Цвет папоротника

               
Началась эта история с того, что Ярослав Валерьевич Старостин (в кругу друзей и родственников - Яр) банально поругался с женой. Поругался из-за пустяка, но, как оно обычно и бывает, до криков и взаимных обвинений во всех семейных неурядицах. Слава Богу, вовремя спохватился, иначе, зная характер жены, рисковал на неделю, а то и больше, остаться на даче в гордом одиночестве. Тогда - прощай все мечты о спокойной рыбалке на местном озере, о задушевных беседах с друзьями – под коньячок и шашлычок – ничего не получится! Перспектива, однако!.. Спохватился и замолчал, перестав отвечать на выпады жены, чем, кстати, ещё больше её разозлил. Понимая, что добром дело не закончится, и что пока его физиономия находится в пределах видимости, жена не угомонится, вздохнул и вышел во двор. А чтобы как-то успокоиться и прийти в норму, взял в сарае удочки, рюкзак, в который заранее, ещё позавчера, старательно уложил всё, что необходимо для рыбалки (в том числе и продукты), тёплую куртку – на всякий случай – и пошёл на озеро. Подальше от криков и упрёков разгневанной жены. На полпути вдруг сообразил, что время не подходящее: на озере клёва не будет, да и нервное напряжение требовало движений, а не спокойного созерцания водной глади, чертыхнулся и повернул в сторону реки, считая, что пока дойдёт (а это почти пять кэмэ) – успокоится и на реке окажется как раз к клёву. Добраться до реки можно было двумя дорогами: наезженной просёлочной, по которой все дачники, собственно, до неё и добирались, либо тропинкой через лес, в обход болотца и двух глухих оврагов. Тропинка была на километр короче, но сильно петляла у оврагов, а в одном месте – ближе к реке – пересекала неглубокую лощину с крутыми обрывистыми берегами, сплошь заросшую папоротником и орешником. Вот возле этой лощины всё и началось. Недавний ливень размыл более – менее нормальный спуск на дно лощины, превратив его в полосу препятствий, и Яр, дабы не бить ноги, решил взять левее и обойти размыв со стороны зарослей орешника и бересклета. Но там откуда-то появилась яма с водой. Пришлось уйти ещё левее, чтобы обойти и её. Кое-как перебравшись на другую сторону и выбравшись на свободное от кустов место, Яр повернул направо, стараясь вернуться на изначальную тропу. Вот только тропы на месте не оказалось… Сначала Яр не придал этому никакого значения, решив, что слишком сильно отклонился, когда обходил кусты и яму. Но когда тропа не появилась и через семь минут ходьбы, всерьёз забеспокоился, остановился и внимательно огляделся. Лес был, вроде бы, тот же самый: те же сосны и ели вперемешку с берёзами и осинами, тот же орешник, но не с бересклетом, а с жостером, да откуда-то появились дубы и клёны, которых в лесу отродясь не было… И ещё одна странность бросилась в глаза: форма лощины изменилась. Она стала шире, склоны стали пологими, исчезли промоины, а на дне, среди зарослей папоротника, зазмеилась едва заметная тропка. Ни секунды не раздумывая, Яр ступил на неё и пошёл вдоль по лощине, полагая, что тропка непременно куда-нибудь да выведет. Лощина, постепенно расширяясь и становясь всё более мелкой, убегала к опушке леса. Тропка под ногами сменилась ковром из буро-зелёного и упругого мха, идти по которому было одно удовольствие, Мох кончился сразу же, как только лощина привела к опушке. Лес в этом месте образовал идеально-круглую огромную поляну с таким же круглым озером посередине. Озеро, в свою очередь, опоясывало кольцо ярко-жёлтого песчаного пляжа, подходящего почти вплотную к опушке. Это «почти вплотную» образовывало ещё одно кольцо (шириной в два метра), сплошь заросшее папоротником. Яр остановился как раз на опушке, на границе папоротника и леса, в полном недоумении: куда он попал? Лес и все тропинки в нём за десять лет дачной жизни были изучены досконально, исхожены вдоль и поперёк, но ничего похожего на эту поляну и озеро не было даже и в помине! Мало того, даже среди жителей деревеньки (возле которой дачи и расположились) не нашлось бы ни одного, кто смог бы определить это место. Яр знал это точно: столько раз расспрашивал местных о грибных и ягодных местах!.. Ещё большее удивление вызвало солнце. Оно висело низко над лесом, наполовину спрятавшись за его стеной. Удивлённый Яр глянул на часы и непроизвольно вскрикнул: обходя кустарник и яму, он ухитрился незаметно для себя потерять почти пять часов времени! Ничего не понимая, пытаясь привести в порядок лихорадочно мечущиеся мысли, Яр стоял на опушке леса, не в силах сделать хотя бы шаг вперёд, к озеру, или назад, к даче.
Неожиданный шорох за спиной заставил его вздрогнуть и обернуться. По лощине из леса к нему шла женщина. Яр внимательно всмотрелся в идущую и обомлел: женщина, нет, не женщина – юная девушка, почти девочка, шла к нему, неслышно ступая по верхушкам папоротника, и трава не сминалась под её ногами. Обнажённая, стройная, с текущими, как вода, русыми волосами, струящимися за её спиной, с небесно-голубыми большими миндалевидными глазами, белой, не знающей загара, кожей, с переливающимся всеми цветами радуги узким браслетом на левом запястье. Шла и улыбалась. И волосы, тихо шурша, скользили-текли по листьям папоротника. Именно этот шорох и услыхал Яр. Девушка подошла, шагнула на тропу, не примяв мха, встала рядом и посмотрела на небо:
- У нас красиво… Говорила она хоть и по-русски, но с каким-то странным акцентом, впрочем, не делавшим её голос менее красивым. Яр сглотнул невесть откуда взявшийся ком в горле, кашлянул, спросил:
- А ты кто? Ты откуда? Тебя как зовут?
- Ой, как много вопросов сразу… Я – Лина. Живу я здесь.
- Где здесь? – Яр глянул на Лину в полном недоумении. – Почему я тебя раньше не видел?.. А, ты, наверное, недавно приехала…  Яр ещё раз внимательно оглядел Лину. – Прости, я, наверное, здорово тебе помешал…
- Нет, ты не помешал. И я ниоткуда не приехала. Я всегда здесь жила. Это ты и другие люди сюда приехали, а мы здесь жили испокон веку…
- А, так ты из деревни… Прости, я не представился. Меня зовут Ярослав Валерьевич. Друзья называют меня Яром…
- Хорошо. А можно, я тоже буду звать тебя Яром?
- Да, конечно. Лина, скажи, а в деревне ты у кого живёшь?
- Я в деревне не живу. Я здесь живу.
- Что, в лесу? А разве здесь люди живут?
- Люди здесь не живут.
- А как же ты?
- А я не человек…- Удивление Яра было столь велико, что на какое-то время он потерял дар речи. Ну и, видимо, вид у него был соответствующий его состоянию, потому что Лина тихонько рассмеялась и покачала головой. – А ты смелый, Яр. Другие на твоём месте такой бы крик подняли, что все наши живы попрятались бы кто куда…  А ты не кричишь, не бежишь… Вот и страха в тебе нет, одно удивление. Я это сразу заметила, едва ты в наш Лес зашёл. Обычно люди очень пугаются, начинают кричать, бестолково метаться…  И, почему-то, ничего не видят и не слышат…
Лина говорила доверительно и ласково, и Яр понемногу успокоился, вышел из ступора, в который загнало его сообщение о том, что Лина не человек, расслабился. К нему вернулась способность рассуждать, вернулся и голос.
- Подожди, подожди…Что значит «я не человек»?.. А кто же ты?
- Я лимнада…
- А…
- Ну, я живу в глубоких бочагах с водой…
- Э…
- Ну, это такие ямы. Они заполнены водой. И в них я живу.
- Но ты же…   А хвост?..  Рыбий?
- Хвост – это у русалок, да и то не у всех.
- Значит, ты живёшь в этом озере?
- Нет. В этом озере как раз русалки и живут, а мы – лимнады – живём в болотах.
- Так ты – кикимора?
- Ну что ты, Яр! Кикиморы живут в трясине, а мы в глубоких ямах – бочагах – с открытой водой. Вспомни, ты такую сегодня уже обходил.
- А, это когда спуск искал?.. Так ты что же, от той ямы за мной шла? Зачем?
- Я хотела…Вернее,  мы хотели узнать, не помешаешь ли ты нашему празднику.
- Вам – это кому? И что у вас за праздник?  Когда?
- Как же ты много задаёшь вопросов, Яр… Нам – это мне и другим живам: лимнадам, русалкам, кикиморам тем же… А ещё лешим, сурам, галитам, лаодам, волотам, кродам… Нас много, Яр, всех жив и не перечислишь.  А праздник – праздник сегодня: Ночь Цветения Папоротника!.. А цветёт он только одну ночь в году, и в эту ночь мы все приходим сюда, к озеру, любуемся цветами, пьём их сок, танцуем, поём и веселимся!
- А люди сюда приходят?
- Когда-то давно приходили, а теперь – нет. Ты первый…В наш Лес иногда забредают, но до озера не добираются…
- А почему ты, или кто там у вас, решили, что я вам помешаю?
- Так решили мы все, Яр, и попросили Лину за тобой посмотреть…
Мужской голос прозвучал настолько неожиданно, что Яр вздрогнул и обернулся. Возле самого кольца папоротников, рядом со старой берёзой, чуть правее и сзади, стоял длиннобородый старик с суровым «каменным» лицом, в странных струящихся одеждах. Лицо и руки его покрывала сеть глубоких морщин, борода и волосы отливали тусклой медью. В правой руке старик держал длинный чёрный посох с золотым шаром-набалдашником. Но больше всего поразили Яра одежды старика. Впечатление было такое, будто старик был одет в длинный, до земли, хитон из медленно текущей воды (текущих струй воды). Струи эти были цветными, подсвеченными изнутри равномерным неярким светом. Они плавно меняли друг друга, текли, никуда не стекая и не смешивая своих цветов. На плечи старика, поверх хитона, был наброшен такой же – струящийся, «текучий» - плащ. Яр, как заворожённый, смотрел на это великолепие, на старика, а последний, сделав два шага к Яру и Лине, вышел на тропку и продолжил:
- Не пугайся, Яр, мы не причиним тебе вреда. И не обижайся: за последние триста лет ты первый, кто смог преодолеть страх и пришёл к нам на праздник. И мы хотели бы узнать, не станешь ли ты нам мешать! Ведь мы тебя не звали…
- Простите, но я никому не хотел мешать, а если вы считаете, что моё присутствие вам в тягость, то я уйду…
- Не обижайся, Яр, мы ведь не знали, кто ты, не знали тебя…
- А теперь?.. Теперь узнали?.. Как? Я же ничего вам о себе не рассказывал…
- А нам и не надо ничего рассказывать, мы сами всё видим.
- Лина говорит правду: мы тебя увидели. И теперь мы тебя знаем. Оставайся. Оставайся и смотри, сколько хочешь, хоть всю ночь. Лина тебе всё покажет и расскажет… Покажи ему всё, что он захочет, Лина. Объясни.
- Да, Туэра, я помогу Яру. Я покажу и объясню ему всё, что он пожелает. – Лина поклонилась старику и поцеловала его руку. Потом повернулась к Яру. – Пошли, Яр, на озеро. Там на пляже собираются все наши. Там будет большой костёр, там будут песни и игры, там будут пляски и хороводы. А когда зацветёт папоротник, мы будем пить сок его цветов… Пошли, Яр! Солнце скоро скроется и начнётся праздник! – Лина потянула Яра к озеру. – Пошли, надо успеть до костра!..
На берег они пришли минуты за две до того, как солнце окончательно скрылось за горизонтом. Небо над озером как-то сразу потемнело, на нём проступили наиболее яркие звёзды, а между деревьями стало совсем темно. И тут же в лесу справа и слева, и за озером зазвучали-запели свирели, рожки, сопелки и жалейки, забухали литавры, послышался шелест крыльев, шорох песка, шарканье лап и топот множества ног, и Яр скорее почувствовал, чем увидел, как песчаный пляж заполнился тесно прижатыми друг к другу телами. Но никаких иных звуков, кроме слаженной игры музыкальных инструментов, да слитного дыхания так и не услыхал. Даже Лина замерла, пристально всматриваясь в глубину леса. Яр напряг зрение и так же, как и другие, стал всматриваться в густые тёмные заросли. И вот там, в глубине леса, возникла странная светящаяся точка и медленно поплыла к поляне. Разом смолкли шум и музыка, все обитатели поляны затаили дыхание, и установилась странная, звенящая тишина. Лишь где-то в озере плеснула хвостом рыба и тут же смолкла… Точка медленно приближалась, вырастая  в звёздочку, шарик, теннисный мячик. Этот мячик светился изнутри неярким призрачным светом, постепенно меняя окраску от нежно-голубого до ярко-красного. Вот он подлетел к опушке, вот оказался над зарослями папоротника, на секунду замер и камнем упал в самую гущу их, а над пляжем и озером пронёсся радостный хор тысяч голосов:
- А-а-а-х-х-х!..
И тут же грянули музыкальные инструменты, а пляж взорвался радостными криками и воплями. «Каменный» старик Туэра повернулся лицом к озеру, высоко поднял свой посох и со словами: «Праздник начинается!» ударил им в землю у своих ног. Брызнул фонтан из бело-голубых искр, запахло озоном, а там куда ударило остриё посоха полыхнуло ярко-оранжевое пламя.
- Смотри, Яр, смотри! – Лина повернула Яра к зарослям папоротника: там происходило очередное действо наступившей ночи. Из середины каждого кустика потянулись вверх светящиеся зелёным стрелы-ростки. На их вершинках вспухли странные буроватые наросты. На высоте полуметра они замерли на секунду – другую и вдруг лопнули одновременно все. В них образовались глубокие трещины, из которых во все стороны полыхнули ярко-алые лучики света. Все собравшиеся на берегу вдруг запрыгали, заскакали, заулюлюкали радостно, стали хватать друг друга за руки, лапы, крылья, образуя что-то вроде живой ликующей цепочки-змейки. И снова старик стукнул посохом, и новый фонтан голубых брызг-искр выметнулся высоко в ночное небо. А наросты разом раскрылись и опали серой шелухой к корням папоротника, а вместо них, на светящихся зеленью стебельках, возникли ярко-алые  фонарики в обрамлении из тёмно-красных светящихся лепестков. Стебельки на какое-то мгновение замерли, и вместе с ними замерла цепочка-змейка существ на пляже. Яр почувствовал, что его тоже взяли за руки. За левую – Лина, а за правую – мягкая когтистая лапа. Яр повернул голову и прямо перед собой увидел улыбающуюся кошачью морду. Кот был одного роста с Яром и был одет в алую, под цвет цветов-фонариков, рубаху, заправленную в синие штаны, подпоясанные золотым поясом-кушаком с кистями и бахромой. На ногах у кота красовались начищенные до зеркального блеска ботфорты. Завершали  костюм  белая меховая жилетка и белая же тирольская шляпа с пушистым оранжевым пером. От неожиданности Яр чуть было рот не открыл, а кот учтиво наклонил голову, ловко приподняв хвостом шляпу:
- Позвольте представиться, многоуважаемый гость: Курдыш. Жива Курдыш, к вашим услугам!..
- Яр-рослав…Э… Для вас – просто Яр…
- Благодарю вас, Яр. Я давно мечтал познакомиться с человеком, и сегодня у меня вдвойне радостная ночь. Во-первых, сегодня цветёт папоротник, а во-вторых, сегодня, наконеу-то, исполнилась моя мечта, и я встретился с  настоящим человеком. Ещё раз примите  мою благодарность!
- Я так же очень рад нашей встрече…- Яр попытался поклониться, но Лина и Курдыш не дали ему этого сделать: держали за руки.
- Тихо, тихо! Сейчас начнётся! – шикнула Лина, и Яр тут же повернул голову к зарослям. Опять всё смолкло, и в наступившей тишине дрогнули светящиеся стебли, а лепестки алых цветов-фонариков разом, с мелодичным звоном раскрылись, образовав светящиеся чаши, до краёв наполненные ярко-алой жидкостью. В воздухе повис густой медово-пряный аромат, щекочущий ноздри, пьянящий и кружащий голову. Яр зачарованно смотрел на всё это великолепие света, цвета и запаха, не в силах сдвинуться с места, а живая цепочка на пляже вдруг распалась. И шум крыльев, и гомон голосов, и топот бесчисленных ног заполнили пляж. Во всю заиграли свирели и жалейки, во всю грянули литавры и барабаны, дружно ухнули колокола. Тут и там, по всему пляжу, заполыхали костры, вокруг которых тут же возникали хороводы. Гомон, смех, веселье, радостные крики и ликованье заполнили без остатка всё акустическое пространство над поляной и озером. Лина и Курдыш подхватили обалдевшего Яра под руки и повлекли его в самую гущу папоротника, к сияющим цветам, сорвали по одному и с двух сторон протянули их Яру:
- Пейте, Яр, пейте!
- Яр, попробуй этот сок! Выпей его до дна!
Яр взял оба цветка-чаши в руки, осторожно поднёс одну к губам. Чаша до краёв была наполнена светящейся, ароматной, закипающей со дна жидкостью. Яр закрыл глаза и залпом выпил тягучий, сладко-жгучий кипящий сок. По телу разлилось удивительное тепло и блаженство. Душу наполнили радость и веселье. Яр открыл глаза, рассмеялся весело и беззаботно, и выпил содержимое второй чаши.  Оба цветка в его руках сомкнулись, образуя фонарики, вспыхнувшие ярким алым огнём. Яр опять засмеялся и подбросил их вверх. Фонарики описали круг над его головой и стали плавно подниматься в черноту ночного неба. И ещё увидел Яр: всё пространство вокруг было заполнено такими же летящими фонариками. И было их огромное множество!...
И вновь Лина и Курдыш подхватили Яра под руки и повлекли его к кострам, к веселящейся и ликующей толпе странных существ, так похожих и, одновременно, не похожих на людей. Ему хотелось хохотать и кувыркаться в воздухе от лёгкости, наполнившей его тело. Ему хотелось обнимать всех, собравшихся здесь, на берегу озера, сплетать с ними хороводы, горланить песни без слов, пролетать сквозь пламя костров и пить сладкий и обжигающий сок из чаш-цветков… И смеялись лимнады и кикиморы в ответ, приветливо взмахивали руками лешие, шелестя песком, суры и галиты обвивали его ноги. Лаоды старались прикоснуться к нему своими тонкими прозрачными крыльями, русалки венчали его голову венками из водяных лилий и кувшинок. Кроды клали ему на плечо свои змеиные головы…
И когда усталый опустился он у изначального костра, зажжённого Туэрой, то увидел рядом лишь его самого, да Лину. Даже Курдыш исчез куда-то… Яр вопросительно глянул на Лину, потом перевёл взгляд на медноволосого старца Туэру, а тот улыбнулся грустно и ласково, молвил:
- Вот и пришло время, Яр. Отцвёл папоротник, ни одного цветочка уже не осталось…Да ты не печалься – год пролетит незаметно, а дорогу сюда ты уже никогда не забудешь…И ещё хочу сказать тебе, Яр. Ты теперь перестал быть пришлым, ты стал одним из нас. Ты пил с нами сок папоротника, и с этого дня породнился навсегда с землёй нашей, пустил в ней свои корни, обрёл здесь свою новую родину: приняла тебя земля наша! Теперь, куда бы ты ни пошёл, в какие бы края ни занесла тебя судьба, ты всегда и везде получишь помощь о поддержку нашего народа, нашего племени. Помни об этом, Яр. Всегда помни!
- Прости, Туэра, могу ли я задать тебе вопрос?
- Задавай, Яр…
- Скажи, а в другое время могу я вас увидеть? Или это возможно лишь раз в году?
- Большинство – не сможешь, Яр. Но кое-кого сможешь. Вот Лину, например.
- А тебя?
- И меня.
- Что мне для этого надо сделать?
- Только одно: прийти сюда и позвать. Ну всё, Яр, мне пора. Береги себя, человек. Прощай!..
- Прощай, Туэра, спасибо тебе за всё…- Туэра улыбнулся, взмахнул посохом и исчез. Яр повернулся к Лине. – Ты тоже уходишь, Лина?
- Да, мне тоже пора. – Лина лукаво улыбнулась. – Но ты можешь проводить меня до самого дома. Ты ещё не забыл то место, где вошёл в наш Лес?
- Не забыл…
- Значит помнишь, где я живу. Пошли, Яр…
Обратная дорога заняла минут пятнадцать, не больше. Яр и Лина шли рядышком, иногда касаясь друг друга руками. Шли молча: Яр вспоминал и переживал наиболее яркие моменты прошедшей ночи, а Лина, понимая, что творится в душе у Яра, тоже молчала, не мешая ему, и лишь когда подошли к самому проходу, придержала Яра за рукав:
- Вот мы и пришли, Яр. Мне дальше дороги нет…
- Прости, Лина, я замечтался немного… А почему тебе дороги нет?
- Мы не можем пройти через барьер.
- Какой барьер?
- Между мирами, Яр. Между вашим и нашим миром.
- Да? Что-то я никакого барьера не заметил…
- Мы это поняли. Когда ты прошёл сквозь барьер, как будто его нет вовсе, мы поняли, что ты его не заметил и не почувствовал, и решили за тобой последить…
- Чтобы я чего-нибудь не напортил?
- Нет, Яр, мы просто решили узнать, не станешь ли ты нам мешать…
- А если бы я стал мешать, вы бы тогда меня того… Нейтрализовали?
Яр сделал руками жест, обозначающий отрывание головы. Лина удивлённо глянула на Яра, улыбнулась и покачала головой:
- Что ты, Яр! Мы так никогда не делаем. Мы бы тебя просто не пустили бы к озеру, отвели бы глаза. А если бы это не помогло, то просто-напросто усыпили бы тебя до утра.
- А как же лешие, кикиморы, русалки? Они же охотятся за людьми!..
- Нет, Яр, этого мы никогда не делаем. Это только люди способны причинять зло и себе, и окружающим, а мы никому стараемся зла не причинять, даже недругам.
- Подожди, а как же придания? Они же прямо говорят, что лешие заманивают людей в чащу, на съедение диким зверям! Кикиморы специально заводят людей в самую топь, а русалки похищают людей и топят их в своих реках и озёрах!
- Нет, Яр, это всё вымыслы и неправда. Лешие только отводят людям глаза, не дают им пойти по той дороге, что привела бы их к нашим святым местам, и всё. То же самое делают и кикиморы! И они вовсе не виноваты, что люди от страха теряют голову и лезут в трясину или чащу! Мы бы вас за руки тащили от опасных мест, если бы могли!
- А русалки?
- И русалки… Думаешь им доставляет удовольствие с утопленниками возиться? Они же с живым человеком ничего сделать не могут плохого, только поцеловать! И не их вина, что страх людям все глаза застит и воли лишает! А ещё мне, например, очень странно, что многие люди плавать не умеют…
- А ты, Лина? Ты в свой омут ещё никого не затаскивала? Целоваться?
- Что ты, Яр! Я до тебя в своей жизни вообще ни одного человека не видела.
- А сколько же ты здесь живёшь?
- А вот с рождения и живу. Триста три года. Я, по местным меркам, ещё очень молодая. Подросток…
- Ничего себе – подросток! Да люди столько не живут!
- Вот и странно, что не живут: человек может жить очень и очень долго…
- А…
- Ну, я не знаю, Яр…Но не меньше тысячи лет!
- Ого!.. А всё – грехи наши… Вот и сейчас, вернусь домой, и придётся жене врать про рюкзак и про удочки: я даже не помню, где я их потерял… А самое удивительное то, что правду скажешь, так никто и не поверит! Ни жена, ни кто другой!
- Это так – не поверят. Только врать тебе не придётся: твой рюкзак и удочки ждут тебя сразу за барьером: они через него не прошли… Яр, ты меня прости, но мне окончательно пора… Прощай, человек! До новой встречи!
- А почему «прощай», Лина? До свидания!
- Прощай – значит прости, если что не так было…
- Ах, вот оно что! Ну, тогда и ты меня прости… Прощай, значит!..
Яр церемонно поклонился, а когда поднял голову, Лины уже не было. Лишь слегка волновалась вода в яме. Яр вздохнул, минутку постоял молча, и пошёл на свою сторону лощины…  Лина не обманула: и рюкзак, и удочки, и мобильный телефон (его отсутствия Яр вообще не заметил) мирно лежали под кустом бересклета. Яр подобрал всё своё хозяйство, надел рюкзак и оглянулся на жилище Лины, но яма с водой куда-то пропала. Пропал и жостер, зато бересклет оказался на своём месте. Ну и, конечно же, папоротник. Нет, он никуда не пропал, просто в сплетении его ажурных листьев чудились Яру картинки из пережитой ночи… И вдруг громко и отчётливо прозвучали в голове слова Туэры:
- Теперь, куда бы ты ни пошёл, в какие бы края не занесла тебя судьба, ты всегда и везде получишь помощь и поддержку нашего народа, нашего племени!.. Приняла тебя земля наша!..
                28.04.2015 г.