Становилось все  шумнее и шумнее.  То пляска, то хоровое пение старинных,  давно забытых песен: - то - есть песни про «Калину»,  про любовь, и про «Черные очи» они совсем не  прививались, да их и не пели.
  Песни: - «Красная гвоздика»  кстати, об этой песни,  она выдается как песня бывших каторжан революционеров?
   Увы, я их потомок,  я их сын,  и никогда,  никогда эту песню не слышал от них.   Пели они такие простые песни, как  «Стенька Разин», «Есть на Волге утес» - которая была к тому же сочиненная не революционером.
  А даже реакционером, который был противником революции  из народников,  Николай Вронский - помощник прокурора царских времен, позднее, за преследование народников, стал генерал - лейтенантом.
   Вот тебе и клюква!   Написал песни  «Стенька Разин», «Славное море, священный Байкал», «Вы не вейтесь русые кудри» и так далее, и тому подобное.
   А, то слухи говорят « Красная гвоздика» - ерунда не было такой и песни,  они уже в наше время лет 25 тому назад сочинена для кинокартины,  а детям « засерают» мозги,  то -  есть самым бессовестным образом искажают историю нашего народа и кому это надо?  Вот,  70 с лишнем лет забивали мозги нашим родителям, затем нам, потом нашим детям,  потом нашим внукам о светлом будущим.
   Семьдесят лет шел сплошной обман, сплошное насилование,  самосознания человека, а получилось?  Пшик!
  В одночасье,  да и не ново это,  так как насилье, диктатура никогда не может себя любить и убедить народ думать по их нему,  этого не было и никогда, слышь?  Никогда не будет до конца жизни на земле, в небесах и на море…..

Продолжение следует - http://www.proza.ru/2016/06/28/1042