Гены. Глава 24

Карина сидела в коридоре. В кабинет отца не пошла. Приехали мама и Нестеров, Политковский давно был тут. Когда Николаю Павловичу сообщили, что вышли на руководство фирмы спонсоров, он поехал в Фонд Светлова. В это время люди Саида были сняты с постов и, действуя совместно с полицией, отрезали пути выхода из зданий. Основной мишенью стали Светлов, Саид и Иван, которые и были причиной провала такого прибыльного бизнеса. Повезло, что все происходило вдали от оживленных корпусов больницы Фонда, и сотрудники уже почти все разошлись по домам. Но это не помешало перестрелять половину охраны Саида и нескольких полицейских, ранить Саида и Ивана. У Саида было несколько проникающих ранений. Ивана ранили в голову, но он успел увернуться, и пуля прошла по касательной. Самое плохое, что преступники прорвали кольцо окружения и троим удалось скрыться.

Карина слушала как через вату. Это все было настолько неважным. Казалось, вот увидит его глаза, и больше ничего не нужно будет. Только бы пришел в себя. Игорь сказал, что он скоро должен очнуться от наркоза, и она ждала.

Из реанимации вышел отец и кивнул. Карина зашла, остановилась у кровати и взяла его за руку. Веки дрогнули, и он приоткрыл глаза. У Карины отлегло от сердца. Голубой взгляд поравнялся с ее. Она улыбнулась. Он смотрел на нее и молчал. Вокруг пикали приборы, она погладила его руку. Иван сдвинул брови, и мерное пикание стало учащаться. Вошел отец и посмотрел на приборы. Где-то что-то щелкнул и попросил Карину выйти.

Она скрылась за дверью, где сразу несколько пар глаз уставились на нее. Она сказала, что он уже очнулся. Зазвонил телефон, это был Андрей Георгиевич. Карина сказала, что сейчас выйдет его встретить у корпуса, и пошла по коридору. Нестеров и Каренский пошли с ней, чтобы остаться у входа, а Карина привела к палате Белогорова-старшего. В этот момент через раздвижные двери вышел Светлов.
- Андрей, Карина... у Ивана частичная потеря памяти. Потребуется время... - Дальше Карина не слышала, провалившись в темноту.

Когда Карина пришла в себя, услышала тихие голоса. Открыла глаза. Они были в палате. Рядом сидели Вера, Каренский и Андрей Георгиевич. При их виде ком, стоящий у горла, растаял, и Карина уткнулась в подушку, часто и глубоко всхлипывая. Чувствуя, что у дочери начинается истерика, мама позвала отца, Каренский предложил вколоть успокоительного.
- Нет. Не надо, она сейчас успокоится. - Вера не позволила медикаментам решить проблему. Все посмотрели на нее удивленно, но она выгнала мужчин за дверь. Мать сидела рядом и гладила дочь по голове, пока она не выплакалась.
- Почему мы тут сидим? Кто там с Ваней?
Там отец. И Андрей. Он сейчас спит, Карина, и ты поспи, а я тут побуду, - сказала Вера, укрывая дочь одеялом. Карина не заметила, как провалилась в сон.

...
- Что я должна делать, папа.
- Ждать. Время нужно.
- Он ничего не помнит? Никого?
- Только отца. Детские воспоминания, он помнит что было тогда.
- Как жить? Где жить? Он совсем чужой.
- Ну ты чего, Карина? Это твой Иван, посмотри.
- Я не могу смотреть, это сильнее меня.
- Хватит жалеть себя. Ты - врач. Иди и лечи своего мужа. Ему нужна забота и покой. - Такой тон должен собрать волю дочери в кулак и не дать ей расклеиться. Она помолчала, потом словно очнулась, отбросив собственные чувства, выпрямилась.
- Да. Надо идти. Спасибо, папа. - Она поднялась.
- За что? - Изобразил удивление Игорь.
- За то, что спас мне мужа. - Это всегда работает, на то он и отец, чтобы знать это.

Карина ушла, Игорь Светлов опустился в кресло своего кабинета и задумался. Раньше его Карина доверяла отцу меньше. Она могла устраивать истерики и требовать от отца то, что он и так бы ради нее сделал, и ей нужно было об этом напоминать. Теперь все по-другому. Теперь, вопреки заблуждению, что муж забирает дочь у отца, он понял, что это не так. И это было даже не следствием тяжелых для нее событий в Чечне. Скорее, это свидетельство того, что рядом с Иваном она чувствует себя полноценной самодостаточной и способной постоять за себя, за свою семью, и даже за него; по-своему, по-женски, но это очень сильно. 


Когда выписали Ивана, Карина попросила Андрея Георгиевича пожить у них на даче. Отец ответил, что это безусловно, раз было решено отвезти его в новый дом. Он сам его строил, это могло спровоцировать ассоциации. К тому же, там была собака, и Карина надеялась, что привязанность Ивана к Лютому тоже сыграет свою роль. А вот с комнатами было сложнее решить. Самой Карине сложно было сейчас находиться с Иваном наедине. Это был словно посторонний человек. И в то же время она знала, что он ее Иван, ей очень хотелось прикоснуться к руке, посмотреть в глаза, так, как раньше – утонуть в их омуте, целовать и дышать им. До дрожи. Но она для него была чужая. Она думала, что лучше для него будет, если она не станет попадаться на глаза лишний раз, чтобы он не подгонял свои воспоминания ради нее. Но знала, что нужна ему, поэтому терялась, не зная, что сделать, как помочь. Она старалась даже не думать об этом, понимая, что не имеет права обижаться. Однако рассудила, что, раз уж они не могут жить вместе в комнате на третьем этаже, то и одна там жить она не будет. А чтобы слышать его, она снова разместила всех в те комнаты, которые были распределены изначально: комната Белогорова, рядом ее, а следующая та, в которой спали малыши Ваня и Глеб в их приезд. Теперь предстояло ждать. Снова ждать. Сколько – даже отец не мог сказать.

Иван присматривался к ним с отцом, и иногда Карина видела, что он пытается вспомнить, что напрягается, даже иногда на лбу пролегают глубокие складки. Хотелось сказать, чтобы не мучил себя, от этого только наоборот возникает барьер. Он часто, сидя в зале у камина говорил, что этот запах что-то напоминает ему. Карина переживала, что он изводит себя.


Теперь у них был странный график. С утра Карина завтракала с Андреем Георгиевичем и отправлялась на работу. Иван и отец половину дня проводили вместе, а затем приезжала Карина и отпускала отца отдыхать, посвящая себя заботе об Иване. Иногда они ездили в город. Просто погулять, чтобы не сидеть в четырех стенах. Изредка встречались с Каренским в кафе, а потом Иван расспрашивал о друге. Карина терпеливо рассказывала, а сама расстраивалась, что не помнит.

- Если я еще могу принять, что меня он забыл, то тебя - я не могу понять. Вы знакомы сколько лет, и это не оставило никаких следов?
- Это такая загадка, этот мозг.
- Да, у нас все просто - отрезал, пришил, все работает. - Они засмеялись. - Поэтому я не стала нейрохирургом.
- А может, гипноз?
- Нет. Я не дам мучить его. Он и так постоянно под давлением. Я чувствую, что собственными руками душу его. Мое присутствие...
- Не говори так. Ты нужна ему.
- Я - раздражающий фактор. Он знает, что ему надо вспомнить, иначе ему некомфортно. А меня это напрягает саму.
- Карина, это тяжело, я знаю. Но ты же, точнее, вы же вместе столько пережили!
- Вместе, Леша. Уж лучше война, чем отсутствие Белогорова. Он как бы есть, но его со мной нет.
- Он все вспомнит. Вот увидишь.
- Я знаю. Спасибо что выслушал.



Продолжение:  http://www.proza.ru/2016/06/28/1500