Попытка инвазии

   Лирическое отступление, навеянное альбомом Джонни Хартмана I Just Dropped By To Say Hello… Ну и, конечно же, после него мне просто не мог не попасться на глаза Hartman For Lovers, который навеял ещё больше…



   Итак, Профессор. В домашней обстановке. Вдали от городских шума и пыли, вдали от рабочей суеты… Вечер, почти ночь. У Профессора весьма лиричное настроение, навеянное Джонни Хартманом. Он сидит в своём собственном кабинете, музыка льётся из четырёх динамиков, установленных под потолком по углам комнаты. Он непринуждённо откинулся в массивном цвета тёмного шоколада кожаном кресле, босые ноги лежат на углу не менее солидного письменного дубового стола. Профессор в домашней обстановке не носит ни ботинок, сделанных из крокодила, ни элегантных полосатых костюмов. Он одет в вылинявшие голубые джинсы и свободную белую майку. Красивые длинные пальцы, словно созданные для игры на музыкальном инструменте, или… гм-гм… ладно… Эти самые пальцы крепко обхватывают запотевший бокал с виски, в котором мелодично, почти в такт музыке, позвякивают кусочки льда… В другую руку, которая расслабленно свисает с подлокотника, для полноты образа мне хотелось бы дать ему сигарету\сигариллу\сигару\трубку или мундштук кальяна, но увы – Профессор ничего не курит (а если и курит, то не афиширует этот факт). Бокал с виски наполнялся и опустошался уже многократно за этот вечер, что позволило Профессору достичь мечтательного расслабленного настроения. Глаза его закрыты, лицо совершенно спокойно.

   Мне хочется сделать то, чего Профессор не любит – проникнуть в его чувства. Пока он в таком состоянии, у меня может получиться. Не анализа ради, а… А для чего мне это, собственно говоря? Лично мы с ним не знакомы, так, переписываемся иногда в сети… Кажется, взгляды на жизнь у нас совершенно разные, отсюда – совершенно разное мироощущение и поведение. Вероятно, меня привлекает как раз эта его неуёмная сила, мощная энергия, жажда жизни… О чём же он думает этим вечером, почти ночью? Вспоминает, сожалеет? В трезвом состоянии он всегда воспринимает себя как человека счастливого, человека, который приложил к своему счастью немало усилий, да и внешние обстоятельства ему в этом подсобили – почти всегда складывались благоприятно. Сейчас, слегка опьянев, он чувствует себя по-другому… Может, нужно было не останавливаться на одной жене?.. Может, нужно было бесконечно искать и менять женщин, чтобы чаще и острее проживать моменты влюблённости, а то и настоящей любви – этой приятной формы шизофрении?.. Энергии бы ему на это точно хватило, успехом у женщин он пользовался немалым, да и сейчас продолжает это делать… Может, тогда ощущение жизни было бы ещё полнее, ещё богаче?.. Что же его всегда сдерживало?.. Он никак не мог понять, не мог вспомнить, почему вёл себя именно так…

   Может, давно стоило приобщиться к каким-нибудь мудрым восточным практикам, отойти от житейской суеты, навсегда покончить с женщинами, преодолеть своё тщеславие, скрываемое ото всех, которое всегда толкало его на новые неосвоенные виды деятельности, уединиться, чтобы… Чтобы что? Достичь просветления? О подобных вещах он начал задумываться только последние несколько лет, раньше же всегда предпочитал действовать, выплескивать свою энергию в движении – а от этого её становилось всё больше и больше. Его крайне редко посещали мысли о том, что это всё – пустое, что всё, что он делал – не то… Но он твёрдо знал, что сейчас ещё можно всё изменить. Что ещё не поздно. Что ему по-прежнему всё подвластно, пока ещё всё – в его сильных уверенных руках.

   Резким движением Профессор поставил на стол бокал с недопитым виски, пружинистым движением вскочил на ноги. Подтянулся несколько раз на турнике, висящем тут же, в углу кабинета. Распахнул дверь, чуть не сорвав её с петель. Набрал полные лёгкие воздуха, хотел рявкнуть во всю мощь: «Жена!»,  вовремя очнулся, понял, что она уже спит. Тихонько прикрыл за собой дверь, на цыпочках (часто шумно спотыкаясь) прокрался на кухню – самое время вкусно поужинать…