Шанс во Вселенной

                1

     Мягкий ярко-зелёный ковёр густой травы, массирующий нежно босые ноги. Дуновение тёплого ветерка. Опушка леса. Цветы на лужайке, радующие глаз всеми красками, какими обладает природа.
    Предчувствие чего-то удивительного, и к тому же прекрасного, заставило остановиться его прямо здесь, у входа в необыкновенный по красоте лес. Серебристая ель и кипарис, пальма и клён, сосна и баобаб. Одним словом – ассорти из разных широт. Кипарис и ель по соседству? Внешне похожие они составляли интересную пару.
    Пружинистой поступью вышел гепард, но заметив его пустился обратно в лес. Видимо, чутьё подсказало ему, что истинный властелин этого мира – человек, и потому он опасен для него, самого быстрого хищника. Закуковала кукушка, нарушив особенную тишину. Всё это, вдобавок с ярким светом и безоблачным небом синего цвета, на горизонте переходящим в фиолетовый фон, переносило в какой-то волшебный мир сказок.

    Чёрная точка появилась там, над лесом. Он заметил её не сразу. Постепенно, по мере увеличения, она превращалась в парящую птицу. Когда дистанция между ними сократилась, он отчётливо увидел на спине огромной птицы  всадника.
    Крылатый конь, если можно так выразиться, немного покружившись в небе, медленно опустился перед ним. Замечательное произведение биотехнологии и генной инженерии. Статность чистокровного скакуна, воплощённая в гордую птицу. Как бы он хотел иметь такого друга! Но не эта птица могла явиться главным мигом этой встречи. Что-то должно произойти ещё. Чувство чего-то таинственного и потому непонятного, и может самого важного, идущее то ли от сердца, то ли ещё, откуда, заставило его взглянуть на всадника. Да! То чего он не подозревал, не ожидал, состоялось, только мигом позже.

    Птица была ростом ниже коня, и потому их взгляды с всадником встретились на одном уровне. На него смотрели карие глаза, в которых искрились удивление, смешанное с какой-то радостью, неведомой ему. Азиатские черты лица, но прямой нос, обладали такой притягательной красотой, мимо которой он не смог бы пройти. Светлая белизна кожи с налётом загара, едва проступающим румянцем на щеках, отдавали той чистой свежестью, сравнимой с рассветом ясного дня. Она молчала, тогда, как глаза её излучали неподдельное любопытство. Какая же всё-таки глубина и ум в них!
  - Вы местная? – только и были таковы его первые слова.
    Она не ответила, но взгляд немного изменился. Нет того излучения любопытства, скорее задумчивость.
  «Я ведь спросил её на нормальном планетарном языке, ведь планетарному учат в школе с малых лет», – подумал он слегка удивлённо.
  - Я здесь впервые, – продолжил он вслух, но не успел закончить.
  - Вы откуда?
    Голос, только что услышанный им, был под стать её красоте. В двух произнесённых словах было столько мягкой, плавной мелодии, такой приятной на слух, что он невольно вздрогнул и взгляды их при этом встретились вновь. Чуть заметная улыбка. В расширенных глазах азиатки опять заблистали озорные огоньки любопытства и какой-то особой теплоты, исходящей изнутри, от которой быстрее забилось сердце. Какая перемена!
  - Я с Земли. Только я хотел бы узнать ответ на свой вопрос.
  - Я с Урана. Вам нравится Плутон?
    Он не спешил с ответом. Девушка оказалась не местной. Все спутники Урана были уже давно освоены. Вероятно, на одном из них она родилась. Но что она делает здесь? Турист? Наверное, так.
  - Да, нравится. Я здесь впервые. А Вы бывали здесь раньше? – спрашивал он с нарастающим любопытством.
  - Всего несколько раз.
  - И как Плутон?
  - Здесь всё намешано в одну кучу. Это тоже по-своему красиво, но на Земле лучше. Там всё естественно, хотя не столь ярче как на других планетах.
  - Вы бывали на Земле? – продолжал спрашивать он.
  - Два раза. Каждый человек должен посетить родину предков.
  - Да, конечно.
  - А что делаете Вы здесь? Отдыхаете? Вы турист? – теперь видимо наступала её очередь спрашивать.
  - Да как сказать… отдыхаю, наверное. Наверное, на данный момент я – турист, – с едва заметной усмешкой ответил он, и тут же спросил. – А Вы кто?
    И как бы в ответ искорки кокетства засверкали в её глазах. Она улыбнулась. Кажется, всё прекрасное, чем располагает мир, отразилось в этой улыбке. Затем, через какой-то миг, с ловкостью, свойственной профессиональным наездникам, таинственная незнакомка соскочила с этой необыкновенной птицы, оглянулась вокруг, а после подошла к какому-то яркому, огромному цветку и присела на корточки. Срывать его не стала. Она просто любовалась им. Что за цветок? Он не знал, да и неважно. Всё это длилось не дольше минуты, но оказалось оно таким дорогим и радостным, что ему хотелось, чтобы это было вечностью. Лёгким кивком головы, расправив волосы, она встала, подошла к птице и легко вскочила на неё. Посмотрела в его сторону. Он на неё. Глаза в глаза. Доброта, тепло, красота и всё, что может быть лучшим в человеческом понимании, вонзилось в его сердце. Он оказался в каком-то сказочном мире, как в вальсе кружившем вокруг. Он терял опору.
  - Вас ждут. Прощайте.

    Голос её, этот удивительный звук, вывел его из этого волшебного мира. Он ощутил реальность события. А она оказалась таковой, что птица, развернувшись, взлетела в небо и стала удаляться, унося с собой таинственную незнакомку.
  - Ты с кем разговаривал? Кто она? – раздался знакомый голос позади него.
    Его старший друг также смотрел на эту маленькую точку, удаляющуюся  за горизонт. Он ещё вчера прилетел на Плутон, чтобы проводить своего юного коллегу в дальний полёт. Эта космическая экспедиция предпринималась человечеством впервые. Эра дальних полётов на термоядерных и фотонных двигателях была позади. На них перемещались лишь внутри Солнечной системы. Прошло сорок земных лет, как вошёл в историю цивилизации гиперпространственный двигатель. Скорее он как яркая комета ворвалась в жизнь Солнечной системы. Стали доступны все видимые звёзды в ночном небе. Альфа Центавра, Большая Медведица, Полярная звезда, Волосы Вероники, Персей, Гончие Псы и многие другие. Увидели центр Галактики. Побывали за пределами Млечного Пути. Соседние галактики – Туманность Андромеды, Большие и Малые Магеллановы Облака удостоились посещения землян. Исследовали найденные планеты в Галактике  для дальнейшего освоения. К сожалению, разум или даже просто зачатки жизни так и не были найдены. Человечество готовило первый полёт в глубины огромной Вселенной, на расстояние в несколько миллиард световых лет. Членом этой экспедиции являлся Стэн Ришар, проводивший последние дни перед стартом на Плутоне. Роберт Нгуги, старый космический разведчик, прилетел сюда не то что настраивать, но дать кое-какие советы.
  - Ты с кем сейчас разговаривал?
  - Не знаю.
  - Ну, да ладно. Поговорим о полёте. Давай сначала присядем.

    Мягкая трава расстелилась зелёным ковром. Здесь, недалеко от северного полюса, климат такой же мягкий, как и на экваторе. Искусственная природа сотворённая человеком обладала не только своей притягательной красотой, но и удобством. Стэн понимал, что человеку придётся когда-нибудь столкнуться в космосе с необыкновенными планетами, к которым надо будет привыкнуть. По сравнению с ними планеты Солнечной системы покажутся просто родными. Ведь не одно поколение землян родилось на них. Его размышления прервал Нгуги.
  - Командир – Брайан Элкьяер. Его заместитель – Боло Янг. Я знаю обоих. Они – опытные космонавты дальних экспедиций. Тебя зачислили в космическую разведку?
  - Да.
  - Космическую разведку ведёт мой старый друг – Александр Майоров. Я ему рассказывал о тебе.
  - Вы вместе летали?
  - Мы с ним старые разведчики. Были в одной команде в Магеллановых Облаках. Тогда я вёл, а он был моим заместителем. Я расскажу когда-нибудь о той экспедиции, а сейчас давай на базу.
    Перед сном он вспомнил о той дневной встрече. Её взгляд, каким-то огнём сжигающий внутри. Что? Что могло быть в нём? Доброта, нежность, удивление. В глазах её, излучающих какой-то необыкновенный свет радости, исходил тот явно положительный заряд, от которого засветилась бы душа каждого, кто  повстречался бы на её пути.
    Ему, наверное, повезло. Он, прошедший школу будущего космического разведчика, добился своего. Впереди далёкий, глубинный космос. Встретится ли он с этой незнакомкой? Что она делала здесь, на Плутоне? Будет ли искать её? Стоит ли? Он никогда не увидит её.

    Лететь на птице, словно слившись с ней. Это не дисколёт и не самолёт. Там, внизу, река тонкой синей лентой рассекает холмистую долину цвета изумруда. Здесь, наверху, такой простор! Как будто ты вся в объятиях плутонского неба. Будто ветер. Столько свободы. Ещё выше и звёзды станут ближе. А где-то там, далеко внизу, на опушке дивного леса остался незнакомец. Что же делал этот темноволосый паренёк с добрым взглядом и с профилем древнеримского легионера? Как он удивился, увидев меня. Через несколько минут она не думала о нём? Все мысли о предстоящей работе. Она будет самой интересной, ведь ей пришлось преодолеть небывалый отбор из сотен тысяч девушек, чтобы оказаться в этой заветной двадцатке. Запишет ли память миг этой встречи, а может, отложит на самое дно и никогда не достанет.

                2

    Исторический полёт в глубинный космос состоялся. Звездолёт стартовал с Харона. Обыкновенный день, правда, погода неважная. Малое, величиной с теннисный шарик, Солнце поднималось к зениту. Слабые лучи родной звезды не давали никакого тепла, но это не имело  значения. На Хароне природа и климат как на Плутоне. Накрапывал мелкий дождь.
    Три дня назад, под вечер Стэн вылетел на местном корабле, курсирующем между планетой и спутником. Космический тихоход на основе термоядерного двигателя шёл не спеша. Нгуги остался на Плутоне. Оттуда он собирался на Венеру. Как ни старался он скрыть свои чувства – было видно, что он так стремился душой в этот полёт. К сожалению, у старика была уже не та функциональная подготовка. Обнялись. Затем он отвернулся, чтобы скрыть слёзы. «Была бы моя воля, я бы взял тебя, мой старый друг», – подумал тогда Стэн, понимая, что не в его силах изменить что-либо.

    Набрав всего сто километров в секунду, корабль спокойно двигался к Харону. Ему не хотелось слушать музыку, смотреть телевизор, окунуться в Интернет Солнечной системы. Закрыв глаза, он сидел, прислонившись к спинке кресла. Недавняя встреча с незнакомкой, её смеющиеся удивлённые глаза, лицо, фигура, голос во всех деталях всплывали в памяти как живой экран. Необыкновенная птица отошла на задний план.
  - А что если после экспедиции поищу её? Сколько на Уране жителей? – мысленные вопросы заставили его действовать.
    Он достал наручный компьютер, и в полуметре от него засветился экран 3D голограммой парио. Вот данные об Уране и его пятнадцати спутниках. Они проносятся перед глазами, только запоминай.
  - Два миллиарда жителей. Не знал. Найти можно, – как бы с облегчением вздохнул он.
   И всё-таки мысли должны быть только о полёте. Впереди огромная работа. Они унесутся туда, куда никогда не заносило человека. Даже за пределы Метагалактики. Миллионы, миллиарды галактик отделят их от Солнца.
    За раздумьями незаметно пролетели полтора часа. Объявили о посадке. Шёл он неторопливо. Его никто не встречал. Но вот кто-то догнал его, он обернулся. Перед ним стоял пожилой человек среднего роста, крепкого телосложения.
  - Вы – Стэн Ришар?
  - Да.
  - Я – Александр Майоров. Будем знакомы, – он крепко пожал ему руку.
  - Я слышал о Вас от Нгуги.
  - Ну, и как мой старый друг?
  - Он так хотел в этот полёт.
  - Да-а… – с какой-то долей грусти протянул Майоров. – Мы с ним много чего повидали. Он был моим командиром. Жаль, что не полетит старик.

    Некоторое время шли молча. Харонский вечер был также прекрасен. Сгущались сумерки. Зажглись огни. Над горизонтом взошёл Плутон. Всего два часа назад он находился там. А если бы прилетел на корабле с фотонным двигателем, то сказал бы: «Всего две минуты назад». Так прошли несколько минут молча. Майорова он представлял совсем другим, высоким статным атлетом, с мужественным, даже грозным лицом. А тут шагал добродушный, весёлый человек, с лица которого не сходила улыбка. Находясь рядом с ним в любых, даже в самых тяжёлых ситуациях, у каждого поднималось настроение. Об этом как-то говорил Нгуги. Он много рассказывал о силе и храбрости этого человека, и потому он казался ему совсем другим. Позже он подметил, что одна черта характера сближала Нгуги и Майорова. Оба как-то по-отечески относились к молодым. В этом плане командир нравился ему всё больше и больше.
  - Ну что, до гостиницы? – прервал молчание Майоров.
  - Да.
  - Я провожу тебя. Отдохни, как следует. Впереди много работы.
    На следующий день он представил его перед командой. Майоров оказался единственным, если так выразиться, стариком в отделе, в команде космической разведки. Хотя все в команде были относительно молодого возраста, Стэн рядом с ними казался юнцом. Разведчики встретили его никак, ни враждебно, ни дружелюбно. Проявит себя, будет видно.

    В истории человечества наступала эпоха варп-двигателей, эпоха гиперпространственных полётов. Активно изучали родную Галактику «Млечный Путь» и наряду с ней соседние галактики Большие и Малые Магеллановы Облака, Туманность Андромеды. Звездолёт, который первым в истории собирался совершить самый длинный прыжок  в отдалённые галактики Вселенной, назвали в честь самой высокой горы Земли «Джомолунгма». Не Эверест и не Сагарматха, а именно так, и это было справедливо, ибо так её назвали когда-то непали, шерпы, майтхили, тхару, певары, бходжидри, гурунги, таманга, магары и другие народности и племена живущие у этой вершины. Конечно, многие из них сейчас расселились по всей Солнечной системе.
    И вот звездолёт, гордость цивилизации, удаляется от Солнечной системы. Плутон с Хароном превратились в маленькие точки, ничем не приметные в звёздном небе. С термоядерного корабль перешёл на фотонный двигатель, и понёсся со скоростью света. Скоро Солнце из самого большого, видимого космического тела превратится в самую яркую звезду. За считанные минуты пронеслись мимо Облака Орта. На такой скорости оно казалось ярким светящимся пятном из мириад огоньков. Отсюда немногие из них в виде хвостатых комет отправляются в путешествие к Солнцу и обратно. За два миллиона километров до солнечного фокуса звездолёт вновь перешёл на термоядерный. По негласной традиции, перед уходом в дальний космос, земляне всегда любовались этим местом, находящимся в 80 миллиардах километров от Солнца. Пока родная звезда самая яркая в чёрном небе.

    Через полчаса они оказались внутри него. Излучение далёких звёзд собралось в единый фокус. Отклоняемое гравитационным полем Солнца, он представлял собой сферу, окружающую родную звезду со всех сторон. Темнота чёрного космоса отступила разом. Невообразимая игра света и различных её оттенков обрушилась со всех сторон, как невообразимый цветовой фейерверк. Невозможно поверить, что это всего лишь рядовое явление космоса, и что такой фокус, подчиняясь гравитации, создаётся любой звездой Вселенной.
    Всё длилось несколько минут, и снова звездолёт окунулся в тёмный мрак космоса, оставив это прекрасное зрелище позади. А впереди только несметные огоньки далёких звёзд чёрного неба, как маяки кораблю дальнего полёта.

    Ещё несколько часов и команда готова к анабеозному сну. Стэн и его товарищи следовали за Майоровым в свой отсек. Повстречалась группа девушек. Веселье. Смех. Давно прошла та эра, когда космос был уделом мужчин. Прекрасная половина человечества придавала дальним походам какое-то душевное состояние гармонии, тепла, уюта, чего так не хватало раньше, в период раннего освоения дальнего космоса. Современные корабли намного мощнее, надёжнее и комфортабельнее своих предшественников.
 - А что же делает сейчас та девушка? Где она? – задал себе вопрос Стэн, увидев девушек.
    Нет, нет, да и задумывался он о тех всего лишь нескольких минутах той удивительной встречи с незнакомкой, прекрасной ликом, у опушки того леса на Плутоне. Вот и сейчас вспомнил Стэн её перед анабеозным сном, который пройдёт как миг, а проснувшись он окажется в невероятной дали космоса, куда доставит его гиперпространственный двигатель. Возможно оттуда до родной Галактики миллиарды световых лет.

    Разведчики подходили к эскалатору. Только подняться по ней и на месте. Сверху вниз навстречу спускалась другая группа девушек. Стэн сейчас как-то не обратил внимания на них. Похоже, девушки были также погружены в свои раздумья.
    Что-то заставило его отвлечься и посмотреть куда-то вбок. И неожиданно взгляд его наткнулся на чей-то взгляд…, хватило лишь мига. Словно разряд электричества сквозь тело, как стремительный прыжок сердцебиения… Он остановился, сам не осознав этого. То были глаза той самой всадницы великолепной птицы, которые, как и тогда расширились от неподдельного изумления. Она была одета в стандартную форму спортивного стиля, предназначенную для женской половины экипажа. Стэн про себя отметил, что эта одежда красного цвета, с изображением ярко-жёлтого Солнца на груди, подчёркивала её стройную фигуру и так подходила для неё. Он стоял и не мог подобрать каких-нибудь слов, так неожиданной оказалась эта встреча.
  - Здравствуй, – приветствовала она, чуть улыбнувшись.
    Её голос, необыкновенный по красоте и теплоте звучания, был такой же, как тогда, ещё там, на Плутоне. Вторая встреча по невероятности своей не уступала той, первой.
  - Здравствуй. Я не думал, что встретимся здесь, – наконец какое-то подобие слов сумели таки вырваться из его груди.

    Он смотрел на её светлое лицо, смеющиеся глаза, едва заметную улыбку и, казалось, сама аура, исходящая от неё, пронизывала всё пространство вокруг, и он находился сейчас внутри какого-то особого мира, созданного именно ею. Сколько же продлится это? Лучше бы вечность.
  - Мидори, идём, – позвала её одна из девушек и при этом успела спросить. – Кто приветствовал тебя?
  - Не знаю, – тихим голосом ответила она.
    Она уходила, оставляя его наедине с волшебным миром. Вот это полёт к далёким мирам! И так уже радостная реальность этого похода представала сейчас в ином свете, ещё лучшем. Но надо идти.
    Он догнал свою команду возле отсека. Майоров распределил всех по своим местам. Экипаж звездолёта готовился к гиперпространственному прыжку.
  - Волнуешься, Стен? – похлопал его по плечу Майоров.
  - Да, наверное, – радостно ответил он.

    Не мог знать командир отдела разведки, бывалый волк дальних походов, что не стартовый мандраж, а совсем другое тронуло сердце юноши. Он же вспомнил свой первый гиперпространственный полёт, старого доброго друга, молодость. Тогда он волновался, очень волновался.
  - Скоро мы как пробка из под шампанского пробьём пространство в миллионы, а может в миллиарды галактик, и окажемся там, куда не ступала нога человека. Вы все знаете, что и туда, и обратно доставит нас гениальный супертранспьютер. Ну, давайте ребята, отбой, – сказав эти слова, Майоров связался с командиром корабля и доложил о готовности команды.

    Заиграли яркие огни и закружились, унося в хоровод различные картины памяти, чтобы затем, плавно замедлив ход, угасать, погружая всё во тьму. Засыпал весь экипаж анабеозным сном, отдавая звездолёт под власть интеллектуального нейроквантового транспьютера.
  - Почему я подумала, что он турист. Интересно, в каком же он отделе? – возможно, впервые она уделила этому парню время в своих размышлениях.
    Какая-то непонятная радость охватила её. То, что он тоже на этом корабле, оказалось для неё неожиданностью. От этого полёт, которого она так ждала, становился ещё привлекательным. Почему?
    Экипаж пребывал в анабеозном сне. В чёрном небе самой яркой звездой оставалось Солнце. Ведь до неё всего сотни миллиардов километров. Супертранспьютер ввёл в действие гиперпространственный двигатель. Через несколько мгновений звездолёт окажется за пределами Галактики «Млечный Путь».

                3

    Огромный плазменный шар, величиной как бы с пятиэтажный дом на расстоянии около ста метров, готов был ослепить и растопить своими яркими горячими лучами всё, что попадётся на пути. Защитные слои экранов и смотровой площадки отклоняли эту опасность, но находиться рядом со звездой – это риск. Несмотря на высочайший научно-технический потенциал, земляне старались держаться подальше от такого зрелища. Протуберанцы, плазменные волны размером в сотни тысяч километров перекатываясь, извиваясь, вставая на дыбы по шару, выбрасывали ежесекундно мощный поток энергии в пространство.
  - Брайан, звезда-карлик типа нашего Солнца. Такие вот данные у компьютеров, – первым нарушил тишину Янг.
  - Да, Боло. А представь себе, что окажись мы перед каким-нибудь гигантом типа Альдебаран, по размерам в тысячу раз превышающий наше Солнце, – сделал своё предположение Элкьяер.
  - И к тому же этот гигант в миллион раз горячее Солнца, – продолжил Янг.
  - Любая звезда, сверхгигант или сверхгорячая, была бы для нас смертельной. Будь Альдебаран на месте Солнца, то он раскинулся бы до Марса, поглотив Меркурий, Венеру и Землю. – каким-то мрачным тоном проговорил командир.
  - А если заменить Солнце такой сверхгорячей звездой как Полярная звезда… Весь органический мир Земли, Марса превратился бы в пепел, а Плутон обошёлся бы без искусственного солнца, – подытожил его заместитель.
  - Супертранспьютер никогда не выводил корабль так близко к звезде.
  - Но мы ведь впервые рванули в такой дальний космос.
  - Надеюсь, наш транспьютер с искусственным интеллектом больше не даст приблизиться так близко к какому-нибудь светилу.
  - Я думаю, время риска прошло в космической навигации.
  - Боло, мой приказ – удалиться от звезды.

    Величествен и грозен вид каждой звезды на таком расстоянии. Звездолёт на термоядерном в семьсот километров в секунду неспешно отдаляется от неизвестной звезды. Астрономы корабля зафиксировали две планеты, обращающихся вокруг неё. Не прошло и получаса, как первая из них стала увеличиваться с быстротой соразмерной скорости полёта корабля. По меркам Солнечной системы она находилась от своей звезды на расстоянии между Меркурием и Венерой.
    Во всех отсеках звездолёта прозвучал голос командира: «Друзья мои! Мы в семи миллиардах световых лет от нашей Галактики. Никогда человек не находился так далеко от дома! Впереди планета неизвестного космоса».
    Трепет, независимо от характеров, прошёлся по всем отсекам. Чудовищная даль и громадность Вселенной. Если и увидят свет родной Галактики, то там нет Земли. Она, как космический объект, ещё не состоялась. С Больших Магеллановых Облаков Млечный Путь похож на большое светящееся пятно. Как оно согревает сердца космонавтов, смотрящих в ночное небо и видящих там, в пятне, свой дом. Отсюда даже в мощный телескоп не увидеть её, Галактику, затерянную посреди миллионов, миллиардов огоньков, таких же галактик.

    На экране первая планета всё крупнее и крупнее, пока не заслонила собой всё. Она оказалась такой же, как Меркурий до освоения. Ни намёка на атмосферу. Одна сторона нагревается днём до двести градусов. Ни одна бактерия, ни один микроб не выживет. Другая, ночная сторона успевает не только отойти от раскалённой жары, но и охладиться до минус ста. И так изо дня в день – две противоположности, сменяющие друг друга. Камни, скалы, кратеры, пыль.
    Корабль неспешно направился ко второй планете. Она должна быть другой, совсем другой. До неё сто двадцать миллионов километров. Через час с небольшим, отражаясь в свете своей звезды, замаячил на экранах оранжевый шар, ежеминутно увеличиваясь в размерах.
    Спустя некоторое время они подлетали к ней, как маленькая лодка причаливает к огромному лайнеру. Компьютеры передали о наличии атмосферы. Это уже интересно.
    Звездолёт встал на орбиту. Увы, пейзаж не намного лучше. Нет ни проблеска жизни, но климат намного лучше, благодаря атмосфере.
    Тем временем командир вызвал к себе Майорова. Они никогда не были друзьями, но испытывали друг к другу уважение. Хотя Элкьяер помладше, но опыта не занимать, да и Боло Янг не уступит обоим. Майоров понимал, что Солнечная система никого просто так не пошлёт за миллиарды световых лет. Разговор был коротким.
  - Вы знаете, Майоров, что по инструкции на поверхность планеты первыми посылаем вас, разведчиков, – таким образом выразил Элкьяер ход предстоящей работы.
  - Да, конечно. Так было всегда.
    Элкьяер старался выдержать паузу. Рядом неподвижно в ожидании сидел Янг. Всё было впервые и всё необычно. Как же отнесётся к этому старый бывалый командир космической разведки?
  - С вами на дисколёте полетят представители отдела космогонии, – как можно твёрдым голосом объявил ему командир корабля эту новость.
  - Но ведь они изучают планету после нас, – пытался возразить Майоров, не скрывая своего удивления.
  - Ещё там, в Солнечной системе решили, что если планета безопасна, то отправлять их вместе с вами.
  - Но, зачем?
  - Экономить время. Всё решено за нас, старик, – улыбнулся наконец всегда невозмутимый Элкьяер.
  - А как эта планета?
  - Транспьютер передал о безжизненности и относительном спокойствии.
  - Как я понимаю…
  - Вы правильно понимаете. Отсутствуют сильные бури, низкий уровень деятельности вулканов, планетотрясений и других катаклизмов.
  - Я готов, капитан! – Майоров повернулся, чтобы выйти.
  - Да ещё… Александр. У них, у космогонистов руководитель – твой старый друг Давид Бёрдсли, – добавил вдогонку Элкьяер.
  - Как? Он тоже здесь? – обернулся Майоров, на лице которого отразилось удивление смешанное с радостью.
  - Ну, что ж. Корабль большой. Экипаж из многих отделов. Потребуется время, чтобы узнать всех. Как я понимаю, вы ещё не встречались на борту, – снова улыбнулся командир.
    Давида Бёрдсли он знал давно. На Большой Медведице, в системе Мицара, вместе с Нгуги он обеспечивал его отделу безопасность. Бёрдсли изучал тогда одну из планет этой звезды. Давно не виделись. Как никак, а встреча будет радостной.
    В отсеке его ждали. Команда выстроилась. Все как один к одному. Когда он объявил им эту новость, раздался всеобщий гул неодобрения.
  - Чего им делать там.
  - Пусть сидят на корабле.
  - Любая ракета доставит им все образцы планеты.
  - Что? Им мало своей лаборатории?

    Космические разведчики – передовой десант каждого корабля, и потому они чувствовали себя как бы элитой в дальнем полёте. Ведь им и только им предоставлено право первыми ступать на поверхность неизвестной планеты. Разведать её. После них приступают к исследованию остальные. Этого мнения придерживался и Стэн. Хотя он и был новичком, ещё ни разу не бывавший первым на чужой планете, но чувствовал себя полностью причастным к этой элите, к этим гордым парням из разведки.
  - Спокойно, спокойно ребята. Это решено дома, в Солнечной системе. Прогресс идёт вперёд и требует новое. Все мы, где бы ни были, занимаемся одним делом, – такими словами решил охладить пыл своих ребят Майоров.
    Его авторитет в разведке был непререкаем. Команда не только успокоилась, но кажется даже, примирилась с этим.

    Через два часа они были в строю перед дисколётом, готовые к спуску на планету. Стояли молча, неподвижно, словно каменные изваяния. Эмоции остались давно позади. Полная сосредоточенность и трезвый ум. Не повели бровью, не дрогнул ни один мускул, не моргнул глаз, когда появились перед строем Давид Бёрдсли и его подчинённый. Им оказалась красивая девушка.
  - Добро пожаловать к нам, космогонисты. Опять как в былые времена, мой старый друг, – пожимая руку, приветливо похлопал его по плечу Майоров.
   - Здравствуй, Александр. Наверное, и на том свете вместе полетим в дальний космос, – в том же духе приветствовал Бёрдсли.
  - Неужели эта девушка полетит вместе с нами?
  - Выходит так.
  - В общем-то, я не против. Всё решено за нас.
  - Не волнуйся, Александр. Подготовка  на уровне.
  - И всё же рядом с вами всегда будет находиться дисколёт.
  - Конечно, конечно, – согласно закивал Бёрдсли.
  - А где же третий? Мне сказали, что вас трое.
  - Сейчас подойдёт. Я попросил забрать кое-что. Ведь у нас есть время?
  - Да, конечно.

    Не прошло и нескольких секунд, как перед строем появился третий. Лёгким кивком, расправив волосы, взору явилось серьёзное лицо полными задумчивости глазами. Они, казалось, полностью охвачены жаждой предстоящей работы. Сдвинутые брови и прямой отточённый нос делали её такой же красивой, как некогда смеющиеся и удивлённые глаза.
  - Ты всё взяла, что полагается? – спросил её Бёрдсли.
  - Да, командир.
    Мельком окинула взглядом строй и…, в какой-то миг сверкнул незаметно огонёк в глазах. Она отвернулась и снова стала той девушкой, задумчивой и сосредоточенной. Никто не уловил такой перемены, да и не было дела до этого; только одно сердце резким толчком прогнало кровь по всему телу и не могло успокоиться. Посмотрев на этого юношу, никто не догадался бы, что творится внутри у него. Каменное лицо, не выражающее никаких эмоций, ничем не отличалось от остальных, готовых к предстоящей работе, которая может увлечь на всю жизнь.

                4

    Время на каждой планете по-своему относительно. Неизвестное всегда притягательно. Прошло более двух часов, а они всё идут и идут. За спиной у каждого микродвигатель, но никто не хочет летать. Ногами чувствовать поверхность неизведанного, что может быть лучше для космического разведчика. Только первые часы знакомства. Полёты подождут. Прилив внутренней радости. Стэн же был рад и счастлив вдвойне. К чувству, связанному с первой встречей с чужой планетой да ещё в такой дали от родной Галактики, примешивалось, хотел он этого или нет, такое состояние, что заставляло биться сердце немного по-другому. Если бы отбросить годами выработанную дисциплину, трезвость и ясность ума, то, наверное, он закричал бы изо всех сил: «Планета! Как хорошо, что ты есть! Да здравствует твоя звезда, светящая тебе!»

    Виновница этого состояния, вместе со своей небольшой командой не спеша, собирала образцы различных пород. Неподалёку от них, на небольшой высоте, повис дисколёт, готовый в любую минуту взять их на борт и догнать группу разведчиков. Он оглянулся. Примерно полкилометра отделяло их. На некоторое время обзор местности уступил картинам памяти.
    В овальной каюте дисколёта она сидела почти напротив, чуть справа. Тишина всегда сопутствующая перед полётом. Не надо поворачивать голову. Только посмотри чуть вправо. «Действительно, она красива», – в который раз подумал он.
    Мидори смотрела вниз. То же сосредоточенное лицо. Веки опущены. Он время от времени невольно смотрел на неё. Не заметил тот миг, как резко вскинула она веки, чуть подавшись назад, и взгляды их пересеклись. Что несли они? Что могли передать? Полёт стрел навстречу. Как блеск молнии. Быстро и сильно забились сердца. Только двое, как будто нет никого. И снова опущены веки. Никто не заметил.

    Со всего размаху врезался дисколёт в не очень плотные слои атмосферы, и заскользил всё ниже и ниже. Нужно снизить огромную скорость, из-за которой ничего нельзя разглядеть. Через определённое время плавно проплывали под ними безжизненные горы, скалы, океан пустыни из камней, валунов, бурого песка. Унылая однотонность красок делали планету убогой по сравнению с яркими мирами Солнечной системы. Но неизвестность всегда притягательна, и потому прогулка по ней, а тем более разведка должна быть интересной.
    То чувство, про которое читала и смотрела в фильмах, и которое, похоже, начинало овладевать ею, немного отвлекало от работы. Как это произошло? Она не стремилась к этому и потому не могла понять. Упорно учиться, работать, пройти жёсткий отбор, обойдя при этом многих конкуренток, и, наконец, попасть в команду, и быть в числе первых в неимоверной дали Вселенной. Разве не об этом мечтала? Ведь сбылась она. Ещё там на Плутоне, а затем на Хароне перед стартом Мидори чувствовала себя самым счастливым человеком Солнечной системы. А сейчас? Её руководитель Давид Бёрдсли взял именно её, одну из первых на неизвестную планету. Она была просто счастлива. Это не работа в лаборатории, а то настоящее, о чём мечтает каждый космогонист. Мысли приходившие об этом парне, воспоминания коротких встреч нисколько не убавляли этой радости. Скорее наоборот.
 
                5

    Невероятное стечение обстоятельств, так неожиданно удачно сложившиеся, сделали то, к чему независимо от сознания, от реальности бытия, от здравой мысли, но в глубине своей материальной или духовной сущности, где-то подспудно, не осознавая, не стремясь, он оказался так близок к самому совершенству в этой жизни. С древних времён это состояние называют просто счастьем.
    Космогонисты немного отстали. Какой-то километр отделял их теперь друг от друга. Рядом, над ними, на небольшой высоте, величественно шествовал дисколёт, готовый в любую минуту подстраховать их, а затем, если надо, и разведчиков. Чужая звезда неуклонно катилась на закат. Величиной с тарелку, она была не жёлтой как Солнце, а оранжевой, и потому для землян необычной. Планета, во многом похожая на тот ещё естественный Марс до освоения, стала преображаться. Кирпичный цвет почвы, унылые скалы, валуны словно стали оживать, как бы просыпаясь от длительной спячки. Закат оказался необыкновенен. Звезда принимала яркий алый цвет с оттенком оранжевого, и казалась теперь неестественной, искусственной. Хотя это совсем не так. Всё окружающее приобретало такой цветовой фон, до которого додумались бы разве что, художники-фантасты или транспьютеры. А какой закат получился бы здесь, будь изумительной природа!

    Не все разведчики заметили, как бесшумный дисколёт доставил к ним космогонистов. Они наблюдали вместе это невиданное зрелище в такой дали Вселенной. Стэн старался запомнить всё: и этот наступающий вечер, закат неизвестной звезды, и сказочные огни, и краски, оживившие мёртвый мир, и, конечно, её, с восторгом смотрящую вокруг. Он запомнил её имя тогда, когда встретились на корабле. «Какое красивое имя. Кажется японское». – подумал он тогда.
    Космогонисты шли немного позади. Невольно он убавил шаг. И вот она оказалась рядом, но не заметила его, вернее не обратила внимания. Так прошли ещё немного. На шлеме он успел прочесть код её автономной частоты. Немного поколебавшись, Стэн решил выйти на её волну.
  - Здравствуй, Мидори, – тоном, как будто видится с ней каждый день, поприветствовал её.
  - Здравствуй, – немного опешила она от неожиданности.

    Глаза расширены и такие же, как тогда на Плутоне. Стэн скорее почувствовал, чем понял, что она рада его приветствию. Мидори же пыталась вспомнить, откуда этот парень мог знать её имя. А как зовут его самого? Стэн тем временем думал, как же дальше продолжать разговор. Но всё сложилось само собой.
  - Мы – разведчики! Всё вот это вокруг фиксирует миникамера. Она у каждого из нас, как третий глаз, – при этом сам не понял, как это у него так гладко получилось с рифмой.
    Стэн показал на видеокамеру с лазерным диском, величиной с пуговицу, находившуюся на лобной части шлема. Она располагалась так, что записывала каждый взгляд своего владельца.
  - У нас тоже видеокамеры, – улыбнулась в ответ Мидори, указывая рукой туда же.
  - Я понимаю, – кивнул Стэн, у которого сердце готово было разорваться от такой улыбки.
  - Мы изучаем состав планеты. А что же вы делаете? Просто гуляете? – не без кокетства спросила она, хотя прекрасно знала их задачи.
  - Ну, почему же, – быстро отреагировал Стэн, понявший всю подоплёку вопроса. – Мы, прежде всего, изучаем неизвестное на организм человека. Вот наш командир Майоров первым высунул руку из скафандра – прочувствовать на себе окружающее нас.
  - Ну и как? – её это сразу заинтересовало.
  - Он нам разрешил, и мы все попробовали за ним, – при этом Стэн нарочно сделал паузу, чтобы ещё больше пробудить в ней любопытство.
  - И что же вы прочувствовали? – в глазах Мидори кроме нетерпения искоркой блеснули также лукавые огоньки опять таки смешанные с кокетством.
  - Нормально.
  - Мы ведь находимся на экваторе. А сейчас, как я понимаю, лето. Сама жара. А всё-таки?
  - Лёгкое покалывание, как будто атмосфера пронизана очень слабым током. Прохладно как в начале марта на Земле, где-нибудь в Скандинавии. Можешь представить это? Ведь ты говорила, что два раза была на Земле.
  - Да. Хотя я была там зимой и летом, но представление есть у меня. Мы в школе изучали климат Земли на всех поясах.
  - Ну, как же я забыл. Вся Солнечная система изучает климат материнской планеты, – рассмеялся Стэн.
  - Земляне, конечно, довольны этим. Как же… центральная планета. Куда уж нам уранцам, или там марсианам, юпитерцам, плутонцам, – добродушно съязвила Мидори.
    На Уране, также как на Юпитере и Сатурне, никто не жил. Всех жителей пятнадцати спутников Урана, шестнадцати Юпитера, двадцати двух Сатурна называли по именам планеты: уранцы, юпитерцы, сатурниане. Конечно, здесь, в далёкой галактике все они – земляне, человек разумный Солнечной системы. Стэну явно нравился такой тон разговора. Его добродушие, даже весёлость, и главное непринуждённость.
  - Как ты попала на звездолёт?
  - А ты как? – Мидори ответила вопросом на вопрос.
  - Я проходил отбор. И мне ещё помогал мой старый друг. Он остался дома, в Солнечной системе.
  - Это тот, который…?
  - Он, самый. Там на Плутоне.
  - Да, да.
  - Старый Нгуги, его так зовут, тоже хотел лететь, но потом всё передал своему другу Майорову.
  - Вашему командиру?
  - Да.
  - Ну, и как он?
  - Старый космический волк. Уважение всей команды на высоком уровне. А ведь ты так и не ответила мне.
  - Я тоже прошла отбор.
  - А как ваш командир? Кажется, его зовут Давид Бёрдсли?
  - Уважение всей команды на высшем уровне.
    Стэн громко рассмеялся. Она была не только умна и красива, но, оказывается, обладала хорошим чувством юмора. Это ему нравилось. Хотя, конечно, уважение космогонистов к своему командиру ни у кого не вызывало сомнений. Он также как Майоров обладал качествами располагать к себе молодёжь. Обычно командиры были строги, и это считалось нормальным правилом.
  - По-моему, Майоров и Бёрдсли тоже друзья? – спросил Стэн.
  - Как и положено старым космическим волкам.
  - А когда мы будем такими?
  - Что-то рано Вы размечтались, юный разведчик.
  - Но ведь говорили же в старину, что каждый солдат должен в своём ранце нести жезл генерала.
  - Ну, если уж это так, то желаю тебе успеха.
  - Премного благодарен.
  - Да, не стоит.

    Небольшой отряд разведчиков и космогонистов неспешно шёл на данный момент, по этой местности любуясь закатом, который постепенно переходил в не менее загадочные сумерки. Наверху, над ними, медленно следовал дисколёт. Сзади, в самом арьергарде, шли двое, отключившись от общей командной связи, переговариваясь между собой по автономной. Никто никаким сигналом не потревожил Стэна и Мидори. Все были увлечены меняющейся картиной окружающего мира. Да и эти двое, помимо своего разговора, также успевали замечать всё, добавляя к тому же свои комментарии. Уходила за горизонт звезда. Наступали сумерки.
  - Ты знаешь, Мидори, как красиво в такое время на Земле, зимой, в северных широтах, в такую безветренную погоду, на фоне снега.
  - В Скандинавии я смотрела на сосны, ели. Так всё естественно.
  - Ты права. Здесь также, но по-своему. Такое человек ещё не видел.
    А здесь на этой планете вступал в свои права таинственный фиолетовый мир. Все краски померкли. Чувствовать себя во власти этих сумерек было также заманчиво, как любоваться яркими красками недавнего заката.
  - Ну что, Александр, скоро взлетать? – обратился к Майорову Бёрдсли.
  - Да, старина, через пять минут домой, на звездолёт. Хочется ещё немного побыть здесь, – при этом он дружески похлопал Давида по плечу.
  - Всё неизвестное всегда красиво, – улыбнулся старый космогонист.

    Фиолетовый мир приводил за собой не только чёрный мрак ночи, но и холод, какой бывает на Антарктиде в разгар зимы. И это на экваторе планеты. Но земляне не чувствовали его. Скафандры надёжно защищали и от пронизывающего холода, и от огненной жары. Мир фиолетового цвета, сейчас окутавший их, казалось, вот-вот уведёт в волшебную сказку. Тишина. Только мягкая поступь ног делали планету значимой, как когда-то в далёком двадцатом веке след первого человека на Луне.
    Темнело.  В небе засветился огонёк родного звездолёта, дрейфующего на орбите. Единственный искусственный среди тысяч видимых звёзд чужой галактики. Идёт к концу первое знакомство. Всё проходит хорошо.
    Непонятная дрожь, как электрический ток, пронеслась по телу. Она коснулась всех до одного. Что это? Сильный дух, твёрдая воля, трезвый аналитический ум покидали человека, делая его беспомощным. Онемел язык, отнялись ноги, руки стали не подвластны и… быстро, быстро забилось сердце. Что-то неизвестное как магнитом потянуло к себе. Загадочное и страшное. Все двинулись в сторону, сделав несколько шагов. Словно померк разум.
  - Там, наверху, – как соломинка утопающему раздался чей-то слабый подавленный голос.
    Медленно, подняв головы, они увидели там, на скале, на высоте пятнадцати метров, фосфорическое свечение. Когда до сознания дошла сущность явления, всех охватил шок ужаса.

                6

    Продолжение следует...